Силинские рассказы

– Да, она, – неохотно протянул Большой, уже предчувствуя серьёзную «разборку» после того, как её известят о поимке «на месте преступления» обоих внуков.

– А что же она сама не попросила за камеры? Я бы ей сам привез.

Тут братья уже открыли рот от удивления.

– Что смотрите? – засмеялся мужчина, – знаю я вашу бабушку. Да кто её не знает. Мы муку постоянно вывозим с мельзавода, а она там далеко не последний человек. На Доске Почёта – первое фото, первостроитель города. – уже с восхищением продолжил он. – Значит так, коли вы сами сюда пришли, видите вон те вёдра с тряпками, – показал он на «средства труда».

– Видим, – ответили братья, ещё не понимая, что будет дальше.

– Тогда берёте, набираете воды в колонке, и моете вон те две машины. – указал мужчина на легковые Москвич и Жигули, стоявшие в сторонке. – После чего идёте ко мне в контору, расположенную на втором этаже, и отчитываетесь. Если машины будут блестеть как новые, то получите свою камеру.

– Две! – тут же выкрикнул Маленький. – Две камеры. Машины ведь две надо мыть, – логично завершил он свои требования.

Мужик посмотрел на него с большим удивлением, но ничего не сказал, только кивнул головой.

Через пару часов обе машины блестели и братья пришли в контору за «вознаграждением», которое уже лежало в углу.  И тут Маленький представил, что идти в окружную домой как-то уже не очень хочется, а напрямки – через Посёлок означало нарваться на серьёзные неприятности. Что-то ему подсказывало, что на выходе из автоколонны их уже могут «пасти». И даже если никого там нет, то нарваться на местных малолетних «таможенников» будет означать прямую потерю с таким трудом добытых камер.

– Скажите, а у вас поедет какая-нибудь машина на Базу или на мельзавод? – набравшись наглости спросил он.

– Да, скоро поедет. Довезти?

– Мы были бы очень рады! – хором ответили оба, так как, похоже, мысль о «таможенниках» пришла в голову не только Маленькому, но и Большому.

И действительно, через полчаса к конторе подъехала грузовая машина, в кузов которой братья и забрались, а возле выезда из автоколонны на лавочке сидела гоп-компания в составе пяти местных «контролёров». Но их труды оказались пустыми хлопотами, так как всё, что они смогли сделать – так это открыть рот и проводить глазами «ценную добычу». А «добыча» радовалась своему невиданному счастью – попасть в автоколонну и вернуться с камерами, которые они заклеили в тот же день, а на следующий, накачав и проверив склеенные места, пошли на Силинку.

Вот это было счастье! Забравшись высоко по реке, они сплавлялись и не верили своей удаче – собственным камерам, на которых могли кататься когда хотели. Так остаток лета и провели на реке, на зависть другим пацанам с Базы. Но при этом никогда не отказывали, если их просили дать покататься.

Зимняя Силинка

Специфика Дальнего Востока заключается в том, что лето здесь короткое. По большому счёту оно длится с середины июня до двадцатых чисел августа. Это время – когда можно купаться, загорать и предаваться прочим летним удовольствиям. Конечно, имеются люди, которые ходят на пляж и в мае, и в сентябре, но таких немного. Это – фанаты. А вот зима – длинная. Во времена СССР народ ходил на ноябрьскую демонстрацию в зимней одежде под завывание метели и топтал уже появившиеся сугробы. И так – до середины марта, а то и начала апреля.

Но морозы и снег никак не мешали местным пацанам проводить целыми днями на той же замёрзшей Силинке все свои выходные и каникулы, катаясь на лыжах, коньках, играя в хоккей. Температура ниже тридцати градусов? Да разве это проблема? Просто надо одеться потеплее – и все дела! Валенки, тёплые варежки, шапки, штаны с начёсом и, конечно, зимнее пальто или ватник. Куртки зимой тогда не носили, не было подходящих для сурового дальневосточного климата.

Также и наши пацаны с Посёлка и Базы ходили на Силинку, где пробивали тропы по пояс в сугробах, не обращая внимания ни на мороз, ни на ветер. Но в отличие от лета, ходили обычно компаниями, по пять – семь человек. Причём каждый брал с собой что-то съестное. В этом плане никто ни о чём не договаривался, каждый прихватывал то, что под руку подвернулось, или что легче было дома взять. У одного была картошка, у другого пшённая крупа, у третьего рыбные консервы, у четвёртого – хлеб, у пятого – концентрированный суп в пакетике, а шестой прихватывал упаковку с макаронами. С тем и шли.

Но компании собирались не просто так, главное условие было – чтобы кто-то из пацанов имел на Силинке припрятанный котелок, а с ним, как обычно, соль и лаврушку. Нагулявшись на морозе, у пацанов разыгрывался такой аппетит, что ни о чём другом думать уже не могли. Но и бежать домой не хотелось. Вот и делали себе обед на свежем воздухе.

Кроме припрятанного котелка, его владелец, как правило, знал место, где можно было остановиться и сготовить. Всё было под глубоким снегом, поэтому сначала надо было расчистить «поляну», а уже потом браться «за кулинарию».

Как готовили? «Рецепт» был очень простой: набирали воду прямо из Силинки в полынье, она тогда была кристально чистая, потом ставили котелок на треногу и… бросали в него всё, что брали с собой. Никого не интересовало насколько ингредиенты соответствуют друг другу, главный принцип был – чтобы погуще и побольше. А вот соль добавлял самый старший, то есть самый «опытный кулинар». Во время готовки пацаны рассаживались вокруг костра с котелком и с голодными и нетерпеливыми глазами смотрели на процесс термической обработки принесённых ими ингредиентов. У каждого была своя ложка (идти зимой гулять на Силинку, не взяв ложку – это было всё равно, что летом пойти купаться без плавок), и свой кусок давно порезанного хлеба.

«Старший кулинар» определял и степень готовности похлёбки, он же начинал приём пищи, первым черпая и вылавливая самое вкусное. Далее – по кругу, каждый погружал ложку по очереди, обжигаясь и глотая то, что успел выловить в котелке. И, надо сказать, что несмотря на немудрёный рецепт, ничего вкуснее в жизни Маленький не ел. Когда он первый раз оказался на таком «мероприятии», то сначала не мог понять, как это можно всё валить в кучу, то есть в котелок, что, мол, рыбу надо отдельно, а концентрированный мясной суп – отдельно. И так далее… И что лично он это есть не будет. Так как не сможет. Но одуряющий запах из котелка свёл на нет всю его городскую дурь, то есть логику классических рецептов, а потом и первая же ложка похлёбки заставила забыть обо всех правилах кулинарии, что он видел дома. Какая рецептура? Кому нужны эти глупости? Главное – побольше и погуще!

В один из морозных декабрьских дней, когда Маленький собирался уже выйти из дома, чтобы поехать на Базу к бабушке и брату, зазвонил телефон. Это был Большой:

– В спорттоварах на Кирова продаются коньки без обуви, но это не двухполосные салазки. Обычные коньки, только чистый металл, без обуви. Стоят по полтиннику. Возьми мне две пары, я деньги потом отдам. Ну и себе тоже купи.

– А зачем они нужны?

– Приедешь – увидишь.

Маленький всё так и сделал. Деньги были, и вот он показывает брату четыре пары коньков.

– Пошли во двор, делом будем заниматься, –  сказал старший брат и забрал две пары.

– А деньги? – поинтересовался Маленький.

– Какие деньги? – «включил дурака» Большой.

– За коньки деньги, какие же ещё! Ты ведь сам сказал, что отдашь, – возмутился экономный младший брат. – Мне уже надоело просить бабушку вернуть за тебя то, что я трачу по твоим просьбам.

– Слушай, что ты такой жадный? – с удивлением в глазах вопросил старший. – Мы ведь братья, а не просто так. Ты не тратишь на меня бабло, а помогаешь. Чувствуешь разницу? А разве можно за помощь деньги просить? Пионеры так не поступают…

– Я уже не пионер.

– Ну тем более, комсомолец. Вот ты один в семье, правильно? У тебя нет ни родного брата, ни сестры. Но зато есть двоюродные братья: я и Сашка. Впрочем, про Сашку вспоминать не будем… Неужели ты способен отказать в помощи своему брату? Или оказать её, но потребовать компенсацию за это? Я ведь, например, никогда деньги с тебя не беру за помощь, – и с таким «убойным примером» Большой завершил свой опус, посвящённый сложной системе взаимоотношений между старшими и младшими братьями.

К концу этой воспитательной тирады Маленький уже понял, что Большой его опять «кинул», да ещё обставил всё так, что у него, Маленького, должно быть чувство вины за скромную попытку вернуть обратно свои кровные, сэкономленные на завтраках, деньги. А что поделать, такая она доля, младших, которых вечно дурят старшие…

– Ладно, пошли, покажешь для чего я на этот металлолом деньги потратил, – уже примирительно сказал Маленький.

Во дворе воодушевлённый старший брат начал пояснять технологию изготовления новой «фишки» местных пацанов:

– Первым делом надо сделать основу. С этой целью берём несколько досок и сбиваем из них каркас размером примерно полметра на полметра. Снизу скрепляем поперечными перекладинами. После этого делаем бруски по длине, соответствующие длине коньков, и прибиваем их друг к другу. То есть коньки к брускам.

Где-то час братья изготавливали каждый для себя «основу» и всё остальное. После чего Большой продолжил:

– Теперь бруски прибиваем снизу к основе, так чтобы получились санки на коньках. После чего останется только найти по две хорошие крепкие палки диаметром пару-тройку сантиметров и длиной не менее полметра. В них с одного торца вбиваем по большому гвоздю, с которого потом скусываем шляпку. Палки нужны как для лыжников – отталкиваться.

После изготовления новых «чудо-санок» на коньках, браться привязали к ним верёвки, чтобы было удобней за собой тащить, взяли палки с гвоздями и пошли на Силинку.

Река к тому времени вся замёрзла, хотя по главному течению – не до дна, и в разных местах были видны полыньи, из которых выливалась кристально чистая вода. Поставив санки на лёд и усевшись на них на колени, пацаны сразу почувствовали, как легко они движутся по скользкой поверхности. Отталкиваясь как лыжники своими палками, санки тут же набрали приличную скорость, как на велосипеде. Вот это было нечто!

Получив новую «игрушку», братья катались по ледяной глади Силинки целый день. Скорость и лёгкость управления просто изумляла! Если раньше, пешком, в валенках, за целый день можно было «покрутиться» только на небольшом пространстве, так как было тяжело ходить, то сейчас на новых санках можно было «улетать» на километры что вниз, что вверх по течению реки. И это окрыляло! Свобода передвижения – это великое дело.

Под вечер, «заныкав» санки в сугробе в приметном для них месте на берегу Силинки, братья вернулись домой, где и почувствовали, как «отваливаются» руки. Они ведь и были единственным «движителем» их «ледового болида».

В итоге эта зима «раскрылась» новыми красками. Братья вместе с другими пацанами все зимние каникулы, все выходные, целыми днями пропадали на Силинке со своими санками. Изготовить их было нетрудно, коньки продавались, и каждый день на реке можно было увидеть десятки «гоночников». Ну а если «компании» были хорошими и подготовленными, то по окончании «заездов» их ожидала знаменитая Силинская похлёбка. Поверьте, после многочасового катания при морозе минус тридцать, горячий суп из самого разношёрстного набора продуктов, сготовленного подростками из Базы или Посёлка в зимнем лесу посреди огромных сугробов, будет вкуснее любого изыска французского или итальянского ресторана.

Проблема только в том, что если изыски французской или итальянской кухни сейчас можно купить почти в любом городе, то ту Силинскую похлёбку в морозном, заснеженном зимнем лесу уже не изготовить. Для этого надо быть подростком, который может уйти в мороз утром гулять, в компании таких же пацанов, и «зависнуть» там на целый день не за компьютером в «стрелялке» или в соцсетях, а в заснеженных просторах, что идут за околицей.  Только после этого можно прочувствовать весь «букет» вкуса пищи, что будет изготовлена собственными руками в присмотренном заранее месте посреди леса.

Не силинский рассказ: про деньги и сокровища

В жизни Маленького так получилось, что одно лето он провёл не на Силинке, и даже не на Дальнем Востоке, а в Новосибирске. Произошло это в самом начале лета по окончании четвёртого класса, после чего он и уехал в «столицу Сибири» на все летние каникулы.

Если на Дальнем Востоке родился как он сам, так и его отец, и здесь были родственники по отцовской линии, то в Новосибирске жили родственники по материнской линии, точнее, бабушка Лена, её дочь (тётка Маленького) Раиса и двоюродная сестра Людка. Обитали они на ул. Овражной, что располагалась на склоне берега реки Ельцовка (Овражка в простонародье) что текла тогда прямо в центре миллионного мегаполиса. Домики там были бедные, маленькие, притиснутые друг к дружке так плотно, что между некоторых из них можно было высунуть руку и поздороваться с соседом в другом доме. Частный сектор, короче, построенный из того, что удалось найти.

Однако в небольшом количестве были и хорошие дома, один из которых прямо перед приездом Маленького купила баба Лена. Будучи родом из раскулаченных в тридцатых годах, бабуля была прижимистой и экономной. Много работала и, в конечном итоге, накопила денег на покупку нормального дома недалеко от прежнего жилья, которое оставила Раисе.

Дом был просторный и состоял из прихожей, большой кухни и двух спален. При нём было несколько соток земли, где баба Лена сразу стала выращивать цветы, которые потом продавала на располагавшейся недалеко площади Калинина. Когда Маленький только появился в доме, она сразу предложила ему «долю в бизнесе»: вместе выращиваем, вместе продаём, прибыль пополам. Маленький, будучи финансистом по своей сути, тут же согласился и вскоре с бабулей сначала поливал грядки, а потом шел с ней торговать.

Надо сказать, что собственно продажа цветов была для него не очень приятным занятием, так как в его короткой ещё жизни, был неудачный случай с торговлей рыбой со старшим братом. Но тут он был вместе с бабулей, которая имела большой навык в подобной деятельности. Да, эта бабушка была непохожа на его другую бабушку – Елизавету Петровну, что на дух не воспринимала любую попытку заработать деньги не совсем легальным способом. Здесь всё было наоборот.

Самые любимые цветы у Маленького были пионы. Но не потому, что они были красивыми, а потому что стоили один рубль и росли как «на дрожжах». Местные пацаны, с которыми Маленький вскоре перезнакомился, откровенно завидовали: и в доме хорошем живут и деньги всегда водятся: мороженое Маленький мог себе позволить каждый день. Но и про дружков не забывал, не жадничал.

Так бы и шла эта цветочная идиллия дальше спокойным ходом, увеличивая финансовое состояние внука, пока не встал он перед домом и не задумался: а ведь тут есть крыша, и не плоская, как на многоэтажках. Крыша, как на всех частных домах, была шатровая. А если есть крыша, то есть и чердак. А если есть чердак, то там что-то должно быть. Рассуждая таким образом, как Винни-пух про пчёл, Маленький пришёл к логичному выводу, что чердак в доме, который был построен ещё до войны, может содержать предметы исключительно интереса для него самого.

И тут мальчишечья суть Маленького буквально закричала, что, мол, живёшь здесь уже месяц, цветочками, как какая-нибудь девочка занимаешься, а на чердак по-хорошему ни разу не лазил. Да не то чтобы по-хорошему, а вообще ни разу даже не заглянул. Нонсенс!

И вот, сразу после того, как выяснилось, где находится лаз и где можно найти лестницу, он уже штурмовал её пролёты. Предварительное выяснение, что находится на чердаке, результатов не дало, так как бабуля сказала, что понятия не имеет, есть ли там вообще что-то. Дом раньше принадлежал женщине, которая была когда-то учительницей, но умерла. Приехавшие родственники время много не имели и постарались его быстро продать. В общем, чердак не был никому интересен, и никто туда не лазил. Безобразие! Форменное безобразие!

«Вот к чему всё приводит, когда делом занимаются одни женщины, – думал про себя Маленький, – да и я тоже хорош, «пригрелся» у цветочных грядок, да на площади возле магазина, улыбаясь перед покупателями, как какая-то торговка. А недавно купленный дом толком даже и не изучил. Мужик называется…».

С такими мыслями Маленький лез по лестнице, где, добравшись до крышки люка, с большим трудом смог её оторвать от контура. Но оно того стоило, так как увиденное зрелище сделало глаза Маленького круглыми, а сердце заставило биться заметно быстрее. Весь чердак был завален старой мебелью и книгами. Причём книг было много…

Здесь стоит отметить, что Маленький был «запойным читателем». Имея в городе двух родственников-книголюбов, у которых были шикарные личные библиотеки, он мог безотрывно читать М. Рида, Ж. Верна, Д. Лондона, братьев Стругацких. Прежде всего его интересовали приключения, исторические романы и фантастика. Но главная страсть была география. Маленький мог часами рассматривать географические атласы, запоминая всё, что там было изображено, наизусть знал все страны мира, их столицы, население, территорию, время от времени изумляя дружков своими познаниями, типа, названием столицы Брунея – Бандар-Сери-Бегаван. Кроме него самого, из его приятелей про такое никто больше не знал. И даже выговорить столицу Брунея мало кто мог.

И вот наш «запойный читатель», любитель истории и географии, восторженным взором «пожирал» открывшуюся перед ним картину. Сама мебель, что хранилась на чердаке, представляла собой книжные полки, этажерки и письменный стол. Всё было завалено не только книгами, но и толстым слоем пыли. Книги были везде: на мебели, на полу, в связанных стопках и россыпью. Невооружённым взглядом было видно, что, как мебель, так и литература, были старого производства. Впрочем, по книгам нужно было ещё разбираться, а вот подобную мебель Маленький видел у другой бабушки – Елизаветы Петровны, и была она ещё «со старых времён».

Поняв, что работы для него тут «непочатый край», Маленький спустился, переоделся попроще, чтобы потом было легче стирать и решительно полез наверх.

Книги, в большей части, оказались учебниками: по математике, геометрии и, к восторгу подростка, географии, в том числе экономической. Самой значимой находкой для Маленького оказалась «Экономическая география» 1935 г. издания. Он даже прекратил изучение чердака, пока не перечитал учебник от корки до корки. А потом ещё раз – и опять от корки до корки. Маленький просто упивался чтением и не мог остановиться.

Несколько дней ушло на то, чтобы разобраться с той «пещерой Алладина», что оказалась на чердаке. Кроме книг и мебели, также были найдены пара десятков советских монет разных лет, старые ручки, карандаши, прочие школьные принадлежности, каждая из которых изучалась пристальным взором, как это бы делал археолог при обнаружении древних захоронений.

Неделю Маленький провёл на чердаке, внимательно все изучая, проглядывая все книги, что были обнаружены. В конце концов, пара десятков самых интересных из них были спущены вниз, где продолжилось изучение и чтение. Баба Лена при этом вся испереживалась, что Маленький совсем забросил цветы, перестал их поливать и ходить на продажу. Она несколько раз намекала внуку, что, мол, никуда эти книги не денутся и пора «делом заниматься». Но Маленький был настолько поглощён своим искательством, настолько его заинтересовал довоенный взгляд на вопросы географии, что всё остальное отошло даже не на второй, а на третий план.

– Бабушка, какие цветы, ты посмотри, что Венесуэла уже в двадцатых годах была ведущей страной по добыче нефти, а мы сейчас её опережаем в несколько раз! Ты понимаешь, насколько это всё серьёзно!

Бабушка только вздыхала и махала рукой. Ей эта Венесуэла была «до лампочки» со всей её нефтью. Непроданные цветы – вот это было серьёзно. А внук, у которого пионы и гвоздики раскупали как «горячие пирожки», не мог оторваться от старой макулатуры. И пока он всё не прочитал, не поставил все книжки на полку возле своей кровати, любовно им осматриваемой каждый день, про цветы внук не вспоминал. Страсть к географии пересилила его финансовую натуру и желание заработать. Мальчишка-подросток, что с него взять…

Когда в конце лета за Маленьким прилетел отец, чтобы забрать домой, его ждало сильное разочарование, так как было разрешено взять с собой в самолёт только две книги. Вещей было больше, чем нужно. В итоге после пары дней и бессонных ночей, проведённых в мучительном процессе выбора, Маленький остановился на уже описанной «Экономической географии» и «Сборнике арифметических задач» 1915 года издания. Сборник был взят только из уважения к его «возрасту», а вот «Экономическая география» была в дальнейшем ещё не раз прочитана, особенно самые интересные места.

Да… сейчас таких увлекательных учебников не издают… Тогда – это вам не сегодня… А бабуля после этой истории все книги с чердака сдала в макулатуру, чтобы не смущали разумения больше. Как говорится, горе – оно от ума. Проще надо быть, тогда и счастья будет больше. По крайней мере, так она думала, пересчитывая выручку за книги. А Маленькому ещё не раз снился и вспоминался тот чердак и его сокровища. Это был один из самых счастливых периодов его жизни.