Гоша

Он шагнул в зев трамвая под объявляющуюся остановку. Сел к окну. В мыслях крутилось слово «Света», зазывая за собой ворох глубинных и тяжких воспоминаний. Гоша полюбил ее. Впервые в жизни отказался от накопленных ценностей, как подросток, резко поменял картину жизни и даже ориентиры. Без Светы терялся смысл беготни, вечной работы, общения с семьей, оставалось только созерцание и самокопание. Но эти занятия были настолько требовательными и трудозатратными, а Гоша был уже настолько уставшим, что намеренно убегал от них. И Света была лучшим бегством. С ней не сулила жизнь философа, о которой в юности мечтал Гоша – социальная аскеза, полная романтизации и возвышенности из-за фокуса на себе, постоянных раздумий над сущностью бытия и своей персоны. С ней ему сулила жизнь без изысков, но полная простых мелочей, которым, кажется, Гоша к тридцати начал радоваться – вместе сходить в магазин – именно не заказать, а сходить самим – это же маленькое приключение, приготовить ужин, не говоря уже о путешествиях и поездках выходного дня. Света обладала не самым простым характером, но ради нее в душе Гоши неожиданно нашлась огромная квота по терпению и принятию. Объявили станцию. Эфемерная Света растворилась в сознании, но через мгновение появилась вновь. Света была красива, очень красива, умна и по-своему изысканна в юморе, замечаниях, ходе мыслей. В ее голове уживалось творчество с холодом цинизма. Из-за этого она была зачастую непредсказуема, очень ранима и обидчива. В моменты обиды все нутро ее сжималось и скрывалось от Гоши, не давая и шанса при неправильной фразе угадать (даже не понять) причину недовольства. Но Гоша любил ее. А она? Гоша в первый раз за много месяцев с начала отношений серьезно задал себе этот вопрос. Уверенность в ее чувствах почему-то красной нитью проходила сквозь его память, ее образ, несмотря на ее слова, как им тяжело вместе, как она боится, что Гоша не будет развиваться, как у них разные взгляды на жизнь и она не понимает, что делать. Такие слова возникали после ссор, когда ее внутренний холод проходил, она подходила к Гоше и начинала говорить, почему она обиделась и бонусом что ее не устраивает в их жизни в целом. Что ему было отвечать на это? Он и сам не знал ответов на ее загадки, просто слушал, старался окружить осязаемой заботой – покупал продукты, готовил, отвозил и встречал с работы, не ограничивал в интересах, хоть и не понимал до конца их. Света вздыхала, обнимала его, и все дальше шло своим чередом. Снова объявили станцию. Сбитый с потока мыслей, Гоша подумал: «Нужно точно уходить в «Заслон», Света как раз долго тоже меня на это толкала». Этот момент был понятен – отец Светы был достаточным инфантом по ее же выражениям в его адрес и висел не шевелясь в омуте безработицы, не думая о семье, маленькой Свете, только наслаждаясь своими хобби. Работала одна мать. Света говорила про одно воспоминание, когда ей двенадцать лет, она после школы вернулась домой, следом за ней вернулась мать с крайне уставшим видом и тремя сумками продуктов, а меж этим ее отец в соседней комнате чинил свою игрушечную железную дорогу, в которую сам же и игрался. Тогда она пообещала себе, что никогда такой не будет. И, видимо, она боялась увидеть стагнацию Гоши в любом проявлении, и в долгом пребывании на нелюбимой не особо оплачиваемой работе в том числе. Нужно что-то делать. Спасать Свету, потом перейти к Ване в «Заслон», а там может им вдвоем и вовсе переехать на другую квартиру.

Гоша вспомнил, что обещался связаться с отцом. После первых шоу Гоши с Рибусом отец здорово изменился. Их общение не возвращалось никогда боле в светлые и теплые границы, но хотя бы стабилизировалось на уровне взаимопонимания и поддержки. Гоша созванивался с отцом раз в неделю, иногда приезжал один или со Светой к родителям в гости – они окончательно поселились на даче. Леха разошелся с Леной, с головой ушел в работу и даже с Гошей, живя в соседних районах, виделся раз в пару месяцев. И тут Гошу посетила занятная мысль – а стоит ли вообще говорить семье о происходящем? С одной стороны, для излияния эмоций ему вполне достаточно будет поговорить с Сашей и Ваней – друзьями Гоши еще с университета, общение с которыми магически восстановилось примерно с появлением Рибуса в жизни Гоши. С другой же стороны, таким личным и неукоснительным потрясением Гоша был готов поделиться только словно с самим собой. И поскольку семья в каком-то смысле являлась физически его частью, Гоша решился рассказать отцу о том, как забрали Свету. Голос звучно объявил нужную остановку. Гоша вышел в московский гомон и, пока шел в метро, набрал отца.

– Твою ж! Слушай, ну у меня нет цензурных слов, чтобы эмоции описать. – Михаил Юрьевич хмыкнул. – Ты знаешь, куда ее забрали?

– Говорю же, нет еще. Постараюсь как-то выяснить. Нужно еще, наверное, адвоката на всякий найти или к юристу на консультацию выбраться.

– Это да, только нужно выяснить точно, за что и на сколько. Я понимаю, что, как ты говоришь, за ее немного взгляды радикальные, но это только догадки. Может, она аРибор не прошла? Хотя как могла не пройти, честное слово, это все одного поля приблуды, что Рибус, что аРибор. Ты представляешь, нас с матерью опять заставляют проходить.

– Что на этот раз?

– Да аРибор. Как тогда мать заставили на Рибусе пройти все-таки обследование.

– Не заставили, пап, а предложили. – Прервал отца Гоша. – Вам надбавку разовую к пенсии предложили, как прошедшим обследование.

– Да, и при этом квоты на бесплатные обследования в больницах, пансионаты и даже экскурсии несчастные стали давать только по Рибусу в основном. Вы как бы можете и не делать, но тогда ничего и не получите, только шиш. И теперь такая же песня с аРибором. Видимо, правильно мать упирается, что-то совсем воду они мутят, – сейчас ей еще расскажу, что Светку забрали, вот что будет… Или ты сам расскажи, приезжай к нам в выходные, может у Лехи тоже получится с тобой приехать. Хотя бы один день от дурдома отдохнешь, да и вместе может что придумаем.

Гоша промолчал. Он смотрел, стоя уже рядом с метро, как окурок его сигареты тлеет красноватым тусклым огоньком, не попав в мусорный бак. Он думал, снова думал, нет, даже осязал кожей, как же он устал и запутался. Гоша панически ничего не понимал. На этом фоне работа выглядела спасительно, так как от нее веяло стабильностью.

– Так что? – Спросил на том конце Михаил Юрьевич.

– Я посмотрю по работе. Но предложение хорошее. Спасибо, пап. – Гоша попрощался с отцом и быстро спустился в метро – на удивление, он еще не опаздывал на работу, но был крайне близок к этому.

Глава 5. Гоша понимает.

Разговор на Чистых прудах о воспоминаниях Гоши подошел к концу. Ваня пристально смотрел на Гошу, который докуривал очередную сигарету и, замолчав, смотрел на солнечные блики и плавающие облака тополиного пуха на воде. Саша первый взял реванш над тишиной:

– Забавно, но я ловлю себя на мысли, как ты изменился после университета через призму твоих проблем. Точнее даже сказать, переживаний. Наверное, первый раз за долгий срок, может даже и первый вообще за все общение, я слышу такой долгий рассказ о твоей жизни. Обычно ты немногословен.

– Решил рассказать вам все, что помню о Свете. Может, это и перебор. Простите, что так долго получилось.

– Нет, нет, все хорошо. – Ваня убедительно кивнул головой. – Теперь мы хотя бы точно понимаем, что произошло.

– С одной стороны, понятно, почему Свету забрали. – Подхватил Саша. – Чисто с человеческой точки зрения из-за радикальности ее позиции. Но. Сам аРибор создавался для того, чтобы анализировать риски переноса социальных признаков из прошлой в настоящую. То есть если бы она в этой жизни тоже занималась мародерством и вообще была личностью мутной, тогда было бы закономернее забрать ее после обследования аРибора. А так получается, что если тебе «повезло» в прошлой жизни быть ненадежным человеком, то в этой жизни тебе вообще шаг в сторону не стоит делать, сидеть ровно на стуле и молчать.

– Идеальный аппарат управления. Мне уже кажется, что для этого аРибор и создавали, а не для какой-то современной евгеники и создания общества а-ля по Жаку Фреско. – Гоша подумал, что было бы лучше просто кивнуть на реплики Саши, так как его отсылку могли и не понять, но все равно высказал ее. Ваня опять понимающе и убедительно кивнул. Саша улыбнулся:

– Нам с вами предстоит бороться с целой системой, получается. Доказывать, что Света – лапочка, мне кажется, бесполезно, нужно действовать радикальнее. – Саша обвел глазами участников совета на Чистых прудах. – У нас есть сотрудник аРибора, Ваня работает в «Заслоне», и я работаю на телевидении. Ресурсы мощные. От себя могу предложить огласку – вряд ли через эфир, так как это канал все-таки, но от своего лица могу. И технику предоставить.

– Я пока не знаю, что предоставлю, потому что не знаю, что необходимо будет. Но у себя я на хорошем счету, так что и специалисты, и оборудование может быть. – Ваня поправил свитер и сложил руки на груди.

– Спасибо вам. А я буду думать, что делать. Встретился с адвокатом, пока обговорили возможность сотрудничества. Свету забрали пока в отдел центральный на 20 суток. По крайней мере, мне так сказали. Завезу ей продукты и одежду – постараюсь хоть что-то передать.

– Хорошо, держи в курсе. Мы на связи будем. Можно в выходные пересечься.

– Я к родителям может заеду. Отцу сдуру рассказал, теперь их нужно успокоить, что все хорошо и будет еще лучше.

– Родители – это святое, да. – Выдохнул Саша и потянулся, словно пытаясь стряхнуть с себя марево и суету улиц.

Глава 5.1

– Алло, Гош! Срочно! – Гошу разбудил звонок Саши. Гоша приоткрыл глаза, зевнул и поздоровался с Сашей.

– И тебе доброе утро. Что случилось?

– Я про Свету информацию узнал. Ее действительно не зря забрали. Я же сам телевизионщик, а она работает на соседнем канале. И мне вчера один знакомый оттуда же проболтался, что начальник ее крайне не любит инакомыслие в своих рядах. А Света любит распространяться, как мы знаем. Так мало того, он ещё к ней и приставал.

– Что?!

– Она не говорила тебе?

– Нет. Что-то мне не приходилось этого от неё слышать.

– Ты не переживай, она, видать, отказала ему. По крайней мере, такой слушок ходит. Обычно никто так не делает, все спокойно к нему в объятия идут. А она не стала. Он и озлобился. И заказал ее какому-то черту в структуре. Кому и как – понятия не имею, просто есть такая информация.

– Значит, надо копать. – Сон как рукой сняло, Гоша сел на кровати и уставился в стену.

– Я помогу тебе. Есть у меня паренёк один, может помочь найти что-то на этого черта.

– Тогда, как вернусь от родителей, все обсудим. Спасибо тебе.

– Да пока не за что. Там дальше видно будет.

Глава 5.2

Они сидели на добротно сделанной деревянной веранде и пили чай.

– Помню, как мы тут еще с Ленкой сидели, а теперь уже вчетвером, вот как жизнь изменчива. – Мать перевела взгляд с Гоши на Лёху.

– Ну мам, хватит тебе. – Леха звучно отхлебнул чай и поморщился.

За столом сидели они вчетвером: отец с матерью, Гоша и Леха. Про Свету уже все знали, история была рассказана целиком и еще раз для всех. После нее возникло молчание, то ли неловкое за упущенные возможности и невнимательность, то ли за неизбежность. Раздумья четверых закончились, когда мать аккуратно встала из-за стола, чтобы поставить чайник. С этим движением мысли пришли в нормальное русло, и полились реки рутинных бесед. Гоша медленно курил, стряхивая пепел в аккуратную пепельницу – подарок матери. Леха на фоне рассказывал про свою работу. Гоша смотрел на отца и думал, сколько же терпения этот человек приложил для удержания семьи, их с Лёхой, а в особенности матери. Странно, но Гоша никогда ранее не говорил об этом с отцом. Из-за отсутствия у Гоши отношений терялся огромный пласт взаимопонимания и общих тем, в этом вопросе отцу подмогой был Леша, который успел провести в браке больше 6 лет и единственное, о чем не мог уверенно поддержать диалог, были дети. Наследники престола деревянной веранды не сильно волновали отца и мать Гоши, скорее их волновала состоятельность в жизни самих сыновей. Гоша им за это был бесконечно благодарен, иначе, судя по отзывам Саши и Вани, его ждала бы ежемесячная каторга с «тикающими часиками».

После ужина Гоша вышел на улицу. Вечерний сумрак не стремился окутать округу и ждал прохладных ярких звезд, чтобы сковать силуэты домов покоем. Обогнув дом, Гоша вышел к кустам ежевики. Они начинали цвести, аккуратные букеты из розоватых цветков ютились в пунцовых ветвях. Ветви переплетались, раня друг друга шипами и подставляя цветы к небу, где-то в их недрах застрекотал кузнечик. Протяжно и остро, разрезая густоту вечера своей трелью. Гоше захотелось стать кустом ежевики, стоят там, где не найдут топоры людей. И молчать. Лишь слушать вечерние трели и музицировать с ними.

Уединение Гоши прервал Леха. Он прошуршал гравием дорожки и, подойдя, хлопнул Гошу по плечу:

– Я тут вспомнил кое-что. Помнишь, как ты давно еще хотел сценарий фильма написать? Может тебе написать сценарий для спасения Светы? Можно снять фильм-разоблачение. Как раз отзовешься максимально плохо о том, что происходит вокруг. Да и ты снова общаешься с этим другом своим, телевизионщиком.

– Сашей. – Поправил Гоша. Он по-прежнему смотрел на цветки ежевики и думал, что у Светы было платье в похожий цветочек. А ещё у неё были тонкие красивые руки. И острые плечи. Когда она надевала то платье, то становилась похожа на утонченную воздушную птичку, которая вот-вот выпорхнет из рук и улетит в закатные лоскуты неба.

– Да, Сашей. Так вот, попробуйте снять фильм, почему нет? Я помогу, чем смогу, только говори. – Лёша замолчал и достал из кармана пачку. Закурил. Гоша чувствовал его присутствие рядом, и от этого почему-то становилось спокойно. Он наконец понял, о каком спокойствии говорил Лёха, когда больше двух лет назад предлагал приехать в отпуск к родителям. Не купи Гоша Рибус, он бы не стоял сейчас здесь. Может, он бы уехал всё-таки заграницу, как и мечтал. И, скорее всего, не встретил бы Свету.

– А Света хотела детей? – Внезапно спросил Лёха. Голос его стал глуше и глубже. Гоша снова оторвался от мыслей.

– Мы это особо не обсуждали. Обсудили, что оба не против. Просто договорились, что через несколько лет, как поженимся, устаканимся, вернёмся к разговору. – Лёха молча кивнул. – А что? Почему ты спрашиваешь?

– Ленка. Я не говорил тебе. Не знаю, почему, именно сейчас захотелось сказать. После тех наших событий с Рибусом, как ты на шоу пошёл, она естественно обо всем узнала. Пришла однажды с работы и сказала, что ей страшно заводить детей со мной. А мы хотели, планировали даже.

Гоша посмотрел на Леху. Он недвижимо, с закрытыми глазами, говорил эти слова. Слова падали под ноги отбельными фразами и застывали от тяжести. Словно они шли из самого сердца Лехи.

– Я ее спрашивал тогда, почему, откуда она так резко взяла решение передумать. Она отмалчивалась неделю. А потом сказала, что если у меня брат «такой», то есть ты, то ей страшно, что и ребёнок родится маньяком бывшим или вообще им станет. Наследственность и все такое.

Гоша опешил. Может ли Леха в глубине души винить его? Ведь почему иначе он не говорил об истинной причине развоза раньше? Комок мыслей скручивался, подобно ветвям ежевики. Наконец, Гоша выдавил из себя несколько фраз:

– Но ведь это не подтверждено. Нет точных исследований, которые бы говорили про наследственность реинкарнации. Жизнь распределяется наугад, просто в пределах одного вида. – Гоша по привычке осекся. Будь тут Света, она бы точно ему сказала что-нибудь о недосказанности и этих слов.

– Да, знаю, не подтверждено. Я ей тоже это сказал. А она ушла. Сказала, что так не может, и ушла. – Лёха сел на корточки и обхватил голову руками. Гоша посмотрел на него сверху вниз, на его сжатую фигуру, похожую на точку, и присел рядом, крепко обняв за плечи.

– Я, я больше не могу сам. До сих пор не понимаю, почему все разрушилось. А я ведь ее люблю, оказывается, Гош. Просто вою без неё.

Лёха резко замолчал. Гоша почувствовал, как он сильнее сжался, а потом затрясся. Лёха плакал. Гоша положил голову ему на плечо и начал гладить по голове. Когда он был маленький, его так утешала мама. А иногда по вечерам Света клала его голову себе на колени и также гладила, рассказывая про свой день. Лёха затрясся сильнее и заскулил. Гоша крепче прижал его к себе и почувствовал, как огромный зажим в горле расслабляется, словно раскрываясь, давая волю слабости. Из глаз выкатились слёзы. Они прокатились по щекам и утонули в Лешиной футболке. Гоша ещё раз погладил его и поцеловал в макушку. Это был тот самый человек, который любил его какой-то невысказанной любовью всю жизнь. Его Брат. Из глаз снова потекли слёзы.

Трава набрала росу, запахло ночными цветами. Ярче зажглись звезды. Из дома напротив послышались голоса, которые скоро исчезли в глубинах участка. Наступала ночь.

Вдруг Лёха судорожно нащупал и сжал Гошину руку.

Ты ни в чем не виноват. Видимо, так должно было быть.

Гоша не спал всю ночь. Весь следующий день, вернувшись от родителей, на работе он также провёл в размышлениях. И вот, через сутки, у него на столе лежал распечатанный сценарий. Он позвонил Саше, а потом и Ване. Решено было снова встретиться в «Клюкве» следующим вечером.

Глава 5.3

Решено было снова встретиться в «Клюкве» следующим вечером. Ваня внимательно читал содержимое листов. Саня, допив кофе, внимательно посмотрел на Гошу.

– Значит, предлагаешь копать?

– Да.

– Рискованно. Но я в деле, мне нравится. Давно не было авантюр. У меня есть один парень, поможет выйти, на кого нужно. И нам нужно человека 3-4 не сильно с нами связанных, в качестве подсадных.

– Это тоже с тебя. Я в основном с людьми с работы общаюсь, а оттуда не хочу никого втягивать. – Ваня оторвался от чтения и аккуратно сложил листы в стопку. Гоша кивнул.

Ну хорошо, интроверты вы мои, подумаю. Ещё нужно помещение. Предлагаю найти какое-то голое производственное и его оборудовать, как ни странно, так проще будет.

– И 20-60. – Добавил Ваня.

– Что? – Гоша непонимающе посмотрел на друга.

– Мобильный центр обработки данных. Если проще, комплекс взаимосвязанных инженерных систем, интегрированных в объем контейнера, обеспечивающих необходимые условия для работы вычислительного и телекоммуникационного оборудования, размещённого в стойках внутри центра. – Оттарабанил Ваня.

– Проще не стало, честно говоря. – Хохотнул Саша. – Нам это для чего?

– Это наша разработка, «Заслона». Загрузим ее на объект и сможем обеспечить питание всего оборудования. Удобная штука. Сможем устроить настоящий штаб.

– А ты сможешь его взять? – Гоша мысленно подсчитывал расходы, хорошо, что ещё со времён шоу он начал откладывать на светлое будущее. Будущее планировалось, конечно, со Светой, но ради неё эти деньги потрать было также приятно и необходимо.

– Да, договорюсь с ребятами. Даже привезти смогут. Главное, по бумагам правильно провести.

– Отлично. Итак, коллеги, думаем, как что делать, в течение недели все организуем и держим связь. С меня люди и информация, с Вани оборудование его, 20-60, с тебя, Гош, силы и мужество. Передавай от нас привет Свете.

– Хорошо, как раз завтра к ней пойду.

Глава 5.4

Через пару дней Гоша с Лехой сидели в просторном белом помещении, по которому прогуливалась девушка, держащая в руках блокнот. Гоша следил за ее движениями, перебирая в ключи от помещения.

– Спасибо, что приехал помочь. Свету еще минимум на три недели оставляют там, я бы без тебя не вывез. – Гоша повернулся к Лёше.

– Да ладно. Главное, чтобы Соня справилась. – Лёха кивнул головой в сторону девушки с блокнотом. – Свадьбу с Ленкой она нам хорошо организовала и украсила, думаю, и из этого места сделает хорошее пространство для шоу. Помещение сообщалось с большой комнатой, которую было решено использовать как диспетчерскую. В ней уже стоял мобильный центр 20-60 и ждал своего часа.

– Ну что же, я правильно понимаю, что мы должны здесь организовать подобие шоу, на котором ты был, Гош? – Девушка, сделав несколько заметок в блокноте, вернулась к братьям.

– Да, только без зрителей. И в сиреневых тонах. – Сиреневый был любимым цветом Светы, и Гоша решил этой деталью вложить особый смысл в происходящее.

– За месяц организуем.

– Нет, нет, Сонь, так не пойдет. Я же тебе говорил, по обстоятельствам, сама знаешь, у нас сроки крайне ограниченные. – Лёха всплеснул руками. – Максимум неделя.

Девушка выдержала драматичную паузу. Обвела взглядом помещение. Покачала головой, потом, вздохнув, сказала:

– Только из солидарности к ситуации. У меня также друга забрали по аРибору непонятно из-за чего.

Гоша встрепенулся. Это была неожиданная и неплохая зацепка.

– Непонятно?

– Ну да, в прошлой жизни он был женщиной, которая употребляла и которую родительских прав лишили над четырьмя детьми. Но в этой он неплохую должность занимал в строительной компании. Я его со школы знаю, могу ручаться, что парень хороший. У его матери было предположение одно, почему его забрали. – Девушка опустила взгляд.

– И какое же? Как Свету?

– Нет. Не совсем так. Его мать говорит, что его подсиживал коллега. Они оба метили попасть в кресло зам директора, и этот коллега просто заказал моего друга.

Гоша с Лёхой переглянулись. Лёха тихо спросил:

– Сонь, а как заказал?

– Ну, я точно этого не знаю, но она откопала кое-что, пока он в отделе сидел. И он рассказал, как через четыре месяца вышел. Мол, это же структура под правительством сидит, и там, в органах, есть такой товарищ, который за спасибо в конверте может помочь подтасовать проверку аРибором.

– Не товарищ он, а гражданин настоящий. – Лёха слушал девушку внимательно, но не удержался и перебил. На него косо взглянул Гоша – он боялся, что Соня перестанет говорить. Но она продолжила:

– И то верно. И мой друг как раз, как кандидат на должность, вместе с тем коллегой проходил проверку. И у него процент благонадёжности был космически низкий, прям космически. Его и забрали. Как итог, тот Коллега стал зам начальника, а друг, как вышел, только спустя пару месяцев смог найти работу. И то, естественно, не такую хорошую, как раньше была.

– Да, дела. – Вздохнул Лёха.

– А мы можем с ним пообщаться? С твоим другом? – Гоше пришла в голову неплохая идея.

– Вы просто или на камеру для шоу вашего?