Помоги проекту - поделись книгой:
Олеся слушала его, раскрыв рот. Картины Малевича, благодаря увлечённости этого импозантного, убелённого благородными сединами человека, раскрывались перед ней, обнажали душу художника, звенящий тонкий нерв его души. Олеся была в числе тех пятерых, кто остался в зале лектория до самого последнего вопроса. Она, конечно, вопросов не задавала. Чтобы спрашивать о чём-то, надо это «что-то» знать хоть немного. Но она так внимательно слушала, что в конце вечера Александр Алексеевич смотрел, отвечая, только на неё. И, когда предложил всем оставшимся встретиться завтра днём и погулять с ним по Москве художественной (совершенно бесплатно, между прочим), ей показалось, что приглашение прозвучало персонально для неё.
Так, в принципе, и получилось. На встречу с профессором она пришла одна. Оба от этого ничуть не расстроились, только вначале Олесе было немного неловко. А потом она обо всём забыла.
На мартовские выходные они снова встретились в Москве, а на майские праздники расписались. Спасибо родному государству за такое количество выходных и праздничных дней!
Летом Олеся перебралась к мужу в Москву и с энтузиазмом начала её изучение. А в остальное время занималась домашним хозяйством и Сашей, поскольку муж убедил Олесю работу не искать. Дети Александра Алексеевича отнеслись поначалу к молодой жене отца (они с новоявленной мачехой были почти ровесниками), да ещё и провинциалке, настороженно. Но потом, когда познакомились поближе, и увидели, как он расцвёл, какой порядок и уют царит в его ещё недавно явно холостяцкой берлоге, успокоились. Слава богу, жили каждый своей семьёй отдельно, поэтому напряга не возникало.
Резко ухудшились отношения, когда неожиданно даже для самой себя, не говоря уже о Саше, Олеся забеременела. Она долго не обращалась к гинекологу, поскольку никак не могла связать своё недомогание с беременностью: ей – 37, менструальный цикл, видимо, из-за длительного отсутствия сексуальной жизни, не чёткий, мужу – 63.
Саша надулся, как будто она его в чём-то обманула. Если бы не поздний срок, наверное, настаивал бы на аборте. Олеся обиделась. И что за мужчины ей всё время попадаются?! Эгоисты махровые! Она прекрасно помнила, каким недовольным был Сергей, когда узнал о ребёнке. И тот, и другой были бы счастливы, только если бы Олеся была в их полном единоличном распоряжении!
Дети Саши вообще смотрели на неё волками. После их приватных разговоров с отцом, он становился ещё смурнее. Олеся всерьёз задумывалась о возвращении к родителям. Очень переживала, что нервотрёпка в семье губительно скажется на малыше. Но, не смотря на всё, была безмерно, безгранично счастлива!
Но вернуться в Оренбург она не успела. Саша заболел. Врачи ничего конкретного не говорили, настаивали на операции, во время которой обещали уточнить диагноз. А после операции собрали родственников и сообщили о раке прямой кишки последней, четвертой стадии с многочисленными метастазами в неоперабельных местах.
И дальше всё закрутилось в какой-то фантасмагорической пляске. Её бесконечный токсикоз, выхаживание мужа после операции, потом роды и бессонные ночи около сына, сыночка, Антошки. В круговерти дел Олеся даже не заметила, что дети мужа исчезли, изредка радуя отца телефонными звонками. Но это ей было даже на руку – в доме установилась более спокойная атмосфера. Саша, конечно, не помогал ей с Антошкой, но она на это и не рассчитывала. Спасибо, что хоть за собой старался ухаживать сам. Он, вообще, вёл себя очень мужественно. Однажды только сказал: «Я понимаю, как тебе трудно. Спасибо тебе за всё!» Олеся потом проплакала полночи, зарываясь лицом в подушку, чтобы не разбудить сына и забывшегося неспокойным сном мужа.
Когда Саше становилось чуточку лучше, в Олесе возрождалась шальная надежда, что произойдёт чудо, и он поправится. Но потом ему опять неизменно становилось хуже, и надежда разбивалась вдребезги. Последние полгода Саша жил от укола до укола, их Олеся делала ему сама. Не дожив четырёх дней до своего шестидесятисемилетия, Саша ушёл из жизни, и Олеся осталась одна с трёхлетним малышом на руках.
После поминок на сороковой день, Алексей и Вика, дети Саши, усадили вдову на кухне и чётко изложили ей свою позицию: из отцовской квартиры она должна убраться и подписать документы, что ни она, ни
На детей Саши Олеся зла не держала – кто она, действительно, такая, чтобы претендовать на то, что было нажито до неё? И на Сашу Олеся не обижалась, что не упомянул в завещании. Она была уверена, что он просто не успел, не до того было. А то, что не рад был появлению ребёнка, тоже понятно: давно жил один, в тишине и спокойствии, женился в надежде на ухоженную старость, а тут – детский плач, суета, жена, вместо него, всё внимание сыну уделяет. Да Саша и с внуками не очень часто общался… Только за Антошку всё равно было обидно. Но, чего уж тут! Саша и так подарил ей слишком много счастья: свою любовь, Москву, сына! И даже теперь, уже однозначно её собственная двушка, появилась у неё благодаря нему!
Олеся здраво рассудила, что им с сыном пока вполне хватит одной комнаты. Вторую она может сдать кому-нибудь и на это существовать, пока не найдёт работу, а отступные Сашиных детей положить на детский вклад для обеспечения Антошкиного будущего. Так она и поступила. Только с жильцами произошёл облом. Ну, не смогла она отказать Вареньке с Катенькой, оказавшихся в похожей с ней ситуации. Так же, как не смогла потом брать с них арендную плату, зная, сколько зарабатывает Варенька.
А знала она это потому, что работали они вместе. Варенька и устроила Олесю в отделение кассового пересчёта Сбербанка. Они работали по ночам в разные смены: ночь работаешь, два дня дома. Таким образом, получалось, что дети всегда были присмотрены, и больничные брать было не нужно.
Жили дружно, как сёстры. Через пару месяцев Олеся наотрез отказалась брать с Вареньки арендную плату. Та посопротивлялась, но, в итоге, согласилась. Только настояла, чтобы коммуналку они делили пополам, а то Олеся хотела и её разделить в соответствии с размерами комнат (она с Антошей жила в большой, а Варенька с дочкой в маленькой, восьмиметровой).
И всё было нормально, но очень уж обоим тяжело давались ночные смены. И так-то работа была не из лёгких: приходилось таскать тяжёлые мешки с деньгами, от двенадцатичасового общения с купюрами кожа рук стала похожа на наждачную бумагу, никакие крема не помогали. Не редкие недостачи приходилось покрывать из своего кармана, размазывая недостающую сумму на всю смену, если не получалось найти ошибку, из-за которой приходилось задерживаться на работе. И двенадцать часов смены перерастали в четырнадцать, а то и больше. А тут ещё и не естественный график жизни! И они постановили искать новую работу. Дети подросли, Антошке – семь, скоро в школу, Катеньке – шесть, но она ни в чём не отставала от своего названного брата (занимались-то вместе), так что можно было отдать их в первый класс одновременно.
Олеся была уверена, что Вареньке найти работу будет проще – всё-таки она была младше на целых семнадцать лет. Когда потенциальные работодатели слышали возраст Олеси – 45, они, в лучшем случае, говорили, что выглядит она гораздо моложе своих лет, а в остальных – что они подумают и перезвонят. И не перезванивали.
И вот, наконец-то, именно Олесе улыбнулась удача! Головной офис огромного никелиевого концерна. Ну, и пусть, что ставка декретная. Она будет так вкалывать, что они сами станут уговаривать её остаться на постоянную работу. И никаким теням прошлого она не позволит разрушить будущее её и её сына!
3 – Казимир Северинович Малевич – российский и советский художник-авангардист польского происхождения, педагог, теоретик искусства, философ. Основоположник супрематизма – одного из крупнейших направлений абстракционизма (
6. Октябрь
Кирилл вышел на работу в прекрасном настроении. Во-первых, отпуск удался во всех отношениях. Он и со всеми намеченными делами справился, и по стране поездил. Да что там говорить, солнышко и почти летнее тепло Португалии вместо слякоти и хмари октября в Москве – одно это уже оправдывало поездку. Во-вторых, с бизнесом за время его отсутствия никаких проблем не возникло (он всегда «держал руку на пульсе»). В-третьих, можно уже было начать игру в «укрощение строптивой» с Олесей.
Во время отпуска Кирилл о ней почти не вспоминал. Поездка в Португалию сразу задумывалась, как полуделовая, полуотдыхательная. Он ещё в Москве нашёл и переводчика, и индивидуального гида в одном лице – звали её Офелия4. Сначала обратил внимание на имя, ещё подумал тогда: «Как бы мне не захотелось придушить её в конце!»5.
Но девушка оказалась, действительно, полезным и ценным приобретением. То, что она красавица, Кирилл разглядел ещё по фотографии на сайте «Туристер.ру», где её нашел. По резюме понял, что она подходит на обе ипостаси. А когда списался с ней по электронной почте и договорился обо всём комплексе услуг и их цене, окончательно убедился в своей правоте.
И Офелия не подвела. Она споро переводила на переговорах с Slipstream Resources Investments Pty Ltd6, не забывая при этом очаровательно улыбаться, чем, несомненно, внесла дополнительный вклад в их успех.
И с ролью экскурсовода справилась блестяще. Кирилл не выдвигал ей каких-то особых требований. Попросил показать ему её самые любимые места и познакомить с местной кухней, желательно без пафоса. Это уже потом, когда у них закрутился жаркий роман, они проводили вечера в престижных ресторанах и по-южному знойных клубах. Кстати, кухня, особенно рыбные блюда, были прекрасны, что в забегаловках, где обедали только местные жители, что в ресторанах, где восседали толстосумы.
Но наутро, какой бы страстной ни была ночь, Офелия превращалась в профессионального гида, и без устали таскала Кирилла по Португалии: от Лиссабона на юге до Батальи на северы страны. Они облазили половину из шести знаменитых замков Синтры7. Офелия готова была показать их все, но Кирилл взмолился и попросил пощады: у него и так уже кружилась голова от их великолепия.
Монсеррат был похож на дворец из арабских сказок «Тысячи и одной ночи». Как снаружи, так и внутри, весь он был украшен изящной восточной вязью белоснежных кружев. В огромном парке, расположенном у его подножия, произрастало огромное количество деревьев, кустарников, растений и цветов из всех климатических зон: тропики, пустыня, Австралия… Стволы вековых деревьев можно было обхватить, только встав в хоровод из человек десяти. Было совершенно непонятно, как полый внутри ствол мог удерживать огромную шапку своей кроны, состоящей из многочисленных искривлённых ветвей, толщиной с обычное дерево, и огромным количеством листьев!
В Пене Кирилл ощутил себя в шахматном королевстве, в котором побывала Алиса8, будучи в Зазеркалье. Не только башни замка, но и все его стены были украшены зубчиками. Создавалось впечатление нагромождения гигантских шахматных фигур. Со стен замка, расположенного на вершине горы, открывались потрясающие виды. На одной из соседних вершин прекрасно были видны развалины замка Капуцинов (Кирилл поставил его себе в зачёт, как будто побывал там лично). Парк Пены, если бы не оборудованные дорожки, производил впечатление дикого леса.
Дворец Кинта Регалейра был построен в совершенно другом стиле: его высокие узкие башенки все были устремлены в небеса. И красив он был скорее снаружи, чем внутри. Хотя, и внутренние интерьеры нашли, чем удивить: очень уж были хороши резные деревянные потолки, в каждой комнате со своим узором. Но самым удивительным оказалась система подземных ходов, спуститься в которую можно было в двух противоположных уголках сада. Один спуск прятался за ручейком, перейти который можно было по раскиданным тут и там плоским камням, а полукруглый свод входа прятался за густой растительностью и водопадом. А второй представлял собой глубокий колодец со спиральным спуском. Но, поскольку было ещё несколько колодцев-обманок, то найти его было не просто, даже имея на руках карту. Представляете, как обидно было топать обратно наверх, когда вход заканчивался тупиком?
А вот разрекламированный мыс Cabo de Roca, пусть и является самой западной точкой Европы, всё же был не так красив, как побережье Назаре9, с его длинными песчаными пляжами и гигантскими волнами, высотой до тридцати метров, которые с силой обрушиваются на пляжи вдоль всего скалистого побережья города.
И, конечно, не могли они обойти вниманием сам Лиссабон, с его красными крышами над лабиринтом узких улочек, создающих неповторимый узор, когда смотришь на него сверху со смотровой площадки лифтового подъёмника Санта Жушта. С огромной площадью Коммерции, выходящей прямо на берег реки Тежу, её размах не уместился даже на панорамный снимок. С её многочисленными соборами, интерьеры которых то поражали богатством украшений, то были похожи на бомбоубежища. С её мостовыми, с выложенными черной и белой галькой рисунками, узор которых не повторялся. По крайней мере, им с Офелией ни разу одинаковый не попался во время прогулок.
В последний перед возвращением Кирилла в Россию вечер, Офелия затащила его в маленький семейный ресторанчик с морской кухней, где хозяева к тому же, накормив многочисленных гостей, зажатых за крошечными столиками, устроили концерт народной музыки в стиле фаду10. Стиль этот близок испанскому фламенко, только с поправкой на мягкую и меланхоличную душу португальского народа.
Даже без перевода Кириллу было понятно, о чём так протяжно-печально, низким грудным голосом поёт фадишта11. И понятно, на что намекает Офелия, затащив его на этот импровизированный концерт, но Кирилл предпочёл сделать вид, что не понял. Они ещё в начале их отношений всё оговорили и обо всём договорились. И его это вполне устраивало.
А печальная, вытягивающая душу, музыка напомнила ему об Олесе. Пришла пора возвращаться домой.
4 – в переводе – «помощь, польза»
5 – намёк на судьбу героини драмы У.Шекспира «Отелло», где главный герой в порыве ревности душит свою супругу – Офелию.
6 – компания в Португалии, занимающаяся изготовлением фольгированной упаковки для молочных продуктов.
7 – небольшой город на западе Португалии, недалеко от Лиссабона. Основан в 1154 году. Синтра и окрестности являются объектом Всемирного наследия ЮНЕСКО из-за находящихся на территории района многочисленных достопримечательностей (
8 – героиня сказочной повести Льюиса Кэррола «Алиса в Зазеркалье»
9 – https://fshoke.com/2015/11/15/gigantskie-volny-v-nazare-portugaliya/
10 – буквально слово «фаду» означает «фатум», «судьба», доминантной эмоцией в произведениях является принятие своей горькой судьбы (
11 – виртуозный исполнитель фаду, умеющий выражать голосом большую палитру сложных эмоций от беспросветного горя до светлой печали.
12 – песня в стиле фаду «Белая роза» (музыка: Ж.Гимараенш, слова: Р.Диаш, поёт: Мариза) https://www.youtube.com/watch?v=VcoM3YAtf5w
7
По традиции, первым, кто докладывал о состоянии дел на фирме, был начальник службы безопасности Сергей Васильевич Жарков. Но в этот раз традиция была нарушена и, поскольку шеф «прогулял» в отпуске свой день рождения, в его кабинет ввалилась куча народа с поздравлением от всех сотрудников в лице начальников отделов, бухгалтерии и секретарши. Что ж, приятное начало трудового дня.
Кирилл вполуха слушал хвалебные речи (каждый год говорилось примерно одно и то же одними и теми же). Правда, в этот раз появилось кое-что новенькое, вернее, появилась новенькая – Олеся. Она забилась в самый дальний угол и спряталась за спинами впереди стоящих, но Кирилл её углядел. И всё бы ничего, но рядом с ней нарисовался начальник службы безопасности, который не просто стоял рядом, а постоянно что-то нашёптывал ей на ушко. Ух, как Кириллу это не понравилось!
Чтобы прервать идиллию двух голубков, Кирилл нарушил заведённый порядок выступлений и дал слово Олесе:
– А сейчас я хочу послушать, что нам скажет наш новый сотрудник бухгалтерии! – и уставился на Олесю.
Олеся ужасно растерялась, совершенно не зная о чём говорить. А потом решила выбрать нейтральную, по её мнению тему, и пожелала шефу счастливой семейной жизни, здоровья ему, его жене и детям, любви и взаимопонимания. В кабинете шефа установилась какая-то непонятная для Олеси тишина. Шеф выдержал паузу, картинно склонил голову в полупоклоне, а потом с издёвкой произнёс:
– Когда у меня будут жена и дети, я им обязательно передам Ваши тёплые пожелания!
И добавил под хохот собравшихся:
– А теперь можете продолжить вашу милую беседу с начальником службы безопасности. Не смею вам мешать!
Олеся покраснела как маков цвет. Ольга Ивановна уже было открыла рот, чтобы защитить свою сотрудницу, но вовремя его захлопнула – как бы не сделать хуже. Тем более, что шеф уже обратился к следующему выступающему и этим, как бы, закрыл тему.
Наконец, все разошлись по своим рабочим местам, и в кабинете остался только начальник службы безопасности. Он бодро отрапортовал о жизни фирмы в отсутствие хозяина, а в конце речи извинился за то, что, наверное, мешал Кириллу Андреевичу своим разговором с Олесей, оправдав себя тем, что пытался попутно знакомить новенькую с сотрудниками фирмы.
– Ты что же, шефство над ней решил взять? – проворчал шеф. – На кой это нужно? Она у нас на декретной ставке, скоро уйдёт.
– Жаль! – с искренним сожалением в голосе отозвался Сергей Васильевич. – Хорошая женщина! С тонкой душевной организацией.
– Так ты, может, влюбился? – съехидничал шеф.
– Да будет Вам, Кирилл Андреевич! Просто одна молодежь кругом, и поговорить не с кем.
– С Ольгой Ивановной разговаривай! – отрезал шеф.
На этом начальник обрубил фразу и тему, но Сергею Васильеву ясно послышалось её продолжение: «А с новенькой не смей!»
За всю пятнадцатилетнюю службу начальником службы безопасности при Кирилле Андреевиче, был только один случай, когда шеф высказался против более тесного общения с сотрудницей – это когда в их фирму пришла Карина Владимировна. Как потом выяснилось, его бывшая любовница. Шеф о своей прошлой связи не распространялся, Сергей Васильевич всё сам выяснил по своим личным каналам. Значит, и с Олесей Бахрушиной у шефа была какая-то своя история. Но на его бывшую любовницу новенькая никак не походила, уж вкус и пристрастия шефа начальник службы безопасности изучил хорошо. Стоило разобраться с этой загадкой.
Второй в кабинет шефа всегда заходила главбух. Подписывая ворох накопившихся за время своего отсутствия бумаг, Кирилл Андреевич, как бы, между прочим, спросил:
– Как работает новенькая? Олеся Глебовна, кажется?
– Отлично работает! Я очень довольна. Аккуратная, собранная. В нашу специфику уже врубилась. Мои все, как назло, одна за другой на больничных, так что мы вдвоём с Олесей, почитай, весь этот месяц колготились. Чтобы я одна делала без неё…
– Ну-ну, не перехвали! А то наделает тебе кучу ошибок, будешь потом по ночам разгребать!
Поделиться книгой: