Помоги проекту - поделись книгой:
В тот момент у него резко возникла потребность с кем-нибудь поговорить, убедиться, что это ему не снится. А ещё лучше – что он не свихнулся. Но бабушки дома не было, Павел был один, и, скорее всего, это было к лучшему. Ну, что бы он ей сказал? Что в интернете завёлся призрак его матери? Она бы, наверное, решила, что он её разыгрывает.
Телефонная трубка будто сама собой оказалась в руке. Павел набрал номер и, не сводя глаз с экрана, словно опасался, что буквы на нём вдруг растворятся в бесконечном цифровом пространстве, нервно заходил по комнате, одновременно слушая казавшиеся нескончаемыми длинные гудки.
– Алло? – спустя вечность ответил на другом конце провода девичий голос.
– Аля! Я, кажется, с ума схожу, – сходу выпалил парень, несказанно радуясь, что слышит живого человека.
На несколько секунд в трубке повисла абсолютная тишина, кажется, даже дышать перестали. А потом девушка недоверчиво переспросила:
– Что, серьёзно? Тебе так плохо без меня?
– Да, нет же! Причём здесь ты? – раздражённо махнул рукой Павел.
– Паш, ты выбрал какую-то странную форму для извинений, тебе не кажется? – в голосе Али слышалась явная обида, но Павел не обратил на это внимания.
– Извинений? Да речь даже не о нас с тобой!
– А если не о нас, то звони кому-нибудь другому! Я не собираюсь с тобой разговаривать! Тоже мне, нашёл выгребную яму для своих проблем!
Если честно, Павел и не думал извиняться. Во-первых, сейчас ему было не до того. А во-вторых, он не чувствовал, что один во всём виноват. Они с Алькой поругались так, что, казалось, уже никакими нитками не сшить. Наговорили друг другу кучу мерзостей и решили разбежаться.
Но в данный момент ему позарез был нужен близкий человек, который его выслушает. А так получилось, что за три года именно эта смешливая ясноглазая красавица заняла в его сердце второе по важности место, разделив сей пьедестал с бабушкой. И выдрать её оттуда у Павла пока никак не получалось. Потому-то неосознанно он и набрал её номер. Номер любимого человека, которому доверял. А она теперь выделывается, как хочет. И это било больнее любого камня.
– Да пошла ты в задницу, дура!!! – сорвался на крик парень и тут же услышал в ответ:
– Сам козёл!!!
Короткие гудки еле слышно нарушали тишину квартиры. А Павел смотрел на трубку, зажатую в кулаке, и не знал, что теперь делать. В сердцах швырнул её на софу и вдруг ощутил бешеное желание выть: на луну, на солнце, на что угодно, лишь бы заполнить зияющую в груди пустоту.
Господи, какой же он идиот! Неужели так трудно было сказать «извини», а не предъявлять друг другу претензии? И Алька тоже хороша… Взгляд парня снова упал на монитор.
Слова с экрана никуда не делись, но страшно больше не было. Что значат какие-то там призраки и страхи в сравнении с потерянным сердцем?
Павел сел за стол, глубоко вздохнул и, обхватив голову руками, уставился на стрелку курсора, которая висела над предложением «ответить», как кончик пера над смертным приговором.
– Значит так, – после недолгого молчания сказал он сам себе. – Никакого привидения нет. Это – совершенно живой человек, который просто случайно выразился так же, как когда-то мама. Удивительно, но такое наверняка бывает. В конце концов, на этом свете происходят и более невероятные вещи.
В прихожей щёлкнул замок – вернулась бабушка. И на душе окончательно воцарилось спокойствие. Парень даже усмехнулся, когда вспомнил свой недавний страх.
– А ну-ка, посмотрим, кто и что ты за человек такой – Настёна-сластёна, – пробормотал он, подчиняясь проснувшемуся любопытству и заглядывая на личную страничку «Анастасии». И сразу же поправился: – …гм… вернее, тётя Настя…
Она оказалась почти вдвое старше Павла. Тридцать пять лет. В мозг болезненно стукнула мысль, – как раз столько же, как и… – но парень сразу же запретил себе даже думать об этом.
– Она – просто человек, – и добавил, криво улыбнувшись, – только очень интересный человек.
Вернувшись на свою страничку, Павел обнаружил отметку о получении нового комментария. «Анастасия».
– А кто же ещё? – саркастически буркнул он и прочёл:
«Очень красиво и явно от сердца. Только… грустно очень… и тревожно. Словно Вам сейчас больно. Кажется, что Вы поругались с кем-то очень дорогим, когда написали эти строки».
– Ещё бы!
«Эти строки» Павел написал вскоре после того, как за Алькой с треском захлопнулась входная дверь, запечатав его наедине с уже неслышимыми, но всё ещё метавшимися под потолком криками и обвинениями, которые вдребезги разбили их счастье, оказавшееся таким хрупким. Но, что удивительно, Павел уже тогда, после выпитого стакана водки, чувствовал злость не только на своенравную девчонку, но и на себя, супермачо безмозглого. И – «Анастасия» права – было очень больно, когда понял, что потерял. Хорошо хоть бабушка всей той прелести не слышала. Не нужно ей пока было знать об этом…
Пальцы выбили короткую дробь на клавиатуре:
«Есть такое».
Ответ пришёл только вечером. Но зато какой! Павел даже чаем поперхнулся, когда читал.
«Вы меня простите. Не моё это дело, но… Обижать тех, кто тебя любит – жестоко. А обижаться на тех, кого любишь ты – глупо. Извините».
Проблема была даже не в том, что женщина была права, хоть и действительно лезла не в своё дело. Просто…
___________
___________
Павел ответил:
«Вы правы».
И послал запрос дружбы.
А спустя полчаса он стоял перед дверью квартиры Али, ощущал кончиками пальцев упругую прохладу лепестков белоснежной розы, одновременно пряча в карман содранную с неё газету (которая защищала нежный полураскрывшийся бутон от уличного декабрьского холода), и точно знал, что сейчас скажет.
С того дня, после безуспешных попыток убедить самого себя, что так не бывает и это скорее всего – полнейшее безумие, про себя Павел всё же называл эту удивительную женщину «мама». А когда накануне Новогодних праздников на его страничке появилось поздравление, начинавшееся словами «Мой Хороший Человечек!..», то уже почти не сомневался в том, что это она. Точнее, сомневался – остатками здравого смысла в ясности своего рассудка, – но объяснить по-другому всё происходящее просто не мог. Ведь много лет назад как раз так частенько и называла его мама, когда хотела сказать что-то очень важное.
Чтобы хоть как-то отвлечься и окончательно не сбрендить, Павел проводил как можно больше времени с Алькой, а на время сессии запретил себе вообще подходить к компьютеру и старался держать разум в узде. Правда, три дня назад свой собственный запрет пришлось нарушить. По просьбе Али, которая отлично знала своего парня и была в курсе его увлечений и талантов. Более того, она искренне считала, что лучше всего у Пашки получается петь, особенно песни собственного сочинения. И что эти песни обязательно должны быть услышаны. И вот…
– Держи. – Медового цвета гитара неожиданно возникла у парня перед носом, заслоняя своими блестящими изгибами половину обзора экрана телевизора. Хотя, если честно, если бы её и не было, это не сильно исправило бы ситуацию. Потому что фоном для гитары служили очень симпатичные изгибы тела Али, упакованного в малиновый свитер и синие джинсы в обтяжку. Она торжественно протягивала ему инструмент.
– Блин, Алька, давай попозже, – попытался отмахнуться Павел, в то же время аккуратно отодвигая девушку в сторону.
– Нет, сейчас, – упрямо заявила та, возвращаясь обратно, но теперь заслоняя уже весь экран.
– Там последние двадцать минут осталось, – возмутился парень, вытягивая шею влево и стараясь увидеть хоть что-то. Но бёдра девушки качнулись в том же направлении.
– Ничего. Ты этот фильм уже смотрел.
– Аль, сегодня же Рождество! А я вчера, между прочим, «эмэмэску» сдал! Дай отдохнуть-то!
– Паш, ну, я же тебя не работать заставляю! – обижено воскликнула девушка. – А мне уходить скоро…
Павел помолчал немного и вдруг спросил:
– Может, останешься? Насовсем.
– Ага! Вот классно-то будет! Два студента в одной квартире на шее у твоей бабушки!
– Я работаю…
– Я тоже. Но сути вопроса это не меняет.
Павел притянул девушку к себе на колени и положил подбородок ей на плечо.
– И долго оно вот так ещё будет?
– Как? – глядя в пол, откликнулась она.
– Вот так. Набегами.
– А ты что, боишься – не дождёшься?
– Нет. Просто думаю – вдруг ты кого получше найдёшь.
Он сказал это совершенно серьёзно, но Аля только покачала головой и, глубоко вздохнув, ответила:
– Дурак ты, Пашка…
Павел хотел поцеловать её, но вместо этого уткнулся носом в гитару, которая снова возникла между ними. А из-за плеча её корпуса, хитро улыбаясь, смотрела Алька.
– На!..
Через полчаса они записали на камеру первый клип Павла, как смеясь назвала это недоразумение девушка, – и под её неусыпным контролем он выложил его на тот самый сайт молодых и не очень дарований.
На следующий день появился первый комментарий – от «Маруси»: «Понравилось».
Дальше отметился какой-то гость, вернее, гостья, отвязная до умопомрачения: «Ты симпотный! Я живу в твоём городе. Может, пересечёмся? Не пожалеешь!»
Павел внутренне содрогнулся, перекрестился и удалил недвусмысленное приглашение от греха подальше, пока Аля не увидела. Ещё через сутки своё одобрение засвидетельствовали ещё двое поющих обитателей того же сайта.
– Спасибо, конечно, но это всё не то…
Павел ждал. Ему было важно получить всего одно послание, остальные были лишь приятными сопутствующими моментами. Но оно всё не приходило.
Алька тоже контролировала этот процесс, но по телефону, потому что у неё экзаменационный график был плотнее, чем у её парня. Для неё любой положительный отзыв был в радость.
– Вот видишь, я же тебе говорила! – торжественно щебетала она в трубку каждый раз после того, как выслушивала скупой доклад своего любимого. И Павел всегда согласно кивал и быстренько переводил разговор в другое русло.
Раз уж установленное им самим табу на компьютер вообще и интернет в частности было уже нарушено, то теперь по вечерам он проводил в сети примерно минут по десять, проверяя оставленные для него сообщения. В принципе, можно было бы, конечно, и подольше путешествовать по просторам I-netа, – благо, учебный отпуск не гнал на работу каждое утро. Но, во-первых, совсем уж наглеть перед собственной совестью не хотелось. А во-вторых, вне компьютера всё ж таки меньше думалось о «печальном», хоть и не на много.
Кроме того, Павел понимал, что с этой историей с привидениями – или ангелами, как посмотреть – нужно что-то делать. Оставалось только решить – что и как. Может, просто спросить у «Анастасии» напрямую: Вы, случайно, не моя мама? То-то она обхохочется…
…Захлопнув входную дверь и разувшись, парень прошёл на кухню и вытащил из-за пазухи половинку чёрного в запечатанном пакете.
– Сумок для тебя нет… – вздохнула бабушка, увидев такой фокус, но Павел не обиделся. Заглянув в стоящую на плите сковородку, он полушутя пояснил:
– Так теплее.
– Кому! – не сдержав улыбку, «возмутилась» бабушка, и Павел, взяв со стола принесённую покупку, показал пальцем свободной руки на себя и на неё:
– Нам обоим.
Бабушка забрала у него хлеб и легонько толкнула его открытой ладонью в лоб:
– Садись уже, хохмач.
Поделиться книгой: