Сказззки

– Давно у меня совета никто не спрашивал, давно. Забыл про меня род человеческий. Спасибо, ты пришёл, песенкой потешил, – Змея неторопливо распрямилась. – Доля и Недоля, небесные пряхи, прядут нити судьбы. Тебе, смертный, надо перевязать свою нить от Недоли к Доле, – сказав это, Змея стала медленно опускаться.

– Матушка Белая Змея, – торопливо воскликнул парень. – А где искать их??

– На краю света, где небо сходится с землёй, – продолжала оседать Змея.

– То есть туточки?

– Да…

– Матушка Белая Змея! – крикнул Иван.

– Ну, что ещё? – уже недовольно прошипела она.

– Как волкодлаку человеком стать? Его колдун обратил!

– Накорми его освящённой или благословлённой едой, и он вновь человеком станет. А сейчас поиграй мне, смертный Иван, устала я… – Змея улеглась, скрутившись в большой белый клубок.

Ваня выполнил просьбу царицы змей, сыграл ей мелодию напевную, колыбельную.

– Спасибо тебе, дудочка милая! – сказал радостно. – Теперь надо Долю и Недолю найти, ещё одна задача!

– Не надо их искать, я знаю, где они, – заявил волкодлак.

– Знаешь?? – не поверил парень.

– Ну, вернее, слышу, – смутился зверь. – Они прядут нити, а я слышу, как веретёна жужжат. Иди за мной, Ваня!

Привёл волкодлак парня к самому краю неба и земли, а там две сестры из кудели нити прядут. Всё-то у них одинаковое: веретёна, прялки, пряжа – только у одной течёт нить тонкая, гладкая, золотая, а у другой из-под пальцев выходит кудлатая, корявая, непрочная. Первая сестра – красавица, опрятная, улыбчивая, добрая, вторая же – неряха, угрюмая и ленивая. А нитей тянется с их веретён великое множество, тысячи тысяч!

– Как же я свою найду? – расстроился парень.– Вон их сколько, и не сосчитать! Ох, матушка родимая, видно, ничего у меня не получится, крепко Недоля повязала твоего сына, стреножила по ногам и рукам…

Вздохнул Иван, непрошеную слезу утёр кулаком:

– Ну, хоть узнали, как тебе помочь, волкодлак. Не зазря ты нас сюда принёс.

– Ваня, смотри! – волк мотнул головой. – Кто это??

Перед ними плыл зыбкий женский силуэт, в котором парень узнал свою мать.

– Эх, Ванюша, что ж ты робкий у меня какой? – покачала она головой. – Верно тебе Белоус говорит: побойчее надо быть, посмелее! Смотри, вот твоя нить! – указала пальцем.

Ваня пригляделся: и действительно, это его судьба, корявая, нескладная, невзрачная! Всё рассмотрел, каждое событие, каждый свой поступок.

– И как я мог не узнать? – удивился. – Мою нить ни с чьей другой и спутать нельзя! Вот я дурак! – даже засмеялся от радости. – Матушка, спасибо тебе! – но силуэт уже растаял, как дым.

– Теперь надо придумать, как Долю и Недолю отвлечь, не разрешат ведь они мне просто-запросто судьбу свою изменить!

– Это мы тебе поможем, Ваня, – заявили Буян и Белоус. – Мы у них нити перепутаем, а пока они их распутывать будут – тебе и карты в руки!

– Я за Долю возьмусь, – сказал Буян.

– А я Недоле мешать буду! – добавил Белоус. – Ты только не зевай, Ваня! Помни: нырок, кувырок, удар…

– Аплодисменты, – подытожил Иван. – Ладушки, вперёд, друзья!

Всё удалось друзьям: кот и пёс бегали, как дурные, нити путали, сёстры за голову хватались, бежали то в одну сторону, то в другую, Ваня времени даром не терял, мигом нить свою корявую от веретена Недоли отцепил, к веретену Доли привязал. Волкодлак за кустами прятался, переживал.

Запыхались все: и человек, и животные, и небесные пряхи – но, наконец, порядок был восстановлен, воцарились тишина и покой, прерываемые жужжанием веретена.

– Что теперь? – спросил волкодлак.

– Теперь домой! Тебя выручать, себе помогать! Белоус, ты с нами или к Яге направишься?

– Я с вами, – мяукнул кот. – Очень уж любопытно, чем дело закончится!

Сели на волкодлака и помчались, как вихрь небесный, и даже быстрее. Только леса, реки да поля внизу мелькали и ветер в ушах свистел. В мгновение ока домчались до Ваниного дома.

– Ваня, помни: побеждает тот, кто быстрее да умнее! – строго сказал Белоус.

– И ловчее! – тявкнул пёс.

– Иди уже, – поддакнул волкодлак.

Иван выдохнул, на друзей оглянулся, ворота открыл и ступил на родимый двор. Ничего не изменилось, всё было таким, как и прежде. Он рот открыл братьев позвать, как из хлева вышла Настя с полным ведёрком парного молока.

– Ванечка! – взвизгнула от радости, руками всплеснула, подбежала, на грудь кинулась. – Живой, целёхонький!

– Живой, Настенька! Ничего со мной не сделалось!

– А судьбу свою поменял? – жадно спросила она.

– Поменял, сестрица, на самом краю света был, у Белой Змеи совета спрашивал, нить свою от Недоли к Доле перевязывал.

– Ой, как интересно! – девушка прижала ладони к щекам. – Потом всё-всё расскажешь, а я побегла, некогда мне, дел много. Невестка старшая, Марфа, ух, какая злющая! – тихонько сказала она. – Ты, Ванечка, пока в избу заходи, за стол садись, я тебя сейчас накормлю! – повернулась убежать, но Ваня её за руку поймал:

– Настя, погоди, нет ли в доме еды какой освящённой или благословлённой? Хоть кусочек маленький?

– Кулич вроде с Пасхи остался, а зачем тебе? – удивилась Настя.

– Не мне, другу моему, из беды его вызволить!

– Поняла, сейчас принесу!

Да не успела Настенька уйти – на крыльцо вышла Марфа, увидела их и как начала кричать-верещать:

– Люди добрые, да что ж это творится?! Не успел прощелыга домой вернуться, под отчий кров ступить, как тут же с женой брата миловаться начал! Ах ты, дрянь, змеюка подколодная, иди в дом! – это она Насте крикнула.

Настенька руку у Вани вырвала, всхлипнула и побежала в избу.

– А ты, душа пропащая, что ж ты обратно-то явился, гляделки свои бесстыжие выпучил?? Ни зверь лесной, ни человек лихой на тебя не позарился! Чёрт бы твою душу прибрал, всем легче бы стало!

На вопли жены Андрей выскочил, а с ним и Гордей рядом. На Ивана уставились с удивлением.

– Гля-ко, Гордей, явился не запылился! И суму краденую приволок! – хмыкнул Андрей.

– Ну, получишь ты у меня, будешь знать, как с моей женой якшаться! – с угрозой сказал Гордей и пошёл к Ване.

Тот суму с плеча скинул и стоял твёрдо.

– Ах ты, щень подзаборная! – замахнулся Гордей и… неожиданно оказался на земле ничком.

Удивился, взметнулся, набросился на Ивана и… получил по первое число. Упал на колени, за живот схватился, жалобно крикнул:

– Андрей!

А тот уж, как бык разъярённый, к Ивану побежал, злоба ему глаза застит, думать не даёт. Ну, Ваня силушку его богатырскую в забор и направил. Приложился брат головушкой крепко, охнул, на землю сполз. Сидит, на Ивана смотрит, недоумевает. Андрей рядом охает.

– Ну, вот что, братья мои разлюбезные! И ты, невестка старшая! – строго сказал Иван.

А Марфа в крыльцо вжалась, побелела вся, дрожит и молчит, слава Богу.

– Руки распускать вам никто воли не давал! Только посмейте малого да слабого тронуть – мигом головы поотрываю, уяснили?! – грозно на братьев надвинулся, а они как будто даже ростом меньше стали. – Не слышу! – ещё грозней сказал.

– Уяснили, братец, уяснили! – проохали братья.

– Ты! – к Гордею повернулся. – Настю не смей обижать! Жена она тебе верная, любит тебя, а ты, дурак, счастья своего не понимаешь! Узнаю, что жену обидел, руки узлом завяжу, вовек не развяжешь!

– Вот это сказал! – восхищённо прошептал кот, выглядывавший вместе с друзьями из-за угла. – Моя школа!

– Понял, брат, понял! – простонал Гордей.

– Матушка да батюшка на вас с небес смотрят, слезами умываются, видя, как вы наш славный род позорите, нехристи! Сильный да умный должен слабых да малых защищать и заботиться о них! А вы?!

– Брат, клянёмся, что так и будет! – пообещал Андрей, со страхом глядя на младшенького.

– Попусту не клянись, живи по-человечьи, чтоб родители покойные вами гордились. Или хотя бы не расстраивались, – веско сказал Иван. – А ты, невестка старшая, – брови сдвинул.

– Я, я, Ванечка, раньше всех вставать буду, корову доить, скотинку кормить, на стол собирать, на дворе убирать, Настеньку не обижать! – заторопилась Марфа.

– Ишь, как запела! – расправил брови Иван. – Труды делите поровну, будьте сёстрами, Настя тебе не служанка, а сестрица младшая, поняла?

– Поняла, поняла, Ваня, разумник-то ты какой! Любоваться – не налюбоваться, слушать – не наслушаться речей твоих умнеющих! – умильно сказала Марфа.

– Эй, жена, ты чего это? – Андрей поднялся на ног – Умом повредилась? Иди на стол собирай! Брат наш, чай, с дороги дальней устал да есть хочет! – подошёл к Ване, обнял его: – Ты прости нас, братишка, неразумные мы были, обозлились на тебя по глупости…

– Не держи зла! – Гордей подошёл.

Обнялись братья и постояли так минуточку, кот даже слезу лапкой смахнул:

– Какая трогательная сцена! – прошептал.

– Ваня, вот кулич! – Настенька подбежала.

Ваня к воротам обернулся и крикнул:

– Заходите, друзья, не бойтесь!

– А мы и не боимся! – возмутился Белоус и первым на двор вошёл.

– Котейка какой! – ахнула Настенька и побежала его погладить, за ушком почесать, на руки подхватила.

– Белоус я! – замурчал довольный кот. – Это имя такое!

– Говорливый-то! – Настя ахнула. – Хочешь сливочек? Или молочка парного? Сметанки?

– И сливочек, и молочка, и сметанки! – совсем разнежился кот. – Какая ты умница, Настя!

Буян к братьям подбежал, запрыгал вокруг них – соскучился как-никак.

Следом волкодлак зашёл, осторожно, с опаской. Марфа взвизгнула, за мужа спряталась, братья невольно за ножами поясными потянулись, Настя крепче к себе Белоуса прижала.

– Это кто ж такой, брат? – на правах старшего спросил Андрей.

– Не пугайтесь, не бойтесь, это друг мой. Его колдун в волкодлака обратил, а Белая Змея рассказала, как ему опять человеком стать. Держи! – Ваня протянул чудищу кулич пасхальный.

Тот осторожно в пасть его принял, съел, крошки с ладони облизал, замер. Сначала ничего не происходило, потом волкодлак завыл, закричал страшным голосом, оземь грянулся, глядь: не страшилище лесное лежит, а пригожий парень в красной рубахе. Поднялся, отряхнулся, себя оглядел, засмеялся:

– Ваня, не обманула, Змея, вот он я! – ногой притопнул.

– Как звать-величать тебя, добрый молодец? – это Настенька спросила, первая опомнилась.

– Всеславом родители нарекли, сестрица!

– Проходи в дом, Всеслав, гостем будешь! – поклонилась ему, как по обычаю положено.

– Да я к Василисушке побегу, к невесте моей милой, – запротестовал парень.

– Ты теперь человек, а не оборотень, мигом не домчишься – здраво рассудил Ваня. – Поешь, отдохнёшь, в баньке попаришься, потом коня тебе справим и поскачешь к своей любушке-голубушке!

– И то верно! – согласился Всеслав.

Дружно зашли все под кров гостеприимного дома, сели за обильный стол, которые две хозяюшки соорудили – Марфа да Настенька, и в беседе застольной поведал Иван обо всём, что с ним приключилось, обо всех, кто ему на пути встретился. Речь его лилась-журчала ручейком – заслушаешься! Кот, пёс да волкодлак, то есть Всеслав, свою лепту вставляли, подробности добавляли. А уж когда Ваня про Марьюшку рассказал, старший брат, хитро прищурившись, спросил:

– А не заслать ли сватов к красавице этой? – чем изрядно Ванюшу смутил.

– Заслать! – бодро сказал кот. – Никогда ещё на свадьбе не гулял!

Вот и заканчивается наша сказка о том, как Иван-Бедован счастье искал.