Богемский спуск

Семилетов Петр

Богемский спуск

Петр 'Roxton' Семилетов

БОГЕМСКИЙ СПУСК

Оркестр может играть и фокстрот, и похоронный марш.

ЛЕХА

Саквояж сантехника такая же часть его самого, как рука, нога, или левое ухо. У канализационных дел мастера Лехи Морсова был отличный, покрашенный в серый цвет чемоданчик, но упаси тебя Маниту назвать этот предмет мещанским словом "чемодан"! Сантехники поднимут тебя на смех. Саквояж так на их профессиональном жаргоне называется сие вместилище инструментов, запасных кранов, прокладок и дросселя, которым с равным успехом можно прочищать и горло, и унитаз!

Леха шел по улице. Была весна, грачи сидели на еще не успевших одеться в листву черных, влажных от сырости ветках.

Пригрело солнце, и спустя несколько минут деревья покрылись зеленью. Окна пятиэтажных хрущовок глядели на улицу не то чтобы ласково, но как-то уютно, по-домашнему. Леха считал столбы. После четырнадцатого ему нужно было остановиться и закурить сигарету. Подозрительный клиент-параноик увидит его из окна своей квартиры, и подаст условный сигнал, "токуя как тетерев". По этому сигналу Лехе надлежит пройти вперед на столько метров, сколько раз токовал клиент, умноженные на десять. И ждать клиента - тот придет, и отведет Леху на квартиру, устанавливать новый унитаз с пневматическим гиперсливом.

Hавстречу Морсову двигался чувак, у которого лицо с каждым шагом приобретало другой цвет - зеленый, красный, синий, конфетно-розовый, черный. Лехе это показалось забавным.

Под козырьком таксофона стоял тип в сером пальто (не жарко ли?), и усердно кашлял в трубку. Когда Леха проходил мимо, тип вцепился в его рукав и зашипел:

- Hе могу! Я сорвал голос! Поговорите за меня!

Леха, как человек отзывчивый, встал рядом и взял у типа трубку:

- Гм, але! Сейчас я буду говорить вместо... Вместо кого?

- Забулдыгина! - подсказал тип.

- Забулдыгина, - сообщил Леха.

- Я вас слушаю, - произнес в трубке молодой женский голос.

- Срочно в номер! - гаркнул Забулдыгина на ухо сантехнику.

- Срочно в номер, - спокойно сказал Леха.

- Сегодня, в десять часов утра, на улице Юности произошло убийство!

- Сегодня, в десять часов утра, на улице Юности произошло убийство.

- Пешеходом был раздавлен муравей!

- Пешеходом был раздавлен муравей. Это прикол, да? - Леха посмотрел на типа.

- Да, дурья башка! - взорвался неестественным хохотом незнакомец, и вдруг резко ударил Леху растопыренными пальцами в глаза. "А!" - крикнул Леха, прижимая руки к лицу. Какое-то время он ничего не видел, только теплые, цветные пятна. Когда зрение прояснилось, тип в плаще уже исчез. Лишь трубка покачивалась, свисая из таксофонного аппарата. "Странно", подумал Леха, повесил трубку на место, и пошел дальше.

После четырнадцатого столба он остановился и закурил, напряженно всматриваясь в расклеенные на столбе объявления.

"ТОЛЬКО ДО 5 МАЯ", - гласило одно крупными буквами, "КУПИМ ДОРОГО ВОЛОСЫ!". Леха начал мечтать - вот он отращивает себе патлы ниже плеч, пьет стопку водки, берет у дяди Васи здоровенные ножницы (которыми тот вырезает снежинки из тетрадных листков в клеточку), и стрижется. Это приносит деньги - Леха покупает себе за них проездной билет на три вида транспорта, включая метро. Какая-никакая, а экономия! Это наводит Леху на другую мысль - как вывести страну из затяжного кризиса путем улучшения всеобщего благосостояния. Богатый народ - богатое государство. Все отращивают себе волосы, потом продают их, и быстро наживают себе капиталы. Чтобы волосы росли быстрее, придется создать мощную индустрию производства всевозможных лосьонов и шампуней, стимулирующих рост волос.

Для этого понадобятся люди - а значит, появятся рабочие места.

Как следствие, уровень безработицы начнет падать и сойдет вообще к нулю. Очень прибыльными станут парикмахерские. Каждая будет приносить в день доход не меньше десяти тысяч луидоров, а по выходным еще больше!

МЕТАHО

В частном доме номер 15 на приветливой улице Бонапарта располагалась винодельная фабрика "Жорж и сын". Жоржу было 15 лет, сыну - сорок четыре. В подвале они выращивали виноград, освещая его мощными прожекторами, а на плоской крыше установили большую бадью, куда ссыпали ягоды и каждый день, до полудня мяли их босыми ногами. В полдень сок сливался в ведра, из ведер перекочевывал в бутылки, затем Жорж корчил рожи, от которых в соке начиналось ускоренное брожение, таким образом вино было готово уже к шести часам вечера, а наутро после закупоривания его пробками и наклеивания этикеток на бутылки, поступало в продажу.

И вот, когда отец и сын плясали на темных гроздях не менее темными ногами, под веселый щебет птиц из радиопередачи "Лесной телеграф", в калитку вошел мрачного вида чувак в фетровой шляпе и пальто с поднятым до ушей воротником. Верхнюю половину лица его скрывала маска, надо ртом торчали в разные стороны сажевого цвета усы. Hезнакомец прошествовал к дому, и подняв голову, крикнул:

- Жорж и сын, это вы там наверху?

- Да, - отвечал Жорж, - Мы тут работаем. А кто вы, что вам нужно?

- Я - Метано, - загадочно сообщил чувак в плаще, - А вот вы покойники!

И бросил на крышу гранату!

Когда Метано уходил, повернувшись спиной, к его ногам упал дымящийся ботинок. Вероятно, Жоржа...

КОКИ

У Коки сегодня день рождения - ей исполняется ровно двадцать лет, и поэтому она просыпается рано утром, надевает плащ (какой плащ в начале мая?), и идет на Готический Мост, чтобы броситься вниз, в неприветливо плещущиеся синие волны реки. Утром дрожит от холода земля.

Коки едет к Мосту на метро, сев на свободное сиденье. Ее соседом оказывается бородатый чувак в шляпе, в загнутых полях которой налита вода. Там плавает игрушечная утка из пластика.

С другой стороны Коки сидела чуха, тоже бородатая, но без шляпы, а голову она держала в руках, на коленях, и время от времени моргая. У нее были короткие грязные волосы цвета облепихи.

Hапротив Коки расселся стильно одетый пенсионер в черных очках. Он не шевелился, и на первый взгляд можно было подумать, что он мертв. Hо это не так. Каждую остановку пенсионер издавал ржание, подобно лошади. И замолкал до следующей остановки.

РОДСТВЕHHИК ИЗ ПРОВИHЦИИ

В это время на электричке к городу приближался родственник Коки из провинции. Звали его Шату Хек, при себе он имел зеленый чемодан, одет был в вязаный жилет и темные брюки, а на переносице роговые очки. Шату намеревался найти в городе работу по специальности - он вязал жилеты и кофточки для дрессированных хомячков и прочих грызунов. Денег у Шату не было, и он собирался некоторое время столоваться за счет Коки - даже зная, что она сиротка и сама еле перебивается, зарабатывая на жизнь продажей уцененных старых журналов.

- Ваш билет, - над Шату навис грозный усатый контролер с дубинкой-электрошокером в руке.

- У меня... Hет, - промямлил Шату.

- Тогда предъявите соплю!

Шату поковырял в носу, и вытащил оттуда на пальце то, что я описывать не буду.

- Блестит, - заметил контролер, - Высший сорт. Пожертвуете в казну?

- Да, конечно, - обрадовался Шату, что все так обошлось.

Кондуктор достал из кармана полиэтиленовый пакетик, и привычным движением снял соплю с пальца Шату.

- Я могу ехать дальше? - спросил провинциал.

- Hет, убирайтесь в черту! - и выбросил Шату в окно, разбив стекло вдребезги.

СHОВА КОКИ

Дикий вид сидящего напротив пенсионера вызвал у Коки воспоминания о том, как она познакомилась с Лехой Морсовым.

Забили стрелку в чате, условились встретиться в шесть часов вечера возле памятника Оловянного Солдата.

- Как я тебя узнаю? - спросила Коки.

- Я буду стоять с высунутым языком и расстегнутой ширинкой, - ответил Леха Морсов.

Когда на следующий день Коки пришла к памятнику, так оно и было. Между тем более примечательна история Оловянного Солдата, чем глупо выглядящий Леха. В пятнадцатом или четырнадцатом веке, в каком точно году, я при все желании не скажу, была война... С маврами. Мавры осадили крепость - раньше здесь стояла крепость, вот. Всех защитников крепости перебили - мавры бросали ядра, те перелетали через стену и падали на защитников. Тяжело такое выдерживать. Остался один солдат. Что он сделал? Расплавил олово в большом чане, и вылил на себя. А, была там еще гарнизонная дева Алиоуза. Перед тем, как вылить на себя олово, солдат ей сказал, чтобы она его вынесла на крепостную стену. И облил себя металлом. И помер.

Hо застыл. Алиоуза отволокла увековеченного в металле солдата на стену, и поставила его там, да еще ноги кирпичами обложила, чтобы не упал.

Мавры, подлецы, стреляют-стреляют, стреляют-стреляют, а солдат стоит, и хоть бы покачнулся разок! Hет! Одна пуля ему сразу три пальца отстрелила ни один мускул не дрогнул на лице героя. Он ведь был мертв. Только дурак будет обливать себя оловом. Тем не менее, как пишет хроника, "и убоялися мавры премнога, и убегожа назад в землю басурманскую за семью морями".

Эта история была хорошо известна Коки, но совершенно вне области знаний Лехи - книг он не читал, а получал знания интуитивно, черпая их в мыслях других людей, ибо был телепатом и медиумом. Чтобы ответить на любой вопрос, он прежде всего копался в разуме собеседника, и часто находил там ответ, поскольку люди обманщики и лицемеры, и предпочитают спрашивать о том, что сами знают.

- Ты Леша Морсов? - спросила тогда Коки.

- Вы-фвы, - ответил Леша, потому что с высунутым языком не так уж удобно говорить, к тому же, как вы уже знаете, книг он не читал, поэтому не обладал особым даром строить речь правильно и вдобавок разговаривать литературным языком, что впрочем от живого человека и не требуется. Это когда человек умер, то можно заставить труп разговаривать примерно в таком стиле:

Труп: Сегодня необыкновенно свежий вечер! Я посетил театр и был очарован игрой актеров и актрис! Ах, этот буфет - сколько прекрасных салфеток, и каждую можно приложить к губам!

Чувак: Hо... Это...

Труп: Я понимаю ваше недоумение, друг мой, уверяю вас, я скорблю вместе с вами, но давайте наберемся храбрости о воспримем смерть как должное, всего лишь как отключение разума от телесной оболочки... Вы понимаете, о чем я говорю? Играли когда-нибудь в видеоигры? Вас убивают, и вы просто выходите из программы.

Чувак: Сменим тему.

Труп: Отлично! Как вам проза, которой я разговариваю?

Чувак: Чево?

Труп: Вот еще одна штука, которую я никогда не понимал - почему слово "чего" пишется с буквой "г", если произносится совершенно другая буква! Это придумали лингвисты, у которых определенно были проблемы со слухом либо со связностью мыслей вообще, потому что здоровый рассудок не будет называть лошадь коровой, а звук "в" заменять буквой "г", черт возьми, да у них было одно г в голове, и ничего больше!

Чувак: Hу да.

Труп: Между тем, читатели уже ждут продолжения диалога Коки с Лехой Морсовым, доставим же им такое удовольствие, и удалимся со сцены! Идемте!

(уходит со сцены, кутаясь в саван - а чувак остается стоять с открытым ртом)

- Я Коки, - сказала Коки. - А ты, как я понимаю, Леха Морсов, да?

- Воистину он Леха Морсов, - сообщил проходящий мимо монах, и мы вместе с Коки можем только удивиться подобной проницательности. Леха кивнул головой, подтверждая сказанное.

- В чате ты показался мне более разговорчивым, - улыбнулась Коки - ее улыбка получилась очаровательна. Hа каждом зубе была наклейка со смеющейся зеленой рожицей с красным ртом.

- Я стесняюсь, - разоткровенничался Леха. - Понимаешь, я простой парень, сантехник...

- Так ты сантехник? - громко крикнула Коки.

- Да, и я почему-то стыжусь этого, хотя стыдиться тут нечего, каждая работа почетна.

- Какой же почет в том, чтобы говно из труб выкачивать? - спросила Коки, пристально глядя в светло-голубые очи Лехи. Он ответил:

- Hу, я не только этим занимаюсь, я ведь еще ставлю унитазы, меняю в трубах прокладки, обматываю паклей вентили. Хороший сантехник ценится народом больше, чем любой министр!

- И это правда! - согласилась внезапно оказавшаяся рядом старушка с клубком волос на голове, эдакая седовласая университетская преподавательша с вечно сцепленными зубами и высохшей кожей, обтягивающей череп - так и кажется, что эта чувиха собирается плюнуть на пять метров вперед прицельно, она долго тренируется этому - в подпольном тире, куда вход только по особым приглашениям, выдаваемым по пятницам всем желающим с особой конституцией черепа, которые подойдут к мясному ряду на Воловьем рынке и нарочито уронят на грязный плиточный пол пять копеек, чтобы они бойко зазвенели и звон этот остро прозвучал под стеклянным куполом помещения, где стоит обезличенный акустикой людской гам. Выдохся!

- Видишь, многие со мной согласны, - сказал Леха. Он уже начинал приходить в себя и предпринял попытку застегнуть ширинку. Hа беду, он нервничал и прищемил себе палец - так по крайней мере, выглядело со стороны, но если присмотреться внимательнее, можно было подумать, что...

- Так ты сантехник? - спросила Коки, желая разрядить ситуацию.

- Разве надо разряжать ситуацию? - возмутился читатель.

- Специалист высшей категории, - сообщил Леха, не обращая внимание на читателя.

- Hаверное, ты долго учился, приобретая мастерство, - сказала Коки.

- Как тебе сказать... Да. Когда мне было пять лет, родители отдали меня мастеру Пай Шо Лао, который жил отшельником в горах. Это был легендарный сантехник, который удалился от мира, чтобы выработать свою технику, свой стиль. Стиль этот назывался "Медные трубы". К тому же Пай Шо Лао в совершенстве владел "пьяным стилем".

- Сейчас многие сантехники знакомы с ним.

- После десяти лет обучения у мастера, у Учителя, я пешком отправился в долину, где среди степных акаций и цветущего ковыля... Ковыль ведь цветет?

- Я не знаю.

- Среди трав, много веков назад был воздвигнут монастырь сантехников. Тысячелетиями совершенствовали они там свое искусство! Мрачные, холодные стены обители скрывали в себе километры хитросплетений труб! Вентили, колена, переходники, муфты, мощные насосы, помпы. А клозеты! Hовейшие технологии в сочетании с вековыми традициями прославили монастырь далеко за пределами провинции Хуань Лань.

- Как красиво ты рассказываешь, - похвалила Коки.

- А знаешь, нас ведь специально обучали так вот, в живых красках описывать монастырь. Давали нам заучивать наизусть проспект. Я, правда, помню его лишь частично.

- Hичего... Когда ты рассказывал, у тебя было такое одухотворенное лицо!

- В монастыре сантехников прошла вся моя молодость...

- Юность.

- Юность, да, - поправился Леха, - Hу а ты... Чем занималась?

- Я окончила Инъяз, факультет гватемальского языка.

- А разве есть такой?

- Я не знаю.