Рожденные в битве

Он постоял немного, прежде чем приблизиться к маленькому лагерю, просто наблюдая. Матео держал сразу три книги открытыми для остальных, по одной рукой и по одной ногой. По крайней мере, все они разговаривали друг с другом — волк, дракон и человек — работали вместе. Это было немного, но что-то.

Андерс передал свой блокнот Брин, которая тут же уткнулась в него, не обращая внимания ни на него, ни на всех остальных. Однако Андерс не был ученым, поэтому, когда Брин уселась у огня, чтобы приступить к трудному переводу, он представился поварам, чтобы посмотреть, что можно сделать.

Гораздо позже, после еды и еще немного работы, они снова собрались, чтобы обсудить, что делать дальше.

— Думаю, мы начинаем понимать, как работает это место, — сказала Лисабет, — но это будет не быстро, и мы уже можем сказать, что будут некоторые тупики. Драконам было запрещено приходить сюда с тех пор, как мы себя помним. Если Дрифа пришла сюда, значит, она нарушила правила. Облачная Гавань — древняя, как и книги о ней. Только немногие из нас могут работать одновременно… книг не хватит на всех.

— А остальные могут что-нибудь сделать? — спросил Сакариас. — Я не хочу просто сидеть здесь и ничего не делать после всего, что произошло.

Сэм сидел рядом с Пелларином, который проснулся достаточно давно, чтобы перекусить, и теперь снова крепко спал. Андерс заметил, как Сэм заерзал, словно не зная, стоит ли ему говорить.

— Мы могли бы… — начал Сэм и замолчал. Его черные волосы падали на глаза, отчаянно нуждаясь в стрижке, и в Облачной Гавани негде было умыться, кроме ледяной воды в крошечной раковине их единственной маленькой уборной. («Нам повезло, что кто-то подумал о том, нужны ли вообще посетителям ванные комнаты», — заметил Сакариас.) Так что щеки Сэма все еще были испачканы грязью, скорее размазанной, чем очищенной его усилиями привести себя в порядок. Он выглядел худым, но Андерсу он не казался малышом. Андерс знал, как много Сэм пережил на улицах. Он знал, что Сэм привык сам о себе заботиться. В каком-то смысле Сэм был похож на Андерса и Рейну, старше по опыту, чем любой из здешних волков или драконов.

— Продолжай, — сказал Андерс, когда, казалось, никто больше не заметил, что Сэм собирается заговорить. — У тебя есть идея, Сэм?

Сэм кивнул, и остальные повернулись к нему.

— Я думал о лагерях, — сказал он. — Почти все из Холбарда сейчас за городом, в лагерях, но там, должно быть, полный бардак. У них не будет никакого укрытия. Я даже не уверен, хватит ли у них еды. Как они могли так быстро найти способ позаботиться о таком количестве людей?

— И твой брат может быть там, — заметила Рейна. — Джерро должен быть где-то.

— Может быть, — согласился Сэм, — и я хочу его найти. Я очень хочу его найти. Но дело не только в этом. Может быть, вы могли бы помочь беженцам из Холбарда. Должно быть, много раненых. У вас здесь есть люди, прошедшие подготовку медиков.

К удивлению Андерса, заговорила Виктория.

— У нас есть люди, обученные на медиков, — поправила она его. — Ты тоже здесь, Сэм. Ты — один из нас. И я думаю, что мы должны это сделать. Пелларин завтра обойдется без нас.

Сидевший рядом с ней Ферди кивнул, его обычно веселое лицо было серьезным.

— Мы делаем все, что можем, — сказал он, — но в основном Пелу просто нужно поспать. И подождать.

— Тогда пойдем в городской лагерь, — сказал Андерс. — Может быть, мы найдем Джерро. Может быть, мы найдем людей, которым нужны медики. Может быть, мы найдем какой-нибудь другой способ помочь. Я хочу что-то делать, а не просто сидеть здесь.

— Я отвезу тебя, — предложила Эллюкка.

— И я тоже пойду, — сказала Рейна.

— Мы с Викторией можем пойти вместе, — сказал Ферди, и Сакариас посмотрел на него слишком долго.

И так было решено. Утром они отправятся в лагерь.

Они устроились на гораздо более удобном отдыхе, благодаря одеялам и покрывалам, которые Ферди, Брин и Изабина привезли с собой.

Как и прошлой ночью, Андерс, засыпая, смотрел на тлеющие угли. На этот раз он почувствовал немного больше надежды. Он не знал, что принесет завтрашний день, но был готов узнать.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

На следующий день они вшестером — Андерс, Рейна, Ферди, Виктория, Эллюкка и Сэм — проделали долгий путь от безопасного места посадки до лагеря за Холбардом.

Это было немного похоже на медленный ужас, который испытываешь, входя в Холбард и начиная понимать, какой ущерб был нанесен. Но если уж на то пошло, городской лагерь потряс Андерса еще больше. Лагерь тянулся вдоль берега реки Судрейн, примерно в часе ходьбы от развалин Холбарда. Теперь, видя его состояние, Андерс понял, почему никто не добрался до деревни Верхний Вадобрун. Он с трудом мог поверить, что они забрались так далеко.

В лагере царил хаос. Ничто не было разложено так, чтобы это имело смысл, спасенные вещи были разбросаны вокруг, как обломки кораблекрушения. Трава уже была втоптана в грязь, и все вокруг было грязным. Люди делали укрытия из всего, что могли, натягивали плащи или полотнища холста, прислоняли друг к другу спасенные двери и доски или просто спали в грязи и под открытым небом, складывая свои вещи вместе и тщательно охраняя их.

Вокруг себя Андерс видел злые, озабоченные и измученные лица. Это лица людей, у которых осталось не так уж много, и они знали, что то, что у них есть, долго не протянет. Каждый присматривал за собой, и каждый следил за соседями.

Чего он не видел, так это никаких следов волков.

— Должно быть, они разбили лагерь где-то в другом месте, — пробормотала Виктория. — Но волки умеют разбивать лагерь. Мы выходим на экскурсии в рамках нашего обучения. Здесь это пригодилось бы.

— Только если они нужны, — сказала Эллюкка, — а я так не думаю.

— Что это там впереди? — спросила Рейна, указывая на верхушку того, что выглядело как большая палатка.

Они пробирались к палатке сквозь толпу, двигаясь медленно, чтобы не привлекать внимания. В конце концов, не так давно Андерс, Лисабет и Рейна были объявлены в розыск по всему городу. Но сейчас никто не обращал на них внимания, капюшоны плащей служили достаточной маскировкой. Ребята держались вместе, стараясь ни на кого не смотреть слишком пристально, на случай, если это будет воспринято как признак того, что они хотят украсть их вещи.

Место, которое видела Рейна, действительно оказалось огромной палаткой. Насколько Андерс мог судить, это была единственная приличная палатка в лагере, а перед ней сам мэр Холбарда сидел на настоящем стуле за настоящим столом — и то и другое тоже было в дефиците — и разговаривал с грязным человеком, который стоял первым в очень, очень длинной очереди.

Мэр не был грязным. У мэра была золотая цепочка и чистая одежда. Андерс узнал его по тем временам, когда тот стоял рядом с Сигрид, Ферстульф, на помосте во время ежемесячного Испытания Посохом. Но даже если бы он не знал мэра в лицо, ему было бы ясно, что этот человек здесь главный. Его окружали несколько членов парламента Валлена и, казалось, выслушивал все просьбы или жалобы. Казалось, он ничего с ними не делал, разве что время от времени жестом просил кого-нибудь из своих спутников что-нибудь записать, и все, кто выходил из первых рядов, удрученно уходили, время от времени оглядываясь, словно не совсем понимая, что только что произошло.

— Ладно, — сказала Рейна, — думаю, нам лучше разделиться. Ферди и Виктория — и, может быть, ты, Эллюкка — пойдете и посмотрите, кому можно помочь. Может быть, здесь есть какая-то больница, где люди будут проходить лечение.

— А как же ты? — спросила Эллюкка.

— Андерс, Сэм и я должны осмотреться здесь, — ответила Рейна.

Андерс точно знал, о чем она думает.

— Это единственное место, где можно что-то взять, — сказал он. — Никто с улицы никогда не возьмет что-нибудь у тех, других, у тех, что прячутся под пальто. Мы все знаем, каково это — ничего не иметь. Но здесь…

— Мэр и его чистая одежда — это честная игра, — закончил за него Сэм.

— Верно, — согласился Андерс. — А это значит, что Джерро может быть где-то здесь.

— Он будет искать первоклассную территорию для карманников, — согласился Сэм. — И другие люди, которых мы знаем, тоже.

В глубине души Андерс не был так уж уверен, что они найдут Джерро — трудно было представить его карманником, когда он мог искать Сэма и Пелларина — но он не хотел говорить об этом вслух.

— А еще здесь мы услышим лучшие сплетни, — сказала Рейна, слишком сильно хлопнув Сэма по плечу. Андерс подозревал, что она разделяет его беспокойство о том, что могло случиться с Джерро, но они должны были сделать все возможное.

— Хорошо, — согласилась Виктория. — Мы вернемся сюда через час, или, по крайней мере, один из нас вернется, чтобы посмотреть, что происходит.

Виктория и Ферди ушли, а Эллюкка осталась их высматривать. Андерс, Рейна и Сэм окинули взглядом открывшуюся перед ними сцену, не торопясь, медленно и задумчиво, чтобы убедиться, что у них есть план местности, прежде чем они возьмут на себя какие-либо обязательства.

«Это все равно, что вернуться в город, — сказал себе Андерс. — Ты делал это миллион раз».

И, конечно, он это делал. Бесчисленное количество раз они с Рейной сидели на краю крыши, глядя на площадь внизу, разведывая каждый ее угол, убеждаясь, что знают, кто там и что где, прежде чем решиться на какие-либо действия. Он не сомневался, что Сэм проделывал то же самое с Джерро и Пелларином столько же раз.

— Я бы хотела попасть в эту палатку, — пробормотала Рейна рядом с ним со своей обычной дерзостью. — Вот где будут хорошие вещи.

— Нам нужна одежда получше, — заметил Сэм, — или, по крайней мере, плащи получше.

Они тихонько спорили о том, чей плащ может быть украден, и Андерс позволил им говорить, продолжая наблюдать за происходящим.

Он изучал мэра и каждого из политиков по очереди, затем начал изучать слуг вокруг них. Что это были за люди? Понимали ли они, что у всех вокруг ничего нет, а у них есть еда и чистая одежда? Разве их это волнует, если они знают?

Его взгляд скользнул мимо высокого, грузного мужчины в очках, который резко повернулся к нему.

Он был намного выше и шире Андерса. У мужчины была темно-коричневая кожа, черные волосы и аккуратно подстриженная черная борода. Очки в толстой квадратной оправе. Брюки серые, почти такого же цвета, как униформа Ульфара. Рубашка темно-зеленая, все еще чистая, аккуратно заправлена. На шее висел амулет, хотя он постарался спрятать его под рубашку.

Мужчина выглядел так, словно принадлежал окружающим его людям. Только был солиднее любого из них.

И Андерс знал, кто он.

— Рейна, — прошептал он, потянув ее за руку.

— Я просто хочу сказать, — обратилась она к Сэму, — что когда ты идешь за теми, что с пуговицами, это может выглядеть проще, но как только ты потянешь за край плаща…

— Рейна!

— Что?

Затем, прежде чем он успел ответить, она проследила за его взглядом и замерла.

Человек, стоявший у палатки, — дядя Хейн, преподаватель Академии Ульфар, известный конструктор артефактов и, возможно, человек, которого Андерс хотел видеть больше всего на свете прямо сейчас. Хейн помог им добраться до карты матери. Даже после того, как его арестовали, ему удалось доставить к ним усилители. Хейн всегда был на их стороне, старался помочь им и защитить.

Осторожно Андерс начал медленно обходить вокруг края собрания, заставляя себя двигаться в обычном темпе, чтобы никто не обратил на него особого внимания. Рейна была рядом с ним, а Сэм в нескольких шагах позади.

Они были уже в десяти футах от него, когда Хейн увидел их, и у него не было почти такой же практики, как у них, играть хладнокровно в сложных ситуациях. Он вздрогнул, затем рванул, сократив разрыв в три больших шага и подхватив каждого из них одной рукой. Рейна пискнула, и Андерсу даже не хватило воздуха, чтобы сделать это. Но, к счастью, через несколько минут дядя опустил их на землю.

— Осторожно, — прошептал Сэм позади них, — кто-нибудь вас заметит.

Хейн поднял голову, сверкнув белыми зубами в быстрой усмешке.

— Единственное, чего здесь сейчас никто не замечает — это воссоединение, — сказал он. — Они происходят постоянно. Меня зовут Хейн. Ты, должно быть, друг моей племянницы и племянника.

Он протянул руку для рукопожатия, и Сэм долго смотрел на нее, прежде чем Рейна слегка ободряюще кивнула.

Очень осторожно, словно его собственная рука могла оторваться, Сэм пожал ее.

— Сэм, — неуверенно произнес мальчик.

— Приятно познакомиться, Сэм, — сказал Хейн, как будто знакомство было совершенно нормальным. — Пойдемте, вы трое, давайте найдем какое-нибудь уединенное место, и мы сможем поговорить.

Он провел их вокруг большой палатки к двум бледным квадратным пятнам в том, что осталось от травы.

— Хм, — сказал дядя. — Несколько часов назад здесь стояли ящики. Наверное, кто-то забрал их для какого-то укрытия.

Так что вместо того чтобы присесть, они стояли, пока разговаривали.

— Я так рад вас видеть, — сказал Хейн. — Понятия не имел, в порядке ли вы оба. Я подумал, что если есть хоть малейший шанс, что вы придете в лагерь, то сюда, поэтому я остался и попытался смешаться с толпой.

— Ты думал, мы придем туда, где люди богаче, а добыча лучше? — спросила Рейна, выглядя немного оскорбленной, хотя на самом деле это было именно то, о чем они думали.

— Нет, — ответил Хейн с гораздо большей верой в них, чем, по мнению Андерса, они заслуживали. — Именно здесь принимаются решения. Я думал, вы захотите знать, что происходит.

— А мы думали, что ты будешь с волками, — признался Андерс. — Никого из них здесь нет.

— Нет, они разбили лагерь на севере, — ответил Хейн. — Мимо Вадобруна, где студенты Ульфара останавливаются на ночлег. Ты помнишь его?

Андерс кивнул. Они с Лисабет видели это место ночью, когда украли Чашу Фелкира и сбежали в Дрекхельм, чтобы найти Рейну.

— Там ничего нет, — сказал он. — Просто пирамида с несколькими припасами и река.

— Волкам много не надо, — ответил Хейн. — Они тренировались для этого. И им не рады среди жителей Холбарда, как и мне среди волков. Ты же знаешь, что я был заперт перед битвой, потому что Сигрид подозревала, что я тяну время, вместо того, чтобы найти ей усилитель для Снежного Камня. Я не собирался возвращаться и давать им шанс снова запереть меня. Пока не знал, действительно ли вы оба были в безопасности.

— Я даже не знаю, о чем спрашивать с начала, — Андерс признался. — Что происходит с волками? Что здесь происходит?

— С волками все в порядке, — ответил Хейн. — Они захватили припасы из Холбарда и отправились разбивать лагерь. Сигрид пропала, и за нее отвечает профессор Эннар.

Сердце Андерса екнуло, потом снова екнуло. Это была хорошая новость, что Эннар стала главной. Когда Хейна посадили в тюрьму, а Сигрид объявила Андерса врагом волков, Эннар усомнилась. Она, конечно, не была на их стороне, но могла бы выслушать Андерса, если бы он смог найти правильные слова… и остановить остальных волков от нападения достаточно надолго, чтобы начать разговор.

Но если Сигрид пропала… Он уже представлял себе лицо Лисабет, когда она услышит эту новость. Хотя девушка не соглашалась с матерью почти во всем, но все же любила ее.

Со своей стороны, Андерс беспокоился о том, где сейчас Сигрид и что она может делать. Он не мог не думать обо всех обломках в Холбарде, и что бы она ни сделала, он надеялся, что она не похоронена под ними. Но если она где-то там, на свободе, это будет означать неприятности для него и его друзей.

Они с Рейной быстро пересказали все, что произошло с тех пор, как в последний раз видели Хейна, и Сэм добавил подробности, как только они добрались до той части истории, в которой фигурировал он. Когда они дошли до конца, дядя обнял их за плечи.

— Вы оба были такими храбрыми, — сказал он.

— Мы оба были такими неудачниками, — ответил Андерс. — Посмотри на город.

— Это не ваша вина, — твердо сказал Хейн. — Я не знаю, почему Снежный Камень или Солнечный Скипетр вели себя так. Они оба мощные артефакты, но они не должны были вызвать такой уровень разрушения. — Он понизил голос. — У меня ужасное предчувствие… — начал он и замолчал.

Андерс поднял на него глаза.

— Предчувствие чего? — спросил он.

— Они оба такие древние артефакты, — ответил Хейн. — Я не был уверен, что они вообще сработают. Я думал, что усилители необходимы.

Андерс протянул руку, чтобы дотронуться до усилителя, который висел на ремне на его шее рядом с амулетом Ульфара, артефактом, который удостоверял, что он все еще был одет, когда он превращался из волка обратно в человека. Амулет Ульфара казался теперь частью его самого, и он почти совсем забыл об усилителе. В разгар битвы они с Рейной пробрались в кабинет Хейна и обнаружили, что он оставил там пару усилителей, по одному на каждого из близнецов.

— Ты хочешь сказать, что усилители сделали артефакты настолько мощными, что разрушили город?

— Может быть, — сказал Хейн. — Честно говоря, не знаю.