Помоги проекту - поделись книгой:
– Твоя квартира в моей стране.
– Деметриус, ты не можешь использовать аргумент «моя страна» все время.
– А что мне мешает?
Спустя полчаса Деметриус все еще громыхал в ванной. Илия лежал в постели и курил. Он вспоминал ушедший день, полный эмоционального напряжения, истерического курения, тревожащих взглядов и вопросов, оставшихся неотвеченными. В его душе был надлом, и он чувствовал, что поверхности там, где части отделились друг от друга, кровоточат. С ним что-то случилось. Он больше не мог это отрицать.
Деметриус вошел в комнату и лег на свой матрас, перед сном долго ворочаясь, как пес.
Всю жизнь Илия боролся с чувством ущербности. Ему хотелось вызывать симпатию, хотелось, чтобы его любили, уважали, признавали, что он занимается чем-то важным. Но добиваться этого изо дня в день требовало усилий, на которые у него не осталось сил, когда что-то в его психике обвалилось и поползло, как лавина. Теперь он терял даже то, что наработал ранее. Эфил вдруг представился ему огромной фигурой. Он смотрел на Илию сверху, хмуря бревнообразные брови, и видел его насквозь, как если бы Илия был насекомым с прозрачным брюшком. Различал все его слабости, сомнения и лень. То «не так», что присутствовало в нем изначально.
– Деметриус, я не могу уснуть.
Деметриус перевернулся на спину.
– Я не знаю, что еще придумать. Разве что по голове тебя погладить.
– Мне нужно поговорить с Эфилом.
– Ничего хорошего он тебе не скажет.
– Я понимаю. Но я не позволю ему вышвырнуть меня без комментариев.
– Рад бы помочь, но не могу. Он не поставил меня в известность, в какую клинику направляется.
– Я хочу ему позвонить. Прямо сейчас.
– С этим тоже не помогу.
– Как у тебя может не быть даже номера его телефона?
– У меня есть. Проблема в том, что, прохлаждаясь в дурке, Эфил использует телефон только если сам надумает позвонить мне, а все остальное время держит его выключенным.
– При его должности он не может позволить себе остаться без связи.
– У него есть еще два телефона. Один для того, кого он обязал сообщать ему о чрезвычайных ситуациях, и я не в курсе, кто это. Второй для его бывшей.
– Ты хочешь сказать, что с работы ему могут позвонить, бывшая жена в любой момент может с ним связаться, а ты не можешь?
– Он считает меня одним из тех раздражающих факторов, от которых ему следует отдохнуть в первую очередь.
– Я прям без идеи, почему. Что, если попытаться добыть номер Эфила у его жены?
– Бывшей жены, – поправил Деметриус. – И ты серьезно считаешь, что мне она что-то скажет?
– Тогда я попробую ее спросить.
– Илия, это глупая затея. Ты только вызверишь Эфила, если попробуешь добраться до него. Он и без того говорит про тебя достаточно гадостей в последнее время.
– Что-то мне подсказывает, что я уже вызверил Эфила, так что какая разница. Ситуация не может стать хуже.
– Эта чокнутая баба ничего тебе не скажет. В любом случае ее телефонного номера у меня нет.
– Деметриус, я ни за что не поверю, что ты без понятия, как до нее добраться. Это важно для меня. Помоги мне.
– Ладно, – смягчился Деметриус. – Я не знаю ее адрес, но помню, как к ней доехать. За час доберемся.
– Отлично. Она работает?
– В дипломатическом консульстве.
– Выезжаем в 5:30 утра. Чтобы успеть застать ее дома.
– В 5:30? Ты с дуба упал? С чего ты вообще раскомандовался? Забыл, кто я?
– Человек, который вселился в мою квартиру без разрешения, – отрезал Илия.
Он включил на телефоне будильник, повернулся на другой бок и заснул.
20 АВГ, ВТ
В пять часов утра Илии удалось разбудить Деметриуса угрозой подать кофе в постель (непосредственно в постель, выплеснув из чашки на простыню). Слоняясь по квартире в процессе сборов, Деметриус причитал для вида, но в целом выглядел вполне энергичным. Илия тоже чувствовал себя получше, вероятно потому, что не пил перед сном накануне. Вчера он начисто забыл о необходимости постирать белье, так что сегодня ему пришлось нацепить зеленую клетчатую рубашку и льняные шорты, которые оставались мятыми, сколько их не гладь. Деметриус в честь жары влез в черные шорты, шлепанцы и черную же рубашку без рукавов, увешанную цепочками и ремешками.
– Ты уверен, что тебе хватит ремешков, Деметриус? Возможно, стоит навесить на себя что-то еще. Или мы можем прицепить к твоим цепочкам штопор, ключи и перочинный нож – пусть держат все под рукой, хоть какое-то обоснование для их существования.
– Вот уж не думал, что встречу кого-то зануднее Эфила.
В машине Деметриус включил кондиционер, и установившаяся в салоне благостная прохлада заставила Илию присмиреть. «Хорошо быть богатым и иметь шикарную машину, – подумал он. – Плохо быть мной».
– Надеюсь, я найду дорогу, – пробормотал Деметриус. – Последний раз я был там полгода назад. Эфил пытался установить между нами – ну, в смысле между мной и этой стервой – концентус.
– Консенсус? И к чему вы пришли?
– К соглашению, что между нами не может быть консенсуса.
– Зная твой вздорный характер, я не удивлен…
– Мой характер? Ты не представляешь, что это за женщина. Она упоротая. Прожила с ним каких-то пять-шесть лет и уже уверена, что имеет кучу прав.
– У нее с Эфилом дети.
– А у нас с Эфилом страна, – отрезал Деметриус.
– Даже если так. У нее есть основания, чтобы выражать недовольство, ты не считаешь?
– Эфил говорит, что если человека хватает на переживания о том, в кого засовывает член благоверный, то это не иначе как от избытка свободного времени.
– Эфил так рассуждает потому, что он как раз тот, кто изменял.
– Поверь мне, он живет как проповедует.
– То есть против твоих измен он не возражает?
Деметриус хлопнул ладонью по рулю.
– Тебе не кажется, что слово «измена» звучит слишком пафосно? Как будто я страну предал? Если мне было скучно, и я с кем-то перепихнулся, это не значит ИЗМЕНА – флаги опущены, суды начаты, расстрельная команда наготове. Это просто времяпровождение, такое же, как выпить пойти, например. Я же не возражаю, что Эфил грохает почти все свое свободное время на детей его бывшей.
– Его детей, – указал Илия. – Ты
– Я не верю в моногамию. Какой-то дурак придумал – если ты с человеком, так ни шага от него в сторону. И все, как бараны, послушались. Это неестественно, это странно. Не представляю, как быть всю жизнь с кем-то одним и при этом не сдохнуть со скуки.
– Но ты с Эфилом с подросткового возраста. Разве это, пусть и в вашей разгульной интерпретации, не есть моногамия?
– И все эти годы я не верю в моногамию, – привел мощный аргумент Деметриус.
Илия отвернулся к окну, пряча усмешку.
– А ты изменял жене? – спросил Деметриус.
– Нет.
– Почему?
– Потому что я любил ее и мне не хотелось совершать поступки, которые бы ее расстроили.
– Жуть какая. Вы же женаты целую вечность. Ты все это время был хорошим мальчиком? Тогда на твоем месте я бы тоже впал в депрессуху, друг.
Илия молча опустил окно и достал сигарету. Он курил и чувствовал, как гнев приподнимается, расправляется, встает в полный рост. Он уже не мог понять, выдыхает он дым или пар, потому что внутри него все кипело.
– Ты прав, – признался он, когда зажег уже вторую сигарету. – Я был хорошим мальчиком. Старался на работе, занимался детьми и домом, слушался жену. Не позволял себе лишнего, даже если мне было скучно до смерти. Не изменял, хотя до Лизы у меня была только одна женщина и периодически мне хотелось количественно расширить свой опыт. А в итоге я позволил всему пройти мимо. Лучше бы я устраивал оргии и проводил ночи в наркотическом угаре. Возможно, я бы уже помер, но хотя бы прожил жизнь веселее.
– Сейчас тебе ничего не мешает устраивать оргии.
– Подожди, вот меня уволят. А то оргии и наркотический угар трудно совмещать с профессиональными обязанностями. Я пьянствовать-то еле успеваю.
– Я не шучу. Не уверен, что наркотики пойдут тебе на пользу, но с женщинами все намного проще.
– Чего? – неловко рассмеялся Илия. – О чем ты вообще?
– Ну а что? Найди девку. С Лизой ты разбежался. К тому же ты все равно ее обидел. Раз она уже считает, что ты дурак и безнадежен, так хуже не будет.
– Я не думал об этом, – странно, но возможность измены действительно не приходила ему в голову. Зато он часто задумывался, как бы досадить Лизе другими способами. – Я даже не знаю, как кого-то найти. Девушки всегда вешались на меня сами.
– Я боюсь, дружище, сейчас тебе это не грозит, – сочувственно констатировал Деметриус. – Ну, давай же. Трахни кого-нибудь. Открой сток для этого дерьма в твоей голове.
– Дерьмо из головы вытекает через член. Жесть. Твоя физиологическая метафора, Деметриус, потрясла мое воображение.
– Я остановлю машину здесь. Если эта стерва увидит, что ты приехал со мной, то взбеленится, и ты уже точно ничего от нее не добьешься. Давай один. Прямо по этой дороге, там белый двухэтажный дом. Я буду тебя ждать.
Илия побрел по грунтовой дороге, не встречая ни души по пути. Ничем другим, кроме проявления крайнего эскапизма, объяснить чье-то желание переселиться в столь глухую местность он не мог. Дом стоял один-единственный, без соседей, окруженный рябиновыми деревьями и глухим забором. К счастью, ворота на подъездной дороге были раскрыты.
Илия поднялся на крыльцо, стукнул в литую стальную дверь, и та распахнулась так резко, что его кулак повис в воздухе. Первое, о чем он подумал, увидев жену Эфила: она потрясающе красивая. Не в том смысле, в каком этого обычно ждут от женщин: улыбающаяся пухлогубая очаровашка с волнистыми пушистыми локонами. Это была высокая худощавая женщина с длинными русыми волосами, прямыми, как палки. Нахмурив брови, она сжала губы и уставилась на него взглядом, способным отрезать мужчине яйца. Словно лазерный скальпель. Чик.
– Чего тебе?
Она была босая на одну ногу, а другой стояла в туфле с острым каблуком и треугольным носом. На ней был серый официальный брючный костюм, выглядящий жестким и неудобным, как броня. Уже обутые, дети Эфила, мальчик и девочка, стояли у стены и молча ждали.
– Здравствуйте, Элин. Я…
– Я знаю, кто ты – она сунула ступню во вторую туфлю и потянулась за сумочкой.
Что ж, хотя бы не придется думать, как ей представиться. Интересно, что ей вообще о нем известно…
– Мне нужно поговорить с вами.
– Дети, идем, – Элин вышла на крыльцо, стрельнув по Илии колючим взглядом. Глаза у нее были светло-серые, как лед на осенних лужах. – Я везу детей в сад и не собираюсь опаздывать. Если ты намерен потрещать, садись с нами в машину.
– Только один вопрос, – возразил Илия. – Один. Это не займет у вас больше минуты.
Элин не слушала его. Дети забрались на заднее сиденье. Илия поспешил занять место рядом с Элин, догадываясь, что ждать его не станут. Действительно, Элин вдарила по педали газа раньше, чем он захлопнул дверь.
Даже за рулем она не позволила себе расслабиться, откинуться на спинку кресла, и сидела очень прямо. Да уж, едва ли ей когда-то кричали «Милашка!» на улице. Илия изучал ее суровый профиль, гадая, как это Эфилу вздумалось связаться с такой женщиной.
– Чего ты на меня уставился? Переходи к делу.
– Мне нужно связаться с Эфилом.
– Попроси телефон у этого… этой человекообразной обезьяны. Вы же с ним вроде как друзья.
Хм. Ее осведомленность указывала, что даже после развода Эфил поддерживал близость с женой, достаточную чтобы посплетничать с ней о подчиненных.
– Тот номер недоступен.
Выражение торжества лишь на секунду проступило на лице Элин, прорвав баррикаду самоконтроля, но Илия узнал его безошибочно.
– Зачем тебе его телефон?
– Он собирается меня уволить. Я хочу поговорить с ним об этом.
– Решил пообтекать напоследок? – усмехнулась Элин. – Этот номер знаю только я. Эфил сразу поймет, кто его сдал. А у нас едва-едва нормализовались отношения.
Пытаясь найти аргумент в свою пользу, Илия взял пару минут на раздумье. В зеркало над ветровым стеклом он видел, что дети Эфила рассматривают его. Синеглазые, они очень походили на отца, особенно девочка. Тот же холодный, внимательный взгляд, одновременно отстраненный и изучающий. Как будто препарирует тебя, извлекая внутренности одну за другой.
– Нана, нельзя так пялиться на людей, сколько раз говорила, – одернула дочь Элин – больше по привычке, чем из заботы о его чувствах. Мысли ее явно витали где-то далеко. – Зачем он вообще сбегает в психушку? Почему бы ему просто не отдохнуть где-нибудь у моря?
– Деметриус задается тем же вопросом.
Она так резко остановила машину, что он чуть не тюкнулся носом в ветровое стекло.
Поделиться книгой: