Берега любви

Типичный сельский дом не щеголял роскошью. Но расставленная со вкусам мебель, картины на стенах, подобранные оконные занавески и вазы с цветами на полках, наполняли комнаты дома, чем-то неуловимым, что можно было отнести к духовному миру. Таня в гостиной на диване, принялась стелить гостю постель, а он, этим временем, с любопытством принялся рассматривать фотографию молодой девушки, в овальной рамочке, что стояла на серванте.

– Дочь? – спросил Волохов.

– Да! Моя дочка Света!

– А где она сейчас?

– После института вышла замуж, теперь живет в Крутоярске,– ответила Таня.

– Красивая! И глаза мамины! – отметил корреспондент.

Спросить об отце, он не решался, поэтому перевел разговор на производственную тему.

– Слышал в вашей «Заре» вывели удивительный сорт элитной пшеницы?

– Да! Но это урожай от первого посева. Если подтвердится такая же урожайность и в следующем году, то тогда будет о чем говорить, а пока еще рано, – ответила Таня, а затем сказала,– Ну вот ваша постель готова, можете ложиться отдыхать.

Геннадий тихонько подошел к ней сзади, и осторожно взял за плечи, боясь переступить незримую грань, которая могла все испортить. Женщина от неожиданности сжалась в плечах, затем прошептала:

– Не надо!

Геннадий тут же убрал руки, и стал извиняться:

– Простите! Я, наверное, делаю, что-то не то. Со мной сегодня что-то происходит, я сам не понимаю! Простите еще раз!

Таня обернулась, посмотрела ему в глаза, затем пожелала спокойной ночи.

– Если захотите выйти, туалет за домом слева. Идите смело собаки нет! – сказала она.

– Спасибо вам большое!

Хозяйка щелкнула выключателем и удалилась в соседнюю комнату. Гостиная погрузилась в густой мрак. Волохов в темноте скинул с себя одежду, и залез в постель, укрывшись одеялом. Спать в эту удивительную ночь, когда он выиграл у судьбы счастливый билет, ему не хотелось.

Если бы человек мог видеть мысли, то среди деревенского окружения, мысли Волохова непременно бы сияли нежным небесным светом. Время шло и, усталость начала брать свое. Гость незаметно провалился в сон. Вскоре ему приснилось, что он валяется на кровати в своей квартире, а вместо жены, к нему пришла Таня, и легла рядом, словно они знают друг друга уже сто лет. От волнения вызванного ярким сном, он проснулся и открыл глаза. Комната по-прежнему лежала во мраке, и было непривычно тихо. Геннадий хотел перевернуться со спины на бок, но что-то тяжелое и теплое, лежащее на левом плече, ему не давало это сделать. Он просунул руку под одеяло и ощутил приятные женские волосы. Рядом с ним, на диване, спала Таня. Ее голова лежала у него на плече, а светлые волосы были разбросаны по груди. Даже золотая сережка, которая время от времени неприятно покалывала ему плечо, не смогла перечеркнуть всю глубину счастья, в которое Волохов внезапно провалился.

Геннадий проснулся около девяти утра. Таня спала обхватив его туловище своей теплой рукой. Он потянул носом воздух, вдыхая запах ее волос, а затем поцеловал ее голову. Женщина приоткрыла глаза.

– Ты не знаешь, сколько времени? – спросила она хриплым голосом.

– Сейчас скажу, – тихо ответил он, и повернул голову вправо к стене, где висели часы в форме плывущего кораблика.

– Без десяти девять!

– Ого! Вот это мы поспали! Если опоздаем к застолью, Людмила сосвету изживет. Надо вставать!

– А давай вообще не пойдем на свадьбу? – неожиданно предложил Волохов, заглядывая ей в глаза, – Не хочу, что бы к тебе подкатывал тот тип. Хочу день провести только с тобой!

– Хорошо! – подумав, согласилась Таня, – Людмиле скажу, что плохо было от спиртного! Только дома сидеть не хочу! Можно прогуляться к реке, покажу, где я работаю. Как ты на это смотришь?

После чаепития, они вышли на улицу, которая быстро вывела их на окраину деревни. Вдали появилась череда производственных теплиц, отсвечивающих многочисленными бликами. Пленка, покрывающая их, на ветру играла, словно живая. Теплицы от ветра то надувались от важности работы, то сдувались в холодном безразличии, погружаясь в некоторую спячку.

– Вот там я работаю, – сказала Таня, указывая в сторону теплиц.

– Давай угадаю кем? Судя по твоим нежным ручкам, ты конечно не рабочая! Правильно?

– Правильно! – с интересом ответила женщина, – Давай, угадывай дальше, мне стало интересно!

– Стало быть, угадал! Судя по тому, что ты боишься главного агронома Людмилу, ты не руководитель, а специалист среднего звена. Правильно?

– Нет не правильно, я здесь начальник! – заявила Таня, – А с нашей Людмилой лучше не связываться. Ее и директор побаивается. Очень склочная женщина! Мы ее голубчиком называем!

Волохов, улыбаясь, вскинув руки вверх, признавая свое поражение.

– А давай я про теплицы статью напишу. Осветим, в прессе, так сказать, передовые технологии возделывания овощных культур в закрытом грунте. Да, кстати, а что вы там выращиваете?

– Вот их и выращиваем!

– Кого их? – округлил глаза корреспондент.

– Да овощные культуры! Помидорчики, огурчики и всякие другие овощи.

– А-А!      – кивнул корреспондент.

– А статью писать не надо! Воспримут как выпячивание. У нас, если кто- то делает что-либо без команды свыше, то это воспринимается не как инициатива снизу, а как выпячивание. Ну, ты меня понимаешь.

Они вышли на крутой берег. Внизу, через безкрайний зеленый луг, несла свои воды широкая и быстрая река. Удаленный, на значительном расстоянии, противоположный берег, был пологим. За ним виднелись многочисленные жилые строения, выстроенные с тренде современных архитектурных решений. У реки ощущалась прохлада. Волохов опять скинул с себя пиджак, и укрыл им Таню. Он долго смотрел на противоположный берег, что-то внимательно рассматривая. Далее он повернулся к деревне, и сделал удивленное лицо.

– Что такое? – спросила Таня.

– Хм…Не может быть! Дежавю!

– Что ты там увидел? – поинтересовалась она.

– А, что то за здание, стоит прямо против нас?

– Это база отдыха, какого-то Крутоярского института. Какого я не знаю, – ответила женщина.

– Скажи? А, лет тридцать назад, не было там водонапорной башни в виде шара наверху?

– Да, стояла, но ее давно убрали! – подтвердила она, и с интересом стала ожидать пояснений его повышенного интереса к противоположному берегу.

– Так вот, что я тебе скажу, я уже здесь был, и жил во-о-от, там! – он указал рукой на оранжевое строение, под зеленой крышей виднеющееся на другом берегу.

– Когда? – поинтересовалась Таня.

Они уседись на густую траву, и он начал рассказывать события далекого прошлого, из его юности. Он поведал ей, что будучи студентом института, его вместе с другими, освободив от экзаменов, направили подготовить к открытию сезона институтскую базу отдыха, которая располагалась в сельской местности. Где находилась база, он не знал. Тогда это его мало интересовало, так как голова была забита другим. Молодость кипела и бурлила ожиданиями и надеждами. Подготавливая номера для отдыха, студенты не упускали возможности искупаться в живописной реке, и позагорать под солнцем на ее песчаном берегу. Время шло, но в один из дней, они приметили на противоположном берегу, двух девушек, которые стали ежедневно приходить к реке, что бы в обеденный перерыв искупаться. Он со своим другом Анатолием Божко, тогда переплыли на противоположный берег, что бы познакомиться с ними. Вскоре у них завязался роман. Анатолий стал встречаться с черненькой на вид девушкой по имени Люся, а он прикипел к молоденькой светлой Тане.

– Наш роман продолжался двенадцать дней! – продолжал рассказывать он.

– А, что было потом? – поинтересовалась Таня.

– А потом…! – сказав два слова, Геннадий запнулся, и с каким-то неприятным осадком в душе, опустил голову.

О том, что произошло позже и, что заставило их расстаться, он старался в своей жизни не вспоминать, и никому не рассказывать. Из-за глупости, то ли дурости, он совершил тогда роковую ошибку, о которой жалел до сих пор.

– А хочешь, я угадаю, что было потом? – предложила вдруг Таня, поворачиваясь к нему лицом.

Геннадий заметил, что она при этом была чем-то встревожена. Глаза ее засверкали стальным светом. Мужчина с некоторой опаской взглянул на нее, но утвердительно кивнул головой.

– А дальше у твоего Анатолия роман с Люсей не сложился, из-за того, что она положила на тебя глаз. А затем ты предал Танину любовь, и связался с этой шалавой – Люськой. В общем изменник ты и предатель Гена! Я рада, что через столько лет могу сказать тебе это прямо в лицо! Прощай!

Опешивший Волохов, открыл рот, не зная, что ответить, и как себя вести. Осознание того, что сейчас перед ним была та самая девушка, из его бурной юности, не укладывалось в его голове. Ведь то, о чем говорила ему Таня, была чистая правда. Женщина быстро поднялась, стащила с плеч пиджак, и бросила ему в руки. На женском лице заиграли очертания застарелой душевной боли. Ее глаза были мокрые от слез. Она развернулась, и быстро побежала по натоптанной тропинке, в сторону деревни. Судьба второй раз свела его, с той самой девушкой, из далекой молодости. Тогда он полюбил ее всей душой, но глупый и необдуманный поступок, перечеркнул будущее, которое могло подарить обоим много счастливых дней. Оттого, что он не узнал в женщине со свадебного пира, свою Таню, мужчина почувствовал, как больно сдавила грудь.

Когда она увидела Волохова , сидящим за свадебным столом, тут же стала перелистывать прошлое, мучаясь в сомнениях и догадках. Когда она смотрела на него, почему-то чувствовала в нем, что-то родное и близкое. И лишь после его рассказа на берегу, все ее сомнения развеялись. Перед ней был тот самый парень из ее юности.

Корреспондент резко вскочил на ноги.

– Таня! Таня! Подожди, не убегай! – кинул ей вдогонку.

Не обращая внимания на его слова, она бежала в сторону деревни, удаляясь все дальше и дальше. Геннадий подскочил на ноги, и помчался за ней вдогонку, размахивая держащим в руке пиджаком.

Если в жизни и существует провидение, которое направляет человеческую жизнь в нужное русло, то жизненные обстоятельства, несомненно, являются его крутыми берегами, за пределы которых человек выйти не может. Жизнь уже второй раз свела Волохова с Таней. Он сейчас бежал за ней, ничуточки не сомневаясь, что именно она предназначена ему судьбой.

Наконец, он догнал ее, и запыхавшись схватил за руку, преграждая собой дальнейший путь.

– Да остановись ты ради бога!

– Убери руки! – крикнула она, – Не трогай меня!

– Подожди, давай поговорим, и во всем разберемся, – умолял он.

– Нечего мне разбираться! Ты предал меня, вот и вся правда! – кричала она, уже не сдерживая своих эмоций.

Не находя слов для объяснений, он вдруг наклонился и рухнул на колени к ее ногам, крепко обхватив руками ее бедра.

– Что ты делаешь? – опешила от неожиданности Таня, – Отпусти меня и встань сейчас же!

Женщине захотелось положить ему руки на плечи, и крепко обнять, но сдерживаясь от сиюминутного порыва, отвела их в стороны. Она стояла и молчала, а уже немного погодя, успокоилась. Он поднялся с коленей, и гляда прямо в глаза, обратился к ней:

– Я тебе сейчас все расскажу! Хочешь, верь мне, а хочешь не верь. Потом ты сама решишь, как к этому относиться! Я приму любое твое решение, и настаивать не стану. Скажешь, что бы я исчез из твоей жизни, я исчезну навсегда, клянусь! Потом ты меня больше не увидишь! Но прошу тебя, только выслушай!

Таня пристально смотрела ему в глаза, и стала слушать его рассказ.

– Утром на противоположном берегу показалась Люся, которая махала мне рукой, – начал он, – В этот день она пришла очень рано. Я переплыл реку, и взобрался на берег. Она держала в руках письмо, и сказала, что оно от тебя. В письме, как сейчас припоминаю, было написано, что твой парень, о существовании которого ты боялась мне рассказать, возвращается с армии, и ты едешь встречать его в Крутоярск. В письме ты тогда еще просила прощения и умоляла забыть тебя, и больше не искать с тобой встречи. Вот что я тогда прочитал в твоем письме! И как я тогда должен был поступить?

Наступила неопределённая пауза. Волохов, кряхтя, сел в траву и замолчал. Его лицо приняло безразличный и окаменелый вид. Взор был направлен куда-то вдаль. Таня, немного постояв, то же села рядом. В ее взгляде стали просматриваться растерянность и недоумение.

– Значит, это Люська все подстроила? Вот гадина! Она еще со школы такое вытворяла! Я писала, что получила вызов на сдачу экзаменов в институт, а ехать надо было на следующий день рано утром. По-другому сообщить тебе об этом я не могла, кроме как написать письмо, и передать Люсей. Я тогда уезжала с деревни на целую неделю. Для меня это была вечность!

– Я видел, как ты уезжала! – сказал он.

– Ты видел и не подошел?

– Когда я прочел твое письмо…, – начал он, но его сразу поправила Таня, взяв легонько за плечо.

– Не мое! Понимаешь! Не мое! Она мое письмо то ли сожгла, то ли порвала! Написала другое, какое ей нужно было, а выдала за мое!

– Когда я прочел его, я все равно не поверил и сказал, что этого не может быть! Но тогда она сказала, что если хочешь увидеть своими глазами, то пошли скорей на автобусную остановку. Я сплавал за вещами, и мы поспешили в деревню. Когда мы подошли, ты уже садилась в автобус. А после увиденного, я сделал Люсе предложение.

– Так ты еще женился на этой кобре?

От злости она сжала кулаки, и набросилась на него, ударяя кулачками по спине.

Волохов схватил ее обеими руками, и держал, пока она полностью не растаяла в его объятьях.

Со стороны деревни доносилась отдельные звуки песни: «…..А на том берегу мой костер не погас, а на том берегу было все в первый раз…». Ветер подхватывал обрывки слов и разносил по зеленому простору, желая посеять новую историю но уже со счастливым концом.

Поздно вечером, кода Волохов вернулся с командировки, у него состоялся серьезный разговор со своей женой, который затянулся до рассвета. Криков, битья посуды, и всего того, что сопутствует такие разговоры, соседи не слышали, но отдельные фразы, высказанные на повышенных тонах, до посторонних ушей все же долетали.

– Значит, ты ее встретил! – говорила Люся, – Этого я больше всего и боялась! Знаю, я виновата! Но я уже расплатилась за это тем, что после аборта у нас нет детей! Впрочем, я тебя не держу. Тебе решать!

Геннадий, целую неделю, вынашивал то очевидное решение в сложившейся ситуации, которое следовало ему принять. А еще вчера вечером у него зазвенел мобильный телефон. Звонила Таня. Она сообщила ему то, о чем поклялась молчать всю жизнь. На фотографии, которую он рассматривал у нее дома, была его дочь. Это известие захлестнуло его с головой, словно морская волна, и не оставило другого выбора, которое он и принял этим утром.

Волохов продолжал ехать заснеженными полями в деревню «Чистый ключ», а картинки этой истории проплывали перед его глазами. На подъезде к населенному пункту, насупившиеся зимние облака, стали расходиться, оставляя многочисленные просветы, с которых уже по-весеннему улыбалось солнце. Вдали показалась околица деревни. Волохов притормозил, прижался к обочине и остановился. Не глуша двигатель, он вылез с машины, зачерпнул ладонью белый снег, и словно желая скинуть с себя годы душевного одиночества, протер им лицо. Он еще стоял какое-то время у автомобиля, глубоко втягивая носом холодный воздух, затем отряхнулся, сел за руль, и поехал к той, с которой уже дважды свела его судьба.

Впереди ему еще предстояло, поближе познакомится с дочерью, которая врядли при встрече бросится ему на шею, и скажет желанное слово – папа. Долгое время он еще будет для нее Геннадием Васильевичем, пока время не сделает свое дело. Он будет ждать и верить, что рано или поздно, но все равно наступит этот миг, а его пламенная любовь к Тане, поможет ему в этом. И никогда больше он не потеряет, самое дорогое и сокровенное, что подарила ему жизнь. Но, это уже совсем другая история. И может быть, спустя годы, при встрече, Волохов поведает мне ее.