Распутье времён

Станислав Патраш

Распутье времён

Глава 1

Ветви дуба слабо качались повинуясь ветру. После обеденное солнце мягко согревало лицо, пробиваясь через листву. Сейчас середина лета и на поле, что соседствовало с этим прекрасным лугом никого не было, только пшеница колосилась, подвластная ветерку.

Лад уже долго лежал опершись на тёплый древесный ствол. Трещины, как морщины покрывали кору могучего дерева, когда-то дубы назывались деревьями Перуна или просто перунами. И в правду дерево было крепким и величественным, как описывали Верховного бога в древних книгах.

После обеденное тепло расслабило парня, он время от времени проваливался в сладкую дрему. Сегодня Лад проделал долгий путь через всю деревню, которая существенно разрослась за последние годы. И от дома любимой тётушки Маши до его дома было без малого семь вёрст, но тётя печёт такие вкусные пироги, что вся дорога туда пролетела незаметно. Но возвращаться домой после сытных пирогов оказалось настоящим испытанием.

Терёмушын простирался на двадцать вёрст вдоль большой реки, деревня большая, поговаривали, что скоро можно будет строить детинец. Лад был против, но кто будет спрашивать мальца, когда на кону большие деньги. Впрочем, не только парень был против, пол деревни ни за что не хотели делать из некогда небольшой деревушки у реки, что служила кордоном между Русью и кочевниками, большой город. Причин было много, но в первую очередь никто не хотел обзавестись дружиной князя под боком.

Дорога шла под небольшим уклоном, так было легче двигаться. Лад любил эту лёгкую часть своего пути домой. Вон за тем холмиком его хижина, мазаная белой глиной, тёплая зимой и всегда уютная.

Была уютная…

Но с тех пор как отец не вернулся с леса, всё поменялось. Мать сошла с ума, дом остался без хозяина, а Лад в тот день потерял любимого отца.

В тот день, год назад, ранним утром прибежала раскраснелая тётя Маша, вся в слезах рассказала, что Ратмира нашли под недостроенной стеной мёртвого…

После смерти отца деревенские мальчишки начали посмеиваться над Ладом, его это поначалу слишком задевало, но потом по деревни прошёл слух о сумасшествие матери и донимать насмешками перестали. Правда за спиной называли блудом или пропащим.

Тропинка, обошла холмик и вывела прямо к небольшому забору, калитка с характерным скрипом открылась и захлопнулась за парнем. Мать сидела на небольшой лавке под дверьми, женщина вышивала что-то, Лад никогда не приглядывался к этой работе, просто знал, что его мама Лана не меняла полотно с тех пор как умер отец.

– Здравствуй, странник, – начала женщина, она давно не узнавала сына.

– Мам, это я, Лад.

– Проходи, путник, на столе найдёшь чего-то съестного…

Хотя Лад был взрослым, на глаза наворачивались слёзы, мама не узнавала его, хотелось верить, что она шутит, или просто обиделась на него, как в детстве, но ничего не поделать…

Парень нежно взял маму под руку и завёл в её комнату, шла она легко, повинуясь каждому движению сына. Оказавшись в комнате Лана села на низкую кровать с соломенным тюфяком и застыла, смотря в одну точку на противоположной стене, там висела небольшая иконка, которую отец едва достал. Такие иконки были редкостью и дорого стоили, но Ратмир считал, что любовь и убеждения превыше всего, потому и пожертвовал своим охотничьим оружием ради любимой жены.

Когда прошло Крещение, Лана с одушевлением кинулась в новоприбывшую религию, она каждый день молилась, пока не погиб муж. После того случая она стала совсем не многословна и теперь просто смотрит на подарок Ратмира…

Ночь пришла быстро, накормив и напоив мать, Лад уложил её спать, а сам вышел на улицу и сел на лавочку. Звёзды всегда утешали его, он мог часами смотреть на их едва заметное мерцание.

Дрема подобралась незаметно, Лад даже не понял как уснул, опершись на дверь позади себя. Ему ничего не снилось, душа пребывала приятном вязком, как кисель, состоянии. Пробуждение было резким. Лад от неожиданности упал, но быстро вскочил и помчался в комнату матери.

Занавесь качалась от легкого ночного ветерка, окна как небывало. Именно звон разбиваемого оконного стекла пробудил его. Парень осмотрелся и кинулся к окну, осколки лежали на примятых цветах, которые Лана посадила под окном и постоянно за ними ухаживала. Но когда смерть пришла в их дом, цветы заросли сорняками.

Перемахнув через окно, Лад зацепился ногой за подоконник и шлёпнулся на осколки. Изрезав руки он поднялся на ноги и кинулся к ограде, там ещё чётко прослеживались следы матери. «Босая убежала» – промелькнула глупая мысль в голове.

Забор был низкий, Лана без проблем переступив нехитрую ограду, побежала к лесу. Догнать её не представлялось возможным, но Лад бежало со всех ног, по дороге он схватил несколько первых попавшихся листов и сжал в руках. Из порезов текла кровь, они оказались достаточно глубокими, но времени не было, мама и так далеко убежала.

Уже давно миновав линию подлеска, Лад бежал между деревьев, несколько раз он падал, когда большие буковые корни, как назло оказывались под ногами. Каждый раз вставая с колен юноша бежал далее с большей прытью.

Наверное перевалило за полночь когда он увидел, как деревья расступаются перед одинокой горой. Это было странно, так как скалы, что были неподалёку дома, остались позади, а здешний лес он знал не по словах деревенских ребят, он провёл в нём большую часть своего детства. Отец был опытным охотником, и временами брал сына с собой, чтобы приучать к делу.

Не став разбираться Лад кинулся вверх по пологому склону, благо гора не могла похвастаться буйной растительностью, кроме невысокой густой травы под ногами. Следы матери были чётко видны, и Лад верил, что скоро нагонит её, ведь не могла же она с большой скоростью взбираться по склону…

Парень даже не понял когда поднялся, склон резко кончился и он оказался на верхушке, в голове мелькали мысли о нереальности происходящего, ведь не может он и мама так быстро передвигаться.

Внезапно пришло осознание, что исчез ветер. Всю дорогу сюда в лицо дул ветерок, который по своему обыкновению должен стать сильнее на верхушке горы. Все мысли выветрились когда Лад увидел маму, она лежала на земле неподалёку от него, но трава будто оплетала её, а может это земля обнимала женщину.

Юноша подбежал к ней, она широко открыла глаза со словами:

– Лад, милый мой, беги… – начала она и внезапно закрыв глаза уснула. Парень начал трясти её, стараясь разбудить, но уснула она крепко. Тут покатились слёзы, она впервые за год вспомнила как его зовут…

Налетел ветер. Он был жёсткий, будто пытался сорвать рубаху с Лада. Вместе с ветром на вершине появилось ещё что-то. Это было не объяснить, насколько тяготила эта сила, власть какой-то древней сущности.

Лад отпустил маму, а трава мягко приняла её в свои объятия, юноша развернулся, посмотрев прямо. Оттуда на него пялилась каменная статуя в два человеческих роста, такую просто невозможно не заметить. Откуда она появилась было неизвестно, но именно от неё исходила эта могучая власть.

Парень встал в полный рост. Чем-то каменный истукан манил его, у подножья стоял плоский камень, наверняка на нём умерло много овец, принесённых в жертву…

Шаг за шагом Лад подходил к статуе. Сила звала, пела, уговаривала, рыдала умоляя мальчика подойти к ней. Юноша слышал её голос в своей голове, восхвалявший его, говорила о мужестве, славе, богатстве, убеждала что нет мужчины храбрее него, а если он подойдёт – обязательно станет великим.

Когда очарован речами силы, Лад подошёл к истукану на длину в локоть, сила попросила его выкинуть с рук бесполезные листья и приложить руки к камню. Юноша поднёс руки, намериваясь дотронуться, тогда голос убаюкивающе зашептал, что отец вернётся к нему. В этот момент Лад выпрямился, чары спали оземь, он начал в страхе пятится.

Налетел ветер, уже не тот, что казался ему жёстким, он с силой толкнул Лада вперёд и тот инстинктивно выставив руки вперёд упал на камень. Над горой засверкали молнии, кровь хлынула со свежих порезов, впитываясь в камень. Руки будто вросли в жертвенную плиту, а каменный истукан начал сиять призрачным светом…

Вмиг все затихло, бури как не бывало. Камень отпустил руки Лада и он обессилено растянулся на каменной плите. Над ним начали собираться крохотные искорки похожие на сверчков, когда они стали небольшим облаком, то просто упали на юношу, прожигая одежду.

Через секунду их уже не было. Парень тоже исчез, только Лана спала в ласковых объятьях травы…

Глава 2

Пробуждение было мгновенным, только что Лад летал в тёмных просторах, пытаясь найти выход, и вот утреней свет бьёт в глаза. С большим усилием сел, огляделся, в первую очередь отмечая своё состояние. Рубаха насквозь промокла и была порвана и обвисала клочьями, ноги босые, а штаны в совсем плачевном состоянии.

Мысли мелькали с большой скоростью. Как же меня угораздило так испортить одежду? Где я был и где сейчас? Почему ничего не помню?

Лад поднялся на непослушные ноги, едва не упав. Огляделся. Спал он у лесного ручья, который и доконал его рубаху. Из воды на юношу смотрел измотанный, грязный и тощий паренёк. Лад никогда не мог похвастаться хорошим питанием, исключая случаи удачной охоты отца, но это было давно, но он никогда не был таким худым…

Как и куда теперь возвращаться домой Лад не представлял, подумав решил пойти по ручью, но это тоже оказалось испытанием. Не успел пройти и пары шагов, как ноги подкосились, он осел на землю не в силах встать. Лежал так несколько минут и снова попытался встать, от натуги нечаянно выдохнул: «Ох»

Будто из-под земли пред юношей появилось некое существо, наверное с далека оно выглядело камнем обросшим мхом, но вблизи это был дед, немного ниже среднего мужчины. Лицо белое, как молоко, волосы странного болотного цвета, черты лица какие-то смазанные не различишь деталей.

– Ну здравствуй, жертвенник, – начал старик и молчит.

Лад подумал, запоминая первые слова, так на всякий случай, как учила тётя Маша, и ответил:

– Здравствуй, старик! Как прикажешь тебя звать?

– Тихо, молодец, не бойся. Трогать тебя не буду, права не имею. Наверное лучше было уклонится низко, но я не буду, спит пока Он… – дедок откашлялся. – Пришёл не просто так, я по делу. Дык, это ты вчера землю кровью поливал? Много кто видел тебя в неистовстве…

– Как зовут тебя? – сказал парень перебивая, в лесах этих заветных надо осторожным быть…

– Да что ты, малец, зачем тебе имя моё? И так ведомо тебе оно. Леса защитник, не люблю как меня люди окрестили, Лешим зовут, как брата родного моего, но имечко то не моё. Ответил я тебе, теперь ты отвечай, что вчера на урочище приключилось?

– Я толком и не помню ничего, и урочища тоже, – тихо пробормотал Лад.

– Не помнит он, – проворчал дух. – Что же, камень трогал?

– Да.

– Кровь лил?

– Нет.

– Ну ка дай руки сюда, – приказал дед. Лад осторожно протянул руки. – Ясно. Много ещё ты заплатишь кровью, Он то тебя так не отпустит.

Юноша смотрел на свои руки вспоминая приключения прошлого дня. Старик косился на порезы и бормотал что-то, явно опасаясь прикасаться к его рукам, которые были измазаны в грязи и запёкшийся крови.

– Хорошо, стало быть, нельзя воротить того, что сделано. Помочь не могу делом, только сказать слов пару, могут пригодиться, – дед нахмурился. – Всю ночь думал прийти к тебе или нет, да тут ты сам зовёшь, правда по имени брата моего, так зовут его немного западнее, думаю посмотрю что к чему, и так век не долог, – дух прокашлялся и продолжил. – Надо знать тебе – времечко сейчас не простое, старое уходит в небытие, но не прост путь этот. И так вышло что тебе, дорогой, прийдётся приложить руку к переменам, как ты делать будешь это, уже твои проблемы…

– Это пророчество? – Лад слегка смутился.

– Да как тебе угодно. Теперь ступай, коль хочешь. Можешь уже промолвить те слова, что так старательно запоминал, – дед усмехнулся. – Правда не люблю я это, но пускай, век не долог. На тебе ещё напоследок… – старик кинул какую-то пыльцу или порошок на раны. – Это чтобы кровью больше не сорил.

– Ну здравствуй, жертвенник! – промолвил парень ожидая чуда.

Чуда не случилось. Ощущения как обухом по голове и мерзкий смешок лесовика. Несколько секунд и тьма в голове развеялась, уступив место яркому полуденному солнцу…

Неделя прошла незаметно, Лад так и не вспомнил, что случилось с ним после того как он дотронулся к камню. Лесовик отправил юношу в его деревню, неподалёку дома тёти Маши, закинув прям в заросли дикой ежевики. Парень был уверен, что лесной дух сделал это понарошку, но благо что после волшебной пыльцы все раны заживали очень быстро.

Когда Лад пришёл домой, стараясь избегать встреч с деревенскими, обнаружил там мать. Лана как ни в чём ни бывало сидела вышивая, его не помнила и вообще постоянно молчала.

С тех пор прошло немного времени и воспоминания успели помутнеть. Сегодня Лад пошёл на деревенское собрание, где старейшина, раз в два месячных цикла выступал перед народом.

Утром было приятно прохладно и Лад потихоньку пошёл в центр. Близ полудня, когда большинство собралось на деревянный постамент поднялся старейшина. Сначала мужчина, как и всегда, начал разговор об получение разрешения от князя на постройку детинца и основании города, ведь Терёмушын уже очень большая деревня…

Потом разговор зашёл об угрозе нападения с боку кочевников с другого берега реки. Люди по большей части болтали о своём не очень то слушая разговор старейшины, все давно знали о его желании стать наместником в новом городе. Впрочем, никто не собирался мешать ему в осуществлении его планов, но и поддерживать не спешили.

В конце, когда разговор перешёл на больную тему религии, старейшину в грубой форме попросили не тревожить людей, и он поспешно спустился с постамента.

Лад тем временем искал глазами Риту, они в прошлом месяце уговорили встретиться на собрание, но девушки нигде не было. Юноша встретил тётю Машу, она спрашивала о матери и звала в гости. Поспешно простившись с подругой матери, парень пошёл на обход майдана.

Много людей уже разошлось по домам, но другие продолжили общаться, женщины собирались в кружки и обсуждали что-то, время от времени разражаясь громким смехом. Мужчины пошли в корчму, некоторые остались на улице, рассуждая об охоте, рыбалке и своём ремесле.

Рита нигде не появлялась, Лад редко встречался со своей возлюбленной, её родители были против, к тому же жили они в других частях деревни. Девушка жила возле кладбища на востоке Терёмушына. Вконец юноша увидел Риту, она стояла на краю майдана, вглядываясь в толпу.

– Здравствуй, Ладимир, – сказала девушка, когда Лад подошёл. Вместо приветствия парень обнял её, вдыхая аромат мягких волос, которые Рита никогда не заплетала в косы. – Что ты, кругом люди, – она тихо рассмеялась ему в плечо.

– Я очень долго ждал встречи, сколько всего случилось… Кстати не видел твоих родителей на собрание. Где они? Не хотелось бы попасться твоему отцу на глаза, помнишь как я в прошлом году бежал от него, – Рита опять рассмеялась, все же не отпуская с объятий Лада.

– Расскажешь мне всё завтра у меня дома. Мои родители уехали к родственникам в город. Сейчас мне надо идти, но завтра жду тебя ближе к вечеру, но приходи только когда поухаживаешь за тётей Ланой. – Рита отпустила юношу и серьёзно посмотрела ему в глаза.

– Хорошо, я приду… – щёки парня слегка зарумянились.

– Ну, не страдай, ведь до завтра не далеко, – девушка оглянулась и ловко подскочив поцеловала Лада. – Смотри мне, Ладимир, чтобы не было это напрасно…

Глава 3

Сегодня Лана была беспокойна, Лад никак не мог уложить её спать, она бредила, вспоминая Ратмира. Когда юноша наконец-то вышел на улицу, наступила полуночь.

Большую часть дороги в центр деревни парень пробежал, и так уже заставил Риту ждать, что бы девушка не говорила, но опоздания она не любит. Уже давно перевалило за полуночь, когда Лад оказался на майдане.

Окна корчмы светились, из еле прикрытых дверей доносились звуки веселья и гуслей, деревенские решили повеселиться в канун Солнцеворота. Лад пошёл спокойным шагом, некоторые жители пристально следили за своими соседями, и могли приписать много злодеяний тем кто, по их мнению, вёл себе не так, как полагается.

Шумная гулянка вывалила на майдан, в основном это были мужчины среднего возраста. Старейшина часто поговаривал, что плохо учинил государь, когда перестал брать в дружину мужчин из приграничных деревень. В Терёмушыне редко случалось, что кто-то бушевал, все помнили истории в которых буйных топили в реке, или связывая отдавали кочевникам по ту сторону реки.

Мужчины громко смеялись и пели, они за шиворот выволокли на майдан гусляра, который перепугано бренчал на своём инструменте, полились громкие песни. Молодой кузнец увидел Лада и позвал ко всем. Юноша замотал головой, показывая, что не будет веселиться с ними.

Парень шёл по дальнему краю площади, подальше от шумных гуляний, он не любил такие веселья, ещё в канун большого праздника, когда следует чтить память предков. Такая традиция в прошлом, но даже новая вера не позволяет таких вольностей.

Ладимир проходил мимо небольшого дома, там, опершись на забор, стояла старуха, она со злобой смотрела на веселящихся. Проходя мимо неё, парень учтиво кивнул.

– Правильно делаешь, что идёшь себе дальше. Нечего с грешниками якшаться…

Юноша оглянулся, старухи нигде не было, будто сквозь землю провалилась. Глянь вперёд, а она стоит пред ним, в глаза смотрит.

– Нечисто тут… – женщина отвернулась. – Ступай, дорогой, а то худо будет.

Лад поспешил удалиться от странной бабки. Но далеко уйти не удалось, к нему подбежала девушка, она очевидно была беременна:

– Иди к нам! Веселиться будем, – радостно начала она, но улыбка резко пропала…

Лад никогда ещё не чувствовал такой ненависти, она бурлила внутри, переливаясь через край, но самое страшное было то, что юноша ясно ощущал, что ненависть порождена не его душой. Парень попробовал совладать с собой, но в следующий миг всё пропало, будто пелена накрыла сознание…

– ОТОЙДИ, СМЕРТНОЕ ОТРОДЬЕ! – прорычал Ладимир, но это был не его голос, что-то древнее говорило устами молодого парня.

В один момент все затихло, мужчины перестали смеяться и перебрасываться язвительными шуточками, все смотрели на юношу, который рычал, как величественный змей со старых былин. То ли алкоголь, выпитый за вечер, то ли ночная тьма сыграла злую шутку, но всем до одного на миг показалось, что Лад стал похож на великана с гору.

– Вы все забыли! Забыли старое в угоду новому, – продолжил юноша уже спокойней, но так, чтобы все слышали. – Но вы вспомните, кому надо молится и кого почитать. Правда поздно будет на смертном одре. – древний голос умолк.

Тишина давила на уши, грозя раздавить головы людей, как виноградные ягоды. Время застыло, никто не мог пошевелиться. Молчание закончилось, когда ночной воздух донёс восторженный хохот старухи. Ранее пьяные мужчины быстро протрезвели и начали потихоньку уносить ноги, забирая с собой своих друзей.