Помоги проекту - поделись книгой:
– С Ярославом нельзя поругаться. – Алина впитывала удары, как пляж океанские волны, уложенная прическа приказала долго жить, витые пряди свалились и размеренно колыхались. – Он понимает с полувзгляда, чувствует состояние, мысли и желания. Я купаюсь в неге и восхищении. В целом мире мне нужен только он один. Мой Ярослав.
– Если он настолько идеален…
– Он почти идеален, – поправила Алина.
– Почти?
– Поэтому я здесь.
– Проблемы в постели?
Если Алина пришла за добавкой или новым опытом… Чего же не давал Ярослав – нежности? Жесткости? Длительности? Размера? Буйства фантазии? Разнузданности и наплевательства на чувства партнера или, наоборот, мазохистской покорности?
– В постели он ангел. – Обернувшись, насколько позволила анатомия, Алина закатила глаза – не от ощущений, что обидно, а от воспоминаний. – И бес. По очереди и одновременно. Когда мы вместе, я улетаю в космос, я кричу и реву, я рву простыни и царапаю мебель. Он единственный, кого я хочу, и быть с ним – единственное, о чем мечтаю.
– Значит, быт заел? – догадался Виктор.
Думал, что догадался.
– Он бросается на помощь, едва увидит, что я за что-то взялась. Когда отгоняю – настаивает, ходит кругами, грозится нанять домработницу. А мне не нужно! Есть обязанности сугубо женские, которые нельзя доверить мужчине. Вот это, – она пошевелила разносимым вдрызг богатством, в котором с боков увязли пальцы Виктора, – со временем меняется не в лучшую сторону, красота блекнет, а для мужчины нужно оставаться необходимой. Чтобы он не представлял жизни без моего присутствия рядом. Я воюю с Ярославом за право делать по дому как можно больше, но когда мы чем-то занимаемся вместе… это лучшие часы жизни.
– Тогда ничего не понимаю.
Алина отвернула лицо, ее поза как бы проиллюстрировала: «И не надо».
Разговоры разговорами, а движения не прерывались. Партнерша стоически выносила любовь не того, чью идеальность декларировала. Может, не настолько брат идеален? Не зря он ревновал к Виктору, Ярослав будто предвидел. На последней встрече он высказал с пренебрежением: «Посмотри на имена. Алина и Ярослав. Тем, что находится между А и Я, можно описать все, внутри заключена Вселенная. Между вашими А и В – только Б». Это выглядело плевком в душу, но Ярослав, как всегда, был прав.
– Ты же любишь его. – Ощущения заставляли сердце Виктора биться люстрой об пол, и только разговоры сбивали накал. – Любишь так, что при выборе «он или все остальное» даже не задумаешься. Почему же?
– Потому что он – единственное, что есть, что было и что будет. Ради него все отдам, на все пойду. Он – мои потрясающие восходы и до изнеможения сладкие закаты. Безоблачные дни, не повторяющие друг друга, и «ночи, полные огня». Мой редкий лед и частый жар. Обнимать его – держать в руках весь мир. Любить Ярослава – это обрести смысл жизни.
Приторные фразы пролетали мимо ушей, Алина говорила искренне, но говорила не о том.
– Ревнует к каждому столбу? – шумно дыша, выпихнул из горла Виктор.
– Никогда. Я не даю повода.
Это так. Проще экскаватор заставить летать, чем раскрутить эту девушку на маленькое удовольствие. Тем непостижимее происходящее. Но больше не хотелось ни говорить, ни думать – только чувствовать. Только двигаться. Только наслаждаться моментом. Виктор ушел в ощущения, с головой окунулся в их вкус, цвет и аромат, утонул в них… Цепная реакция снесла последние барьеры, прихожую сотрясло рычание, перешедшее в вой дикого опустошения.
Виктора с силой отпихнуло, Алина распрямилась освобожденной пружиной.
– Мне пора.
– Когда? – спросил он. – Когда увидимся еще раз?
– Никогда. Я приходила из-за Ярослава. – Алина умолкла на миг, вести беседу и одновременно изворачиваться всем телом, возвращая обтягивающую ткань на место, оказалось сложно. – Он не верил, что у нас с тобой ничего не было.
Виктор включил свет, чтобы Алина привела себя в порядок.
– Спасибо. – Она сосредоточенно покрутилась перед зеркалом и достала расческу. – Ярослав всегда просчитывает на сто шагов вперед. Он знает все. Не было случая, чтобы он был неправ. – Прическе вернулся приемлемый вид, затем Алина огладила платье и еще раз придирчиво оглядела себя. – Ярослав не переживет, если поколебать эту уверенность. Факт, что между мной и тобой ничего не было, означал, что мой мужчина ошибся. Если ошибся в одном – есть вероятность, что ошибается в прочем. Мироздание рухнет и погребет Ярослава под обломками. Он не сможет быть прежним. Начнет сомневаться во всем. Станет как все. – Виктора коснулся прощальный поцелуй в щеку. – Я не могла этого допустить.
Дверь открылась, Алина сказочным видением выпорхнула наружу. Уже на площадке она обернулась и закончила со счастливой улыбкой:
– Теперь он идеален.
Любить значит верить
То, чего ждали шесть лет, стало возможно. А вместо счастья…
Капельница, датчики, провода. Недавно Виктория завидовала Родиону, теперь поменялись местами. Ирония судьбы. Вернее, гримаса.
Дверь в палату приотворилась.
– Виктория Владимировна? – донесся шепот медсестры. – Вас вызывают.
– Врач?
– Посетитель, по внутреннему телефону.
Выходя, Виктория механически поправила одеяло на недвижимом теле мужа.
В голове не укладывалось. Родиона сбила машина. Виновник скрылся. Врачи сказали, что ничего серьезного, но муж еще неделю проведет без сознания. А судьбоносной новостью она с ним так и не поделилась…
У стойки дежурной ждала снятая трубка.
– Вы меня не знаете. – Голос был незнакомый, звонкий, однозначно женский. Скорее, девичий. – Нужно поговорить. Я внизу.
Ответить Виктории не дали, в трубке раздались гудки. Что ж, нужно, значит, нужно. Виктория допускала, что однажды такой разговор состоится. В держатель телефонного аппарата трубка попала с третьего раза, второй рукой пришлось ухватиться за стойку и подождать несколько секунд.
Лифт долго не подходил. Мысли разбежались, и даже номер этажа внес сумятицу. Шестой. Цифра шесть последнее время преследовала. Родион на шесть лет старше, шесть лет прошло после свадьбы, и шесть лет у них нет детей, о которых мечтают.
И шесть лет, как Виктория лечится.
Теперь можно говорить в прошедшем времени, ей удалось выстоять и победить. Диагноз казался фатальным – острый лейкоз. Мучительные курсы химиотерапии, трансплантация костного мозга… Стойкой ремиссии добились ценой, которой не вспомнить без дрожи. Самое страшное в прошлом. Тридцать один – разве возраст? Совсем девчонка, сказали врачи, все впереди. Можно рожать. С этим известием она ждала мужа, когда позвонили из больницы.
Второй день Виктория не отходила от Родиона, спала прямо в палате.
Их роман длился долго. Познакомились случайно, на вечеринке, где собрались две компании – картежники-преферансисты и любители йоги. Родион был из первых, Виктория пришла со вторыми. Ушли вместе. Свадьбу играли, несмотря на ужасный диагноз. Родион верил в успех. Во всесилие любви. И любовь действительно спасла.
Пока Виктория лечилась, Родион успешно делал карьеру. Из бригадира на заводе он стал мастером, постепенно дорос до начальника цеха. Большой оклад пришелся кстати: ипотека и лечение отнимали очень много денег. Квартиру, в расчете на будущего ребенка, они взяли двухкомнатную.
Возросшая нагрузка приводила к усталости, Родион стал дерганным, вечно недовольным. Когда в цех распределили студентов на практику, вся ответственность, естественно, упала на начальника. Родион задерживался, приходил измотанный, а по-женски утешить не получалось – сказывались вызванные лечением ограничения.
Решением стало прежнее хобби. Собрался новый кружок преферансистов, настроение мужа поднялось, в глаза вернулся былой блеск.
Однажды Виктория уловила женский запах. Душа обратилась в стекло, в голове впервые вспыхнуло слово «любовница».
Родион посмеялся над ее страхами.
– Играем на квартире у приятеля, это «привет» от его девушки. Перебарщивает с духами, совсем нет чувства меры.
Виктория кивнула. Пусть он думает, что поверила. Жизненная мудрость говорит, что верить нужно в лучшее, а готовиться к худшему. С тех пор часто представлялось, как произойдет встреча с тайной пассией, существование которой муж отрицал. Отрицает – значит…
Ничего не значит. Вариантов было два: любовница либо есть, либо нет. Во втором случае вариантов тоже два. Первый: измена произошла случайно. Понятно, что случайно оказаться в постели с другой невозможно, но обстоятельства бывают разные, и такую «случайность», скрепя сердце, можно как-то принять и даже простить. Ну, постараться простить, если дорожишь любимым человеком. Виктория дорожила. Разовую «подружку», если вдруг встретится на пути, нужно высокомерно игнорировать, пусть знает свое место.
Второе: Родион влюбился. Здесь тоже два развития событий. В одном муж не хочет рушить семью, в другом наоборот. Если хочет «переболеть» втихую, чтобы Виктория ни о чем не узнала, следует подыграть. Влюбленность пройдет, и однажды, через много лет, они вместе горько посмеются над прошлым.
Если же мужчина хочет уйти из семьи, он уйдет, ничто не удержит. Это худший вариант, о нем стоит помнить, но к реальности он отношения не имеет – Родион уходить не собирался. Они тратили общие деньги на лечение, чтобы завести ребенка, и на жилье, в котором его растить. Если гостья на что-то претендует, то отправится восвояси, как говорится, несолоно хлебавши. Виктория еще поборется за собственное счастье.
Страшная мысль настигла на выходе из лифта, по спине пробежала холодная капля. А если незнакомка беременна от Родиона? Что делать в этом случае, Виктория не представляла.
Позвонившая девушка бродила по вестибюлю, разглядывая стенды. Полная противоположность Виктории во всем, словно специально подбирали: вместо худобы – приятная во всех местах пышность, вместо короткой стрижки – водопад блестящих локонов до поясницы, вместо страха и усталости, которых не могло скрыть лицо, – жажда жизни и категорическое неверие в существование компромиссов. Против бледности – чудесный загар. Выглядывавшие из-под белого халата джинсы и мешковатый свитер Виктории казались уродством рядом с обтягивающим платьем красавицы. На вид девице было лет двадцать. В руках – маленькая дорогая сумочка.
У Виктории отнялся язык. Заготовленная речь улетучилась, осталась пустота.
Они шагнули навстречу друг другу.
– Меня зовут Инга. – Викторию смерил оценивающий взгляд. – В отделение пускают только близких, вас долго не было, а я устала ждать. Нужно поговорить.
Викторию качнуло: нос уловил запах. Тот самый.
– Вы любовница Родиона? – прямо спросила она.
В глазах плыло, щеки дрожали. Пришлось опереться о стенку.
Инга фыркнула:
– Еще чего.
Слишком наигранно фыркнула.
И запах не давал покоя. Это паранойя, или собеседница врет?
– Я действую не от своего имени, я посланница. Надеюсь, вы не хотите, чтобы с мужем повторилось подобное? – Взгляд Инги взлетел вверх, где за пятью потолками лежал под капельницами Родион.
– Его сбили намеренно?! – Виктория шумно задышала, рука машинально потянулась за телефоном…
Сумочка осталась в палате. Инга заметила движение.
– Хотите вызывать полицию? Сначала выслушайте, и если решите звонить – ваше право. Вы заметили, что в последнее время Родион изменился?
Еще как. Мысли мужа витали непонятно где, взгляд отсутствовал или быстро отводился. Отсюда подозрения про любовницу.
– Родион сильно проигрался, – сообщила Инга.
Виктория выдавила улыбку:
– Информация любопытная, но неверная. Он никогда не играет на интерес.
– Просто он никогда не говорил об этом. – Собеседница равнодушно пожала плечами. – С друзьями ставки были копеечными, а недавно он играл с новыми партнерами. Везло. Родион вошел в азарт и не смог остановиться. Особых ценностей ни у него, ни у вас нет, жилье кредитное, зарплата расписана на месяцы вперед. И он поставил вас.
Виктория споткнулась на ровном больничном кафеле.
– Не беспокойтесь, не в криминальном смысле. Играли не на жизнь. – Инга взяла Викторию под руку и медленно повела вдоль белых стен коридора. – Ставку приняли. В случае выигрыша ваши материальные проблемы остались бы прошлом. – Инга на миг сочувственно поджала губы. – Ему не повезло. Последние дни ваш муж был не в себе, это срок поджимал. Родион затягивал дело, выдумывал причины, доказывал, что сейчас с вами поговорить не может, что у вас какое-то лечение. Но карточный долг свят. Время вышло. Родион собирал деньги, чтобы откупиться, поспрашивайте его друзей – он всем должен. Не вышло, на частичную оплату кредиторы не согласились. Этот наезд с трагическими последствиями – последнее предупреждение.
– Откуда это знаете вы?!
Инга досадливо скривилась и оглянулась по сторонам.
– Потише, пожалуйста. Играли у меня дома. Я свидетельница всего, что произошло, от первого слова до последнего.
– Вы знаете всех, вы можете помочь… – у потерявшейся в мыслях, оглушенной новостью Виктории забрезжила надежда.
– Нет, – отрезала Инга. – Это мужские дела, я не вмешиваюсь. И вам не советую. Что для нас разговоры, для них – жизнь и смерть. Мне кажется, вы не до конца осознаете серьезность положения.
Не до конца?! Родион лежит безвольной сломанной куклой, Викторию собираются подложить кому-то в качестве приза…
Мозг бешено искал решение.
– У кого на руках расписка мужа?
– Дешевого кино насмотрелись? – усмехнулась Инга. – Слово при свидетелях и есть расписка. Сейчас жизнь Родиона висит на волоске. Обратитесь в полицию – там только посмеются. Или решат, что вы намеренно подставляете мужа. В органах хорошо знают нравы картежников. В общем, ситуация зависла, и меня, как человека незаинтересованного, направили к вам рассказать, что произошло, и объяснить, как из этого выйти с минимальными для всех потерями.
Вспомнив о ставке Родиона, каждая клеточка Виктории прочувствовала упомянутые «минимальные потери».
– Почему выигравшие не пришли сами? Хотя бы кто-то из них?
– Посмотрите на себя. На вас лица нет, руки дрожат, в любой момент сорветесь. Пришла именно я, чтобы вы не натворили глупостей. Один неверный шаг, и жалеть придется о многом. Успокойтесь. Думаете, я не понимаю, что вы чувствуете?
– Не понимаете.
– Зря. Меня тоже ставили.
У Виктории перехватило дыхание. Вспомнился запах. И сытая усталость мужа.
– Родион был в числе выигравших?
– Моему парню повезло больше, он отыгрался.
В конце коридора Виктория с Ингой развернулись и так же медленно двинулись обратно.
– Теперь вы все знаете, решение за вами. Можете вызвать полицию. Я буду все отрицать. И другие будут, если их найдут. И сбивший водитель, когда и если отыщется. Полиция получит цепочку несвязанных фактов. Преступления нет, и даже потом, когда «случайность» повторится с Родионом в более страшном виде, произойдет именно случайность. У всех участников окажется несокрушимое алиби. Вспомните фильмы и сериалы про криминал, эта часть жизни там нарисована достоверно. Все еще хотите звонить в полицию?
Виктория не знала, чего хочет. Череп звенел пустотой. Сердце сдавило.
– Нет, – выдохнула она.
Все оказалось не таким, каким виделось.
Поделиться книгой: