Помоги проекту - поделись книгой:
Громко зазвонил будильник, вырывая Джона из сна без сновидений. За окном снова лил дождь.
«Нас ждёт дождливый Новый Год во вторник. Это будет просто замечательно!» – ворчливо подумал он и поднялся. Надо бы поскорее добраться на работу. Хотелось завершить все сегодняшние дела ещё до обеда, выслушать непременный и неотвратимый, как само окончание года, нагоняй от лейтенанта и свалить на выходные домой.
Джон быстро принял душ и, прежде чем спуститься на кухню, взглянул на кровать. Там, укрытый тонкой простынёй, спал Кевин. По-прежнему язвительный и донельзя наглый, но уже почти родной.
Родной… Джон улыбнулся, вспомнив, какой скандал разразился, когда он попытался свозить Кевина в Окленд и познакомить со своей мамой, единственным родным человеком, который есть у Джона. Они спорили до хрипоты и хлопанья дверьми – к тому времени Кевин уже переехал и жил у него. В итоге Джон отстал. Но колокольчик предчувствия в очередной раз звякнул, и Джон никак не мог выбросить это из головы: не мог понять, почему Кевин отказался? Он ведь чуть ли не каждую неделю сам ездил в Окленд по делам, о сути которых никогда не рассказывал Джону. Чего ему стоило сделать небольшой крюк и заехать в гости к его маме? В том, что всё дело в недородителях Кевина, Джон искренне сомневался. "Тут что-то другое", – подсказывал ему внутренний голос, но в чём именно, не говорил даже он.
Парень без имени, который не знает даты своего рождения, до сих оставался для него загадкой.
Джон вышел из дома и, закрывая дверь, невольно улыбнулся, вспомнив, как именно на этом месте произошло их примирение. Его личный демон не сдерживал себя и вновь пробудил в Джоне несдерживаемую, почти животную страсть, как мог сделать только он. Джон сглотнул и подавил в себе возбуждение.
– Сначала рабочий день, а потом я разберусь со своим демоном! – пробормотал он вполголоса и пошёл к машине.
* * *
В морге Центральной больницы Сан-Франциско царила атмосфера покоя. Не смерти, нет. Джон никогда не чувствовал в этом месте тяжёлой поступи Старухи с косой. Тут не ощущалось боли, страха или страсти – безудержного и безнадёжного желания прожить как можно дольше. Только покой: серые стены, серые холодные металлические двери, серый, мёртвый свет и тишина.
Честер Уолштейн обнаружился в секционной. Он сидел за столом и заполнял очередной отчёт. Тело его «подопечного» лежало здесь же, прикрытое простынёй.
– Привет, Чес! Чем порадуешь?
Уолштейн оглянулся, узнал вошедшего, кивнул, вместо приветствия, и вернулся к отчёту. Джон ждал. Уолштейн в первую очередь был профессионалом. Хочешь, чтобы он хорошо делал свою работу для тебя, позволь ему просто делать свою работу.
– Доброе утро, Джон! – поздоровался Уолштейн, наконец откладывая ручку в сторону. – Ты за отчётом по вчерашнему делу? Не рановато?
– А что, ещё ничего нет?
– Есть, – ответил Уолштейн и скупо улыбнулся. – Я же знаю, что ты не отстанешь, пока не получишь своё.
Уолштейн вытащил из верхнего ящика стола пару тонких папок и протянул Джону. Тот открыл одно дело, бегло просмотрел. Открыл второе.
– Что-нибудь интересное?
– Нет. Следов нет, как и обычно у Призрака.
– Есть сходство с «делом Маргарет Джонс»? – спросил Джон и с удивлением услышал скрипучий смех Уолштейна.
– «Делом Розы Джонс», ты хотел сказать? – смеясь, сказал тот. – Нет. Совпадений или сходства, помимо количества жертв, нет. А мы тут уж и намаялись с
– Какой ещё Розой?! Маргарет Джонс из Окленда, убита вместе с мужем, Томом Джонсом, 24 августа в доме №343 по Панорама-драйв, – недоумённо сказал Джон. Он точно помнил все эти детали, ведь он так долго думал, что именно убийство Маргарет Джонс даст ему необходимую зацепку для поимки Призрака.
– Всё верно, Маргарет, – поддакнул Уолштейн. – Вернее, Маргарет Розмари Джонс. – Он прекратил смеяться, но всё ещё улыбался. – Вот и погоняли же нас её родственники. Выдайте нам тело, говорят, Розы Джонс. Кто же знал, что её все домашние звали Розой. Мы и искали «Розу». Они ведь даже документы все так и заполнили: «Роза Джонс. Окленд».
«Роза Джонс. Окленд», – закружилось в голове у Джона, и внутренняя трель колокольчика превратилась в набат.
– Я знаю Розу Джона из Окленда, – тихо сказал он. – Так зовут мою мать.
Улыбка моментально погасла на губах Уолштейна. Он задумался, а затем выдал:
– Джон, буква «W» на её груди…
Джон отмахнулся. Он уже звонил туда, где можно было найти помощь.
– Детектив Джон Саммерс, полиция Сан-Франциско, – представился он, когда оператор ответил на звонок. – Свяжитесь с полицией Окленда. Срочно требуется охрана в дом №65 по Колджетт-драйв. Розита Саммерс, 65 лет. Возможно нападение. Пусть отправят к ней патрульных и дежурят рядом с домом круглосуточно.
Джон сбросил звонок и набрал снова – уже матери.
– Что с буквой, Честер? – спросил он, пока в телефоне слышались длинные гудки.
– Буква «W» на груди Маргарет Розмари Джонс была перевёрнута. Мы тогда решили, что это из-за расположения трупа. Так было бы удобнее её "нарисовать". Но это был первый раз, когда Призрак нарисовал букву на теле жертвы вверх ногами.
– Буква «W», – повторил за Уолштейном Джон и сразу понял, о чём тот. – Это на самом деле «M6»!
Уолштейн кивнул.
В трубке щёлкнуло и родной женский голос ответил:
– Да, Джон?
* * *
Томас был у «своего» дома на Колджетт-драйв уже к обеду. Он неспешно прошёлся по комнатам, уничтожая следы пребывания в доме. Любому, кто сюда сунется, должно быть сразу ясно: тут никого и никогда не было.
Весь собранный хлам он закинул в машину, затем вернулся в дом и переоделся. Теперь на нём были толстые кожаные перчатки, чёрные джинсы и тёмная толстовка. Капюшон толстовки он натянул как можно ниже, чтобы скрыть лицо. Том вышел на задний двор и прислушался. Где-то вдали выла полицейская сирена.
«Ах, Джон! – подумал он, сразу вспомнив о своём детективе. – Знал бы ты только, где я сейчас…»
Том подошёл к невысокому заборчику, ограждающему два участка, перелез и подкрался к задней двери соседнего дома. Через открытое окно кухни был слышан работающий телевизор. Громко хлопнула входная дверь, раздались голоса: один – Розиты Саммерс, которой сегодня было суждено прожить последний день её бестолковой и никчёмной жизни, второй, мужской, принадлежал соседу миссис Саммерс, тощему и сухонькому старикашке Уилльямсу. Том присел под окном и прислушался. Скорее всего Розита позвала соседа на чай или он сам зашёл проведать её. Обычно такие визиты надолго не затягивались, и Том устроился удобнее, готовый подождать.
Сирена взвыла совсем рядом, на углу. Том нахмурился, но предпринимать ничего не стал. Должно быть стандартный объезд. Он прислушался.
Полицейская машина быстро проехала по улице и затормозила у дома Розиты Саммерс. Двое патрульных подошли к дому, постучались в дверь и вошли. Они удостоверились, что внутри всё в порядке, разделились и обошли дом. Никого не было…
Том ехал обратно и мысленно чертыхался. План провалился. Как же это было просто: убить мать детектива Джона Саммерса! Нужно было сделать это ещё тогда, в августе. Зачем он медлил? Он ведь до последнего надеялся, что Джон станет ему кем-то особенным. Ждал, что Джон станет таким же как он, примет его.
Том вспомнил Джона, вспомнил их встречи и бессонные ночи, проведённые вместе; по телу прошла дрожь. Он прекрасно знал, почему не сделал этого – почему не убил Розиту Саммерс ещё в августе, когда была идеальная возможность это сделать. Том хотел тепла Джона Саммерса, хотел быть рядом с ним.
Но это ошибка!
И эта ошибка дорого обойдётся ему.
Джон заплатит за то, что Кевин так сильно в нём ошибся.
…тот, кого Джон ненавидит
Это был очень долгий день… А вечером Джона ждал сюрприз: красиво накрытый стол, свечи и вкусный ужин.
– О! Ты готовишь? – в шутку спросил Джон и достал из пакета бутылку вина, что купил по пути домой. Особенного вина.
– Ну, мама не учила меня варить спагетти или жарить яичницу, но кое-что я могу. – Кевин подошёл к нему, обнял, поцеловал в щёку и доверительно шепнул: – Например, заказать ужин в твоём любимом мексиканском ресторанчике и разогреть.
Он забрал бутылку, поставил на стол и пошёл на кухню за штопором.
– Как я сам не догадался! – воскликнул Джон.
– Ну, во-первых, мало где продают яичницу на вынос. А во-вторых, умение готовить всё же более важное в жизни, чем умение купить и разогреть. В этом я с твоей мамой полностью согласен. – Кевин вернулся, подтолкнул его в сторону ванной. – Мыть руки и за стол! Пока всё не остыло.
Джон послушно пошёл мыть руки.
– Кстати, ма сегодня звонила. Поздравила. И тебя тоже!
– Спасибо! – раздался ответ из гостиной.
– Знаешь, я всё ещё не понимаю, почему ты отказался поехать. – Джон вошёл в гостиную и остановился на пороге, засмотревшись. Кевин разливал вино в бокалы и поправлял видимые только ему погрешности в сервировке. В полумраке он не казался демоном, но и не выглядел, как обычный человек. Его движения скрадывала тень, на лице танцевали блики от пламени свечей, а их отражение в глазах заставляли думать, что внутри у него полыхает настоящий огонь.
– Ты красивый! – вырвалось у Джона само собой и он опустил взгляд.
– Спасибо, – отозвался Кевин. – Но о причинах я тебе говорил. Только твоя паранойя заставляет тебя искать заговор там, где его нет.
Джон прошёл и сел за стол.
– Я не параноик.
– Конечно, нет, – отозвался Кевин, присаживаясь рядом. – Напомнить, как ты устроил обыск соседке, когда та выбросила мусор не в бак, а поставила пакет рядом? А про официанта в кафе, которого просто прихватило на рабочем месте, а ты решил, что он психопат? «Вон, смотрите-смотрите, у него руки дрожат и взгляд бегает!» Ещё б у него взгляд не бегал, когда нутро требует немедленно до сортира сбегать.
– Хорошо-хорошо, я – параноик! Я согласен.
Джон усмехнулся. Кевин смотрел на него своими переменчивыми глазами, и сегодня в них было и что-то родное, сплошь знакомое, и, наоборот, что-то опасное, хищное, первобытное.
– С Новым Годом, Джон!
– С Новым Годом, Кевин!..
* * *
После ужина они перебрались в спальню. Джон чувствовал сильную усталость, но ему нужно было во что бы то ни стало закончить этот вечер так, как он планировал. Он зашёл в ванную и умылся, надеясь, что это его взбодрит. Когда он вернулся, Кевин валялся на кровати, наблюдая за небом. Вот-вот должен был начаться салют. Кевин зевнул.
– Устал? – спросил Джон. Ответный кивок. – Расскажешь мне кое-что?
Кевин повернулся. И снова этот взгляд. Такой взгляд должен принадлежать не парню, а взрослому зрелому мужчине. Неужели это из-за того, что произошло в детстве?
– Зачем? – спросил Джон.
– Что
Его голос был тихим, как и всегда, когда он был спокоен и расслаблен.
– Зачем ты убил всех этих людей?
Джон внимательно следил за Кевином, но никакой реакции на его слова не последовало. Кевин не испугался; не вскочил с кровати в приступе злости; не закричал, обвиняя во лжи. Он дёрнул плечами и слегка улыбнулся.
– Опять ты за своё? – Он отвернулся обратно к окну. – Я не понимаю, о чём ты говоришь, Джон.
– Можешь больше не врать мне, Кевин. Я всё знаю.
– Что же ты знаешь? – с искренним интересом спросил Кевин.
– Ты часто меняешь гардероб – не хочешь, чтобы тебя запомнили. Не слишком ли часто? На зарплату обычного бармена так не разгуляться.
– Распродажи, Джон, – абсолютно честно ответил Кевин.
– А твоё имя? Кевин Прайс или всё же Томас Андервуд? А? Том? – Джон начинал злиться. Перед ним находился тот, за кем он так долго гонялся. Тот, кто не давал ему покоя последние два года. – Кстати, – продолжил он, – это же твоего отца звали Гарольд Вильям Андервуд7 или я что-то путаю?
– Только по тому, что моего отца как-то там звали и тому, что я люблю часто менять одежду, ты решил, что я и есть твой пресловутый Призрак? – Кевин тихо рассмеялся. – Кажется, твой лейтенант зря платит тебе зарплату.
– Не только поэтому, – сказал Джон. – Я разгадал твоё послание: Розмари Джонс из Окленда. Мою мать зовут Розита, и она живёт в Окленде. Ты убил ту женщину, намекая мне на мою мать. И как раз в то время у неё появился дружелюбный сосед Джон. «
– Я начинаю думать, Джон, что тебе действительно лучше было бы показаться врачу, – сочувствующим тоном произнёс Кевин.
Поделиться книгой: