Мост

Свадьба была веселой шумной. Три дня гуляли. 15 лет жили. Да жили ли? Она была на пятнадцать лет моложе. И, видимо, с самого начала их знакомства особых чувств к нему и не испытывала. Говорили же ему парни:

–Витек, ну ты что? Не видишь? ну не любит она тебя?

А мне и не надо. – смеялся он в ответ. – Моей любви нам на двоих хватит.

-Сначала хватало, – улыбнулся он, вспомнив свои такие самоуверенные слова. Сначала хватало. А потом понял он, что для семьи одной, его любви мало,

Надоел он, похоже, со своей настырной любовью. Десять лет кое как прожили. А еще через три заявила она, что Витек необразованный, что без высшего образования и бизнес ведет несовременно, другое дело его компаньон Гоша. Университет, всегда при галстуке, в белой рубашечке, постоянно посещает семинары и тренинги. И вместе с ней ходит в спортзал.

– Вот это мужчина. Вот это бизнесмен. А ты, лапоть необразованный.

После таких слов спорить Виктор не стал. Гошу из компаньонов выгнал, выплатив ему его долю, остатки добрал непрофильными активами, а производство, станки, материалы, склад, два грузовичка оставил себе.

Тут он и вспомнил он сочувственные советы друзей. И свою самоуверенную позицию.

–Витек, ну ты что? Не видишь? Ну не любит она тебя?

–А мне и не надо. – смеялся он в ответ. – Моей любви нам на двоих хватит.

Не хватило. Ушла. А он и тут не спорил.

Поэтому сегодняшнее судебное заседание только формальность. Только дележ имущества. Сомнений в исходе этого дела у Виктора не было. Коттедж еще два года назад он перевел в нежилое помещение, пристроил ангар, разместил там оборудование и наладил производство диванов.

А квартиру, шикарную, двухъярусную, пополам. Здесь расчет у бывшей сработал. Никуда не деться. Хотя слышал Виктор, что аппетит у нее на всю квартиру и на машину.

Обнаглела совсем. Хотя Виктор ее не осуждал. Насильно мил не будешь. А мир сейчас так устроен, что все на халяву урвать хотят. Готовенькое взять и поделить. Особенно эти молодые бело воротничковые юристы, сочинители схем разных, такие, как Гоша.

Виктор посмотрел на часы. Еще полчасика есть. Остановился у пельменной. И пошел на мост. Любил он его. Этот старый покосившийся мост через реку. Мост его понимал. Часто выручал, подсказывал какие-то решения в трудные минуты жизни. Пять минут постоишь на реку внизу, в даль, откуда река течет и течет посмотришь, и как -то спокойно становится от такой незыблемости жизни, мудрости реки, вечно спешащей, вечно бегущей, стремящейся только вперед. Всегда, в любое время года, в любую погоду только вперед, вперед в будущее.

Суд с женой он искренне считал пустой формальностью. Если все удачно и ему удастся его адвокатам удастся доказать, что квартира приобретена до регистрации брака, то и не является общей, то вообще останется беглянка без всего, только половина стоимости машины, да половина гаража. Даже если и половину квартиру суд ей присудит, то Виктор и этот исход считал ля себя нормальным. Ведь до регистрации брака два года они с ней жили вместе просто так. Пока дом в старом элитном районе строился.

Но Гоша мстительный. Точно они попробуют замахнуться на всю квартиру недвижимость. Даже в этом, самом худшем случае, у него остаётся ещё коттедж с пристроенным и производственными площадями. Этого ему хватит, чтобы и жить там, и чтобы продолжить производство, и потом и нарастить его.

Вовремя все-таки он дочке квартиру от писал, и Максима обеспечил. По крайней мере дети обеспечены.

А сам он выкарабкается. В этом он не сомневался.

–Половины квартиры мне хватит, на то, чтобы трешечку приобрести и в порядочек привести. – сделал он заключение. Бросил в речку недокуренную сигарету и бодрой походкой пошел в Октябрьский районный суд, здание которого находилось рядом с мостом.

Виктор своими достижениями гордился. И не только, когда хвастался перед бывшими одноклассниками. Он знал, что все, что имеет создал сам. Не украл, не обманул, не кинул кого-то, не объегорил государство. А сам честным трудом своим горбом все это заработал. И никому ничего не должен. Правда, кредитов в банках набрал, да у ребят с района брал на покупку мебельного салона. Вот отдать долги, и все будет хорошо.

А то, что будет хорошо, он не сомневался.

Не из таких ситуаций выпутывался, выходил сухим из воды. На три миллиона кредитов. Почти на полтора братки выручили. 4,5. Не так уж и много для предпринимателя. 4,5 миллиона – это как раз вся стоимость его недвижимости, коттедж, производство, салон.

Это было его правилом. И всегда по жизни оно его выручало. Не брать кредитов никогда больше стоимости того, что имеешь, недвижимость, материальные ресурсы. А сейчас у него, с учетом, мебели, которая в движении и не оплачена и половины не будет.

Нет, принципы свои он не нарушил. Все у него ок будет. С бывшей сегодня разрулю, у кредиторов в арбитражном суде еще порошу полгода, с братками договорюсь, в крайнем случае машину отдам. Они свои, на районе. Никуда я от них не денусь. Верну.

Да, были времена, размечтался он, вспоминая время до кризиса 2008 года, подходя к зданию суда, у него в аренде было 1500 тысячи квадратов в торговом центре у рынка, 2500 квадратных метров на Юго-Западе в мощных торговых центрах, к тому 3000 квадратов в новом здании "Маркет" в строящемся спальном районе.

Все это он взял в аренду и сдавал производителям мебели, крупным, мелким, местным и иногородним. Хороший бизнес был, вздохнул Виктор. Субаренда. Деньги рекой. По миллиону только чистой прибыли в месяц.

Расхолодила такая халявная жизнь Виктора.

Но большие, и главное халявные деньги, (взял в аренду, добавил себе маржу максимальную, пока сдается и сдал в субаренду). Деньги текли рекой чистые, грязные, безналичные, наличные. Девать было некуда. Америка, Мальдивы, Африка, Египет, Индонезия, Китай, Вьетнам.

Сразу и жена нашлась молоденькая. Прибрала к рукам. Говорили ему умные люди. Не балуй жену, Виктор, строй свое здание. Вечный доход будет. Собственность она есть собственность во все времена.

Да куда там. Это ж хлопотно очень, строиться. Проекты, согласование, власти, подрядчик. А здесь на перекупке площадей торговых красота. И работать мозгами не надо напрягаться. Получай деньги с субарендаторов, да загорай по заграницам. Хочешь с женой, хочешь с девушками.

Неожиданный ход стороны, предъявившей иск, Виктора не удивил. Они пытались доказать, что, что сегодня имеется у Виктора, нашито в совместный труд. Удивила позиция судьи, как – то быстро принявшей все доводы и согласившейся с ними.

Как результат, квартиру и машину отдали Лиде, дом в деревне Гагино – Виктору.

Вот так. Вышел Виктор из суда без квартиры и без машины.

Этот суд не очень расстроил Виктора. В конце концов здесь все было ясно заранее. Правда, он не хотел отдавать ни квартиру, ни машину этой вертихвостке, и доказательства веские были. Но так решил суд.

Хотя Виктор и этот вариант просчитал. И в душе соглашался с решением суда, хоть и квартира, и машина были им приобретены задолго до их свадьбы с Лидой, но все-таки 10 лет совместной жизни. Поддерживала, кормила, в бизнесе помогала.

–Не буду спорить, – махнул он рукой, садясь в машину.

Виктор – мужик гордый. Не любил он эти иски, тяжбы, всякие хитрости заумные современные, схемы, выстраиваемые современными непорядочными Гошами – юристами: как партнера обмануть, как государство вокруг пальца обвести и не заплатить бы чего лишнего. Не любил он эти все обманки. И заседания эти судебные тоже. Судьи принимают решения такие, какие надо. Кому-то надо. И любое решение, какие они примут, законно. И не поспоришь. Вот и сегодня. Мог судья принять решение в его пользу, а принял в ее. И так и так было законно. Нет, не любил он суды, не верил. Вот и сегодня еле выдержал, чтобы по – русски не обматерить. Нельзя.

А надо еще и в арбитраже сидеть, доводы сторон всякие слушать.

Несовременный ты предприниматель, – укоряла его как-то Лида, порой удивляющейся простоте его суждений и ясности позиций.

–Прошло твое время, Витя. – качала она головой, когда он доказывал ей, что он обещал, а раз обещал, значит выполнит. Он слово свое держит. Да и договор подписан.

–Договор? – смеялась она, весело закидывая голову, – Ты из какого века, Витя? -Договор – это бумажка. Другие времена настали. Все эти слова: деловая репутация, слово предпринимателя, неотвратимость наказания за нарушение договора, все это пустое.

–А закон?

–А закон – дышло. Ты что народных поговорок не знаешь? Да, потяни ты, месяц, другой, третий. Ну что он тебе сделает?

–Нет. – упирался Виктор, – как в договоре записано, как договорились с ним, так и сделаю. Так и рассчитаюсь. Что вы за люди такие «умные». У нас хоть раньше «понятия» были, и им все подчинялись, а у вас вообще ни понятий, ни закона. – и рассерженный громко хлопал дверью, уходя курить на балкон.

Вот и сегодня после суда он принял решение не сутяжничать, не спорить, не обжаловать.

А просто зашел в квартиру, собрал вещи в чемодан, оставил его у консьержки, оставил ей ключи от квартиры, от машины и от гаража. Бросил все это брезгливо на стол и попросил все это передать Лиде.

–А где Виктор Петрович, жить то будет сейчас? – печально посмотрела га него консьержка.

И откуда все знает. Когда и успела. Сарафанное радио.

Прокашев хотел ответить в своём бодряцко – простовато- мужицком стиле, мол ничего, Марья Петровна, пробьемся, где наша не попадала, но вместо этого как- то странно пожал плечами и вышел.

– В деревне, в доме своем своём буду жить. – подумал он, захлопывая дверь конторки.

Здание арбитражного суда было рядом. Построенное недавно, новехоньки блистало на солнце итальянским стеклом, поражало своей отделкой. Камень, горный туф, придавал башенками, оформляющим фасад, романтичный вид. Но ничего романтичного Прокашев от посещения этого шикарного даже по современным европейским меркам здания не ждал.

Шикарнейшая девятиэтажка. И зачем такая махина на такой маленький город? – недоумевал он, входя в зал.

Звонки судьбы Виктор умел улавливать. Не каждому дано. Но предпринимателю без суеверия никак нельзя. Бросаешься в рынок. Открываешь дело и никогда не знаешь: утонешь или выплывешь, пойдет покупатель или нет, задавят правоохранители и надзорники, или найдешь с ними общий язык, пришибут конкуренты или проглотят, разорят банкиры – кредиторы или пожалеют. Никогда ничего не знаешь. Только чутье. Только нюх собачий должен быть.

Бизнес – планам он тоже не верил. Это так, разводилово. Так, баловство. Инвесторов, власти, или высший менеджмент фирмы разводить, да лапшу на уши вешать.

А тут, в реальном производстве, как волку в лесу только чутье, только нюх звериный поможет спастись, выжить, состояться.

Первый звонок прозвучал после двух лет счастливого блаженства. Собственник здания на Ленина посчитал, что магазин «Магнит» будет ему платить больше. Тихо договорился с этим федеральным ритейлером и Виктора выгнал. Ну как "выгнал". Все по закону, все по понятиям. За два месяца предупредил и договор расторг.

Куда Виктору деваться? Субарендаторы повозмущались, повозмущались, Виктора покостерили, да и тоже съехали. Всё. Не в авторитете у них больше Виктор.

Дальше хуже. Тоже своим горбом проверено, если уж покатилось, так покатится до конца, пока в дно не упрется. А в болоте, где дно? Кто знает?

Время идет. И пока Виктор с очередной пассией проекты свои загородные обустраивал, собственники зданий и торговых центров нанимают новых менеджеров, логистов, экономистов, анализируют эффективность использования торговых площадей и зданий.

А эти, новые, Молодые, да ранние, на тренингах коуч-тренерами натренированные, и никакого Виктора не знают. Не знакомились. Не видели. В коммерческие и деловые отношения, не говоря уже про приятельские, никогда не вступали.

Выперли Виктора с его несчастными мелкими производителями мебели (тоже, кстати, в большинстве своем перекупщиками) из торгового центра, что у центрального рынка.

И остался бы Виктор у разбитого корыта. Хорошо, ребята с района помогли салон купить, взаймы денег дали. И вот этот арбитраж сегодняшний.

Не Гоша ли его инсценировал?

–Внимание, суд идет.

Решение Виктор не дослушал. Стало жарко. Забилось сердце. Бросив негодующий взгляд на улыбающегося Гошу, выскочил на лестницу и бегом, бегом, почти не держась за сверкающие никелем перила, выбежал на крыльцо.

Услугами этого адвоката он раньше не пользовался, но Гоша подсказал и как- то уж очень настойчиво уговаривал по этому делу нанять именно её. Её так её, без разницы, иски он считал необоснованными, пустым, и даже одно время и вообще и не думал нанимать никого, так вроде все было ясно.

Но раз Гоша, недавно вышедший из их бизнеса, и получивший сполна свою долю, посоветовал, то почему бы и нет? Как ни странно, после ухода Лиды к нему, отношения у Виктора с Гошей сохранились. Гоша занимался перекупкой мягкой мебели и организацией продаж в салонах. В общем тем, чему и научился у Виктора, пока работал с ним. И Виктор как-то по-отечески относился к молодому Гоше, по-отечески снисходительно прощал ему все выходки. А роман с женой вообще Лиде приписал. И даже жалел Гошу, приглядываясь, как у них там все сложится.

Решение суда оказалось не только неправильным и излишне жестким, но и несправедливым. Да есть долг, но не большой и практически равен сумме залога, график погашения на этот год он представил, через 10 месяцев войдёт в график и к концу года все погасит.

Расчёты обоснованы на трансакциях прошлого года. Все как в прошлом году. Ну просрочил немного, всего один раз срок платежа, так машина в дороге сломалась, диваны с опозданием были доставлены, ну и деньги за них, соответственно. Завтра будут. Послезавтра заплачу.

Но не учел никаких его доводов суд. Принял решение об аресте производства в Гагино и оборудования. Вот так, перевел все в нежилое и лишился последнего жилья. Сейчас у него ни квартиры, ни машины, ни дома в Гагино, (названного в решениях суда производственными площадями). Так и ведь не поспоришь. Хотел от Лиды спрятать, чтобы не делить пополам. Перевел все в нежилое. И на тебе!!!

Прокашев стоял на крылечке суда. Просто стоял. Ошарашенный так, что даже идей никаких в голове не было.

–Виктор Петрович, – подошла адвокат. – Виктор Петрович, – она подергала его за рукав, – Вы не расстраивайтесь, мы все обжалуем. У нас есть срок.

–У нас, – он зло блеснул очками. – у нас может и есть, а вот у вас – нет.

Он нервно достал бумажник.

–Никаких апелляций вам делать не придётся. Напишут другие. Сколько я вам должен?

Адвокат недоуменно посмотрела на него. Назвала сумму.

– Вот двойной гонорар. Возьмите. Вы уволены.

Дул холодный ветер моросил дождь. Десятидолларовые ровные бумажки слипались, и никак не отсчитывались. От этого Виктор еще сильнее нервничал.

Город жил своей обычной жизнью, торопливой и суетливой. С какой-то хаотической бессмысленностью и упрямством колесили м сновали иномарки, чёрные, красные.

Медленно ползли автобусы, ещё медленнее поднимались в гору у центральной гостиницы троллейбусы и никакого дела им было до одиноко стоящего на крыльце арбитражного суда нервно курящего пожилого уставшего человека. Просто пожилого, просто уставшего, просто человека, а уже никакого не бизнесмена, а просто рядового голодного горожанина, который ещё не обедал и у которого к пяти часам вечера не было ни крупинки еды, ни капельки водички во рту. И уже никакого предпринимателя, а просто холодного и голодного и совсем не богатого.

Разбит? Подавлен? Нет! Убит! Убит событиями сегодняшнего дня так, что даже сам ещё ничего не понял. Не понял. Нет, понял, конечно, где- то там в глубине души, сознания, подсознания, кожей ознобом своим понял, что гол. Что конец. Что это все. И бизнеса у него больше нет, и не нужен он никому.

И городу был от неинтересно, что там за человек стоит и непонимающе смотрит на него. На него абсолютно пустого человечка. На оболочку, оставшуюся от человека.

Виктор тряхнул головой, скидывая эту плаксивую блажь. Ничего, ничего, не из таких ситуация вылазили.

До встречи с братками еще час. «Пойду пешком». -решил Виктор.

Ресторан «Заречный» был в бору за рекой. Минут 20 пешком. Виктор снова оказался на мосту.

Как-то так получилось, что мост его единственный сегодняшний друг. Не постоять на нем, не покурить, не порадовать его своим присутствием, не посмотреть вдаль, откуда течет река, Виктор не мог. Есть пять – десять минут.

Вода уже не отражает синеву неба, не сверкает исковерканными облаками, и мутно-коричневая вовсе непривлекательна. Но даль, но вид города завораживают, а зажигающие кое-где уличные фонари образуют мерцающие линии, которые прощальным тропинками заманивают к воде, к ласкающей волне, к избавлению от всех тягот жизни.

Улетела в воду сигаретка и не стало ее, как не стало квартиры, машины, производства.

Одна надежда на салон. Одна соломинка.

Ребята уже были на месте. Виктор подсел за стол.

–Ты парень наш, Левый, не забыл, кто тебе в девяностые и ларёк подарил. Молодец. Вырос. Состоялся. Но законы ты наши знаешь.

Виктор поежился. До сих пор, когда на кладбище бывает, могилы знакомых своих посещает. Все знакомые: и Прокоп, и Андрюха, и Музыкант, и Сашка Чёрный. Памятники у них красивые, мраморные.

Чего тут не знать. Деньги взял, отдавать надо.

–Да понимаешь, Серый, вложился я, салон купил, часть на материалы, на станки.

–Слышал я про твои станки. Профукал все банкиру.

–Всё знают, – удивился Виктор, и про станки, и про производство, и про квартиру. Значит не прокатит про машину. Ладно. Еще попробуем.

–Недельку дай, Серый. Вот вагон с мебелью уже дошёл до Воркуты. Через неделю будут деньги у меня. Я верну, в два раза больше верну.