Помоги проекту - поделись книгой:
Любовь и забота о ближнем могут существовать везде, даже в бедности и лишениях, сообщает нам Ван Гог своим полотном.
Художнику казалось, что он наконец нашел свое место в жизни, ему нравилось общаться с простыми людьми, писать их портреты, но вместе с тем он работал и над пейзажами.
В тот период формируется личное кредо Ван Гога в изображении природы, от которого он уже не откажется до самого конца: «
Однако в Дренте местному священнику не понравилось, что художник столько времени проводит с его паствой. Он обвинил Ван Гога в аморальности, запретил своим прихожанам позировать живописцу. Идиллия снова была разрушена. Винсент отправился в Антверпен, где в течение полугода изучал обнаженную натуру, после чего переехал к своему брату в Париж.
Начались два самых плодотворных года в жизни Ван Гога. Художник изучал живопись импрессионистов, японскую гравюру, познакомился с Тулуз-Лотреком, Писсарро, Дега, Гогеном. В его картинах начали проявляться яркие краски, мрачные тона ушли, полотна буквально дышали цветом. Впрочем, с изображением людей дела обстояли все так же печально. Шести месяцев обучения в Антверпене оказалось явно мало. Это видно, например, по картинам «Обнаженная в постели» и «Агостина Сегатори за столиком в кафе „Тамбурин“», написанным в 1887 году.
Публика французской столицы считала Винсента дилетантом, его картины никто не покупал. Тогда художник и решил, что ему нужно ориентироваться на будущие поколения. Основой его программы стало утверждение, что он не будет больше пытаться показать увиденное с максимальной точностью, а начнет использовать цвет для того, чтобы выразить на картинах самого себя.
Из этого родилась идея создания новой семьи, братства художников, получившего название «Мастерская Юга», члены которого должны были создавать картины для будущих поколений. После долгих лет поисков Винсент наконец обретает свою палитру, его картины наполняются движением, жизнью, красками. Даже народная тема приобретает новое, куда более интересное звучание. Ван Гог ориентируется на полотна Жана-Франсуа Милле, но в его произведениях нет ни намека на гимн тяжелому крестьянскому труду, который мы видели на творениях французского реалиста. У Винсента речь идет о гармонии с природой, о радости жизни. Это были его ощущения в тот момент.
Но каждый раз, когда Ван Гогу казалось, что он нашел себя, что прибыл наконец в тихую гавань, судьба подбрасывала ему новые испытания. Все его попытки построить собственный дом обращались в ничто. Он мечтал найти счастье в любви, но был отвергнут, мечтал создать новую школу живописи вместе с Полем Гогеном, но регулярные ссоры и разногласия между вспыльчивыми художниками привели к тому, что Гоген покинул Европу, а Ван Гог оказался в доме для душевнобольных.
Жители Арля не хотели, чтобы Винсент возвращался в их город. Они устали от буйного нрава художника, от его эксцентричных выходок, увлечения абсентом.
После всех неудач душевное здоровье Ван Гога было подорвано, но от живописи он не отказался, наоборот, решил, что со своим недугом он сможет справиться только с помощью кисти и красок.
Все чаще на картинах непризнанного гения появлялись темные тона. Моменты воодушевления сменялись опустошением. Он наконец нашел свой собственный стиль, сумел выразить себя в живописи, но для того, чтобы это получилось, ему нужно было сойти с ума. Все проекты и планы художника до этого момента терпели неудачу. Но весной 1889 года появился еще один проблеск надежды.
Тео, любимый брат художника, женился на Йоханне Гезине Бонгер, о чем известил Винсента в письме. В январе следующего года у молодоженов родился сын, которого они назвали в честь Винсента. Именно в тот момент и была создана картина «Воскрешение Лазаря».
Винсент Ван Гог написал свою интерпретацию полотна Рембрандта, но ориентировался он на офорт, созданный старым мастером по этому сюжету. На нем сцена показана зрителю с другой стороны. Мы не видим лица Спасителя, а на первый план выходят эмоции родных и друзей Лазаря, которые видят его воскрешение.
Однако Ван Гог изменяет композицию, которую увидел у Рембрандта. Он отказывается от изображения Христа и большого количества свидетелей совершающегося чуда. Для него интереснее было другое: центром становится реакция сестры Лазаря Марфы на то, что ее брат, который был мертв уже четыре дня, вернулся к жизни. Картина в восприятии художника должна была в первую очередь говорить об эмоциях создателя.
Именно на воскрешение, на принятие в семью в тот момент надеялся Винсент. Это полотно наполнено радостью, яркими красками, в нем почти нет темных тонов. В центре картины восходящее солнце. Оно заливает светом всю композицию. И вместе с солнцем поднимается из могилы сам живописец в образе Лазаря.
8 июня 1890 года молодая семья приехала навестить художника, но радость встречи после долгой разлуки быстро испарилась. Ван Гог ревновал своего брата, ему казалось, что он оказался ненужным. Воссоединение с семьей вновь оказалось лишь красивой сказкой, не имевшей, по мнению живописца, отношения к действительности. И тогда, восемнадцатого числа того же месяца, за сорок один день до смерти, он создал одно из самых трагичных своих полотен.
Картина «Белый дом ночью» хранится в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Об этом полотне сегодня говорят не так часто. Долгое время после Второй мировой войны его считали утерянным. Люди вновь смогли увидеть картину только в 1995 году, когда она была представлена на выставке произведений трофейного искусства.
Публика незаслуженно обошла вниманием это полотно, хотя именно на нем лучше всего оказались изображены те эмоции, которые владели творцом незадолго до смерти. От радости не осталось и следа.
Ван Гог желал счастья, семейного уюта, но в момент написания картины уже знал, что ему этого никогда не получить.
В последнем неотправленном брату письме художник написал: «
Идиллия дома нарушается буйством красок. Два окна светятся красным цветом. Одно — абсолютно черное. Две женские фигуры направляются в дом, от которого так и веет холодом, в левой части картины рядом стоят два кипариса. Это не простые деревья. В европейской культуре они всегда ассоциировались со смертью. Предполагалось, что свойства этого дерева могут защитить тело от разложения. Именно поэтому чаще всего кипарисы встречались на европейских кладбищах. Можно вспомнить картину известного символиста Арнольда Беклина «Остров мертвых». Вот уж где кипарисы представлены во всей красе.
Но есть одна деталь на этом полотне, которая пугает больше всего. От нее бросает в дрожь. И находится она почти по центру картины. Это фигура женщины в черном платье на переднем плане. Вот оно, разрушение четвертой стены. Дом отталкивает нас, зрителей, своим неприветливым видом, а навстречу движется сама смерть. К слову, это единственный персонаж, который устанавливает с тем, кто смотрит на картину, зрительный контакт.
Нужно подробнее остановиться на цветовой гамме полотна. Если в своей знаменитой «Звездной ночи» художник с поразительным мастерством сумел показать внутреннюю, всепроникающую гармонию природы, то на картине «Белый дом ночью» этого нет.
Винсента Ван Гога во многом можно назвать последователем великого голландского философа Бенедикта Спинозы. По мнению последнего, Бог представлял из себя не личностное существо, а неделимую субстанцию, саму природу.
Именно эту идею божественности, гармонии долгое время художник выражал с помощью своих пейзажей. Но к концу жизни, после всех лишений и разбитых надежд, сил у него уже не осталось. Винсент больше не видел Бога.
Помимо пугающей женщины в черном в центре полотна обращает на себя внимание и другая деталь. Вход в дом как будто горит. Это не тот теплый желтый цвет, который мы видели на «Воскрешении Лазаря». Винсент пишет его крупными мазками оранжевого цвета, отделяет черной окантовкой. Этот свет в дверном проеме не притягивает, а пугает. К дому не хочется подходить, наоборот, возникает желание поскорее уйти.
Теперь посмотрим на композицию. Две черные женские фигуры уже вошли в ворота сада и двигаются к пламени в дверном проеме. Слева мы видим пару кипарисов, символ завершенного жизненного пути, и два горящих красным окна на втором этаже дома не оставляют сомнений. Поиск семейного счастья привел художника к последнему выводу. Его домом стала могила. Трагедии оставалось ждать недолго.
Мастеру уже давно хотелось изобразить летящих ворон. Но как заставить их всех сразу взмыть в небо? Ответ прост — нужен выстрел. Художник купил револьвер, чтобы пугать ворон. 20 июля 1890 года он взял с собой палитру, раскладной стул, револьвер и отправился на пшеничное поле, чтобы написать одну из лучших своих картин. Ровно через неделю из этого же револьвера на том же поле он выстрелил себе в сердце. Рука дрогнула — пуля попала в живот. Художник самостоятельно дошел до дома. Он страдал еще два дня и умер, сказав перед смертью своему брату Тео: «
Когда впервые видишь «Пшеничное поле с воронами» вживую, то отключаешься, буквально выпадаешь из этого мира. Здесь нет привычной перспективы, у полотна свое, абсолютно уникальное пространство. Три грязные дороги, теряющиеся в золоте, ведущие в никуда. Дорога для Ван Гога всегда была одной из основных тем.
Сколько раз изображал он на своих полотнах стоптанные ботинки — символ тернистого пути. Но дороги на его «Пшеничном поле с воронами» ведут в никуда, они теряются в желтом цвете. Чуть выше мы видим стаю ворон. Непонятно, куда летят они: на зрителя или от него. Птицы возникают из тьмы, растворяются в черноте, которая захватывает небо, подобно грозовым тучам.
Это конец пути. Это финал. Художнику удалось достигнуть того уровня мастерства, который так редко встречается в живописи. Его работа становится осязаемой: мы чувствуем воздух, пшеницу, дорожную грязь. Абстракция уходит.
Этот пейзаж ни слова не говорит о радости жизни. Перед нами власть черного цвета. В последней попытке найти себя Винсент Ван Гог вновь решил обратиться к природе, которая не раз вдохновляла его и помогала справиться со всеми трудностями, но душевных ресурсов на «последний бой» у мастера уже не было. В пшеничном поле он решил свести счеты с жизнью.
Как уже говорилось выше, художник, всю жизнь мечтавший о доме, с тяжелым ранением добрался до квартиры, которую арендовал в тот момент. Рядом с ним перед смертью были только его брат Тео и друг-психиатр, художник-любитель Поль Гаше, который брал у Ван Гога уроки и все время советовал ему справляться с депрессией при помощи живописи. Он, к слову, написал портрет художника на смертном одре.
Винсента не стало в тот момент, когда его техника живописи наконец нашла отклик в душе зрителей. Молодые художники были поражены тем, что мастер делал при помощи цвета, его полотна стали продаваться, ими начали интересоваться коллекционеры. Мастеру удалось показать, каким значением в изобразительном искусстве может обладать цвет. Разрушение «четвертой стены» происходило не благодаря правильно выстроенной композиции и игре светотени, а исключительно при помощи эмоционального восприятия цветов и оттенков зрителем, что на несколько десятилетий определило вектор развития живописи.
Всю жизнь Ван Гогу приходилось бороться с трудностями, балансировать на грани отчаяния и безумия. Это противостояние отняло у него слишком много сил, но вдохнуло жизнь в его поздние работы.
Цену своего бессмертия Винсент определил сам. Она такова: «
Глава 7
Душа мира
Когда спрашивают о самом запоминающемся образе в русском искусстве, связанном с птицами, большинство людей, пожалуй, назовет «Лебединое озеро» Петра Ильича Чайковского. Кто-то вспомнит, что фамилия Николая Васильевича Гоголя тоже отсылает нас к пернатым: так называется нырковая утка средней величины. Среди всего этого бесконечного количества гусей-лебедей, летящих журавлей, черных воронов, проникших в основы народной культуры, притаился «маленький» воробей. Так переводится польское слово
Судьба Врубеля во многом схожа с судьбой Винсента Ван Гога. Они стали серьезно заниматься живописью только ближе к тридцати годам, не имели до этого профильного образования, признание пришло к ним очень поздно.
Картины Винсента стали хорошо продаваться только после его смерти, а Михаила Врубеля по достоинству оценили в тот момент, когда он был уже неизлечимо болен и не мог радоваться запоздалому успеху.
Творчество Ван Гога было уникально для своего времени: так не писал больше никто. Картины Врубеля тоже выбивались из общей стилистики, характерной для русского искусства конца XIX века. Интересен и еще один факт. Винсент пришел к живописи через религию, а вот Михаила Александровича на этот путь толкнула философия. Оба мастера обладали болезненной чувствительностью, которая не раз приносила им проблемы, оба были непреклонны в своем желании найти новый язык живописи. Но если увлечение Ван Гога изобразительным искусством легко объяснимо, поскольку половина его семьи занималась торговлей картинами, то выбор Врубеля был менее очевидным.
Сегодня русского художника-модерниста чаще всего вспоминают, когда говорят о его «демонической» трилогии, не обходят вниманием и творчество Михаила Юрьевича Лермонтова, произведения которого, в особенности поэма «Демон», оказали на Врубеля очень большое влияние.
Двух гениев разделяет почти пятнадцать лет. Поэт погиб на дуэли в июле 1841 года, а художник родился в марте 1856-го. Долгое время их связывали нити настолько тонкие, что ни один исследователь никогда бы не обратил на них внимание, если образ демона в определенный момент не завладел бы сознанием Михаила Александровича Врубеля так же, как это случилось и с Михаилом Юрьевичем Лермонтовым.
Эти «мистические» нити выстраиваются на нескольких фактах: в 1856 году, когда родился художник, впервые была издана поэма «Демон», кроме того, отец живописца служил в том же полку, что и трагически погибший автор произведения. И Лермонтов, и Врубель потеряли матерей в возрасте всего трех лет. Вдобавок оба росли слабыми и болезненными детьми. Впрочем, к теме связи между двумя гениями русской культуры XIX века мы вернемся чуть позже.
Нужно отметить, что детство Михаила Александровича Врубеля нельзя назвать очень тяжелым. Да, будущий художник рано потерял мать, из-за военной карьеры отца приходилось часто переезжать, но ребенок не знал недостатка в любви. Семье часто помогали родственники, а когда родитель решил жениться во второй раз, мачеха приняла детей от первого брака своего мужа как собственных, заботилась о них и любила.
Елизавета Христиановна Вессель-Врубель происходила из интеллигентной семьи, ее сестра Александра закончила Петербургскую консерваторию. Именно благодаря ей Врубель еще ребенком познакомился с миром музыки. Насколько важным было это событие, можно понять из дальнейшей биографии художника. Михаил Александрович долгое время работал художником в театре. Именно там он встретил свою будущую жену, оперную певицу Надежду Ивановну Забелу. Впоследствии она вспоминала:
«
Сам Врубель же говорил, что влюбился в Надежду Ивановну практически сразу, в тот момент, как только услышал ее голос. Он был на репетиции оперы «Гензель и Гретель» Энгельберта Хумпердинка, где работал над декорациями и костюмами.
Савву Ивановича Морозова, российского мецената, главного покровителя Врубеля, настолько впечатлила опера, которую он услышал в Германии, что он сам перевел либретто на русский язык и финансировал постановку в Панаевском театре в Петербурге. Изначально декорациями и костюмами должен был заниматься Константин Коровин, но из-за болезни он не смог продолжить работу, и на его место был приглашен Врубель.
Художник вспоминал, что свет в зале был очень слабый, он не видел того, что происходит на сцене, а слышал только голос Надежды Ивановны Забелы. Он поразил его, буквально приковал к месту. Еще не видя своей будущей жены, Врубель понимал, что влюблен. Предложение руки и сердца он сделал буквально через несколько дней после знакомства. Как вспоминал сам художник, если бы он не получил согласия от Надежды Ивановны, то покончил бы с собой в этот же день.
Эта романтическая история похожа на сказку, но как иначе могла выстраиваться жизнь человека, для которого народные мифы и легенды всегда были не просто интересными историями, а реальностью. Подобно романтикам начала XIX века художник верил, что существуют два мира: мир вещей и мир идей. И если первый из них видят все люди, то второй могут наблюдать только творческие натуры.
Голос Надежды Ивановны и ее красота вдохновляли Михаила Врубеля на лучшие его картины. С нее, например, написана знаменитая «Царевна-Лебедь», ну и, конечно, нельзя не вспомнить одно из последних полотен мастера «После концерта», написанное в 1905 году. В этот момент художник был уже тяжело болен, мало реагировал на окружающих и иногда просил свою жену, которая была рядом с ним, исполнять различные оперные партии.
Музыка была проводником Врубеля в царстве безумия, в которое он погружался все больше и больше с каждым днем.
Но вернемся к теме знакомства художника с его будущей женой. Живописец не просто верил в судьбу, он был убежден, что каждое событие в жизни человека имеет свое символическое значение и нужно просто уметь понять его. Оперная постановка сказки братьев Гримм и поразивший художника голос Надежды Ивановны, которая исполняла партию Гретель, были восприняты Врубелем в символическом ключе.
Для того, чтобы разобраться в этом вопросе, необходимо обратиться к первоисточнику, который был впервые издан Якобом и Вильгельмом Гриммами в 1812 году. Народные сказки всегда были не простыми историями, а зашифрованными текстами, в которых из поколения в поколение передавались традиции, религиозные знания, основы воспитания.
Считается, что возникновение сюжета «Гензеля и Греты», этого типичного примера волшебной сказки, где дети встречаются с людоедом, относится ко временам Великого голода, который охватил Европу в период с 1315 по 1317 год. Из-за резкого изменения климата и увеличения количества осадков почти во всех странах региона последовали массовые неурожаи. По разным данным умерло от 10 до 25 % городского населения, были распространены случаи каннибализма, а родители часто были вынуждены бросать детей, потому что не могли их прокормить.
В этом контексте интереснее всего выглядит пряничный дом ведьмы из сказки, к которому приходят дети. В самых древних вариантах он был «покрыт блином, подперт пирогом» — традиционной поминальной едой. «Сладкий дом» с самого начала сообщает детям о скорой смерти. Их победа над ведьмой (Гретель толкает старуху в печь и сжигает) ассоциировалась с теми трудностями жизни, которые люди могут преодолеть только вместе. Если бы каждый из детей был сам по себе, то они неминуемо бы погибли.
Теперь снова вернемся к личности Михаила Врубеля. На протяжении всей жизни у художника присутствовало отчаянное желание найти любовь, которая вдохновляла бы его на высокие свершения. Сказочная история Гретель, спасшей от смерти своего брата, в сочетании с музыкой Хумпердинка и великолепным вокалом Надежды Забелы, стали плодородной почвой для рождения чувства.
Театральное искусство привлекало Врубеля больше всего. Еще живя в Петербурге и учась на юридическом факультете, он старался не пропускать ни одной значительной постановки, что, правда, не лучшим образом сказалось на качестве его образования. Проучившись на год больше положенного срока, Михаил Александрович так и не смог сдать выпускную работу, в результате чего окончил университет в звании действительного студента.
Знакомство с миром театра у Врубеля произошло благодаря его дяде (по линии мачехи) Николаю Христиановичу Весселю. Именно у него, учась в Петербурге, жил будущий художник. Частым гостем там был композитор Модест Петрович Мусоргский, общение с которым было для девятнадцатилетнего студента куда приятнее нудных занятий по юриспруденции.
Новые знакомства очень помогли Врубелю, он устроился репетитором в семью сенатора Дмитрия Борисовича Бера, половину 1875 года путешествовал по Европе, а затем устроился преподавателем в семейство сахарозаводчиков Папмелей. В доме этих богатых людей ничего не напоминало строгий военный уклад родного дома Михаила Александровича. Для своих нанимателей он стал буквально членом семьи. Они поощряли его увлечения искусством, знакомили с лучшими художниками, музыкантами, литераторами, которые часто гостили в их доме. Однако не все было так благополучно. В доме Папмелей Врубель привык жить не по средствам, его увлечение шумными пирами, появившееся в то время, впоследствии приносило художнику немало проблем.
По воспоминаниям его друга, Константина Коровина, Михаил Александрович мог долгое время жить на считанные копейки, а получив более-менее приличную сумму денег за выполненный заказ, сразу же потратить ее на пустяки. Так Коровин описывал поведение Врубеля после того, как художник получил крупную сумму денег за роспись особняка Мамонтова:
«
В другой момент, когда у Врубеля не было денег даже на еду, он, получив 25 рублей за выполнение небольшого заказа, почти всю сумму потратил на покупку дорогих духов, после чего, придя домой, смешал их с водой и принял ароматную ванну.
Однако во время жизни у Папмелей Михаил Александрович учился не только бездумно тратить деньги. В тот момент Врубель почти забыл про занятия на юридическом факультете, зато внимательно штудировал книги Иммануила Канта. К слову, именно книги немецкого философа оказали ключевое влияние на решение Врубеля стать художником.
В теории эстетики Канта категория гениев с их особой миссией — работой в сфере между природой и свободой — признавалась только в области искусства. А в 24 года, любя всем сердцем театр и музыку, общаясь с лучшими русскими композиторами и художниками своего времени,
Врубель думал о том, какой след мог бы оставить в истории он сам. Но из всех видов искусства выбрал живопись.
Наверное, сказалось знакомство с учениками мастерской Павла Петровича Чистякова. А может быть, вспомнились фигурки, вырезаемые его матерью на смертном одре. Осенью 1880 года он стал вольнослушателем в Академии художеств и стал часто посещать занятия в мастерской Чистякова.
Здесь снова необходимо сделать небольшое отступление. Имя Павла Петровича Чистякова в наши дни многими забыто, но во второй половине XIX века он считался одним из лучших преподавателей живописи в России. У него учились Репин, Суриков, Поленов, Васнецов, Серов. У всех этих художников был абсолютно разный стиль, но именно Чистякова все эти звезды русского изобразительного искусства XIX столетия называли своим лучшим педагогом.
Михаилу Александровичу Врубелю не хватало академического образования, но именитый преподаватель практически сразу увидел в нем талант живописца. Кстати, будущий уникальный стиль письма Врубеля был сформирован именно благодаря влиянию Чистякова.
Павел Чистяков всегда говорил о том, что главное в рисунке — это подчиненность идее. Он учил своих подопечных работе над пластической формой, сознательному рисованию, структурному анализу формы. Рисунок, по мнению преподавателя, следовало разбивать на мелкие планы, передаваемые плоскостями. Стыки этих плоскостей образовывали грани объема, из-за чего и достигался эффект разрушения четвертой стены. Вспоминая обрисованность, «кристаллообразную» технику письма Врубеля, можно сказать, что уроки Чистякова были восприняты им буквально.
Полный курс обучения в Академии Михаил Александрович не завершил. В 1883 году он отправился в Киев, где по рекомендации Чистякова его нанял профессор Адриан Прахов для реставрации Кирилловской церкви. Это был несомненный успех!
Начиная со второй половины XIX века, Киев начинает активно развиваться в сфере не только промышленности, но и искусства. Начинается реставрация старых церквей, объектов культуры, в городе строится здание оперного театра. У Врубеля появился отличный шанс реализовать себя, чтобы потом с триумфом вернуться в Петербург.
Михаил Александрович действительно проделал грандиозную работу. За пять лет он фактически самостоятельно расписал Кирилловскую церковь, реставрировал древние иконы, участвовал в реконструкции фигуры ангела в куполе Софийского собора.
Однако это не было просто восстановлением исторических памятников. Обращаясь к древним росписям, Врубель не просто реставрировал их, а переделывал, формируя совершенно новый стиль в изобразительном искусстве. В 80-е годы XIX века только начинались первые поиски национальной старины. Древняя живопись интересовала разве что специалистов, а художник при помощи своего уникального взгляда смог показать неразрывную связь средневековой живописи и современности.
Михаил Александрович полностью погружается в изучение иконописи. Это было как раз тем, чего ему не хватало в академической школе Чистякова, тем, что формировало уже его собственный стиль, собственный язык в изобразительном искусстве. Именно в этот момент к Врубелю приходит странная идея, которая в контексте истории жизни самого художника приобрела глубокое символическое значение.
Фреска в хорах Кирилловской церкви, посвященная сошествию святого духа на апостолов, находилась в те времена в плачевном состоянии. Изображения были утрачены практически полностью. Врубелю нужны были новые модели для написания апостолов. Но нанимать натурщиков было слишком затратно. У художника почти не было эскизов, он писал сразу, прямо на стене.
Фигуры двенадцати апостолов расположены полукругом. В центре — стоящая Богоматерь. Ее образ писался с гостьи дома Праховых, фельдшерицы Ершовой, второй апостол по левую руку от Богородицы — протоиерей Петр, преподававший в Ришельевской гимназии, которую в свое время с отличием закончил художник. Вторым от правой руки изображен киевский археолог Виктор Гошкевич, следующим — настоятель Кирилловского прихода Петр. Четвертый апостол, молитвенно сложивший ладони, — сам Адриан Прахов. А еще в качестве моделей Врубель попросил привести душевнобольных из расположенной рядом психиатрической больницы.
Таким образом, жизнь художника выстраивается по кольцевой композиции.
Он начал карьеру с того, что писал умалишенных в виде апостолов, а закончил тем, что писал ангелов, будучи уже сумасшедшим.
Стоит отметить, что профессор Прахов, нанявший Врубеля, был очень доволен его работой, и, наверное, все сложилось бы хорошо, но художник встретил любовь.
Весной 1884 года он влюбился в жену своего нанимателя, Эмилию Львовну. Ее портрет он использует для написания иконы «Богоматерь с младенцем» для иконостаса Кирилловской церкви. Прахов решил, что молодому живописцу нужно немного отдохнуть, поэтому отправил его в командировку в Италию с целью изучения памятников позднеримского и византийского искусства. Но культивируемая художником любовь не могла пройти так быстро.
Через год он вновь вернулся в Киев и практически сразу сделал Праховой новое предложение, причем не лично, а через ее мужа. Результат был ожидаем. Впоследствии Константин Коровин так вспоминал свой разговор об этом с Врубелем:
«
Образ Праховой не оставлял живописца долгое время. Несчастная любовь подорвала его силы, он продолжал работать над реставрацией церквей, но личного отклика религиозные сюжеты больше у него не находили. Михаил Врубель пытался справиться с этим кризисом, пробовал написать картину «Моление о чаше» для себя, но остался недоволен работой. В письме своей сестре Анне художник писал:
«
В тот момент Врубель впервые в своей жизни обратился к образу демона. Первые эскизы к картине не сохранились, но Константин Коровин, который видел их, утверждал, что в лице существа можно было легко узнать черты Эмилии Праховой, которая до этого уже изображалась художником в виде Богоматери с младенцем.
Нужно отметить, что с того момента, как Врубель в 1880 году стал учиться у Чистякова, он оставил богемную жизнь, практически не пил, усердно работал, но разбитое сердце вновь толкнуло живописца к старым привычкам. Со временем он отказался от религиозной тематики. Образ демона не оставлял мастера, его полотна становились все мрачнее, а поведение эксцентричнее.
Он приехал к Прахову, сказал, что у него умер отец и ему срочно нужно ехать в Харьков. Врубелю выразили соболезнования, собрали денег на дорогу, только вот на следующий день выяснилось, что отец художника жив и здоров. Он лично пришел в дом профессора, потому что разыскивал сына. Тогда и выяснилось, что деньги нужны были Михаилу Александровичу на то, чтобы поехать вслед за английской певицей, которую он недавно встретил в Киеве.
Но совсем скоро отец художника заболел по-настоящему. Михаил Врубель, который уже давно не получал в Киеве официальных контрактов и жил случайными заработками, срочно уехал в Казань к своему родителю, которого не стало в середине мая 1889 года.
Имя Михаила Александровича Врубеля легко могло затеряться в истории, он мог бы продолжить странствовать по провинциальным городам Российской империи и запомниться современникам прежде всего своими пьяными кутежами, а не картинами, но осенью, спустя четыре месяца после смерти отца, художник случайно оказался в Москве. Так начался самый плодотворный период его творчества.
Поделиться книгой: