Кошка в окошке

Михаил Поборуев

Кошка в окошке

«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»

За окном едва слышно шелестел нудный осенний дождик, нагоняя сонливость и грусть. Наступал вечер. От сгустившихся плотных облаков в комнате стало совсем темно, но Виталию было лениво включать свет. Ему вполне хватало освещения от телевизора, показывавшего какой-то довольно старый боевик. Любимый кот Барс, в просторечии Барсик, уютно согревал ноги. Это было очень кстати – осенние вечера становились все холоднее, а центральное отопление еще не запускали. Кот довольно урчал, кайфуя от ленивого почесывания за ухом. Но так было не всегда. Когда Виталий купил эту квартиру почти в центре города с видом на местную достопримечательность, он даже и не помышлял о животных. Лишние заботы, уход за питомцем были, как он сам тогда считал, ни к чему. Да и ремонт, а точнее обустройство нового жилища как-то подзатянулось. В конце концов молодой человек усилием воли и почти скандалом с рабочими добился желаемого и в квартире наступила долгожданная тишина и покой. Довольно долго в новом доме оставались запахи краски, обойного клея и чего-то еще строительного, что заставляло Виталия первое время появляться дома только для ночевки. Постепенно запах улетучился, парень стал больше времени проводить дома, особенно слякотной осенью и промозглой зимой. Но уютную тишину домашнего очага стали нарушать непонятные Виталию звуки. То что-то стукнет, то едва слышно скрипнет, то довольно явственно зазвенит. Головой он понимал, что это, скорее всего, новый дом «усаживается», сужаясь и расширяясь от температуры и влажности. Но некое раздражение мешало, нарушало гармонию. Коллеги посоветовали новоселу завести кота, чтобы было на кого списывать все эти звуки. Так и случилось. Привезенный из деревни котенок оказался довольно шубутным, но таким милым, что молодой человек с радостью покорился и успокоился. С годами Барс остепенился, перестал постоянно шуршать по углам и ронять посуду на кухне, полюбив сладкий сон на коленях хозяина. Да и дом, видимо, пообтерся, уселся, почти перестав издавать необъяснимые звуки. Ничто не нарушало идиллию.

Фильм заканчивался, сладкая истома охватила человека и кота. Шевелиться совершенно не хотелось и Виталий подумывал, а не заснуть ли прямо тут, в кресле, поставив таймер не телевизоре. Верный Барс, похоже, был полностью согласен. Парень уже протянул было руку за пультом, как на кухне что-то звонко стукнуло. Виталий по-началу даже не осознал, что произошло. По привычке уже собрался попенять коту, но тут же вспомнил, что Барсик не слезал с его колен почти с начала фильма. Зверь и человек переглянулись. Питомец пристально смотрел в глаза хозяину, как бы спрашивая – ну и что это было? Поняв, что хозяину нечего ответить, кот медленно поднялся, сполз с колен и, пригибаясь словно заправский разведчик, неслышно прошел на кухню. Виталий с интересом ждал возвращения друга «с передовой». Минуту-другую спустя Барс вернулся и, даже не взглянув на хозяина, спокойной походкой проследовал к кушетке, легко вспрыгнул и свернулся калачиком, всем своим видом показывая – ерунда, зря вставал только, давай иди уже спать. Виталий хмыкнул, но все же решил сам посмотреть и поднялся, разминая затекшие ноги и поеживаясь, лишившись уютного тепла. Он прошел на кухню и привычным жестом включил свет. Умная электроника, щадя глаза, увеличивала яркость довольно медленно, так, что Виталий успел заметить в полумраке на подоконнике за шторой кошачий силуэт, оттененный уличными огнями. Светильник зажегся на полную яркость и тень пропала. Парень быстро шагнул к окну и отдернул шторы, внутренне удивляясь Барсу, совершенно не обратившему внимания на непрошеного гостя. Но за шторой никого не было. Виталий, конечно, понимал, что кошки способны передвигаться быстро и бесшумно, но на довольно скромной кухне спрятаться было практически негде, а окно было закрыто. «Померещилось, что ли?» – подумал молодой человек и погасил свет, не задергивая штор. За мокрым стеклом город жил своей жизнью – ползли автомобили, спешили укрыться от дождя прохожие, Эйфелева башня манила яркими огнями. Парень вернулся в комнату.

– Ба-арс! – Вопросительно-требовательно обратился Виталий к питомцу. Тот удостоил хозяина лишь легким поворотом одного уха.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – Настаивал парень, пытаясь совместить в голове чужого кота на подоконнике и спокойствие своего. Барс наконец поднял голову и с упреком уставился на человека, словно говоря:

– Ну и чего ты орешь? Можно подумать, увидел что-то не то…

«А и действительно» – успокаиваясь, размышлял Виталий – «Чего такого я там увидел? Ну город, ну Эйфелева башня, ну тень кошачья… может, просто свет от фонарей такую игру затеял… Стоп!!! Какая башня? Я ж в Воронеже!»

Парень опрометью бросился на кухню и уставился в окно. Дождь. Ползущие машины. Мокрые пешеходы. Привычный Благовещенский собор. Естественно, никакой Эйфелевой башни. Он тряхнул головой, потер глаза. Сон уже давно как рукой сняло. Но ведь он же точно видел огни башни! Или нет? «Пить надо меньше» – решил парень и тут же вспомнил о едва початой бутылке красного полусухого, томившейся в холодильнике уже больше года, и, скорее всего, прокисшего. Эта бутылка была последним спиртным, купленным им по случаю свидания с Настей. Не слишком смелые, но довольно приятные ухаживания парня тогда завершились вполне логичным образом – девушка пришла к нему в гости. Вечер, а затем и ночь, прошли вполне приятно и к обоюдному удовольствию. Но наутро Настя исчезла, не оставив даже записки. Кот, конечно, что-то видел, но ничего не сказал. Из квартиры ничего не пропало, но и ничего не оказалось забытым. Ее телефон не отвечал, а потом и вообще оказался отключен оператором. Виталий, как ни искал девушку, но ее и след простыл. Все знакомые, узнав подробности, говорили в один голос – «Ну, поматросила и бросила, не только мужикам так поступать! Может, мужу изменила разок в ответку, и все.» Виталий смирился и потихоньку забывал о ней. Новые знакомства как-то не клеились…

– Зинаида Тимофеевна, очень вам благодарен! Это всего на три-четыре дня. Ну, во всяком случае, мне самому так обещали.

Зинаида, бойкая сухощавая старушка с пронзительными серыми глазами, подрабатывавшая консьержкой в доме, согласилась присмотреть за Барсом во время отсутствия Виталия. Парня направили в краткосрочную командировку в соседний город для переделки охранной сигнализации местного музея. Этот этнографический музей принимал выставку живописи какого-то малоизвестного французского художника и организаторы выставки предъявили претензии к охранной системе музея. Молодому человеку предстояло разобраться в алгоритме системы и переделать его. Как всегда, руководство считало, что это «делать нечего, ты больше гулять будешь», хотя сам Виталий был куда более скептичен.

Гостиничный номер, куда поселили командировочного, изысками не блистал. Малюсенькая комнатушка с кушеткой и душевой кабинкой за стеной. Все. Даже телевизора не было. «Переночевать хватит» – решил парень и отправился на поиски чего-нибудь перекусить с дороги.

На декомпиляцию программы ушел почти весь следующий день, древний компьютер, предоставленный музеем, едва ворочал относительно легкий массив данных. Пока техника пыхтела, отчаянно жужжа вентиляторами и дребезжа не хотевшей закрываться крышкой, Виталий бегло осмотрел городок. Абсолютно ничего выдающегося, обычный провинциальный населенный пункт, со своим неторопливым укладом и разномастной архитектурой, перемешавшей традиционные двух-трехэтажные деревянные домики с современными бетонно-стеклянными торговыми центрами. Глядя на эту смесь, парень испытывал странное чувство беспокойства и непонимания. Как можно жить едва ли не в трущобах, но закупаться в ультрасовременных центрах? Впрочем, жителей это, по всей видимости, нисколько не смущало.

Компьютер, наконец, справился с данными и вывел результаты в файл. Виталий довольно быстро нашел точки входа в подпрограммы, внес требуемые изменения и запустил обратный процесс сборки исполняемого файла. Старенькая техника натужно загудела снова, а программист отправился, с разрешения администрации, познакомиться с привезенными шедеврами. Их как раз размещали в залах музея, выставляли освещение и формировали композицию. Картины в общем и целом понравились неприхотливому взгляду дилетанта. Они были выполнены в той незамысловатой манере, которая всегда нравилась Виталию – почти фотографическая точность и детализация изображения тем не менее не затмевала нарисованности. Нечто среднее между фотографией и классической живописью маслом. Молодой человек отдыхал, глядя на в общем-то немудреные, но очень душевные пейзажи. Вот речка вьется среди полей. Там пастух гонит куда-то стадо коров. Здесь мальчик выбежал из избушки и помчался навстречу ветру. Умиротворенная улыбка играла на губах зрителя. И вдруг парень встал как вкопанный. Казалось бы, обычная городская зарисовка, неведомо как затесавшаяся среди сельских пейзажей. Но только не для Виталия. Улыбка моментально исчезла с лица, челюсть сама собой начала движение вниз. На картине был изображен осенний вид из городского окна. Капли на стекле, мокрые машины, спешащие пешеходы, яркие огни Эйфелевой башни и силуэт кота за нарисованной шторой

– Вас тоже удивляет присутствие этого этюда? – Вывел из оцепенения голос куратора выставки. Виталий вздрогнул, смутился.

– Да…– Пробормотал он нерешительно. – Не совсем. Скажите, простите мое невежество, а где была нарисована эта картина?

– Картины обычно пишут. – С покровительственной улыбкой заметил куратор.

– Да, простите… – Виталий смутился окончательно, но куратор продолжал.

– Дело в том, что ни даты написания, ни тем более места мы не знаем, в отличии от других картин (тут куратор назвал какое-то французское имя, которое тут же вылетело из головы Виталия). Для нас вообще загадка, почему автор решил отойти от сельской темы и написал этот этюд. Эта картина единственная в таком ключе, он больше никогда не возвращался к этой теме. Да и в Париже, судя по данным биографии, никогда не бывал, хотя и жил не так далеко…

Озадаченный и растерянный Виталий вернулся к работе. Он был так поглощен мыслями о загадочной картине, что даже не сильно огорчился из-за зависшего компьютера. Процесс сборки исполняемого файла пришлось запускать заново. Через несколько часов процесс успешно завершился и программист вместе с куратором прогнали систему на все мыслимые и немыслимые ситуации. Заказчик остался доволен и даже пригласил Виталия на открытие выставки. Впрочем, приглашение было чисто формальным – программист должен был запустить систему и контролировать ее работу первые сутки в любом случае.

Выставка открывалась с большой помпой. Приглашенные гости, разряженные, словно на прием к Президенту, величаво прохаживались по залам, отпуская глубокомысленные замечание и выражая сдержанное, аристократическое восхищение произведениями этого широко известного в узких кругах живописца. Виталий смог наконец осмотреть все картины, но раз за разом все возвращался к этюду с окном и кошкой, находя все новые отличия и сходства с видением дома. В конце концов, убедив самого себя в знаковости этого совпадения, парень решил по возвращении домой собрать всю информацию о художнике. Виталий уже собирался покинуть экспозицию, как едва не сбил с ног пару гостей. Едва увернувшись от столкновения с увлеченными посетителями, парень застыл на месте от неожиданности. Под руку с кавалером, мило улыбаясь и щебеча, стояла Настя. Больно кольнули воспоминания, удивление от давнего странного ее поступка, грусть потери. Виталий довольно быстро пришел в себя, но отвести глаз все же не успел – девушка тоже заметила его. Бывшая подруга часто-часто заморгала, стушевалась, не зная как себя вести. Виталий едва заметно кивнул, давая понять что тоже узнал ее, но не хочет мешать, развернулся и вышел из музея.

По словам куратора, открытие выставки прошло более чем успешно. Он выразил благодарность Виталию, подписал акт о выполнении работ и, довольно мурлыкая себе под нос, вернулся к гостям. Программист сложил документы, сунул в карман и направился в гостиницу. Солнце уже скатилось за горизонт, ясное небо и полная луна раскрасили мир таинственными сиреневыми красками. В воздухе разливался аромат вечерних цветов, наползающий с реки туман обдавал прохладой.

– Виталий, подожди! – Услышал парень за спиной знакомый голос. Он остановился, не оборачиваясь. Девушка догнала его, повернулась лицом и подняла растерянные глаза. Нос Виталию защекотал знакомый запах Настиных духов, светлые кудри обрамляли нежное личико девушки. «Отрастила волосы» – неожиданно для себя самого отметил парень.

– Знаешь, я хотела… – Начала Настя.

– Не надо. – Перебил ее Виталий. – Что было, то было. Я не в обиде.

– Я хочу объяснить…

– Зачем? Какая теперь разница?

– Я чувствую себя виноватой.

– Забудь. Все нормально. – Виталий грустно смотрел в глаза бывшей подруги. Рука почти рефлекторно поднялась, чтобы погладить девушку по щеке, но парень остановил этот неуместный порыв.

– Все хорошо. – Повторил он. От Насти не укрылся ни внезапный порыв, ни грусть в глазах, ни принятое им решение. Она все поняла. Да и выбора, собственно, не было. Девушка кивнула, обошла молодого человека и неспешно застучала каблучками.

– Подожди. – Вдруг услышала она и напряглась. – Ты, случайно, не знаешь, где это ваш…

Парень запнулся, тщетно пытаясь вспомнить имя художника.

– А, ладно, неважно. – Не оборачиваясь махнул он рукой.

– Где он написал этюд с кошкой? – Догадалась девушка и, тоже не оборачиваясь, ответила. – Нет, не знаю….

Каблучки снова застучали по асфальту, удаляясь. «Значит, придется искать самому» – решил

Барсик, как умел, по-кошачьи выражал радость от возвращения хозяина – урчал как дизельный трактор в поле, вертелся вокруг и с такой силой терся о брюки Виталия, что едва ли не валил его с ног. Кот явно соскучился, но выглядел вполне себе сытым и довольным жизнью. Молодой человек как-то позабыл привезти консьержке подарок, да и вряд ли бы ее заинтересовали буклеты из музея. Поэтому он купил большую коробку «белёвской» пастилы, которую, по слухам, уважала старушка, и засунул внутрь довольно крупную купюру, справедливо рассудив, что пенсионеры богатыми не бывают.

– Зинаида Тимофеевна, огромное вам спасибо! Вы так меня выручили! – Прямо с порога, вместо приветствия выпалил Виталий. – Надеюсь, все было хорошо?

– Проходи, проходи, милок, сейчас чайник поставлю. – Засуетилась старушка и скрылась в кухне, не дав парню даже возможности возразить. За чаепитием молодой человек рассказал коротко о городке и музее, но старушка живописью не интересовалась, поэтому выслушала Виталия лишь с вежливым интересом.

– Ну а вы как тут? – Закончил он рассказ.

– Да все хорошо, он у тебя ласковый. – Пенсионерка усмехнулась. – Даже поладить себя дал пару раз. Молодец, молодец. Кушал хорошо, ходил только в лоток, так что мне и делать-то ничего толком не пришлось.

Зинаида Тимофеевна умолкла ненадолго, словно что-то вспоминая или не решаясь сказать.

– Не пойму вот только. – Продолжила она наконец. – Вроде всех в доме знаю, а тут не пойму. Да и вообще странно как-то.

Виталий насторожился.

– Вот как зайду к тебе в комнату, так словно говорит кто на кухне у тебя. Девка какая-то молодая. Да так хорошо слышно, прям слова разобрать можно, только непонятные какие-то, не знакомые. Я на кухню, а там нет никого, и голос затих. Я в комнату – опять бормочет что-то.

– Может, через вентиляцию соседей слышно? – Озадаченно высказал предположение Виталий.

– Да я сначала тоже так подумала. Но голос-то совсем незнакомый. Я ж всех знаю, а тут…

– Говорит непонятно, да? – Уточнил парень. – Может, кто кино какое иностранное по интернету смотрит?

– Вот я старая дура! Точно! – Обрадовалась консьержка. – А то я уж думала, кто там любовницу тайком мимо меня водит? А про интернет-то ваш я и забыла совсем!

На том и порешили. Виталий еще раз поблагодарил старушку и вернулся домой.

Выходные Виталий решил посвятить поиску информации об этом французском художнике. Но, как назло, его имя никак не хотело всплывать в памяти. Поиск по выставкам окрестных музеев тоже ни к чему не привел. Собственно, ничего удивительного в этом не было – музеи были маленькими, художник неизвестным, а интернет, хоть и знал много, но, как оказалось, не все. И парень решил просто позвонить в музей и пообщаться с куратором выставки еще раз.

– Здравствуйте, здравствуйте! – Раздался жизнерадостный голос на другом конце провода. – Да, конечно, я помню вас, Виталий! Наш директор очень доволен вашей работой, все в порядке, можете не беспокоиться!

– Да я, вообще-то, по другому делу. – Программисту едва удалось вставить слово.

– Да? – Удивилась трубка. – И по какому же?

– Я бы хотел поговорить с куратором выставки этого француза. К сожалению, не помню его имени…

– Выставки? Какой выставки? – Трубка удивилась еще сильнее.

– Ну как же… – Опешил парень. – Выставка французского живописца, ради которой и переделывалась сигнализация. Разве она уже закончилась?