Русалочка

– Краб, не хами! – одернул его профессор. – Люди не в бирюльки играют!

– Краб? – переспросил я останавливаясь, ошалело глядя на профессора.

– Это кличка нашего Славы. – пояснил Прожигалов.

Мужичок почтительно поклонился и на его губах заиграла самодовольная улыбка.

– Откуда такое прозвище?

Профессор снял шляпу и вытер тыльной стороной ладони вспотевший лоб.

– Не юлите, Федор Наумович, все равно, рано или поздно, мы все узнаем. Это еще один ваш «эксперимент»?

– Ага. – развеселился Слава. – Я у профессора числился как подопытное животное – кролик Краб. По всем бумагам так и проходил. Все чин чинарем.

– И как вам? – задал я глупый вопрос.

– Отлично. – пожал плечами тот. – Не без изъянов, но жить можно!

– Вы полны сюрпризов, Прожигалов. – подал голос майор. – Что еще вы скрываете от нас?

Профессор не ответил. Он обогнал нас и быстро зашагал вперед. Мы ускорили шаг.

– Но, если есть Краб, должна быть и русалка – пробормотал я себе под нос, но мои слова были услышаны.

– О чем вы говорите? – спросил Ласточкин, удивленно воззрясь на меня.

– Русалка? Есть конечно. – непонятно чему радуясь, и потирая ладони отозвался Краб. – Откуда вам это известно? – я не ответил. Как будто бы картинка начала проясняться. Наверняка, русалка – третья жертва экспериментатора.

– Мне кажется, что вы знаете про происходящее здесь гораздо больше, чем говорите! – надавил я на него. – Пропадают дети, а вы хихикаете, как полоумный дурак, и покрываете преступника. А может он и есть тот самый маньяк?

– Да кто ж его знает?! – мужичок нервно задергался. – Я ему не нянька!

– А может вы сообщники? И ведете нас в противоположном направлении?

– Нам нужно идти к заводу! – упрямо повторил Краб. – Только там его и следует искать.

Я кивнул, и продолжил путь. Догнав профессора, я спросил

– Кто этот Краб?

– Обычный шизофренник, которого я лечил.

– Так же лечили, как и Колдунова?

– Нет. Мне удалось привести его психику в нормальное состояние, рецидивов больше не наблюдается. Он странный, но вполне безобидный член общества.

– Ладно, с этим мы еще разберемся!.. А русалка?

Профессор не успел ответить.

– Вон уже что-то маячит впереди! – раздался голос лейтенанта.

Я пригляделся. Впереди между деревьев что-то виднелось.

– Мы еще не закончили. – обратился я к профессору, и заспешил к странному объекту.

Выйдя на открытое пространство мы все, как один остолбенели. Посреди лужайки росла одинокая береза. Ее ровный ствол сверкал белизной, слепя глаза. Но не это привело нас в шок.

Я оглянулся на коллег, чтобы понять, не приводилось ли мне то, что я увидел. Но их ошалелые лица говорили, что все это мне не померещилось.

К ровному, без изъянов, стволу было прибито нагое тело молодой девушки. Разбитая голова, с огромной зияющей дырой склонилась на грудь, и из развершегося чрева вытекала тонкой струйкой белесая жидкость. Ног не было. Вместо них, болтались грубо перевязанные культи, руки были неестественно вывернуты назад и в некоторых местах белели оголенными костями, словно с них специально срезали мясо.

Я не мог поверить в происходящее. Привычный ко всему за долгие годы работы с убийцами и живодерами, я видел такое впервые. По белому стволу стекали красные ручейки, собираясь на земле в кроваво-черную лужицу.

– Быть такого не может! – услышал я сзади возглас Мутко. – Это кукла?

– Конечно. – нерешительно и нарочито медленно ответил ему майор Ласточкин. – Чья-то резиновая подружка, которая не угодила своему хозяину. – Свистунько, глянь, что это такое! – бросил он через плечо старшему лейтенанту.

Тот нерешительно двинулся к объекту, готовый при любом шорохе или движении дать деру.

– Соберись! – рявкнул Андрей Федорович. – Не баба кисейная!

В эту секунду висящее тело дернулось и замычало. Мы как по команде отшатнулись, в ужасе наблюдая страшное зрелище. Голова девушки приподнялась, культи задергались, распространяя тошнотворный запах гниющего тела и запекшейся крови.

– Она.. оно… жи-живое! – заикаясь проблеял Свистунько, и наклонившись над травой вывернул на изнанку содержимое желудка.

Преодолев тошноту и брезгливость, мы с майором приблизились к девушке, чтобы осмотреть тело.

В плечах, кистях рук, торчали огромные гвозди, которыми девушка была прибита к дереву. Любое шевеление тела, грозило прорвать плоть от собственного веса. Я дотронулся до изломанных рук, и девушка открыла рот, из которого вывалился на землю кусок языка, видимо откушенного ею от нестерпимой боли. Я отскочил в сторону, и вытер вспотевший лоб рукавом куртки. Испарина покрыла и лицо майора. Мы стояли, не в силах принять какое-либо решение.

– Мы не сможем ей помочь! – наконец выдавил из себя майор. – Каждая секунда для нее – продление агонии.

– Так кончайте с ней быстрее! – вперед выступил Краб. – Я уже хочу это попробовать.

Я оглянулся на профессора, который в изнеможении уселся прямо на землю и обхватил голову руками.

– Что я наделал?! – бормотал он раскачиваясь из стороны в сторону. – Что я наделал?!

– С этим мы будем разбираться потом. – сжав кулаки процедил Ласточкин. – Мне сдается – это Алиса Артман, пропавшая две недели назад. У меня на столе лежит ее фото. Красавица, умница. Гордость родителей.

– Убейте ее! – вновь заверещал Ярослав, вытирая слюни, бежавшие по подбородку. – Мне кажется, что самый гуманный здесь я. Вы же видите как она мучается.

– Ах ты, сраный герой! – взревел Мутко, набрасываясь на Краба и хватая его за грудки. – Она же живая!

– Ну и что ты намерен делать? Как ее спасать? – сладко елейным голосом пропел шизофреник. – Ей уже не помочь, ты что не видишь, дебил? Она не протянет и десяти минут, а ваши манипуляции причинят ей еще большую боль.

Лейтенант затряс его как тряпичную куклу, и нам пришлось, чуть ли не силой отбивать психа из его крепкой хватки.

– Даже если она останется жива, скажет ли она вам спасибо? Нет рук, ног, языка, с мозгами наружу, слепая, глухая… она овощ! А овощи нужно есть. Разрешите мне взять хотя бы ее язык.

Лейтенант изловчился и врезал ему кулаком в челюсть. Краб слабо хрюкнул и повалился навзничь, дрыгая ногами в воздухе и скуля как щенок.

Ласточкин дал своему подчиненному звонкую пощечину, чтобы привести того в чувство.

– Угомонись, Мутко – самосуд нам не нужен!

– Самосуд? – в ярости заорал лейтенант. – А это что? – он кивнул на девушку – Ты защищаешь кого? Маньяка? Или этого урода-людоеда?

– Надо ее убить! – согласился майор. – Пора кончать с этим шоу!

– Пора кончать! Пора кончать! – раздался над их головами голос из динамика. Только тут мы обнаружили динамик, прямо у нас над головами, висящий на одной из ветвей березы. – Друг любезный, Ярослав Циколов, ты привел своих друзей? Я же предупреждал тебя – только по звонку, и только по предварительной договоренности.

Все молча, пораженные, слушали говорившего. Его ровный звонкий голос завораживал. Не произнес ни слова и Краб.

– Ладно, Ярик, – решив что своим молчанием товарищ согласился с его словами – прошу в мою обитель. Игра правда уже подошла к концу, и у обеих сторон есть потери, но пора зализывать раны и считать барыши. Я хочу угостить вас настоящим коньчком, дабы помянуть моего друга и помощника, Алексея Тимохина, которого убили эти гады.

Первым пришел в себя Циколов.

– Что стоите, как столбы? Путь открыт! Вперед! – он поднялся с земли и направился к зданию, видневшемуся за ветками деревьев.

– Что делать с ней? – спросил меня Ласточкик, махнув головой в сторону девушки

– Вызывай опер группу и экспертов. Скорую… Сам знаешь, что еще!

Майор потянулся за телефоном, а я поспешил нагнать остальных.

Пройдя с десяток метров, мы обнаружили еще два изуродованных до неузнаваемости трупа.

– Здесь ловить нечего! С такими ранами не живут! – произнес Свистунько, а мы подойдя ближе, вынуждены были с ним согласиться. Голова мужчины представляла собой сплошное кровавое месиво. На теле были видны следы многочисленных погбоев.

– Сложно будет опознать! – проговорил Мутко. – Разве, что женщина! Хотя и здесь все слишком разбито.!

Налетевший порыв ветра, поднял шляпу профессора и швырнул ее прямо на лицо женщины, но он не спешил подобрать головной убор, слишком пугающим и неприятным было зрелище. По его лицу покатились слезы, а три пары гневных глаз, осуждающе уставились на него.

– Я не знал! – умоляюще посмотрел он на нас – Я не знал! – он упал на колени у наших ног и стал рвать на себе волосы.

– Думаю, вам не будет ни прощения, ни оправдания! – заявил я. – Идемте внутрь завода. Здесь наша помощь не требуется.

– Там еще один! – мы как по команде посмотрели туда, куда указывал Мутко.

Свистунько мелко затрусил к потерпевшему.

– Тут два трупа, и собака! – крикнул он. – Оба мертвы. Мне нужна подмога! – через секунду сказал он. – Собака жива, но не отходит от хозяина!

– Она агрессивна? – спросил Мутко.

– Нет! Рычит только когда я пытаюсь ее увести.

– Тогда оставь их экспертам! – раздался голос догнавшего нас майора. Они уже в пути.

У самого входа на пороге лежал труп еще одной женщины. В ее лодыжке торчал шприц.

– Сколько их? – ужаснулся майор. Андрей Федорович склонился на ней и осмотрел раны. – Вероятно яд. – вытянув носовым платком иглу сказал он принюхиваясь.

– Эта штука постепенно разъедает органы. – подходя ближе и понюхав иглу сказал профессор. Это очень редкий сосав, и если я не ошибаюсь, боль скажу я вам невыносимая.

Позже экспертиза подтвердила догадку Прожигалова.

В подавленном настроении, злые и уставшие, мы, готовые к нападению и сопротивлению, ворвались в кабинет Колдунова.

Он сидел за столом, уставленным мониторами и пил чай. Изверг и не думал сопротивляться. Любезно предложив нам кофе и чай на выбор, он сказал

– Агентство «Ужасно интересно» приветствует вас в моем лице. Мы сделаем ваши последние часы на этом свете не забываемыми! У вас есть шанс показать себя во всей красе и оставить память потомкам! Ничего личного, просто бизнес! Кстати, все камеры высшего качества съемки!

Экспертная группа позже обнаружила на территории завода несколько камер видео наблюдения, еще с десяток нашлось внутри завода.

– Главное что они успели записать! – произнес эксперт криминалист.

– Думаю, зрелище не будет иметь аналогов!

Из центрального входа в здание «ужаса» выбежал молоденький парнишка. Его юное лицо, без единой морщинки выдавало в нем практиканта. Он ринулся к нам, неистово размахивая руками и вереща в голос едва различимые фразы. Мне пришлось дать ему пощечину, чтобы успокоить истерику.

Нервно всхлипнув, практикант несколько минут приходил в себя и только тогда, когда к нему вернулся дар речи, он указывая рукой на завод, тихо проговорил

– Там еще парень… лежит в зале… я видел его портрет на стенде у нас в отделении – «Числятся без вести пропавшими». Это тот парень… Сын фермера…

Все, как по команде ринулись внутрь строения.

– Это он! – сказал эксперт, осмотрев труп парня. – Он единственный, кто не особо изуродован, так что, опознать его не составляет труда, даже без проведения экспертизы.

Я молча окинул зал, вышел на улицу и подняв к небу глаза, быстро заморгал, пытаясь скрыть выступившие на глазах слезы.

– Мы опоздали! – вынужден был констатировать я. – Помочь им уже не в силах и всевышний!