Научи меня мечтать!

Как всегда бывает в таких случаях, галдеж, будто по сигналу, стих, и воцарилась полная тишина.

Шерри, ничего не сказав, легко и уверенно прошествовала к кафедре. Гулко отдавался каждый шаг. В руках у нее была сумочка, набитая какими-то чертежами, а в волосах — украшение: что-то очень красное, возможно, даже чересчур. Но прекрасное. Цветок.

Да, это была Шерри. Повзрослевшая, лишившаяся за это время половины своих веснушек на лице, но точно она, Элрой бы ни с кем ее не перепутал. Мог бы сказать хоть с закрытыми глазами: это ОНА вошла в зал — руководствуясь уже тем, какую необычайную атмосферу благоухания, торжественности и тишины она принесла с собой. Никто больше не смог бы.

В первую минуту ее появления он позабыл все свои прежние тревоги и сомнения. Все стало очень просто вдруг.

Очень захотелось просто подбежать к ней и дружески обнять. Или хотя бы просто крикнуть со своей центральной ложи «Привет!» и помахать рукой. Просто улыбнуться в ответ на ее улыбку.

Так просто и легко казалось все это сделать, как будто и не было 10 лет разлуки и виделись они только вчера.

«Эй, Шерри, смотри, смотри же, я тут! Видишь меня? Помнишь меня? Узнаешь меня?» — проносилось у него в голове. Еще чуть-чуть — и выкрикнул бы.

Но вовремя одумался.

Ну что ты за человек такой?

Естественно, узнает. Его имя, наверно, уже у всех на слуху. Естественно, сейчас она его увидит — коль скоро он председатель собрания.

Новая мысль. Кольнуло.

А вдруг она обижена на него?..

Нет, не похоже.

Подумать, сколько мыслей за такое короткое время.

Шерри, между тем, радостно оглядела зал со своей кафедры. И пока несколько уже покинувших зал ученых занимали обратно свои места, она неспешно достала свой очаровательный цветок из волос, с нескрываемым удовольствием вдохнула его аромат и с улыбкой вплела обратно в свои чудесные вьющиеся пряди.

— Здравствуйте, уважаемые заседатели! Искренне прошу вашего прощения за опоздание. Причиной всему — цветы.

Взгляд ее приветливо скользил по рядам. Она обращалась ко всем сразу, открыто, как к добрым старым друзьям. Не умела она по-другому.

— Понимаете, несколько месяцев назад я совершенно неожиданно обнаружила в комнате родителей семена земных цветов. Не могла же я их не посадить! Как раз сегодня бутоны должны были распуститься! Все время я только этого и ждала… Поверьте, такое волшебство нельзя пропускать, ведь раньше мне не приходилось выращивать земные цветы! Взгляните, какая красота! Какой насыщенный цвет, какое благоуханье! Разве не чудо? Мне так хотелось показать их вам!

В тот самый момент, когда взгляд ее сияющих зеленых глаз обратился к центральной ложе, Элрой принялся старательно вынимать бумаги из папки.

В самый последний момент он вдруг испугался взглянуть ей прямо в глаза.

Очень хорошо, что он позаботился о бумаге и даже начеркал там кое-какую информацию, которая, вообще-то говоря, совершенно ему не нужна. Зато можно делать вид, что он ее читает — не надо думать, куда деть взгляд.

Надо было занять свое место председателя.

Надо было начинать.

— Мисс Шеррилья Дчжонс, позвольте поприветствовать вас от лица собрания. Вам 19 лет, живете одна, постоянного места работы не имеете, основным средством дохода является получаемая ежемесячно стипендия на проведение исследований в области изучения планеты Солнечной системы (галактика Млечный Путь) Земли. Вы также состоите в Межпланетной Ассоциации Исследователей и Изобретателей.

28 марта этого года в Администрацию поступила ваша заявка на получение государственного финансирования для нового проекта, все также посвященного исследованию Земли. Сегодня, 3 июня, проходит слушание, по окончании которого будет принято решение либо о предоставлении финансирования, либо об отказе в таковом.

Мы предоставляем вам время на презентацию своего проекта. Постарайтесь рассказать как можно подробнее, в чем он состоит, какую сумму и на какие цели вы планируете получить.

Знатно протараторил.

Голос был официальным и несколько надменным. А он всего-то старался скрыть свое волнение.

Шерри же, наоборот, более чем спокойно ответила:

— Я хочу полететь на Землю, чтобы научиться мечтать.

Повисла неловкая тишина. Элрой на долю секунды от неожиданности и откровенности признания даже забыл, где находится.

Очень в духе Шерри. Она не может начать с чего-нибудь более понятного большинству. Вот будто бы нарочно — сразу в лоб. Хотя… скорее всего, она не подумала о большинстве и способах влияния на него, а сказала просто и честно — без всякой утайки, без всяких привычных болтливых и бессмысленных вступлений, так вот сразу и по самой сути.

Элрой почувствовал недоуменный взгляд Бдэчжа на себе — очевидно, тому хотелось разъяснений. Остальные изобретатели и исследователи тоже переглядывались. Похоже, им всем становилось спокойнее при виде порядком растерянных физиономий друг друга. По крайней мере, еще кто-то не знает, что такое «мечтать».

На все эти переглядки Шерри дала им несколько секунд и, не дожидаясь второй фазы общественного недоумения — появления перешептываний и гомона — продолжала все в той же тишине:

— Земля — совершенно невероятное место, прекрасное и неповторимое — а, главное, это единственная из обитаемых планет, известных нам, где люди умеют мечтать. Что это? Пока я не могу вам ответить. Но сгораю от желания узнать! Неужели вам совсем безразличен этот ярчайший феномен их мыслительной деятельности? Все дело в том, что вы пока не имеете о нем ни малейшего понятия! Подумайте, мы почему-то давно не интересуемся ничем новым и считаем, что знаем уже все, а это далеко не так.

Мы знаем все о курсе акций, о печати документов и составлении служебных записок — и еще о многом подобном, расположенном недалеко от носа, — и почему-то верим, что это все, что нам требуется знать.

Но что мы знаем о Земле? Эта планета, третья от Солнца в Млечном Пути, вот уже много лет незаслуженно остается обделенной нашим вниманием. Совсем напрасно! Формально она находится на гораздо более низком уровне технического развития и по всем показателям значительно уступает нашим. Именно поэтому она нам совсем неинтересна и кажется бесполезной — точно пройденная фаза развития, точно истекший договор, который никто не хочет продлевать. Но вдумайтесь: лишь на формальных показателях и лишь на цифрах! Если же мы постараемся выглянуть хоть немного за рамки привычного нам поклонения безликим цифрам и весьма относительным материальным ценностям, мы откроем для себя, что на самом деле земные люди, говоря языком, понятным всем нам, гораздо богаче всех нас! Невозможно измерить их богатство, ведь оно заключено не в деньгах — оно заключено в идеях, обитающих в их головах! Они умеют представлять, они умеют придумывать, они умеют мечтать! В них есть в полном смысле творческое начало! Они умеют создавать совершенно новые вещи — из ничего! Пока для всех вас это пустые звуки, и потому я страстно желаю продолжить дело моих родителей, всю жизнь занимавшихся изучением Земли, и донести все это до вас! Все мы даже не осознаем, сколько драгоценностей таит в себе далекая и кажущаяся нам с наших высот неприметной Земля! Сколько всего может нам дать умение мечтать! Прислушайтесь же и сосредоточьтесь: я говорю сейчас не о делопроизводстве, не об отдельной области в экономике и не о каком-нибудь аспекте политики. Воображение — шире! Оно всеохватно! Я говорю о жизни вообще! О той жизни, какая могла бы быть у нас! Которая когда-то была.

Мало кто знает, в далекие времена наши предки, как и земные люди, тоже обладали этой способностью. Более того, все, что мы имеем сейчас, все это мы получили благодаря их воображению. За счет их идей. Но со временем, и это крайне плачевно, изобретенные ими же порядки и вещи поглотили нас без остатка. Все меньше времени наши головы оставались не заняты мыслями о работе, все меньше мы успевали читать художественной литературы… вижу, требуется пояснение: художественная литература — это не отчеты, не протоколы, не сводки свершившихся фактов и событий, появляющиеся в газетах. Художественная литература — это, если сказать совсем упрощенно, вымышленные истории о несуществующих людях… ну да что уж там, я не хочу отклоняться от темы. Из-за этого и многого другого постепенно мы просто-напросто утратили эту величайшую способность! Разучившись мечтать, мы разучились по-настоящему переживать чувства и эмоции — и образовавшуюся пустоту внутреннего мира заполняем все новыми делами извне. Мы не можем жить так, как живут они, земные люди, — полной жизнью. Мы — да, сейчас будет не самое приятное для нашего слуха, но необходимое слово, потому что оно точнее всего описывает настоящую ситуацию — паразитируем на старых идеях, и, хотя нам и кажется, что мы постоянно что-то изобретаем и совершенствуем — принося тем самым пользу обществу — это совсем не так. За неумением создавать что-то новое, выражаться по-своему, мы лишь усложняем уже имеющиеся идеи. Эта усложненность создает иллюзию наполненности смыслом нашей деятельности и наших жизней вообще. На деле же мы влачим достаточно пустое существование. Удивительный парадокс, если вдуматься хорошенько: усложнения мира снаружи способствуют все большему упрощению нашего мира внутри. С каждым годом становится все хуже.

Все, что осталось у нас сейчас, — это сны. Сны видят только самые впечатлительные из нас.[42] И сны эти всегда в точности повторяют пережитые в прошлом события. Сколько присутствующих здесь людей видит сны? Понимаю, никто не станет признаваться. У нас считается неприличным об этом говорить. У нас даже существуют общества анонимных сновидцев. Мы все силы до последнего прикладываем, чтобы от снов избавиться.

Я вижу сны. К сожалению, как и все, кто их видит, только о прошлом. Но я точно знаю, большинство людей на Земле видят сны о выдуманных вещах, которые никогда не происходили. Иногда их сны повторяются, иногда продолжают один другой, но чаще всего каждую ночь они видят совершенно новые сюжеты! Ночами они переживают маленькие приключения, в то время как мы в лучшем случае снова и снова переживаем события прошлого — с теми же самыми чувствами, что были у нас когда-то. Не знаю, как вы, но я…

— Юная леди, давайте перейдем наконец от вас с вашими провокационными вопросами к проекту! — нетерпеливо попросил один из почтенных профессоров, ответственный за разработку новой модели ручки, которую как раз сегодня успел опробовать Элрой. Это был очень важный господин, переживавший триумф после своего недавнего достижения — все его помыслы были обращены к завершенному проекту, и не было желания слушать эту помешанную девчонку совершенно. Он никак не мог взять в толк, что ей надо. При чем тут сны? Что вообще можно взять с Земли, если они до сих пор не имеют даже ни одного синтропазатора? Пусть поскорее покажет, что там у нее — уж наверняка и рядом не стояло с новой ручкой — и уходит.

Послышался одобрительный гул.

Элрою было невероятно неловко. За себя, за Бдэчжа, за них за всех. Напыщенные индюки! Что они действительно понимают? Каждый занят собственными мыслями о своих делах и проблемах, да только и ждет, как бы поскорее вернуться к себе в кабинет, чтобы расправляться со старыми и тут же создавать новые.

Они же даже не пытаются прислушаться и понять! Может, и смогли бы, если б пожелали… да по лицам видно — не хотят.

А он хочет! Неужели только он один?

Шерри, кажется, ничуть не обиделась. Лишь виновато улыбнулась. Энтузиазма у нее при этом совсем не убавилось.

— Прошу вашего снисхождения, похоже, я чересчур увлеклась, пытаясь обратить ваше внимание на глобальность и важность проблемы. Наверно, мне следовало начать с другого, с примеров. Их я вам сейчас и продемонстрирую!

Так перейдем же ближе к делу. К моему проекту.

Шерри раскрыла свою сумочку и принялась рыться в чертежах.

Правильно, с чертежей и стоило начать. Ученые обожают чертежи.

Но, только-только развернув один из них и оглядев критически, не дав никому вникнуть, Шерри тут же свернула его обратно в трубочку. Очевидно, самой ей чертежи давно уже надоели. И тратить на них время ей вдруг расхотелось.

Лучше уж сразу показать их воплощение.

Шерри торжественно оглядела зал и, без лишних слов, в полной тишине разжала кулачок.

— Вот оно, мое лучшее изобретение!

В руке ее таинственно блеснуло что-то совсем крошечное.

Что там?

Элрой тихонько вытягивал шею вперед, стараясь не превысить лимит «максимально возможного расстояния для вытягивания шеи», чтобы не сочли, чего доброго, что он удивлен или любопытствует, и сосредоточенно приглядывался.

Аккуратненький блестящий шарик-малютка. Напоминает Сатурн, что в Солнечной системе. Совсем невесомый! Он даже порхал над Шерриной рукой.

Все общественное внимание было обращено на новоявленную штучку, поэтому никто не заметил, как он потерял дар речи от всецело охватившего его восхищения.[43] Он ведь знал, как эта штука работает, и теперь, после слов Шерри, наконец осмелился догадаться, зачем же все те процессы в ней происходят.

Поразительно! Это же просто чудо! Неужели такое чудо возможно было создать? Неужели это возможно?

О Боже! Невероятно!

А Шерри, между тем, начала свой рассказ.

— Я занимаюсь изучением земных артефактов уже много лет — и по ним пытаюсь воссоздать наиболее полную и приближенную к реальности картину быта землян, понять их мировоззрение и ценностные установки. К сожалению, объективность и достоверность этой работы более чем относительные. Очень обидно, но приходится признавать: большое количество погрешностей и неточностей в ней неизбежны. Земля ведь отличается огромным разнообразием культур, да что уж там — они и сами не смогли до конца изучить их все и до сих пор не разобрались в том, какие методы в этом изучении им следует применять, как добиться максимальной объективности и пр. и пр. Что же говорить о стороннем исследователе, в положении которого я выступаю, находящемся вдали и не имеющем с ними непосредственного контакта? И все-таки, лучше знать мало, чем ничего.

Мои родители регулярно проводили экспедиционные полеты на Землю и привозили оттуда множество вещей, назначение которых затем пытались интерпретировать. Кстати сказать, на самом деле земляне не такие безалаберные, как многим может показаться. Они создали множество фундаментальных научных трудов, очерков и описаний, не говоря уже о книгах, картинах, фильмах, комиксах и остальных произведениях искусства, где хорошо прослеживается их быт и работа воображения…

Тут Шерри вдруг легонько хлопнула по своему заветному шарику, и он послушно раскрылся на две части, точно скорлупка расколотого орешка.

Из шарика, оказавшегося настоящим рогом изобилия, на слушателей обрушилась лавина поразительных образов, тем не менее, послушно повиновавшихся Шерри и аккуратно сменявших один другой по мере ее рассказа, который все более ее вдохновлял. Она начала свою речь скромно и тихо, но голосом твердым, уверенным. Постепенно он звучал все громче, все восторженнее!

— Взгляните только, Земля — восхитительная планета! Уникальная планета! Очень яркая планета! Сколько красок, сколько экспрессии, сколько фантазии, сколько эмоций найдем мы на Земле! Поразительное богатство флоры и фауны, великое многообразие уникальных ландшафтов: моря и океаны, леса, горы, пустыни, равнины, лагуны… чего там только нет! У них даже, в отличие от нас, есть специальные профессии, посвященные всем этим сокровищам природы. Их люди изучают собственную планету. Им это интересно!

Да и что может быть на Земле неинтересным? Не знаю решительно. Чем больше я о Земле узнаю, тем пленительней она для меня становится. Быть исследователем Земли — одно удовольствие, ведь она — абсолютно неисчерпаемый источник новых впечатлений, новых открытий.

Что касается лично меня, то в область моего особенного внимания входит работа сознания и подсознания земных людей. Мне важнее всего понять, как они мечтают. Что они чувствуют, как это происходит.

Как у них получается мечтать? Как у них получается воображать?

Как им удается делиться всеми впечатлениями, которые их мечты у них вызывают? Как им удается доносить свои, такие эфемерные и неуловимые, мечты и чувства до остальных? Как?.. Да, у них никогда не получается выразиться настолько, чтобы остальные почувствовали ровно то же самое, но в том-то и прелесть — каждый из них чувствует свое! Имеет свою картину мира и свой взгляд.

И они испытывают потребность в творчестве! Как здорово!

Что такое творчество? Я хочу узнать! Я хочу ощутить!

Что такое вдохновение? Как это? Кто это?

Все эти картины, все эти образы, проносящиеся перед вами, — их все я взяла из их книг, из их фильмов, из их рисунков! Это все придумали и увидели они!

Как мне удалось узнать, читая их труды, примерный процесс выглядит так: сначала они получают информацию от внешнего мира, затем обрабатывают все это в своем воображении, привносят туда что-то свое и наконец, вдохновившись, снова отправляют в этот мир, сделав доступным остальным — при помощи творческого выражения. Так просто, казалось бы, и так непостижимо! Так удивительно и невероятно! Каким образом это им удается?

Разве вы не чувствуете? Каждый из этих образов наполнен чем-то особенным, чем-то неуловимым, очень личным — переживаниями тех далеких земных людей, ответственных за идею, одного или нескольких, а также многих тех, кто принимал участие в воплощении этой идеи. В такие моменты, очевидно, идея объединяет их настолько, что они выступают за нее, как если бы это был один человек.

Разве это не прекрасно?

Вот беспечный человек, поющий под дождем, вот забавный толстый человек в красном, разносящий подарки зимой, вот печальный человек в белом гриме с гитарой, а вот очень правильный сверхчеловек в забавной одежде, спасающий Землю от космических врагов. Вот прекрасная фея, легко порхающая с цветка на цветок, и вот еще, взгляните, какая прелесть: один из многочисленных образов инопланетян…

— Но ведь это абсурд! Это же совсем не похоже на правду! Всем известно, что люди на всех планетах одинаковые![44] — послышался недоуменный возглас откуда-то сбоку.

— Но в этом же весь смысл! Они придумали настолько сильные образы, что многие из них принимают их за правду! Какая поразительная сила воображения! Подумайте! Они пока никак не в состоянии получить достоверные знания о других обитаемых планетах, но при этом они не ощущают себя беспомощными, ведь у них, полных любопытства, есть сила воображения, с помощью которой они и создали эти образы. Сила воображения делает их жизнь ярче и компенсирует временами отсутствие силы знаний, основанной на научных, строго доказанных фактах, какими всегда пользуемся мы. Временами они предпочитают силу воображения силе знаний и осознанно не хотят принимать реальность, уходя в грезы.

Плохо ли это? Они могут заблуждаться, но зато в большинстве случаев счастливо заблуждаться, ибо мечтам свойственно чаще всего приукрашивать реальность и отображать только желаемое. Хотя мне попадались и печальные люди, рисующие в воображении очень грустные и даже совсем мрачные картины, которые я никак не могу отнести к мечтам. Не хотела бы я оказаться на их месте. И все-таки… такие люди все равно испытывают гораздо больше эмоций, чем мы. И нередко дарят миру уникальные и трогающие за душу истории и образы. Те же из нас, кто склонен к меланхолии, не умея создавать подобные образы и избавляться от своей тоски через них, предпочитают избавляться от переживаний вообще. Пожалуй, лучше испытывать печаль и тоску и облекать их в уникальные картины в воображении, чем не испытывать ничего.

Спрошу же еще раз, плохо ли это? Я не могу ответить за всех вас.

Я могу сказать лишь, что жизнь их, их внутренний мир, сложнее. Очень многие из этих жизней наполнены очаровательными грезами.

Кроме того, поверьте, некоторые их мечты имеют одну замечательную особенность: они сбываются! Не все, к сожалению. Тогда все те рисуемые воображением картины становятся для них единственным способом пережить заветное. И все-таки, в некоторой степени они действительно его переживают, хоть так.

Но некоторые их мечты — да, сбываются!

Кроме того, они помогают им намечать цели и предпринимать конкретные шаги в реальном мире для их достижения.

Нет, никакие мечты не могут быть бессмысленными и не нужными.

Только подумайте! Как им интересно! Как им радостно жить на свете, ведь жизнь их всегда освещает надежда, которую излучают их светлые мечты!

Ну как же только у них получается мечтать?

Все вдруг стихло. Шерри снова сложила свой шарик и замолчала.

Лицо ее приняло самое мечтательное из выражений на этом свете — казалось, она прямо сейчас сочинит какую-нибудь идею, не менее прекрасную, чем приведенные ею в пример.

Элрой все еще находился во власти образов, выпущенных Шерри на волю. Тех самых образов, которые составляли в течение долгих лет многие, очень разные земные люди.

Все эти истории он уже знал. Узнавал названные и продемонстрированные Шерри сцены и героев, мог назвать имена их создателей… но он вдруг впервые ОЩУТИЛ их. Шерри будто заново открыла ему все эти земные фантазии, они снова наполнились для него смыслом, в то время как раньше у него были лишь их оболочки.

До этого он не знал их. Не знал по-настоящему. Он тогда еще не пережил эти истории, он не впустил в себя, не прочувствовал эти образы. Он лишь знал об их существовании. Что в данном случае означает знать?

Теперь они произвели на него неизгладимое впечатление. Когда-то он ощущал подобное, но так давно это было… он забыл эти ощущения настолько, что они казались ему теперь совсем новыми.

Упоенный восторгом, Элрой, казалось, ощущал на самом деле присутствие всех этих невесомых фантазий, легкие тени будто разбежались по залу.

Казалось, ничего не изменилось за 10 лет. Как и прежде, Шерри рассказывала ему о Земле. Все ее рассказы были наполнены смыслом. Они были прекрасны. Он был счастлив.

Легкое (однако же не совсем — с прикрепленным намеком) покашливание Бдэчжа спустило его с небес, где он пребывал, на землю.

Он попробовал поймать последние отзвуки впечатлений, но те ускользнули стремительно и, как казалось, безвозвратно и навсегда. Ему вдруг стало необыкновенно грустно.