Высыпайся

– Мама, мама, я хочу вот это! – Кричала девчушка, тыкая пальцем в шоколадную монетку в золотой обертке.

– Нет, там сплошной сахар и неизвестно что еще они туда положили. – Нудила юная, но, видимо, очень начитанная мать.

Мне стало скучно… Я вдруг понял, что в какой-то момент мы все свернули не туда. Мы вдруг перестали жить, придумали себе целую кучу правил, запретов и условностей и забыли о главном, что жизнь – она сама по себе прекрасна и каждая ее секунда несет в себе неповторимый отпечаток реальности. Что здесь и сейчас – это все что у нас есть, и нельзя бесконечно откладывать этот момент на потом.

Ребенок хочет шоколадную монетку сейчас, а не когда вырастет, ей без разницы, что будет через год или даже завтра. Что-то должно было заставить ее маму отказаться от сладкого, от ни в чем не повинного глютена, от молока и сливок, от всего, что человечество столько лет изобретало и культивировало. Быть может, все эти условности и куча правил заставляют ее отвлечься от чего-то, о чем она думать не хочет? От того, о чем она думать попросту боится?

Впрочем, это совершенно не мое дело, каждый человек имеет полное право жить своей жизнью. Если кто-то вдруг решил, что он получает энергию напрямую от солнца – это его право, он может ничего не есть и питаться только водой. Рано или поздно его организм взбунтуется, иначе он просто вымрет, чем внесет свой вклад в теорию бессмертного Дарвина. Не мое дело решать, что будет есть эта девочка или ее мама. В конце концов, девочка вырастет и будет решать сама, что ей есть, будет обидно, если недополученный в детстве сахар она решит восполнить в пубертатный период, от чего ее может разнести во все стороны, но даже это не мое дело.

Я откусил подсохший апельсиновый “брауни” и запил его горячим, но уже не обжигающим, кофе. Как я и думал, брауни был совершенно не сладким, а роль апельсинов в нем играла цедра и твердые сушеные кусочки чего-то еще. Вкус был так себе, но это все, что я купил, а студенческая жизнь не предполагает особо полагаться на вкусовые ощущения ввиду скудной денежной составляющей.

– Мама, а почему дядя кушает печенье, а мне нельзя? – Пыталась апеллировать к моему возрасту юное дарование.

Что именно ответила ей мать, я не расслышал, но девочку ответ явно расстроил и она уселась на стул и надула щеки, с видом обиженной на весь мир принцессы. Сейчас она не готова была разговаривать, слушать и даже смотреть на этот ужасный и несправедливый мир. Но дети отходчивы и через пару минут она уже весело рисовала что-то мелком на листе бумаги, сидя за столиком.

Я дожевал свой брауни и, подхватив остатки кофе, отправился на улицу. Несмотря на горячий и, в общем-то крепкий, кофе, я нестерпимо хотел спать. Видимо то ощущение, что было у меня прежде, оказалось обманчивым и мне стоило задержаться в постели и все-таки выспаться получше. Сейчас же, когда солнце стояло высоко над головой, ложиться спать не было никакого смысла. Проснувшись вечером, я не смогу уснуть и придется всю ночь чем-то себя занимать.

Дабы не уснуть и при этом скоротать время, я решил отправиться домой и посмотреть какой-нибудь интересный фильм. Как это ни странно, но в сети обнаружилось несколько интересных, судя по описанию, фильмов, о которых я раньше даже не слышал. Была какая-то очередная часть Звездных войн, был очередной фильм про Бэтмена и даже несколько ремейков старых и хорошо известных фильмов. Удивившись тому, что самое креативное поколение, как все любили говорить, пока что занималось тем, что просто переделывало старые фильмы, я решил пересмотреть их всех.

К вечеру стало понятно, что спецэффекты правят бал, пока законы физики курят в сторонке и стараются не мешать. Большинство картин сохранили прежних героев, начисто утеряв всякий смысл. Действия, погони, скорость и постоянные стычки между этими самыми героями – вот, что сейчас было востребовано. С одной стороны, это очень удобно, в фильме можно было переставить эпизоды местами, как душе угодно, и никто не заметит разницы. Достаточно было оставить начало и конец как было и всё.

Ближе к ночи, я выкачал старую классику – “Бегущий по лезвию”, аж восемьдесят второго года и пересмотрел. Эффекты выглядели примитивно и местами даже смешно, но театральность добавляла фильму олдскульного содержания и я решил, что долг перед духовной частью выполнен и можно смело ложиться спать.

Пока я приобщался к современному искусству, мой желудок перебивался бутербродами, от чего есть больше не хотелось. По пути домой я догадался заскочить в магазин и накормить свой холодильник кое-какими продуктами, от чего тот перестал напоминать сейф после ограбления. Кровать все же просохла, а благодаря солнцу и тому, что я вывесил белье на балконе, сегодня можно было уснуть на мягком матраце, а не кувыркаться на диване всю ночь, постоянно соскальзывая или утыкаясь в спинку. Но спать расхотелось от слова совсем.

Я, на всякий случай, сходил в туалет и убедился, что ничего не хочу и ночью меня не ожидают приключения. Повалялся в кровати, соображая почему это вдруг расхотелось спать и в конце концов сдался. Легкий способ уснуть был столь привлекателен, а отсутствие будильника на завтра предполагало, что как бы долго я не спал – никому не сделаю хуже, что я сдался. Взяв целую таблетку снотворного и запив ее хорошенько водой, я лег и скоро уснул.

Мне приснился лес, я гулял по нему, изредка собирал какие-то ягоды, а потом вдруг вышел к берегу моря. Полежал немного на песке, собирая своей кожей лучики солнца и отогреваясь, искупался в море и, каждый раз выходя на берег, вдруг оказывался в каком-то новом месте. Словно море было неким порталом и стоило в него окунуться, как меня перемещало куда-то в другую часть света. Мне так понравилось это развлечение, что я начал изучать – куда же это меня занесло.

Один раз вышел явно где-то на Кавказе, это можно было понять по колоритным мужчинам, что прохаживались по пляжу в длинных шортах-плавках и предлагали кукурузу и какое-то домашнее вино в подозрительных пластиковых бутылках. Я решил, что в этом месте мне делать нечего и, нырнув в очередной раз, вышел на пляж с прекрасными девушками. Судя по их загару, я оказался где-то в очень южных широтах. Быть может, это была Куба или та самая Ямайка, кто знает. Из этого мира я уходил с неохотой, но любопытство взяло верх.

В итоге я побывал в десятке, а то и больше, мест, из которых смог определить только Австралию, по флагу недалеко от берега и Финский залив, потому что бывал там в детстве с родителями. Вода, на удивление, везде была примерно одной температуры и мне не пришлось мерзнуть, несмотря на то что в Питере сейчас должно было быть не очень-то тепло. Затем я сел на песок и понял, что сплю.

Впрочем, меня не удивил сам факт того, что это сон. Как только появилась такая мысль, я сразу же убедился, что это действительно так. Меня удивило другое, я не мог проснуться! Ради эксперимента я даже нырнул под воду и задержал дыхание, надеясь, что нехватка кислорода заставит мое тело вспомнить реальность и проснуться. Итогом моего эксперимента стало открытие, что можно спокойно дышать под водой.

Нет, у меня не отросли жабры, я не превратился в рыбу, просто в какой-то момент я не выдержал и вдохнул, а вместо воды в легкие попал воздух и мне можно было спокойно находиться под водой сколько душе угодно. Я даже нырнул поглубже, но кроме темного морского дна с огромными ракушками, так ничего нового и не увидел.

Глава 7

Выходные прошли относительно спокойно, было несколько обращений в поддержку, кто-то, как обычно, жаловался на плохие сны, другие сетовали на слабый сценарий. В общем, все было как обычно, но Морфей, вопреки здравому смыслу, все же заглянул на работу.

Гипнос сидел в своем кабинете и что-то отчаянно писал, видимо отчитывался о новом обновлении и попутно объяснял, что они сделали.

Без работников просторный кабинет навевал грусть и печаль, казалось, что компания обанкротилась и все разбежались – кто куда. Морфей подошел к своему столу, бросил на стол небольшую сумку, что заменяла ему полные карманы и включил компьютер. Правильнее было сказать, он включил монитор, так как компьютера как такового не было, был лишь терминал, что соединялся с их мэйнфреймом. Все вычисления проводились там, далеко в серверной на огромных кластерах.

История всегда шла по кругу. Сначала были огромные компьютеры, что позволяли худо-бедно проводить вычисления, но на них выстраивались огромные очереди. Затем стало понятно, что большую часть времени люди, сидя за компьютером, думают и предполагают, а не набирают текст. Тогда появились терминалы. Они позволяли каждому, сидя на своем месте, спокойно думать и набирать программы. Затем эти программы в порядке очереди запускались на единственном компьютере и выдавали результат обратно программисту.

Позднее началась эпоха персональных компьютеров, когда вся электроника миниатюризировалась и ее удалось упаковать в корпус размером с коробку. Прогресс шел вперед и вот теперь стало понятно, что всем хочется считать и вычислять все быстро! Настолько быстро, что это уже не укладывается в маленькую коробку, а городить по серверу для каждого программиста глупо. В отличии от компьютеров, программисты не шли в ногу с прогрессом и по-прежнему большую часть времени размышляли и обдумывали.

В итоге история сделала виток и вновь вернулась к огромному и мощному серверу, что надежно спрятан где-то в отдельной комнате, а программисты подключаются к нему только во время запуска программы. Сложно было сказать, насколько это удобнее, но с точки зрения разработчика, это было намного быстрее, чем ждать прогона своих скриптов по пол часа. Руководству такой подход тоже больше нравился, поскольку это было дешевле и не заставляло покупать дорогостоящее оборудование при расширении штата.

Морфей бегло просмотрел графики обновлений и нагрузки, убедился, что все завершилось как и предполагалось и пошел навестить шефа. Ему было одиноко в кабинете, хотелось с кем-то поговорить, а раз уж кроме Гипноса никого нет, стоило перекинуться с ним парой слов.

– Тук-тук, шеф, можно? – улыбнулся он с порога огороженного кабинета.

– Да, заходи… Что-то случилось или так просто? – не отрываясь от экрана пробормотал Гипнос, явно выискивая ошибки и опечатки в своем тексте.

– Так просто, скучно и одиноко там, решил проведать, что да как в выходные?

– В выходные… – задумчиво повторил шеф, не особо концентрируясь на смысле. – В выходные, значит говоришь…

– Ну да, все спокойно, ничего не сломалось?

Гипнос, наконец, оторвался от своего текста и пристально посмотрел на Морфея.

– Ты чего пришел, дома скучно? – с вызовом спросил шеф. – Иди, серваки проверь и вали гулять, нечего тебе тут делать, выходные на то и выходные, чтобы выходить. Вот и выходи, на улицу, за город, с друзьями куда-нибудь, нечего тут просиживать.

– Да я просто переживаю за обновление, вдруг что не так, а мы не в курсе. – попытался оправдаться Морфей и быстро ретировался обратно к себе.

Надо было проверить сервер, но что именно проверять, было непонятно. Общая нагрузка была в пределах нормы, ничего необычного не происходило. В отличие от каких-нибудь магазинов, наши сервера круглогодично работали с одной и той же нагрузкой. Людям надо было спать каждый день и они с удовольствием этим занимались. Самым сложным были периоды массовых праздников или стихийных бедствий, тогда все ложились спать как попало и разбивка на часовые пояса летела к чертям. Нагрузка падала на те сервера, которые были свободней, а не те, что были ближе, из-за чего сны иногда становились непривычными.

В новый год, засыпая в пять утра, можно было запросто оказаться на сервере с иностранцами, конечно, это не большая проблема во сне, ну подумаешь – оказался за границей, что такого? Однако, иногда наблюдалось очень странное и пока слабо поддающееся объяснению явление. Пользователя, вдруг, могло начать швырять по всем серверам вокруг Земли. Как только он оказывался на новом сервере, именно его присутствие вызывало чрезмерную нагрузку, и система, логично полагая, что перенести одного пользователя проще, чем всех – перекидывала его подальше. Такой эффект назывался “кочевник”, он случался редко и длился, как правило, не долго.

Был и другой глюк, когда пользователь, опять-таки, по какой-то неизвестной причине, переставал тратить свою энергию. Он, словно пиявка, цеплялся на энергетические потоки сервера и использовал их в своих целях. С одной стороны, это было не опасно, человек не способен был высосать энергию из сервера, в него попросту столько не влезет, но с другой стороны, он оказывался во сне, который не кончался. У людей это случалось по-разному, если человек засыпал не очень глубоко, то, чаще всего, это называли летаргическим сном. Если же человек проваливался глубоко и полностью отключался от внешнего мира, перенося свое сознание на сервер, состояние называли комой.

До сегодняшнего дня еще не было случая, чтобы эти две напасти произошли одновременно с одним и тем же человеком. Сначала Морфей заметил, как какого-то пользователя швыряет с места на место. Он постарался отследить входящий сигнал, но тот так быстро переключался, что цепь постоянно терялась. Затем он проверил состояние его энергетических потоков и ахнул. Они вели себя точно также, как недавнее обновление, только в другую сторону. Энергия плавно тратилась, доходила примерно до середины и скачком возвращалась обратно. Пользователь, как говорится – завис!

Нужно было срочно принимать меры, день-два его организм выдержит неподвижное состояние – без проблем, но потом могут проявиться последствия. Человек существо подвижное и не привык находиться без движений долгое время. Надо было срочно выводить его из сна, но для этого нужно было его поймать. С той скоростью, что он менял сервера, за ним не смог бы угнаться никто, слишком часто он перескакивал на новое место. Морфей же, в отличии от человека, не мог питаться энергией сервера, он попросту этого не умел.

– Шеф, похоже у нас проблемы! – выпалил Морфей, вваливаясь в кабинет Гипноса.

– То есть ты все-таки нашел причину, по которой хочешь остаться на работе, я правильно понимаю? – проворчал Гипнос, отрываясь от клавиатуры и сурово глядя на Морфа.

– Гип, у нас пользователь завис – надо вытаскивать.

– Как в тот раз? Хреново… Давно завис, в каком часовом поясе?

– А это вторая проблема, он кочевник. – Морфей не любил сообщать плохие вести, но кто-то должен был это делать.

Гипнос откинулся на спинку кресла и задумался. Картина представлялась не самой простой и не самой красивой. Какой-то человек скачет с сервера на сервер и его практически невозможно поймать. Если бы он сидел на одном месте, его можно было вывести в реальность накачивая энергией выше нормы или, напротив, обесточив. В первом случае он бы проснулся с быстро стучащим сердцем от страха и некоторое время не смог бы уснуть. Во втором случае он бы проснулся уставшим, но в любом случае проснулся бы.

– Звони остальным, будем вылавливать вашего кочевника.

– Че это он наш?

– А чей же, мой что ли? Вы у нас авральная команда, вам его искать – значит этот пользователь теперь ваша проблема. Постарайтесь узнать кто он, может быть он в больнице лежит под капельницей, тогда срочности поменьше, но все равно поймать надо.

– Может быть сдадим его техподдержке и дело с концом? – предложил Морф, намекая на то, что работать по выходным – все же моветон, а тем более лезть на сервера.

– Техподдержка его убьет, они будут вылавливать его целую вечность! – логично заметил Гипнос. – Да и потом, мне кажется, что это тот самый пользователь, чей мир вы сломали, а потом чинили. Что-то мне подсказывает, что это будет именно он.

Морфей, получив указания, вышел из кабинета и сразу же набрал Икела, но его телефон был благоразумно отключен, поэтому пришлось звонить Фантасу.

– Что случилось? – безрадостно отозвался тот вместо приветствия.

– Случилось. Приезжай, тут все расскажу. Икел с тобой?

– Нет, он дома должен быть.

– Странно, у него телефон отключен, можешь заехать за ним?

– Ну… Хорошо, могу и заехать. Что-то срочное?

– Нет, что ты, просто очередной день в раю! Мне тут делать нечего, дай, думаю, дерну вас на работу в воскресенье, а то что это я тут, а вы там! – иронично продекламировал Морфей.

– Ладно, не ёрничай, понял, сейчас приедем. Ну или приеду… Если Икела не застану.

Морфей положил трубку и отправился собирать статистику. Бесполезно было прыгать вслед за пользователем, если тот находился в быстрой фазе сна, его время текло в сотню раз быстрее реального, никакой реакции не хватит так быстро анализировать обстановку и догонять. Следовало найти какую-то особенность его переходов и отправиться туда, где он должен был появиться.

Пусть даже человек появится не сразу, можно было дождаться. Без пользователя мир жил по другим законам, а точнее – не жил вовсе. Любой мир наполнялся движениями и изменениями только при наличии человека. Именно он являлся режиссером, главным аниматором и зрителем одновременно. Морфей мог заставить мир ожить, например, чтобы проверить как работают скрипты, как летают птицы и плещется море, но сейчас задача была другой.

Без человека не было движения, а, следовательно, не было и времени, что тратило энергию. В таком мире Морфей мог ожидать и день, и два, только вот сам человек мог не протянуть столько, одиноко лежа дома в кровати. Хорошо, если он жил не один и было кому спасти его от истощения, вызвать врачей и положить в больницу. Более того, никто не мог точно сказать, как давно он висит во сне. Сам факт подпитки энергией сервера являлся ошибкой системы и, соответственно, не отслеживался. Такой пользователь попросту выпадал из наблюдаемой области.

Фантас, как и обещал, по пути на работу заскочил к Икелу, но дома никого не было. На всякий случай он набрал его номер и, убедившись, что телефон все еще отключен, с чистой совестью отправился на работу один. По крайней мере, он сделал все, что от него зависело и не чувствовал за собой долга.

– Привет труженикам выходного труда! – Громко продекламировал Икел, как только вошел в кабинет, но ему никто не ответил. Он покрутил головой и заметил Морфея в кабинете Гипноса, куда незамедлительно и отправился. – Что-то горит? – Попытался пошутить он и несколько раз громко шмыгнул носом.

– А ты как тут? Где Фантас? – удивился Морфей.

– Да я в кино был, телефон включаю, а тут и ты, и он, в общем, я не стал перезванивать – не дурак, догадался, что надо ехать.

– Да у нас тут сгорело кое-что, похоже. Кочевник скачет по серверам как угорелый и все ему мало. – произнес задумчиво Морфей, не отвлекаясь от монитора.

– Наблюдается ли закономерность в перемещениях? – Официальным тоном поинтересовался Икел.

– Не очень… Разве что, он всегда оказывается возле воды и выходит на пляж. Но очень быстро возвращается обратно и тут же прыгает снова.

– Шустрый малый, ну пусть поскачет минут десять и у него бензин кончится – выбросит в медленный сон, с чего паника?

– Он уже минут двадцать скачет и, похоже, останавливаться не собирается.

– Ишь ты, он что, еще и пиявка? – догадался Икел.

– А то… Нам надо понять, кто это. Ты идешь первый, если не успеешь поймать, выходи, я отправлюсь следом. – резюмировал Морфей, вставая с кресла и отправляясь на свое место.

– А чего я первый? – занудно возразил Икел, он, как и все, не любил входить на сервер.

– Потому что мы так решили, долго объяснять. Интересно, Фантас где?

– Наверно у меня дома, ты же, я надеюсь, догадался его за мной послать?

– Точно, блин, ладно давай, вперед. Этот сейчас в Бенгальском заливе на берег Шри-Ланки вышел.

– И что, прямо вот так отправляться? – попытался еще раз возразить Икел.

– Ты чего, еще тут?! Все, стой уже, его сейчас опять кинет в другое место. – ругался Морфей, понимая, что драгоценные секунды Икел потратил на нытье, вместо того чтобы просто найти пользователя.

Икел тем временем устроился в кресле, подключился к серверу и увидел знакомую до боли картину из миллионов маленьких миров, соединенных сетью переходов. Каждый мир представлял собой определенную локацию и если путешествовать по всем правилам, то из одного мира можно было попасть лишь в десяток других, не более.

Однако, находились уникумы, вроде этого кочевника, которые просачивались куда хотели и как хотели, Как именно они это делали – оставалось загадкой. С людьми не рекомендовалось общаться, в далеком прошлом это приводило к казусам и неверно истолковывалось, поэтому никто в этом вопросе толком не разбирался. Икел ждал координаты, которые сейчас выискивал Морфей, однако тот почему-то молчал.

– Морф, ты тут? – спросил Икел просто чтобы убедиться, что он еще способен общаться с реальностью.

– Да, я тут, наблюдаю. Пользователь что-то завис. – раздался голос отовсюду, словно с ним разговаривало само пространство.

– Так может и хорошо, давай координаты, я его быстренько найду там.

– Хорошо, сервер Индия-семь, мир триста десять на двести один. – отчетливо и медленно проговорил голос.

Икел моментально оказался на нужном сервере и нырнул по указанным координатам. На самом деле, географические координаты в реальности очень слабо коррелировали с координатами серверного пространства, разве что климатически.

Оказавшись на пляже, Икел первым делом стер все картонки, оставив только живых пользователей, коих оказалось всего трое. Один из них испуганно заозирался, у него на глазах исчезло две прекрасные мулатки, что вот-вот должны были раздеться, и он не понимал, что с ними произошло.

Страх, как и любая другая эмоция, сильно расходует энергию, поэтому он покрутил головой и с тихим хлопком исчез следом. Другие два пользователя мирно наблюдали за линией горизонта и даже парочка исчезнувших кораблей никак не потревожила их взгляда. Один из них был тот, кто нужен, но кто именно?

Икел прикинулся маленьким рачком, коих обычно толпы бегают по пляжу в поисках пищи после отлива, и быстро подбежал к ближайшему пользователю.

Это был седобородый мужчина лет пятидесяти, он задумчиво смотрел в сторону горизонта и явно о чем-то беседовал сам с собой. Вряд ли это был их кандидат, но проверить стоило. Икел увеличился до размеров небольшой собаки и протянул клешню к ноге незнакомца. Громко клацнув у самого пальца, стал внимательно следить за реакцией. Мужчина услышал звук, но вместо того, чтобы испугаться, взял пригоршню песка и, поджав ноги, швырнул его в Икела.

– А ну, пшел! – громко крикнул он, зачерпывая рукой еще одну. – Пшел, говорю! – Повторил он и опять бросил песком.

– Ах вот ты как! – пропищал отвратительным голосом Икел, решив, что это и есть их кочевник. – Я тебе сейчас пальцы все откушу! – как можно увереннее произнес он и принялся щелкать клешнями в воздухе.

Старик рассмеялся, почему-то сочетание писклявого голоса и строгого настроя этой мелкой букашки его очень рассмешили и через несколько секунд заливистого смеха он так же схлопнулся и исчез.

– Не тот. – расстроено констатировал Икел и быстро переместился к последнему обитателю пляжа.

Как только он оказался рядом, то сразу же узнал героя всех проблем. Это был все тот же самый прыгун, который каким-то фантастическим образом присоединялся к их серверу во время обновления. Он молча смотрел на воду и даже не заметил, как рядом с ним появилась собака. Лишь когда Икел начал скулить, парень обратил на него внимание, повернулся, и на его лице расцвела улыбка. Он протянул руку и легонько потрепал за ухом заблудившуюся собачонку.

– Ты чьих будешь, дружок? – он заозирался по сторонам. – Что-то никого не видно, да ты никак потерялся? Ничего, я вот тоже потерялся, ты не бойся, мы же нашли друг друга, значит и других найдем. – он опять отвернулся и уставился на море, даже не заметив, как собачонка исчезла прямо у него из-под носа.

Глава 8

Выбравшись в очередной раз на берег, по сути, просто выйдя из воды пешком, а не выплывая, я уселся на горячий песок и стал думать, что делать дальше. Впереди простиралось синее море, а, быть может, и океан, сложно было определить. Линия прибоя была не ровной и где-то волны накатывали высоким гребнем, а где-то в другом месте – стелились на несколько сотен метров легкими барашками. Кроме прибоя слышался гомон детворы где-то за спиной, шум ветра, что по громкости пытался соревноваться с волнами, да далекий отзвук музыки, видимо от какой-то торговой палатки или пляжного бара.

Сидеть на песке было удобно, он не обжигал, но и не морозил, словно его температура идеально соответствовала температуре тела. Раздумывая, стоит ли нырять снова, я заметил, как вокруг стали пропадать люди. Сначала пропал звук ребятишек, затем исчезли купальщицы, что играли в воде в нечто среднее между волейболом и водным поло. Под конец я остался в полной тишине и казалось, что даже ветер утих, опасаясь какой-то неведомой силы. Мне не было страшно, скорее мне так даже больше понравилось, когда ничего не мешало думать, ничего не отвлекало от мыслей. Впрочем, никаких особых мыслей в голове в этот момент и не было.

Рядом со мной на песок уселась какая-то собачонка, она была ужасно лохматая и забавная, поначалу мне показалось, что это дворняжка, но красивый кожаный ошейник с небольшим позолоченным брелоком говорил о том, что это не так. Быть может, я и не обратил бы на нее внимания, но она явно напрашивалась на ласку, преданно глядя на меня и тихонько поскуливая. Так иногда ведут себя домашние питомцы, когда выпрашивают что-то со стола, играя роль – “я самая несчастная собака на свете, которую может спасти лишь кусочек во-о-он той вкусной колбаски”.