Оранжевая пыль на стоптанных кроссовках

Диана Зайцева

Оранжевая пыль на стоптанных кроссовках

-Яков, одевайся! Ты понимаешь, масштаб своей ответственности? Ты телевизор включал?

Парень беспокойно подпрыгнул в кровати, перевернулся и увидел родное лицо мамы.

–Мам, вообще-то я не один. – он смахнул рукой и отключил изображение, которое заполняло комнату теплотой голоса и запахом выпечки.

– Блины? Яков, а поймем к твоей маме, заодно и познакомишь меня. Ты обещал.

–Давай после игр, договорились же. Ты же сама прекрасно понимаешь. И вообще, зачем ты пришла вчера? Мы же все обсудили.

“Не стоит начинать, если придется расстаться. Возможно навсегда” – подумал Яков, но увидев, что обидел Эми, смягчился.

–Собирайся, малыш. На завтрак у нас блины, а потом мне надо будет бежать на тренировку.

По растаявшему снегу апреля они ступали оба в кроссовках и черных джинсах. На ней было короткое угольное пальто и такого же цвета платок-бандана, узоры которого фантазировали за двоих. Девушка повязала его узлом спереди, а ровный темный маленький треугольник разделял идеальный срез каре и узкие плечи. Джинсы, с необработанными краями оголяли тонкие щиколотки. Они шли молча, взявшись за руки и смешно перепрыгивая маленькие лужи в своих белых кроссовках.

–Яков, новости. – посмотрела на телефон Эми.

Он спустил очки, на экране которых шла конференция Олимпийского комитета.

–У нашей команды планируются очередные сборы перед играми. Джомолунгма, пусть на ней и не обитали боги-олимпийцы, но это абсолютная высота и абсолютная победа – еще одна репетиция покорения Олимпа.

Яков и Эми остановились и с возмущением посмотрели друг на друга. Затем парень достал телефон.

–Что собираешься делать?

Но он не слышал ее. Отошел чуть в сторону и нажал на защитную оболочку.

Эми, глядя на него, разозлилась. По привычке и следуя инстинктам, забарабанила в окруживший его прозрачный шар, но Джордж не реагировал.

–Ненавижу, когда ты так делаешь! Да пошел ты со своими играми! – Она развернулась и направилась в сторону своего дома.

Яков не заметил и не хотел замечать этой сцены.

–Ты же обещал, Виктор! Ты с ума сошел? Ты помнишь, что я, может быть, живу два последних нормальных месяца!? А ты отправляешь меня на другой конец света? Я никуда не еду.

– Перестань, ты драматизируешь. Это ненадолго. Как Эми?

– Я с тобой не собираюсь это обсуждать. – отрезал Яков.

– Жду на тренировке. – тренер не обращал внимания на протесты и подобные высказывания. Он знал, что бы ни случилось, Яков придет на занятия. Даже если ему придется поселиться в космосе, он ни на что не променяет возможность быть первым.

Яков бросил трубку прямо в защитную оболочку, телефон отпрыгнул и упал на каменную дорожку. Яков свернул окружающую его капсулу и услышал шум машин, голоса проходящих мимо людей. Он вспомнил про Эми, побежал в сторону ее дома, по пути поднимая телефон. Трещина, заслоняющая экран, медленно затягивалась благодаря гелевой пленке.

–Ну, быстрее же!

Яков снова почувствовав резкую боль в бедре, отмахнулся, стараясь не думать об этом. Но датчик сработал и в эту секунду зазвонил телефон. На бегу парень ответил своему доктору:

–Споткнулся, док. Все в норме.

–Эта же самая нога за последние три дня?

–Уверяю тебя, все хорошо. Я перезвоню.

Ногу свело жуткой болью: спортсмен с доктором оба понимали, что это значит. Но до старта оставалось чуть больше двух месяцев, и у них не было желания погружаться в эту проблему. Доктор, как и Яков, использовал стратегию отрицания…

Яков, прихрамывая, пошел дальше в сторону Эми. Затем, увидев на баннерах свое фото в команде и призыв болеть за землян на играх, остановился. Вот ее квартира – в ста метрах. Стряхнув ногу, Яков развернулся. “Мне нужен план” – думал он. Парень остановился, не понимая, что ему важнее сейчас – дело всей жизни или отношения всей жизни. «Отношения могут со временем испортиться. Спорт – никогда» – подумал Яков.

Ветер подгонял пыль под снежными кроссовками. Он уставился на свою обувь, странно ощущая отсутствие второй пары обуви, как будто становясь калекой. Но уверенно шагнул в противоположную от Эми сторону.

К маме идти Якову сейчас тоже не очень хотелось. “К бабушке” – решил молодой человек. Уютное и безопасное место, где не задают вопросов и не лезут в душу – старый зеленый домик рядом с огромным кирпичным двухэтажным. Когда Яков был маленький, бабушку обманули – со словами «можно мы построим гараж», получили ее подпись в знак согласия и закрыли огромным зданием все солнце. Яков выкупил этот дом, но так и не смог уговорить бабушку переехать. “Я все исправлю, будет солнце, бабушка” – сказал он ей. Теперь, окружив огромными зеркальными установками небо над домиком, бабушкин двор светился почти естественным светом – газон зеленел и даже покрывался росой. “Внук переключил солнце” – рассказывала гордая бабушка своим подружкам на общей молитве.

Яков открыл ворота, зеленые, любимого цвета. Как и в детстве залаял Чапик, лучший пес – помесь дворняги и болонки. Кудрявый, с блестящей шерстью и добрыми глазами. Недавно ему успешно сделали операцию, ведь после укуса клеща у него отказали ноги. Яков помнил день, когда ему было почти 13, сквозь буран на санках они с бабушкой везли Чапика к ветеринару. Тогда ему сделали клизму, вытащили клеща из шеи, обработали рану. Но вернулись мы с той же болью и горечью – он не ходил, практически не ел и очень похудел. Затем, конечно, благодаря уходу ему стало лучше, он жил и это главное, пусть и на двух передних лапках. Охранял дом, охранял свою маленькую старенькую хозяйку – был и будильником, и звоночком.

А сегодня он, как и раньше отцовскую машину, пару километров преследовал уезжающую машину Якова, и это было прекрасно. Подарить возможность, остановить время и обмануть болезни и смерти на земле – это была одна из настоящих побед. После разговора сердец, чая с чабрецом он почувствовал себя спокойно, мягкий мир в душе растекался по телу, которое нуждалось в тренировке.

На станции он чувствовал себя свободным, окруженным такими же свободными гениальными людьми. Людьми, что дышат тем же воздухом, но знают о будущем гораздо больше остальных. Те, которые говорят не «Привет», хлопая по плечу, а с наслаждением произносят «доброе утро, коллеги», смакуя каждый слог. Те, чьи познания велики, открытия ошеломительные, а взгляды на мир необъятны.

– Доброе утро, коллеги. – получил свою дозу странного ощущения счастья от принадлежности к определенной системе Яков.

Вдыхая прохладный воздух, широкие плечи с эмблемой космической корпорации поднимались ровно и безмятежно.

-Яков, как ты? Выглядишь неважно. Проходи. Небольшая лайт тренировка, а завтра, конечно, передохнешь. Начнем с кардио. – поседевший мужчина с короткой стрижкой и большими, как лопасти руками пошел вперед, зная наверняка, что Яков последует за ним. Лопасти раскачивались из стороны в сторону, а корабль шел надежно и устойчиво, рассекая дорожку.

–Все хорошо.

Двое мужчин не спеша, с тем же наслаждением шли по прозрачному полу с отметками каждых ста метрах вдоль витражных окон. Пустой зал, концентрация и сила. В двух людях. Тысяча, две, три тысячи метров.

Выйдя из комплекса, Яков понимал, что спорт побеждает отношения даже с любимой, забавной Эми. Он понимал, что не может отвлекаться ни на что, а вместо поддержки Эми по-детски кидалась в него собственными обидами и комплексами, подкрепляла это ревностью. Яков достал телефон, и начал набирать сообщение. Из-за угла показалась машина, секунду спустя послышался резкий свистящий звук и едкий запах резины, смешанной с кровью. Олимпиец лежал неподвижно на обочине дороги, рядом с очередным баннером с призывом. Вокруг началось скопление людей, тревожные движения, ужас в глазах и пересохшие вскрики.

Женщина на вид около 60 лет тенью ходила по кухне и то и дело повторяла то ли с Эми, то ли стене “Как мне теперь жить”. Эми стояла, не шевелясь, и молчала. Она знала – комиссия на их стороне. Она сжала кулаки и знала – просто нужно подождать. И они с Яковом будут рядом. Пусть и на разных концах вселенной.

Прошлые баннеры переворачивались тяжелой новостью о смерти олимпийца. Проходя мимо каждого из них, Эми закрывала глаза. А месяц спустя просто любовалась фотографией Якова и, мысленно нарушая обещание, представляла их разговор.

Заседание комиссии пришлось на солнечный ясный день. Лужи уже растаяли, было светло и тепло. Миру было наплевать, что кто-то погиб. А кто-то страдает по погибшему. Поэтому людям стало наплевать на мир – так и создалась экспериментальная комиссия по трагическим случайностям.

–Мы провели обследования, изучили карту Якова. Заключение – если бы не стечение обстоятельств, он прожил бы еще 47 лет, смерть предполагалась естественная, от старости.

Уже не разбирая слов членов комиссии, Эми и мама Якова плакали, обнимая и прощая друг друга.

–Мама, мама, я же говорила тебе! Я же так и знала, мамочка! – Эми трепетала, поздравляла маму Якова и родственников. Друзья облегченно вздохнули и подумали о своем будущем. Система работает. И работает без нареканий.

После того как Якова поместили в аппарат, перестроили работу его организма, прошла еще неделя. Теперь он был настроен, готов к транспортировке.

***

Яков знал, что когда-нибудь попадет сюда. Голова немного гудела после телепорта, в этот момент он подумал, что неплохо бы улучшить комнату перемещения – и поработать над давлением.

Рядом стопкой лежали его гаджеты – телефон, часы и кулон. Из трех земных вещей по подготовленному списку лежали белые кроссовки, с остатками былой жизни и земного грунта на подошве, потрепанная книга Хемингуэя «Острова и море», и шкатулка с ключиком – подарок бабушки. Он открыл папку “For Huygens” и включил видео.

В комнате развернулся экран, он увидел свое лицо и услышал голос. Но голос уже был будто чужой, – слишком веселый, слишком беззаботный. Новоиспеченный Huygen попробовал улыбнуться. Не получилось, что ж. Этот и некоторые другие навыки недоступны. В записи Яков рассказывал о себе, со смехом и как будто до конца не веря, что он это увидит. Мужчина сверился с информацией, понимая, что ничего не забыл, и, отмечая про себя, что специалисты переделали его идеально. Он смотрел вдаль своего изображения, зная, что в определенный момент на него вдруг накинется Эми и задушит в объятьях. После этого они, конечно, снова поссорятся. “Ничего, все люди ссорятся. Самое главное, что мы миримся” – повторяла Эми. Он же только грустно пожимал плечами, думая о том, что это неправда. Парень сожалел, что покинул землю и человечество, находясь в конфликте с девушкой и так и не разобравшись в отношениях. И не позавтракал мамиными блинами. Вспомнив о маме, он попытался отследить чувство боли и горечи где-то внутри, но так ничего и не ощутил. Несмотря ни на что, он знал, что их связь не разорвалась и маме от этого проще. Он знал, что мама с бабушкой, хоть и всегда критиковали игры с Богом, вскоре включат камеру, и наберут его номер. Таймер начнет отсчет: 59:59. Ведь людям запрещалось долго общаться с Huygens, постепенно связь сходила на нет – с одного часа в день – до нескольких минут в неделю. Это нужно было, чтобы исключить зависимость от общения и дать возможность человеку жить своей жизнью. Многие были против таких запретов, но строго им следовали, боясь нарушить правило и вообще остаться без связи с погибшими. Исключение составляли дети – с ними можно было разговаривать много-много часов. Родители погибших детей все равно потеряли себя, с ними такая схема не действовала.

Яков проснулся и заметил множество приборов на своем теле. Он открыл глаза и сразу же видел перед собой презентацию.

“Уважаемый Яков, сожалеем, но 24 мая 2062 года вы погибли в автокатастрофе. Комиссия пришла к выводу, что смерть преждевременна и не справедлива. В связи с чем вы были видоизменены и приспособлены к жизни на адаптированной планете Титан соседней галактики. Ваши наставник и врач помогут сориентироваться в новом мире, а дистанционный психолог будет на связи в течении первого земного полугода – вам обязательны еженедельные сессии, чтобы справится с утратой себя, как человека.

Мы изучили портфолио, ваши хобби и увлечения.

В комнате представлена подборка книг и фильмов, видео игр, также в вашем распоряжении наша гордость – новый спорткомплекс, в котором вы можете тренироваться не хуже, чем на космической станции на земле, которую основал Густав…”

Яков кивнул, поставив на паузу презентацию. Он кое-что почувствовал, и хотел насладиться этим. Густав – его наставник, тот самый человек, чей голос звучал все эти годы в голове молодого мужчины. Этот голос отрезвлял, успокаивал, вдохновлял и придавал сил. Даже когда сам Густав погиб, 7 лет назад. «Вот это да» – подумал Яков, ощущая радость присутствия на чужой планете родственной души. Он не подавал заявки на общение, но всегда мечтал, что однажды состоится их разговор. Всегда чувствовал, что Густав наблюдает за его жизнью – он спрашивал через близких о его успехах. Почему не подавал заявки? Яков не чувствовал себя важным человеком в жизни Густава, скорее наоборот очередным мальчишкой, которого наставляет мудрость и рассудок, усталый и добрый взгляд наставника. Но Яков ошибся.

Фоном включив презентацию, Яков прошелся по комнате, осматривая стены. По правилам планеты, бывший человек оказывался в постройке, мог выбрать стиль и цветовую гамму предоставляемой комнаты. Не поборов еще земную депрессию, Яков смахнул пару вариантов и остановился на темном графите.

– Идеально. – парень чувствовал, как странно движутся губы. Сделал еще несколько движений ртом и посмотрел на грудную клетку. Непривычно вдыхать и выдыхать другие вещества, не похожие на кислород. Он встал перед зеркалом и наблюдал, как грудная клетка движется вверх и вниз, сняв футболку. Кулон вибрировал, качался из стороны в сторону. Осматривая комнату, Яков понял, что погорячился – ощутил сильное давление серых стен, одиночества и отчаяния и попытался выровнять дыхание. Получилось, наоборот. Паника начала нарастать, Яков чувствовал, что ему не хватает воздуха, но не понимал, что происходит. Он руками потирал шею, попятился назад, потом вспомнил о тревожной кнопке и опустившись на пол начал ее искать. Дышал он с трудом, громко и прерывисто, его глаза бегали словно друг за другом. Возле монитора он, наконец, увидел кнопку и нажал. Никакой сирены или маячков, просто зажегся очередной экран.

– Яков, все хорошо, на связи ваш психолог. Найдите, пожалуйста, в комнате 5 предметов и назовите их. Хорошо… Теперь назовите и коснитесь четырех предметов, которые вы можете потрогать…

Успешно справившись с панической атакой, Яков поблагодарил психолога и пообещал контролировать свое состояние. Он лег на пол, глядя в потолок и подумал, что возможно, и правда стоило умереть. Впереди предстояла адаптация, длительная и сложная.

-Яков! Рад тебя видеть! То есть, не то, что бы рад видеть здесь, но…

– Густав!

Яков по-детски бросился в объятия наставника. Густав, хлопая его по плечу, восхищался тем, в какую форму мальчику удалось прийти за эти годы. После минутных объятий оба замолчали.

– Как ты здесь живешь, Густав? Как ты научился здесь жить?

– Давай пройдемся, Яков. – мужчина открыл дверь перед своим подопечным и в прошлой жизни и здесь.

На улице было темно и туманно. Не видно ни звезд, ни планет, ни луны. Конечно, какая еще луна.

– Что, ищешь, спутник? – засмеялся Густав.

Яков опустил голову, чувствуя себя глупо.

– Ничего привыкнешь. Ты и есть спутник.

Машинально глазами он еще раз поискал знакомых людей, но и одновременно понимал, что из знакомых никого и не хочет здесь увидеть. Парень начал вспоминать тех, с кем прощался в жизни, но его мысли прервал Густав:

–Ты привыкнешь, парень. Люди, и бывшие люди ко всему привыкают. Даже к самому страшному. Так мы устроены. Но, чтобы ты не мучил себя поиском сегодняшнего смысла в жизни Huygens, тебе нужна цель. У меня была цель, и она помогла мне собрать себя по кусочкам после случившегося. Я построил этот комплекс, чтобы все мы, живущие здесь, могли отвлечься привычным спортом, знакомится, проводить время, похожее на земное. Чтобы мы могли стремиться к совершенству, продолжать поддерживать себя в хорошей форме, как и на земле. Делиться результатами и вдохновением с теми, кто остался жить далеко.

– Густав, это же невероятно! – Яков стоял перед огромным строением – прототипом олимпийского парка Сочи 2014. – Как тебе это удалось? Это же невозможно!

– За эти семь лет погибло много людей – архитекторов, дизайнеров и строителей. А те пассажиры, с которыми я летел в самолете в день, когда разбился – настоящая команда талантливых и смелых людей, благодаря которым мы и построили этот комплекс.

–А почему Сочи, Густав? – засмеялся Яков, продолжая бормотать слова восхищения глядя на каждый объект.

–Ты же знаешь, мы с супругой познакомились именно там. Это моя память о ней. Это моя любовь.

– А она…– Яков оборвал себя на полуслове, вспомнив тот год, когда у Густава умерла жена. И мысленно ругал себя. Он понял, что Оливия не успела попасть под программу, ей не хватило каких-то полгода…

Они снова замолчали, шагая по воссозданной Красной поляне и размышляя каждый о своей драме. Тогда Яков подумал о том, как же здесь свободно и дышится легче. Он посмотрел на грудную клетку и не заметил ничего подозрительно. Дыхание выровнялось.

–Густав! Я справился! Смотри, я дышу! А давай пробежимся на стадионе? Давай, старик!

Яков побежал к стадиону на пружинистых ногах под смех Густава. «Кузнечик» – называл его наставник, ведь колени Якова прогибались в другую сторону, а бегал он вообще на носочках. Ни один тренер его не смог переучить, но это не помешало стать одним из лучших спортсменов на Земле.

В этот день Яков вошел в свою постройку с телом-тяжелой ватой, но счастливым, насколько это возможно. Он в одежде рухнул на кровать и проспал сном без сновидений. Однако, на утро вчерашние проблемы повторились:

–Вы можете использовать технику заземления. – раздался спокойным приятный голос.

Яков поймал себя на том, что теребил кулон. Дыхание снова скакало, но уже не вызывало такую панику. Парень смахнул психолога с монитора и снова снял футболку. Грудь то становилась колесом, то впадала на несколько минут, что причиняло сильную боль. Яков с раздражением бросил футболку, надел вчерашние беговые кроссовки и выбежал из своего жилища. На улице в этот раз было светлее, но также туманно, людей вокруг было мало и разглядеть их едва удавалось. Он заметил пожилую женщину и вспомнил о маме. «Странно, что она не звонит…» Мама так и не поверила в идею второй жизни, ей не нравились эти шутки цивилизации. Но Яков знал, что она безумно скучает, и скоро чувства возьмут верх. Скоро мама поверит, что это он, тот самый Яша, только далеко-далеко.

Яков вспомнил, как его бабушка рассказывала о далеком прошлом, том самом 20 веке. Веке без телефонной связи, интернета и с четким разделением на страны, государства и национальности. Бабушка рассказывала, что люди, которые умирают похожи на тех, что в то время уезжали, например, из России за океан. Они больше никогда не видели друг друга, не могли говорить и созваниваться. Не знали, как сложилась судьба родных, есть ли у них семьи, здоровы ли они. Эти люди словно умирали, и прощались с ними так же, словно навсегда. Зато после этого бабушка воспринимала смерть именно так – человек продолжает существовать, просто очень-очень далеко, в другой вселенной. Но он никуда не делся, не исчез. Просто где-то далеко. «Ну вот и все бабушка, я улетел за океан» – подумал Яков.

Он остановился, посмотрел на часы – 4,78 км. Глядя на стадион, он ничего не видел и не чувствовал, поэтому продолжил бежать. Он провел на комплексе весь световой день, изматывая себя тренировками, рассчитывая, что, как и в прошлую ночь, он непременно заснет сном младенца. Но в этот раз что-то пошло не так.