Симбиоз

Прошло ещё пара минут. Женя с боксом скрылась в медотсеке. Витольд с Сергеем спешили к Давиду. Сергей захватил пару гранат.

– Сергей, – раздался голос Давида, когда тот со штурманом уже были близко. – Нашёл: Айк в прямом смысле сквозь землю провалился!

Сергей с Витольдом подошли ближе. И увидели огромную яму круглой формы диаметром более метра. Яма шла вниз и потом загибалась куда-то в сторону.

– Больше всего напоминает нору какого-то зверя, – озвучил общие мысли капитан. – Я боюсь предполагать вслух, в каком состоянии сейчас Айк, если представить размеры животного… Киоши, у нас есть какая-нибудь беспилотная машинка с камерой не для полётов?

– Да, капитан. В единственном экземпляре. Никто не думал, что она пригодится, – вместо Киоши ответил Фанг.

– Похоже, что сейчас самое время. Надо будет запустить её в нору и попробовать узнать судьбу Айка.

– Слушаюсь, капитан. Иду готовить аппарат, – чётко ответил техник.

Тут из леса чуть поодаль раздались приглушённые выстрелы вперемешку с громкими проклятиями и ругательствами. Девять выстрелов, вся обойма.

– Получи, гнида! (выстрел) Ублюдское отродье! (выстрел) Дерьмо собачье! (выстрел) Отсоси у старого зайца! (выстрел) Сдохни, грёбаная тварь! (выстрел) Гореть тебе в аду, вялый ты хер! (четыре выстрела подряд)

Давид, Витольд и Сергей, как по команде, одновременно помчашись в сторону звуков.

– Ааа! Спасите! Эта хрень гонится за мной! – это был голос Айка, и он приближался.

Вот он уже рядом, бежит изо всех сил, виляя между деревьями. Фонари космонавтов светят в его сторону, немного освещая путь. А за ним гонится непонятная огромная тварь ядовито-зеленого цвета, по форме выглядящая, как огромная гусеница. На память тут же приходит ассоциация со старым фильмом "Дрожь земли".

Айк добежал до космонавтов. Сергей достал две гранаты, выдернул чеку и бросил в сторону червя.

– Ложись!

Громыхнуло знатно. Команда вскочила и побежала к кораблю, постоянно оглядываясь. Вот они на опушке под яркими лучами прожектора. Бегут. Тяжело дышат. Сзади треск и рык зверя. Гранаты не убили тварь. Из леса вырывается червь и устремляется в погоню за ускользающими жертвами. Тут уже есть возможность разглядеть преследователя: около метра в толщину и пятнадцати метров в длину, кожа прочная, хитиновая, раны, учинённые разрывом гранат, оставляют за собой тошнотворную кровь жёлтого цвета. У червя не было глаз, зато была огромная пасть с рядом острых зубов. У червя не было конечностей, но это не мешало ему быстро передвигаться и сокращать расстояние между ним и беглецами.

Давид резко остановился, развернулся, вскинул плазменную пушку и отправил несколько голубых зарядов в пасть твари. Верхнюю часть червя разорвало на части, забрызгав всё вокруг жёлтой массой. Остатки тела ещё по инерции продвинулись вперёд и затихли.

– Молодец, Давид! – похвалил Сергей между глубокими и частыми вдохами.

– Ага… Много кого я убивал за свою жизнь, но такого пришлось впервые.

Военный специалист, явно ветеран какой-то войны или негласной спецоперации, отрешённо стоял, опустив ствол пушки, и неотрывно смотрел на растекающуюся кровь червя.

– Пойдём, Давид. Ты отлично поработал. Но надо на корабль. И Айку явно требуется помощь.

Астроном выглядел неважно: шлема на нём не было, по всему лбу косой линией красовалась глубокая царапина с запекшейся кровью. На правой ноге скафандр разодран в клочья, на бедре видна рана, на скафандре засохшие брызги крови. И вообще весь скафандр был в коричнево-черной грязи, от белого настоящего цвета осталось одно название.

Сергей посмотрел на Айка, покачал головой.

– Айк, как ты себя чувствуешь?

– Рана на ноге ноет. В остальном пока неплохо.

– Паола! Айк ранен, ему нужна твоя помощь, – обратился к корабельному врачу капитан.

– Я вижу, капитан. Мы тут во все глаза следили за вами с экранов. Я уже выхожу, поместим Айка в медицинскую пристройку, на корабль ему нельзя, – ответила Паола.

Паола обработала и перевязала рану астронома, прижгла царапину. Айка переодели в чистый хлопчатобумажный костюм, скафандр сняли. Паола взяла анализ крови, молча рассмотрела результаты. Вколола Айку лошадиную дозу антибиотиков и иммуностимуляторов. Медотсек не предполагал длительного пребывания человека, дивана или кровати в нём не было. Поэтому Айку туда принесли его спальный мешок и дополнительное одеяло, воды и продуктов. Теперь ему спать там.

Паола зашла внутрь шаттла, сняла скафандр. Подошла к капитану.

– Ну как он там? – сердечно поинтересовался Сергей.

– Пока чувствует себя нормально. Но анализ крови показал заражение. В его клетки уже проникла грибница, эти симбионты. Капитан, вы же понимаете, что Айк не выживет?! – шёпотом прокричала Паола.

– Я понимаю. А что мы можем сделать?

– Я не знаю… – врач беспомощна опустила руки, присела рядом. – У нас нет средств, чтобы бороться с этими микроорганизмами, которые полезны для жителей-аборигенов… Конечно, я буду вкалывать ему всё, что есть в нашем арсенале. Но, боюсь, это не спасёт Айка, – горько заключила Паола.

– Здесь нет твоей вины, Паола. Завтра посмотрим, что да как. Сегодня и так был непростой день, всем пришлось непросто. Теперь отбой. Вдруг, завтра нас ждёт какое-то чудо с Айком, – Сергей заставил себя ободрительно улыбнуться врачу.

Паола с трудом выдавила полуулыбку-полугримасу. Она не верила в чудеса.

Из истории нового человечества (9)

Эра нового человечества (н. ч.) вела свой отсчёт с две тысячи двадцать первого года. Тогда, в начале двадцать первого века на человечество обрушился новый вирус. Точнее сказать, вирус гриппа, как и всё живое и квазиживое во Вселенной развился, эволюционировал или, проще говоря, мутировал в новую форму. "Обрушился" – это, конечно, громко сказано, скорее, мягко снизошёл. Пандемия была вялотекущей, вирус оказался каким-то привередливым и избирательным: у одних он вызывал максимум лёгкий насморк, а то и вовсе не проявлялся никакими симптомами при попадании в организм человека. Других очень быстро сводил в могилу через отказ внутренних органов из-за мощной гипертермии, которую никак не удавалось сбить даже самыми мощными и передовыми медицинскими препаратами. Врачи создавали разные сыворотки, вакцины, таблетки, капсулы, порошки, спреи против нового вируса – но это всё не влияло значимо на масштаб вялотекущей заболеваемости.

Так видоизмененный грипп не спеша прошёлся по планете. И через четыре года исчез, как будто его и не было. За это время умерла одна шестая человечества, ещё одна шестая умерла в течение пяти лет после ухода вируса. Вроде бы человечество устаканилось в новом ритме жизни и в новом уменьшенном количестве, вздохнуло свободнее. Но это было ещё не все дары эпидемии.

Со временем оказалось, что половина из оставшегося населения Земли, или треть от первоначального числа на начало двадцать первого века, – стали абсолютно бесплодны. Таковы были их последствия от вирусных изменений ДНК. "Мавр сделал своё дело, мавр может уходить". Пандемия вроде бы закончилась, а цепочка её последствий продолжала свой труд. Люди стали бесплодны целиком, полностью и абсолютно. Это напоминало непонятную чёрную магию или проклятие. Потому что обычно спасающие в таких случаях методы медицинской науки, наподобие экстракорпорального оплодотворения или клонирования, не работали. Согласно всем биологическим, биохимическим, генетическим и физиологическим законам они должны были сработать, но нет, ничего не получалось.

Скрещивание гамет бесплодного мужчины и гамет здоровой женщины не запускали нужную реакцию – клетки не соединялись и не начинали делиться. Аналогично с клонированием. Всё блокировалось, словно в пробирку помещали мёртвую плоть. Учёные продолжали биться какое-то время над загадкой такого приобретенного бесплодия, а потом махнули рукой. Потому что оставшаяся треть человечества будто резко помудрела, прозрела и поднялась сознанием на уровень выше. Люди поняли ценность меньшего количества людей на планете. Не заражённых вирусным бесплодием людей на планете оставалось два с половиной миллиарда. Человечество единодушно решило, что больше и не надо и ввело квоты на рождаемость. С того времени ни роста, ни убыли населения не должно было происходить.

Конечно, у такого подхода были свои противники. Многие хотели плодиться и размножаться. Но меньшинство никогда не одолеет большинство. Таких инакомыслящих выдворяли за пределы городов, мегаполисов, подальше от благ цивилизации, где в условиях резервации те были вольны размножаться и выживать, как им будет угодно. Так было во всех странах, на всех континентах. Люди в резервациях вернулись к общинно-племенному строю, земледелию и охоте. И размножались, сколько влезет. Но общее их число росло очень медленно: без современной медицины детская смертность была катастрофически большой. Когда же попытки отчаявшихся резервистов нападать на города для добычи продуктов и медикаментов, что иногда у них увенчивалось успехом, стали слишком часты, – люди провели зачистку по всему миру. Гуманную зачистку: войска проехались по резервациям и провели инъекционную стерилизацию всех, до кого дотянулись.

Мутировавший вирус гриппа, как узналось после, повлиял и на здоровых людей. Люди изменились биологически. Долгоиграющий вечный спор об эволюции человека был разрешён быстро и наглядно с помощью вирусной мутации. Поначалу врачи недоумевали, даже были редкие наивные попытки вернуть физиологические показатели тел в норму. Но при таких новых референсных значениях люди должны болеть, а они чувствовали себя прекрасно. И когда изменения созрели у всех людей, учёным и мировым правительствам пришлось признать, что человечество теперь – некий новый биологический вид. И изменения однозначно вызваны вирусом. У людей повысился почти в два раза гематокрит, гемоглобин, увеличилось количество митохондрий в клетках. Диапазон кислородной потребности организма расширился. Если раньше человек в высокогорье при условных десяти процентах кислорода в воздухе (а в норме двадцать один процент) чувствовал удушье, то сейчас человеческий организм ощущал себя прекрасно и при восьми процентах, и при двадцати одном процентах.

Пришлось срочно переписывать все учебники по медицинским наукам, менять медицинскую теорию и практику. Да и не только медицину. Все виды спорта, так или иначе связанные с уровнем потребления кислорода, обновляли и обновляли мировые рекорды. Пришлось вносить значительные коррективы и в спортивную теорию и методику подготовки. Дайверы были в восторге от открывшихся возможностей, теперь человек мог гораздо дольше обходиться без кислорода.

Вскоре были замечены ещё подарки от эпидемии. Долгожительство. Новое человечество стало дольше жить. Если в начале двадцать первого века редкие люди доживали до ста лет, то теперь средняя продолжительность составляла почти сто семнадцать лет, долгожители-горцы дотягивали почти до ста пятидесяти.

Все эти изменения изучились и узнались, конечно, не сразу, со временем. А когда пришло осознание, что Homo Sapiens больше нет, задним числом начали вести отчёт от первого года исчезновения вируса. Две тысячи двадцать первый год нашей эры таким образом стал первым годом нового человечества. Новая эволюционная ступень была названа Homo Conscius – Человек Осознанный.

9

Пока Паола делала Айку перевязку, тот рассказывал по связи экипажу, что с ним случилось. Рассказывать, по сути, было особо нечего: астроном стоял, любовался звёздами, сделал пару шагов в сторону и, споткнувшись, провалился в яму головой вниз. И тут почувствовал, как его что-то схватило за шлем и потащило с огромной скоростью за собой. Он пытался отбиваться, но тщетно. Старался достать пистолет – тот, как назло, застрял. В метрах ста с лишним от места провала червь выскочил наружу. Он оторвал Айку шлем, что того и спасло. Потом он вытащил пистолет и начал стрелять. Дальнейшую историю все уже знали.

К утру у Айка поднялась сильная температура под сорок градусов Цельсия. Он метался в горячке. Иммунная система пыталась с помощью гипертермии уничтожить чужеродный организм, но симбионтам это было нипочём – они размножались, проникали во все органы и клетки тела, разрастаясь в грибницу и пожирая все клеточные ресурсы. Грибница дополнительно блокировала нормальную работу систем органов.

Поскольку Айк всё равно уже был не жилец, смысла в высокой температуре как способе борьбы организма уже не было. Поэтому, чтобы облегчить самочувствие астронома хотя бы в последние часы его жизни, Паола ставила ему капельницы с глюкокортикостероидными препаратами. Больному немного полегчало, температура спала, боли по всему телу уменьшились. Но вскоре всё равно органы отказали, и Айк скончался. Вся его кожа и слизистые покрылись серо-синим налётом плесени – грибница пробралась наружу.

Хоронили астронома недалеко от корабля. Мужчины вырыли яму. Положили. Закопали. Витольд на старом ломаном английском спел над могилой "Amazing grace".

– Прощай, Шоколадный Айк, – сказал Сергей.

– Nine little nigger boys sat up very late; one overslept himself, and then there were eight4, – процитировал Агату Кристи Давид.

Женская половина команды просто молча глотала слёзы.

Эльпида оказалась совсем не дружелюбной планетой для человеческого вида.

Из истории нового человечества (10)

А в начале второй половины двадцать первого века снова наступили чёрные дни для человечества – глобальные катаклизмы сотрясли планету, меняя очертания материков и литосферных плит. Супервулканы по всему миру разродились и извергнулись. Взрыв мощностью более тысячи мегатонн расколол континенты. Миллионы людей погибли при разрушениях, в огне, в землетрясениях, в буквальном смысле провалившись под землю. Раскол сдвинул литосферные плиты, многокилометровые цунами помчались с бешеной скоростью на материки и острова. Вулканы инициировали цепочку извержений по всей планете. Тонны и тонны пепла выбросились в атмосферу, закрыв небо почти непроницаемой плёнкой. Часть территории Соединённых Штатов Америки, юго-западная часть Канады опустились на морское дно. Из разлома земной коры в воздух выбросились концентрированные газовые струи метангидратов, что привело к почти мгновенному превращению североамериканского континента в ледник. Выживших там осталось немного.

Британские острова нашли свой покой на дне океана. Япония тоже исчезла с лица планеты. Острова Океании затонули. Австралийский континент пострадал в прибрежных районах, но в целом довольно мягко пережил этот апокалипсис. Зато в Тихом и Атлантическом океанах всплыли новые материки. Также по всей поверхности океана то тут, то там появились новые крупные и небольшие необитаемые острова. Их следовало изучить и нанести на новый глобус в ближайшем будущем. Ось наклона земного шара на пять градусов приблизилась к вертикали, изменив привычный климат, морские и океанические течения, модифицировав всю биосферу.

Из-за покрывшего небо вулканического пепла почти на два года на всех континентах наступила зима. Люди выживали, как могли. Было очень непросто. Зато общая беда их сблизила. Когда пепел осел, новый климат и новые материки обрели хотя бы относительно постоянный вид, провели перепись населения. Оказалось, теперь на Земле жило полтора миллиарда представителей Гомо Консиус. Ещё в живых оставались заражённые вирусом бесплодия. Но их отдельно не считали, в будущем нового человечества им нет отведённого места. Люди подумали и решили, что полтора миллиарда – достаточное количество для проживания на планете, эту численность населения договорились поддерживать.

Мелкие и крупные государства стали объединяться. Так образовалась огромная Российская империя, куда вошли почти все страны бывшего Советского Союза; Азиатский Анклав, в составе которого были Китай, Индия, Япония, Сингапур, Монголия и другие близлежащие страны; Европейский Союз; Африканский Альянс; Южноамериканская Конфедерация; Австралия. Итого шесть мега-государств.

10

Экспедиция планировала пробыть на Эльпиде три месяца. Но основная задача состояла в оценке планеты как пригодной для проживания человеком. Вывод был очевиден и готов намного раньше окончания трехмесячного рубежа. Воздух есть, но им нельзя дышать. Животную и растительную пищу можно употреблять после термической обработки в случае, если она неядовита в принципе. Можно пить обеззараженную воду. На вкус, конечно, получается гадость, потому что для уничтожения симбионтов в воде приходится применять более высокую дозу дезинфекторов, чем на Земле. В целом, не так плохо. Но и не хорошо. Потому что полноценно колонизировать планету таким образом не получится: придётся всегда жить под герметичным колпаком.

Сергей принял решение через три дня отправляться в обратный путь на Землю.

А пока есть время, космонавты вышли на прогулку, пройтись вдоль озера, насладиться видами Эльпиды. Сиена общалась с сару в медотсеке. Паола впала в лёгкую депрессию после смерти Айка и просто ждала внутри корабля скорейшего отлёта. Киоши с Фангом проверяли работу систем ядерного реактора и всех узлов хронокампса. На поверхность выбрались Давид, Сергей, Джонни и Витольд.

Они просто молча и медленно шли по берегу, изредка перекидываясь малозначащими фразами о местных красотах природы. Жаль, что на Эльпиде нельзя вдохнуть свежий воздух полной грудью. Зато нашли разумную жизнь – мелких "неандертальцев" сару. Пока неизвестно, какую это может принести пользу для землян. Ладно, там разберутся. Подробный отчет, снимки и видео будут доставлены в сохранности.

Внезапно поверхность озера завибрировала и забурлила в пяти метрах от наших героев. Давид тут же вскинул плазменную пушку и взял поднимающихся из воды существ на прицел. А из воды поднялись в воздух три гигантских нечто, полностью состоящие из воды. Они были прозрачными. Но довольно быстро стали плотнеть и светлеть, пока не приобрели форму привычных глазу землянина медуз. Существа имели конфигурацию зонта: круглый диск сверху, метра три-четыре в диаметре, и длинные множественные щупальца снизу. Каким-то образом эти гигантские медузы левитировали.

Давид пока не стрелял, но был наготове. Витольд и капитан достали пистолеты и тоже навели их на гигантских водных созданий. Вот одна из медуз начала медленно сокращать расстояние по направлению к военному спецу.

– Не приближайся! Буду стрелять! – закричал Давид медузе в надежде, что та поймёт.

Та, видимо, не поняла. Потому что скорость её приближения не уменьшилась. Выстрел. Ещё! И ещё! Сияющие сине-голубые кляксы плазмы пронзали тушу медузы насквозь, оставляя огромные рваные раны. Которые… Которые тут же затягивались на глазах у изумленных астронавтов. Медуза протянула длинное и толстое щупальце к Давиду. Глаза военного неестественно засветились фиолетовым светом, он весь обмяк, опустил пушку.

Витольд, Сергей и Джонни стояли и наблюдали эту сцену, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Будто ступор напал. Похоже, это всё происки медузы.

Щупальце дотронулось до защитного забрала шлема. Давид стоял недвижимый и полностью покорный. По щупальцу пробежала искра, и активизировался механизм открытия шлема. Раздался звук выходящего воздуха – скафандр был разгерметизирован, защитное стекло приподнято. Медуза прижало конец щупальца ко лбу Давида и пустило искру. Несколько секунд будто молния проникала внутрь головы Давида. Потом всё закончилось.

Медузы медленно и вальяжно отлетели назад, вновь стали водными прозрачными и погрузились в глубину озера. Только после этого космонавтов покинул столбняк. Давид, охнув, присел на землю. Члены команды тут же к нему подбежали, узнать самочувствие. По общей связи раздался голос корабельного врача, которая наблюдала за происходящим по монитору в рубке:

– Господи! Сколько ж можно?! Сначала Айк, теперь Давид вступил в открытый контакт с местной средой! – в голосе Паолы чувствовалась истерика. – Капитан!!! Нам скорее надо бежать с этой планеты, пока все тут не передохли!

– Паола, отставить истерику! Это приказ. Как запланировали, так и улетим. Сейчас ты должна собраться и выполнить свои обязанности как врача – осмотреть Давида в медотсеке, – спокойно, но жёстко отрезал Сергей.

Врач замолчала, с трудом сдерживая желание закричать. Но сохранять дисциплину и субординацию – это было строгим правилом, без которого в опасных экспедициях никуда.

– Как ты, Давид? – спросил Сергей, понимая, что тот уже заразился, и жить ему оставалось пару дней. Давид и сам прекрасно всё понимал. Потому улыбался.

– Прекрасно себя чувствую, капитан! Здесь такой волшебный воздух… У меня получилось вдохнуть его полной грудью. Мечтал об этом с самого прилёта.

Зелёные глаза военного спеца заблестели. Он снял шлем, обнажив короткий ёжик русой стрижки.

– Не раз в своей жизни я думал, что всё, конец – это место или страна станут моим последним пристанищем. И выкарабкивался. Но теперь точно конец, Эльпида станет моим последним домом.

Команда молчала, не зная, что сказать Давиду в ответ. Все понимали, что он прав. И глупые обманные слова утешения будут совсем не к месту.

– Капитан… Сергей, я чувствую себя отлично, – продолжил Давид. – До заката светил ещё много времени. Не хочу сидеть в медотсеке. Тем более, судя по реакции Айка, после заражения симбионтами у него началась лихорадка лишь спустя несколько часов. Поэтому хочу исполнить своё последнее желание.

Сергей смотрел на члена своей команды, за которого он нёс ответственность, как командир экспедиции. Смотрел и не мог, не хотел верить, что через пару дней Давида не станет! Он с трудом выдавил из себя, глотая ком в горле:

– Какое желание, дружище? Мы все постараемся сделать, что в наших силах.

"Да! Да! Говори, Давид, мы сделаем", – раздались по общей связи голоса членов команды.

Давид громко засмеялся и резво вскочил на ноги.

– Я сам всё сделаю! Главное – вы мне не мешайте. Я охренеть как хочу искупаться в этом озере!

– Давид, это может быть опасно, – встревоженно заметила Женя. – Мы не знаем, кто может водиться в воде.

Военный продолжал смеяться.

– Не переживай, Женя, на глубину не поплыву. Да и убить смертника – невелика потеря.

Говоря всё это, Давид в бодром темпе содрал с себя скафандр, бельё, оставшись в одних трусах. С криками и гиками он побежал и ворвался в озеро, подняв кучу брызг вокруг. Команда не могла не улыбнуться, глядя на него.

– Ухх! Ахх! Хорошо-то как! Вода не особо тёплая, бодрит, но так это приятно.

Давид ухал, вспучивал рой брызг, громко кричал, наслаждаясь процессом, как тайком от бабушки вырвавшийся на пруд пацан.

К вечеру Паола осмотрела Давида, взяла анализы. Картина была схожая с анализами Айка – множественное заражение симбионтами, их быстрое размножение, появление грибницы в тканях. У Давида подскочила высокая температура. Но было и отличие – водянистость и отёки. Клетки вояки начали набухать. Он сам уже выглядел одутловатым, словно бухал беспробудно неделю.

Паола поставила Давиду в капельнице смесь глюкокортикостероидов со снотворным, отчего тот быстро заснул.

11

Рано утром, часов в пять по корабельным часам, Паола, урывками дремавшая всю ночь, следившая за самочувствием её пациента, нарушила чуткий сон капитана. Она потормошила его за плечо.

– Капитан, – шёпотом прошипела врач. – Просыпайтесь, вам надо срочно на это взглянуть!

С некоторым неудовольствием и тревогой Сергей расстегнул спальный мешок и поднялся. Несколько минут на одевание скафандра. Отдельный медотсек. Давид выглядел совсем неважно. Более того – он выглядел неестественно: его раздуло примерно в два раза от его обычного размера. Пот тёк с него градом, вокруг уже образовалась небольшая лужица. Сам Давид при этом надсадно дышал, как при приступе астмы. Но в сознание не приходил. Его раздутое водянистое тело лежало на полу поверх спального мешка, в который сейчас он просто бы не поместился.

– Капитан, ночью Давид начал хрипеть, я с большим трудом вытащила его из мешка. В сознание он так и не пришёл, что я тут только не пробовала… Но эта его водянистость – непонятно, откуда она и в чём причина. Самое интересное другое: я взяла его кровь на анализ, все клетки, все форменные элементы заполнены водой, чуть не лопаются. Удивительно, что он вообще жив. А потом началась мистика. Взгляните сами!

Паола указала Сергею на микроскоп. Тот прильнул к окуляру: непривычная картина разбухших элементов. Но ещё там творилось нечто сверхъестественное, не поддающееся разумному объяснению – вся кровь, размазанная по гистологическому стеклу, мерцала. Она появлялась и исчезала, с промежутком примерно в десяток секунд.

– Что это за чертовщина?! Как она может исчезать? – поразился Сергей.

– Если бы я знала… – устало ответила врач. Было заметно, что эта ночь утомила её.