Помоги проекту - поделись книгой:
– А не вы ли должны мне объяснить, как это происходит? Будучи экспертом в сфере перемещения спирита? Так объясните – почему в этой серии все происходит не так, как обычно?
– Вы не можете упрекнуть меня в некачественной работе, – отбила мяч Дакатайя. – Даже если я прихожу не к тем выводам, которые вас устраивают… – она еще раз посмотрела прямо на него, – …я делаю что могу.
«Я тоже!» – мысленно проорал Илия. Ему захотелось ударить по столу в праведном гневе. Но в глубине души он знал, что лжет.
– Можете идти, – холодно отпустил он Дакатайю. – Выполняйте поручение. Жду информации от вас уже сегодня.
Послав ей в затылок злобный взгляд, он скрестил дрожащие руки и обмяк в кресле. «Ненавижу эту женщину с ее кудряшками, сосками и высокомерием. И ведь не она одна…» – подумал он. В приступе острой паранойи он представил, как все здание СЛ гудит, точно осиное гнездо, обсуждая его:
Если бы они оказались на его месте, они бы поняли, как все сложно. Они бы поняли, что он… Илия оттянул ворот футболки, чувствуя, что ему становится сложно дышать.
В дверь постучали. Он вздрогнул, резко втянул в себя воздух и выпрямился.
– Да?
– Время обеда.
Гайя.
– Уже? – он посмотрел на часы. И речи не шло о том, чтобы спуститься в кафетерий и сесть за столик, ощущая, как взгляды всех присутствующих вонзаются в него, будто стрелы. Там он и куска не сможет проглотить.
– Я иду вниз. Хотите, прихвачу вам что-нибудь?
Он вдруг по-новому, с большим вниманием, посмотрел на Гайю. Стоя перед ним, она излучала искреннее участие. Она знает, как он себя чувствует, осознал Илия. И пытается облегчить его существование. И эти ее вечно улыбающиеся губы… он не мог отвести от них взгляд.
– Что-нибудь на ваше усмотрение. Спасибо, – произнес он со смесью стыда и признательности. – Гайя, почему вы поступили на службу в «Серебряную Лисицу»?
– Мой отец служил в полиции… он погиб пять лет назад. Я всегда им восхищалась и немного завидовала. Хотя видела, как ему нелегко, – печально улыбнувшись, Гайя просверлила его напоследок взглядом и удалилась, покачивая бедрами.
Он пообедал в своем кабинете в одиночестве, под предлогом занятости отказавшись от предложения Гайи составить ему компанию. В четверть второго на его мобильный позвонила мать. Плотно скрестив руки на груди, Илия ждал, пока звонок не оборвался. Он понимал, что ему придется перезвонить. Но сегодня у него не было ресурсов для этого разговора. Может быть, завтра.
В два часа подошел Айла. Прежде Илия созывал собрание, следуя установленной Медведем традиции. Однако сейчас ему не хватало смелости, чтобы в очередной раз пройти через акт публичного самоунижения, когда ты переливаешь из пустого в порожнее, а все смотрят на тебя и понимают, что у тебя нет ни малейшей идеи, что делать. Нет уж. Куда как лучше индивидуальная беседа с основным ответственным.
Облаченный в по-летнему яркие шорты, Айла демонстрировал, что, как и чересчур короткие, чрезмерно длинные ноги – это тоже диспропорционально и некрасиво. Привычно отыскивая удобное положение в слишком тесном для него мире, он сел на стул для посетителей боком, вытянув конечности вдоль стола.
– Я не думаю, что дело Малиссы было первым, – сразу заявил Илия.
– Да, – Айла чуть качнул головой. – Я высказывал те же сомнения. В самом начале.
– Тогда где источник?
– Я перебрал все критерии поиска. Бесполезно.
– Мы что-то упускаем, Айла. Давай обсудим детали еще раз.
Полтора часа они нудно разбирали детали. Спрашивая в сотый раз, было ли сделано то или это, и снова получая утвердительный ответ, Илия проникался ощущением тщетности.
– Продолжайте проверять круг общения жертв, – без надобности напомнил он. Это была давно установившаяся странная практика в расследовании Дождевой серии – проверять участников каждого эпизода на взаимосвязь с пострадавшими в предыдущих, как будто безумие могло передаваться от человека к человеку, словно насморк. Разумеется, никаких связей так и не выявили.
– Мы проверяем, – поднявшись на ноги, Айла замер в ожидании заключительной реплики.
Илия понимал, что должен сказать что-то невероятно умное, редкостно проницательное, способное резко развернуть заплутавшее расследование и направить его к финишной прямой. Но после затянувшейся паузы выдал только:
– Проверяйте.
Вскоре после завершения беседы с Айлой от Дакатайи начали прибывать первые распечатки с пометками шариковой ручкой вроде: «12:15 – 14:05 джд млк» (мелкий дождь), или «18:10 – 18:27 лвн» (ливень), или «23:50-00:45 ксхлст» (что?). Илия начал читать и быстро понял, что поймать окольцованного голубя кажется более простой задачей.
В шесть он отпустил Гайю домой. Ближе к семи, когда голова распухла от боли, пальцы пожелтели от никотина, а поверх каждого текста повисло слово «тщетность»
– А где Лиза? – Деметриусу нравилась Лиза – даже при том, что она начала относиться к нему заметно прохладнее с тех пор, как он начал пить с ее мужем. Илия предполагал, что Лиза единственная женщина, чье имя Деметриус сумел запомнить и которую он узнает в лицо.
– Она простудилась.
– Вот бедняга. А я проснулся в два.
– Я так рад, что ты выспался за нас обоих, Деметриус.
– Потягал железки и поехал обсудить новую татуху со своим мастером…
– Хоть кто-то в этой стране занимается чем-то достойным.
– К этим рукавам со змеями я хочу добавить череп на груди. Змеи к нему ползут, обвивают, одна вылезает прямо из глазницы, представляешь?
– Твое тонкое эстетическое чувство заставляет меня пищать от восторга.
– Ты издеваешься?
– Как можно, Деметриус. Над таким человеком, как ты?
– Ты какой-то смурной…
Деметриус не первый раз надевал эту футболку, но Илия впервые обратил внимание, что на ней изображено, и сейчас так и застыл, пристально рассматривая рисунок. Хищная жаба, пожирающая мышь. Спазмированные лапки беспомощно торчат из жабьей пасти, голова исчезла в утробе. Вот так и он себя чувствовал – на работе, с коллегами, в жизни. Оторванный от земли, перевернутый вверх тормашками, стиснутый чем-то, что намного его сильнее. Илии вдруг стало невыразимо жалко себя.
– Я не спал тридцать шесть часов. На мне двенадцать человеческих трупов и один собачий, а я все еще не понимаю, что случилось и на каком количестве смертей счет остановится. Меня увольняют с работы, все в СЛ смотрят на меня, как будто я мальчик, наложивший в штаны во время урока, и Джулиус хлопает меня по плечу. Чего ты ждешь от меня?
– Ладно, не ори. Я же все бросил и приехал к тебе на помощь.
– Ага, даже «покеда» не сказал своему тату-мастеру.
– Серьезно, я пытаюсь о тебе заботиться. Вот, решил приготовить ужин сегодня.
– Откупорить бутылку пива не значит приготовить ужин, Деметриус.
– Тебе явно надо остыть, а здесь слишком жарко. Пошли к моей машине.
Когда они выехали с парковки, Илия сразу зажег сигарету.
– Я больше не рассматриваю дело Малиссы как источник. Айла согласен со мной. И у нас проблема с образом. Он либо перемещается в хаотичной манере – что невозможно в принципе. Либо его нет вовсе, дела не связаны друг с другом, спирит вообще ни при чем, а мы два месяца гробим свою нервную систему зря – и это невозможно принять.
– Ну или здесь что-то третье.
Илия перестал грызть ноготь и обратил мутный взгляд на Деметриуса.
– Что третье?
– Я не знаю, – пожал плечами Деметриус. – Но, если первые два объяснения дурацкие и невозможные, значит, должно быть еще одно. Истинное.
– Да не может быть третьего. Образ есть и оказывается там, где должен, а мы чего-то не понимаем. Или же люди сошли с ума по, так сказать, собственной инициативе и никакого довлеющего над ними образа не существует.
– Однако сейчас явно происходит что-то другое. Вам потому и кажется, что все странно и все не так. Ты помнишь Киношника?4 Того парня, который создавал мороки, гробившие людей?
– Если ты покопаешься в своих мозгах, Деметриус, то, возможно, сумеешь вспомнить, что я участвовал в расследовании его дела.
– Точно. После того, как Эфил меня тогда двинул по башке, многие из тех событий как в тумане.
– Ты намекаешь, что происходящее может быть чьим-то деянием? Но Киношник же был уникальный вариант. У него были сверхспособности. Мы не сталкивались с такими, как он, ни до, ни после. Однако даже он не мог создавать монстров, способных просуществовать длительное время. Его создания просто атаковали первого встречного, если успевали натолкнуться на кого-то прежде, чем развалятся. Да и в Дождевой серии все слишком… специфично. Такого не организовать методом случайного тыка. Воздействию подвергаются только люди, находящиеся в определенной жизненной ситуации – они вынуждены заботиться о ком-то беспомощном. Не забывай, что есть еще и триггер – дождь. Без него программа действий не запустится.
– То есть, при отсутствии дождя и убогих под опекой, образ может и вовсе не сработать? – уточнил Деметриус и поскреб подбородок, на котором к вечеру выступила щетина.
– Да. У людей, не попадающих под определение «заботящийся», не будет отклика.
– Интересненько… А ты не допускаешь, что тогда гораздо большее количество людей может подвергаться воздействию, не откликаясь на него? Вот прям в эту минуту? Просто, поскольку все живы и относительно в своем уме, мы о том и не знаем?
У Илии вдруг возникло ощущение, что ему вспороли живот и запихнули внутрь пакет льда.
– Образ, находящийся в нескольких местах одновременно?
– Ну да. Это объясняет, как он то тут, то там. Просто он никуда и не перемещался, он располагался там сразу. А эпизоды происходили неодновременно потому, что у людей восприимчивость разная. Кого сегодня проперло, кого завтра накроет. А кого вообще никогда – и об этой проблемной точке вы никогда не узнаете.
– Как такое может быть? Источник же все равно один.
– Если ты сядешь на ксерокс и нажмешь кнопку пять раз, картинок с задницей у тебя будет пять. А жопа по-прежнему одна.
Илия вцепился в агонизирующую голову.
– Отличная теория. Отличный пример. И если бы хоть что-то прояснилось.
На самом деле Илия допускал возможность, что в рассуждениях Деметриуса присутствует крупица здравого смысла. Он попытался поразмыслить над этим, но от усталости уже слышал в своем мозге белый шум – такой, что издает телевизор, когда закончилась трансляция. Смирившись, Илия устроился поудобнее в черном, как смерть, но весьма комфортабельном салоне автомобиля Деметриуса и попытался успокоиться.
– Сними эту футболку, – потребовал Илия, как только они оказались в квартире.
– Оденься, разденься. Признай уже – у тебя бзик на моем теле.
– Нет, я сблюю, если увижу эту полупереваренную мышь снова.
Когда Илия вышел из душа, Деметриус сидел на единственной табуретке и небрежно резал зелень. Илия замер, решив, что недосып заставляет его видеть странные вещи.
– Ты что, действительно занялся ужином?
– Ну да. У тебя такой вид, что я решил: еще один вечер на пиве ты не протянешь. Купил вот днем продукты.
– Вот уж не ожидал, что ты умеешь готовить…
– Эфил умеет готовить. Я только помогаю. Но это же не означает, что я вообще ни с чем без него не справлюсь, да?
Илия сел на пол возле батареи, потому что ноги едва его держали.
– Глядя на тебя, скорее поверишь, что ты способен забить кабана разделочной доской, нежели приготовить его.
– Внешность обманчива.
Полуголый, невозмутимо шинкующий лук на дощечке, Деметриус смотрелся как женская сексуальная фантазия. Но, учитывая его нулевую заинтересованность в женщинах, внешность обманывала и здесь.
– Рис жестковат, – прокомментировал Илия, попробовав. – Мясо ничего.
– Заткнись и жри, – посоветовал Деметриус, запивая еду пивом.
– Никаких видеоигр сегодня. Я ложусь спать. И я не хочу всю ночь слушать, как ты щелкаешь кнопочками.
– Я заберу телевизор в кухню. Устроюсь и здесь.
– Все еще не собираешься к себе? Деметриус, это нелепо – спотыкаться друг о друга на моих двадцати шести метрах. Уверен, одна твоя спальня большего размера.
– Зануды в правительстве…
– Правитель Ровенны прячется от своих обязанностей в убогой обители подданного?
– Можешь считать это попыткой стать ближе к народу.
– Деметриус, я благодарен всем богам, что такой человек, как ты, не принимает все важные решения в Ровенне в одиночку, но умолчу об этом, потому что твой напарник как раз тот, кто собирается меня уволить.
Деметриус сощурился.
– Но ты же только что это сказал, нет?
Илия лег в кровать, но заснуть не мог. Ему было неуютно без одеяла и жарко под ним. Каждый шорох в квартире или с улицы отзывался в измученной голове воющей болью. И даже из кухни до него доносились щелчки, когда Деметриус нажимал на кнопки контроллера. Он встал.
– Ложись спать, Деметриус.
– С ума сошел? Половина десятого.
– Ты мне мешаешь, и я приказываю тебе. Это моя квартира, здесь я главный.
Поделиться книгой: