Помоги проекту - поделись книгой:
Семья Джеймсов отправилась на пляж под дождем – Стюарт и Ники (его жена с десятилетним стажем) и их дочери, трехлетняя Кейтлин и шестилетняя Антония. Ники поначалу колебалась. Новости были плохими. BBC сообщила, что уровень воды поднимается по всей стране. Последние двенадцать часов в Моркаме наблюдался прилив, и не было похоже, что в ближайшее время он отступит. Идти на пляж было глупо, но Стюарт настоял на этом. В начале недели они пообещали девочкам провести день на пляже. В то время сводка погоды на выходные обещала ясную погоду, что в Ланкашире означало пасмурное небо.
Теперь небо было более чем серым и совсем не ясным.
Ники нахмурилась.
- Ты хочешь на пляж?
- Конечно, - сказал Стюарт. – Почему бы и нет?
- Ты вообще выглядывал наружу?
Он кивнул, а затем пожал плечами.
- Но тебе не кажется это странным? – спросила Ники. – Все говорят, что это странно. Особенно те бедолаги во Флориде.
- Это все далеко от нас, - сказал Стюарт. – Здесь этого не произойдет. Да, странно, что эти бури глобальные, но они пройдут. И мы обещали.
- Ага, - встряла Антония. – Ты обещала, мама.
- С этим не поспоришь, – ухмыльнулся Стюарт.
Ники закатила глаза и застонала.
- Кроме того... - улыбка Стюарта исчезла. – Никогда не знаешь, что может случиться завтра. Мы должны просто наслаждаться сегодняшним днем.
Ни один из них не сказал этого вслух, но оба знали, о чем думает Стюарт. Антония тоже могла знать. Трудно было сказать наверняка. Она была совсем малышкой, когда Стюарта поразила болезнь, но она была умной девочкой.
Стюарт и Ники были женаты десять лет, и Стюарт был благодарен за каждый год их брака. И в свои тридцать восемь он не боялся приблизиться к сорока. Во всяком случае, он чувствовал себя счастливым. Несколько лет назад Стюарт сильно заболел и провел три недели в отделении интенсивной терапии городской больницы, и еще шесть недель восстанавливался в другой больнице. Даже сейчас, два года спустя, он все еще продолжал лечение. Он не говорил о своей болезни. Он все еще скрывал свои эмоции. Но ему очень повезло, что он остался жив. Что еще более важно, он научился ценить жизнь. Конечно, у него остались увлечения – чтение и коллекционирование книг ужасов, просмотр футбола ("Ливерпуль" и "Моркам") и прослушивание всего от AC/DC до Bon Jovi, но это отошло на второй план по сравнению с тем, что действительно важно.
Его семья.
Так что, если девочки хотели пойти на пляж во время самого странного глобального погодного явления за всю историю наблюдений, они так и поступят.
Они надели свои плащи и галоши, чтобы укрыться от дождя. Кейтлин не хотела надевать свою одежку, и потребовалось несколько минут, чтобы уговорить ее. Затем они вышли на улицу. Стюарт нес Кейтлин, а Антония держала Ники за руку. Они шлепали по лужам, хихикая и визжа, когда холодная вода заливала верх их ботинок. Они не видели других людей. Магазины были открыты, но пусты. Одинокая машина медленно проехала мимо, огибая глубокие лужи. Семья внутри машины смотрела в залитые дождем окна. Багажник был переполнен их вещами.
Капли дождя отскакивали от их голов. В равнинных районах города дворы и сады были полны стоячей воды, а водостоки и канализационные стоки начинали переполняться. Вода текла по улицам и тротуарам.
Это была короткая прогулка до пляжа. Моркам был морским курортным городом, расположенным на северо-западе Англии. К сожалению, это была тень самого себя. В период своего расцвета город был одним из лучших курортов страны с двумя причалами, прекрасным театром "Зимний сад" и парком развлечений с одним из самых высоких больших колес обозрения в мире. Все это исчезло, уничтоженное – и причалы, и парк аттракционов, и даже большое колесо – смытое временем. Дни его славы прошли. Были предприняты усилия по восстановлению былой славы. Театр "Зимний сад" был частично отремонтирован. Были построены новые береговые укрепления, а также большая набережная, с которой открывался потрясающий вид на залив Моркам. Еще одной новой туристической достопримечательностью стала бронзовая статуя в натуральную величину самого известного сына города Эрика Моркама, который был частью знаменитого комедийного дуэта "Моркам и Уайз".
Над всем этим нависла атомная электростанция Хейшем-2, где Стюарт работал инженером-вычислителем. Построенная прямо на берегу моря, атомная электростанция возвышалась над пейзажем, как в прошлые годы это делало большое колесо. По сравнению с ней все казалось маленьким – город, дома и магазины, даже берег.
Но когда они приблизились, Стюарт подумал, что пляж выглядит больше, чем обычно, и кажется, что даже электростанция кажется на нем карликом.
Они остановились, и Ники резко выдохнула. Дождь лил неустанно.
- Куда девалось море? – спросила Антония. – Где оно?
Кейтлин начала хныкать, настаивая на том, что хочет домой. Ее маленькое тело дрожало. Стюарт взял ее на руки и уставился на темный горизонт.
- Боже мой, - прошептала Ники. – Посмотри на это.
Океан исчез, оставив после себя влажный песок, усеянный водорослями, мусором и ракушками. Пляж неуклонно спускался вниз, окутанный мраком. Рыба плюхалась на мокрой поверхности, задыхаясь. Над головой кружили птицы, и чайки, и альбатросы, и даже пеликан пронзительно кричали от внезапно открывшегося шведского стола. Далеко на горизонте собрались тени.
Стюарт попытался заговорить, но из его горла вырвался только хрип. Его язык и грудь казались отяжелевшими. В ушах колотился пульс.
- Мы можем спуститься? – умоляла Антония. – Посмотрите на эти ракушки! Такого никогда не бывает.
Она отпустила руку матери и бросилась вперед. Ники протянула руку и схватила ее.
- Цунами, - прохрипел Стюарт. – Нам надо уходить...
Ники с тревогой посмотрела на него. Кейтлин уткнулась лицом в его мокрое пальто, прячась от дождя. Внимание Антонии по-прежнему было приковано к берегу.
- Океан, - объяснил Стюарт. – Когда он так уходит, это означает, что приближается цунами. Мы должны убираться отсюда сейчас же.
И он, и Ники взглянули на атомную электростанцию.
- Выдержит ли она цунами?
Стюарт пожал плечами.
- Она может выдержать столкновение с коммерческим авиалайнером без разрушения реактора, но волна? Я не знаю. В худшем случае это может привести к массивному радиоактивному выбросу, который распространит радиоактивный шлейф по окрестностям.
- Нам пора уходить, - повторила Ники. – Антония, пошли!
Над головой кружились и улетали птицы, направляясь вглубь суши.
- Мама! Папа! Смотрите! – Антония указала на море.
Стюарт и Ники последовали взглядом за ее пальцем. Стюарт почувствовал, как у него онемели ноги.
Тьма на горизонте обрела форму и теперь приближалась к ним. Океан вернулся, чтобы заявить права на пляж...
...в виде волны высотой с двадцатиэтажный дом.
Глаза Ники заблестели от слез.
- О, Боже...
Стюарт крепче прижал к себе Кейтлин. Даже когда он повернулся, чтобы бежать, он понял, что это бессмысленно. Бежать было некуда.
Ники, должно быть, подумала о том же самом. Она схватила Антонию за руку и притянула к себе.
- Это что? – спросила Антония.
- Ничего, - ответила Ники дрожащим голосом.
Стюарт сел на мокрый песок и подозвал к себе остальных. Ники и девочки повернулись спиной к океану. Стюарт попытался улыбнуться.
- Давайте нарисуем картинки на песке, - предложил он. – И насладимся нашим днем на пляже.
Он начал рисовать фигурки из палочек – отца, матери и двух маленьких девочек, а также большое солнце.
Ники тихонько плакала.
Антония изучала лица своих родителей.
- У меня есть идея получше, - мягко сказала она. – Почему бы нам не взяться за руки?
- Все, что захочешь, - прошептал Стюарт. – Все, что вы захотите.
В городе завыла сирена.
Они сели в круг и взялись за руки. По мере того как шум набегающей волны становился все громче, они теснее прижимались друг к другу.
Потом тьма поглотила их всех вместе, и они не успели испугаться.
5. ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ ПЕЧАЛИ В СИНЕЙ БУТЫЛКЕ
Боб Форд пил теплый бурбон из грязной синей бутылки и вспоминал последние несколько недель.
Во всем мире одновременно пошел дождь. И это было не самое странное; дождь не прекращался. Вместе с ним начались суперштормы, которые стерли с лица земли большую часть прибрежных районов мира и убили миллионы людей. В Соединенных Штатах прибрежные города, такие как Сан-Франциско, Сиэтл, Лос-Анджелес, Балтимор, Атлантик-Сити, Норфолк и Майами, ушли под воду в течение недели. Торнадо и ветер со скоростью двести миль в час пронеслись по центру страны, сметая все на своем пути.
Дождь не прекращался. Вода продолжала подниматься, и глобальное разрушение продолжалось. Остров Пасхи, Филиппины, Диего-Гарсия, Куба, Ямайка и часть Азии были уничтожены. Гавайи представляли собой не что иное, как несколько вершин вулканов.
Боб наблюдал за всем этим по CNN, пока не отключилось электричество. Он видел Денвер, погребенный под непроницаемым туманом. Он наблюдал, как караваны выживших направлялись к Скалистым, Дымчатым и Аппалачским горам. Он был свидетелем того, как Национальная гвардия патрулировала улицы Манхэттена на лодках. Парень из Индианы построил ковчег у себя на заднем дворе как раз перед тем, как начались дожди. Боб подумал, что это хорошая идея. Хотел бы он сделать то же самое. Судя по всему, некоторые правительства мира последовали примеру строителя Ковчега, пересадив своих элитных граждан и политиков на линкоры и круизные лайнеры.
Национальная гвардия Пенсильвании мобилизовалась против нового врага – погоды. Не имея возможности выстрелить в нее, взорвать или дать отпор, они эвакуировали всех в Йорке.
Но Боб и Фри Райд Энджи остались.
В одиночестве.
К тому времени, когда обязательная эвакуация вступила в силу, сотни людей в Йорке были мертвы или пропали без вести. Среди них были жена Боба, Джен, и их дети, Хлоя и Карсон. Когда началось наводнение, Боб находился в центре Йорка, работая в офисе, несмотря на то, что все остальное было закрыто и официально было объявлено чрезвычайное положение. Джен и дети были дома. Последнее, что он услышал от нее перед тем, как отключился мобильный телефон, было то, что тропу Саскуэханна размыло, и он не сможет вернуться домой. Там была Национальная гвардия, призывавшая ее эвакуироваться. Боб сказал ей эвакуироваться.
- Ты должен быть здесь, с нами, - сказала Джен. – Не на работе. Ты можешь умереть там. Они не могут попасть в город. Вода слишком высока.
- Все будет в порядке, - пообещал Боб. – Берегите себя. Свяжитесь со мной, когда сможете.
Но она этого не сделала. Она никак не могла.
Хуже всего было не знать, что с ними случилось.
Боб сделал еще глоток бурбона из синей бутылки. Теплая жидкость обожгла ему горло, но он почти не чувствовал ее, все еще теряясь в недавнем прошлом.
Он решил, что хуже всего было не то, что он не знал о судьбе своей семьи. Хуже всего было знать, что даже если бы он мог вернуться домой, он бы не ушел.
Он бы остался здесь с Энджи.
Из-за непрекращающегося дождя и прилива Кодорус-Крик улицы Йорка вскоре оказались затоплены. Боб укрылся на вершине Центра исполнительских искусств Strand Capitol, напротив здания окружного суда – двух самых высоких точек в городе. Он видел несколько человек на верхних этажах здания суда, но не мог с ними связаться, кроме как помахать им рукой. Ярость бури заглушала их голоса, когда они пытались кричать, и они были слишком далеко, чтобы читать рукописные сообщения.
Он был один на Стрэнде, если не считать Фри Райд Энджи.
И она была мертва.
Он знал ее. Возможно, не очень хорошо, но больше, чем другие ее клиенты. Для них Фри Райд Энджи была просто шлюхой, а они были просто клиентами. То, что происходило между ними, было не более чем деловой сделкой. Мимолетное бессмысленное, постыдное развлечение. Но не Боб. Его отношения с Энджи были особенными. Она была его музой.
Мужчины, приходившие к Энджи, не знали ее истории, но Боб знал. Он знал ее так же хорошо, как и свою собственную. Она была как открытая книга. Она сбежала из дома в четырнадцать, спасаясь от приставаний бойфренда своей матери, и ее матери было плевать. Ее первая выходка. Осознание того факта, что мокрое пятно между ее ног было тем, благодаря чему она выживала, по крайней мере до тех пор, пока не научилась делать минет. Как она прославилась, получая бесплатные поездки от таксистов в обмен на секс. Боб все это знал. Он создал ее.
А теперь она умерла.
Он не сказал Джен. Она не прокомментировала это. Но он услышал это в ее голосе еще до того, как они повесили трубку – в тишине между ними повисло немое обвинение.
Вместо того чтобы быть дома с семьей, он был здесь, на работе, с Энджи.
Как всегда.
А теперь Энджи мертва.
Может, и Джен.
У Боба был еще один друг-писатель, который после ночи с бурбоном предположил, что вселенная есть не что иное, как самый продаваемый роман Бога, и если роман когда-нибудь выйдет в свет, все исчезнет вместе с ним.
Боб тогда рассмеялся.
Сейчас он не смеялся.
Он не писал ни хрена с тех пор, как начался дождь. Он сомневался, что когда-либо начнет снова. В чем смысл? Нью-Йорк – сердце издательского бизнеса – стал зоной бедствия. Редакторы и агенты, которые рассматривали его материалы, были на гребаном дне океана. Кто опубликует его работу? Кто ее прочитает? Зачем тратить время на то, чтобы чиркать истории в блокноте, если некому было ими наслаждаться? Если рассказчику некому будет рассказывать свои истории, перестанет ли он тогда существовать? Его персонажи тоже перестанут существовать?
Боб посмотрел на разлагающийся труп Энджи и решил, что да, они должны перестать существовать.
Она не гнила. Происходило что-то другое. Ее черная кожа была покрыта белым пухом. Какой-то грибок, предположил Боб. Он медленно разжижал ее тело. Он подумал, не вдыхает ли он его споры, а потом решил, что ему все равно. Смерть была бы предпочтительнее этого.
Он наклонил синюю бутылку и выпил последнюю каплю алкоголя.
Теперь она была пуста.
В течение многих лет он жертвовал всем – всем – на алтарь своей музы. Он сосредоточился на писательстве, уверенный, что в конце концов это окупится, что в конце концов все трудности и самоотверженность того стоили. Подпитываемый выпивкой, музыкой, желанием и драйвом, он писал каждый день. Ничто другое не имело значения. Он поставил свою семью, друзей и близких на второе место, сосредоточившись на своей работе, понимая, что может потерять их в результате, но надеясь, что не потеряет.
А теперь он потерял оба мира.
Ярость, которая бурлила в нем весь день, внезапно вырвалась наружу. Боб сел в кресло и швырнул пустую бутылку через всю комнату. Она разбилась о стену, осыпав пол осколками синего стекла. Он провел рукой по столу, сбив безжизненный ноутбук на пол. Корпус треснул. Неудовлетворенный результатами, Боб вскочил со стула и стал топтать ноутбук, пока тот не разлетелся на сотни частей. Затем он разбросал осколки пластика и разбитое стекло по комнате.
Голова кружилась, во рту пересохло. Комната закружилась. Он услышал ужасный, пронзительный стон и задумался, откуда он исходит. Он обыскал комнату.
Потом он понял, что это стонет он.
Поделиться книгой: