Вне себя

– Солнышко, мне нужно идти.

– Хорошо, папочка. Лечись.

– Пока. Встретимся через две недели.

– Пока.

Затем я позвонил Кате и примерно в том же духе объяснил последующее отсутствие в течение двух недель. И что усиленно лечусь, и сил не хватает в астрал выходить. Она поняла и простила. После завершения разговора в комнату вошёл Александр Васильевич. Как он узнаёт время? Следит? Подслушивает? С одной стороны, это его работа. Нельзя чтобы лишние данные утекали. А с другой? Я ведь живой человек… Александр Васильевич сказал:

– По пятницам врачи операции не делают, чтобы на выходных они могли отдохнуть. Готовьтесь на понедельник.

Я протянул телефон ему. На что он ответил:

– Этот телефон Вам, Ваш же телефон мы сломали.

– Как Вы? Я свой телефон сам уронил.

Александр Васильевич улыбнулся:

– Прям ровно под колесо коляски и сломался ровно пополам? Ещё и аккумулятор всё сжёг? Ммм… Как интересно…

– Но как такое возможно?

– Понимаешь Анатолий, не только у тебя могут быть уникальные способности. Только они у каждого свои. Кроме тебя, например, перемещать большие предметы никто не может у нас в стране. И впитывать в себя вещество тоже. Ну вот не получается, хоть тресни! А уникальные люди есть и в спецподразделениях Китая и США. Китай, конечно, больше промышленным шпионажем занимается. Даже что-то у нас стырили. Мы с китайцами обговорили уже эту тему, предупредили – они извинились. США, примерно, как и мы больше по военной тематике. У нас есть закрытые зоны, куда такие уникальные попасть не могут. Есть оборудование, которое выталкивает. В кабинете президента видел?

– Не то слово… Попробовал на себе.

– Эффективно работает?

– Ещё бы. Дальность определения только небольшая.

– Работаем над этим. Наш реабилитационный центр накрыт колпаком от проникновения снаружи. Открывается только в нужный момент на короткое время. Это конечно уже лишняя информация для тебя, но и не прям суперсекретная. Но чтоб ты знал: из-под колпака можно выбраться, только его отключив.

– А вот это для меня уже точно лишняя информация. Хотя и так понятно…

– На счёт телефона давайте договоримся, что из центра с него Вы звоните только с нашего разрешения…

Понедельник день тяжёлый. Утром на голодный желудок меня повезли в операционную. Мне было интересно посмотреть на свою операцию со стороны. Но подкатили наркоз и включили какой-то приборчик, и я не смог выскользнуть из тела. Там и выключился с натянутой маской. Очнулся я в палате на кровати. Боли в спине были, но это мышечные боли на разрезах, а не колики в позвоночнике. В палату вошёл доктор:

– Операция прошла удачно. Позвонки встали как родные. Надо проследить, чтобы не было отторжения. Через две недели сможете поехать домой. Сейчас Вас покормят.

Две недели тянулись долго. Мне запрещено было выходить в астрал, заниматься нагрузками. Ел, спал, смотрел телевизор… Александр Васильевич сказал, что родственникам сообщили об успешной замене позвонков и дополнительного звонка от меня не требуется. Утром в субботу, перед отъездом домой Александр Васильевич меня напоследок проинструктировал:

– Анатолий Андреевич. Значит смотрите. Вот Вам карта Сбербанка. Она заведена на Вас официально и является зарплатной. На неё вам ежемесячно будет приходить «военная пенсия». Скажите, что на Вас опробовали военные разработки и пенсия как бонус за сотрудничество. А теперь повнимательнее С номера 900 на Ваш телефон будут приходить уведомления о проведённых операциях по этой карте. Обратите внимание, если в скобках будет стоять (1) – значит я хочу Вас видеть, если (2) – то Владимир Емельянович. Ну и на всякий случай (3) – это значит будьте внимательны и осторожны, а если ещё и с восклицательным знаком, то опасность. По этому же номеру 900 Вы можете писать СМС с заказом необходимого, оплата будет сниматься с этой же карты. Доставка бесплатно. Ваша матрёшка будет лежать в кармане этой коляски. Да, коляска теперь тоже Ваша. Ну а пока удачной Вам дороги.

Я вернулся в город. Дом – родной дом! Два санитара выгрузили меня на улице перед подъездом и распрощались. Уехали… Эй! А ключи? Может у них всё предусмотрено? Я по пандусу въехал в подъезд на своей электрокаталке. Вместо бывшей входной двери установлена раздвижная металлическая с глазком-камерой. Я подъехал ближе и дверь открылась. После моего заезда вовнутрь дверь сама закрылась. Внутри квартиры был сделан ремонт, заменена мебель, а на тумбочке лежал пульт и инструкция по эксплуатации «Умный дом». Возле кровати была встроена зарядная станция для моей коляски. На телефон пришло СМС с номера 900: «Доступно 50000.00р» Вот черти! Угодили! Уже не нищеброд! Больше, чем на заводе получал. Вскоре после моего звонка приехали Олеся с бабушкой и Катя. Все конечно удивились щедрым подаркам от государства. Рассказывая о реабилитационном центре, я не обманул лишь о процедурах. Зато на придумывал про капельницы, про таких же бедняг, как я, не вкусную больничную еду. И ещё там всякого наплёл.

Прошёл месяц. Моя спина зажила и больше не болела. На выходных меня навещала дочка и Катя. И стало как-то скучно, однообразно… Захотелось ещё на какое-нибудь задание. Вышел в астрал, подумал о кукле в скафандре. Но меня это никуда не переместило. Вернулся в тело. Вспомнил про матрёшку, а когда засунул руку в кармашек коляски, то помимо матрёшки обнаружил ещё и свою куклу с лунным камнем. Ну а что? Правильно! Чтобы не было соблазна. Это остудило мой пыл. Прошло ещё несколько месяцев. «Пенсия» приходила исправно. Катя намекала, что хочет быть со мной ближе, чем просто друг. Но как мне сказать ей, что моя эректильная функция на нуле? Наконец-то пришло дельное сообщение от 900:

«Оплата услуг за домофон 283.00 р (1)»

Ооо… Как я этого ждал! Я включил подогрев спины, взял матрёшку в руку и в астрал. В своём кабинете на Лубянке за столом сидел Александр Васильевич. Перед ним лежали мои «голосовые связки». Я впитал их. Александр Васильевич поздоровался:

– Здравствуйте Анатолий Андреевич.

– Добрый день Александр Васильевич.

– У меня нет блютуза. – улыбнулся он, и мне сразу вспомнилась фраза Путина.

Я впитал в себя всю пыль в кабинете.

– Теперь лучше. – продолжил он: знаете, мы тут решили американцев припугнуть гиперзвуком в нашем арсенале. Сами понимаете, что чем выше скорость, тем им страшнее. Есть у нас на разработках гиперзвуковая ракета «Циркон». Материалы подобрали, скорость всё ещё низкая и управляемость не очень. Хотим сделать макет с зажигалкой сзади, и чтобы вы ей пролетели с корабля до полигона в километрах восемьсот от запуска. Сможете?

– Конечно, смогу! Я уже дома себе места не нахожу.

– Тогда сделаем так. Сегодня Вам завезут трассировщик. – Александр Васильевич разобрал шариковую ручку, которая лежала на столе: Стержень завезут Вам. Корпус от ручки будет находиться в мишени, которую нужно будет поразить. Ракету найдёте по второй матрёшке. После выстрела разгоняетесь до максимума и по трассировщику. Завтра в 12:00 по Москве старт.

– Понятно.

– Тогда всё. Голосовые связки на стол. Пыль – на улицу. – сказал Александр Васильевич и приоткрыл окно наружу. Я положил материал на стол, вылетел наружу и уже там пустил облачко пыли. Александр Васильевич закрыл за мной окно и глубоко вдохнул:

– Как хорошо без пыли дышится.

Наступило «Завтра». 11:55. Я с матрёшкой и стержнем от ручки в разных руках уже на взводе, прогреваю себе сидушку. 12:00. По матрёшке нахожусь на фрегате «Адмирал Горшков». Владимир Емельянович держит в руке мои «голосовые связки». Я впитал их.

– Толик, ракета в шахте, у которой открыт люк. Впитай её в себя и после выстрела по трассеру на максимуме. После попадания Александр Васильевич приглашает к себе. Цель понятна?

– Да, готов.

Полковник молча протянул руку, и я молча положи в неё свои «голосовые связки». Затем опустился в открытую шахту и прикинулся ракетой. Владимир Емельянович удалился с палубы. Пуск. Ракету выплюнуло вверх, и уже там я придал ей ускорения. Тянул так, что ракета начала понемногу отставать. Какое-то море и какая-то точка, на которую я лечу. Эта точка в мгновение стала кораблём, а корабль в осколки, разлетающиеся в разные стороны. Ай да я! Ай да молодец! Что это я себя хвалю, надо это другим позволить. Теперь к Александру Васильевичу.

Директор ФСБ величественно восседал у себя в кресле. Я впитал «голосовые связки» и произнёс:

– Извините, что не видно. Пыль вчера всю вынес.

– Да ничего, Анатолий Андреевич. Привыкаю… У нас сегодня великолепные стрельбы состоялись. Скорость девять махов.

– Это сколько?

– Тысяч одиннадцать в час примерно… И ювелирное попадание в серединку. Американцы и НАТО в шоке будут.

Я, конечно, не понял: это он меня похвалил или весь участвовавший в испытаниях коллектив… Или специально персонально не хвалит, чтобы не зазнался?

– Александр Васильевич, можно у Вас ещё на задания напроситься? Скучно мне дома.

– Задание-то есть, только я не думаю, что Вам оно подойдёт.

– Почему нет?

– Есть задание на незаметное устранение нехорошего человека.

– Так я могу попробовать.

– Подумайте ещё раз, прежде чем дать согласие. Завтра в девять утра дадите ответ.

Я оставил голосовой материал и вернулся в тело. А что тут думать? Человек нехороший. Государственные спецслужбы просто так не устраняют. Соглашаюсь. И вот в девять утра я перед начальником ФСБ:

– Я согласен.

– Ладно, не получится, значит, в следующий раз попробуем. Это уже не первое покушение на него. Не удалось его уничтожить ни в Чечне, ни в Грузии. Теперь он в Берлине. Вот досье.

Александр Васильевич положил раскрытую папку с фотографией:

– Зелимхан Хангошвили. С 2002 года в розыске. Воевал в Чечне на стороне сепаратистов. Потом перебрался в Грузию, где опять же принимал участие в военном конфликте против России. Теракт в метро. Затем набирал группы террористов и засылал их в Россию. Попытались устранить его в Грузии – не получилось. Немецкие спецслужбы вывезли его к себе. Опять же занимается набором террористов для засылки в Россию. Ну, ещё много чего. Надоело. Как говорил Владимир Владимирович в своё время: «В сортире будем мочить, если придётся». Теперь по делу. Каждую пятницу он ходит в мечеть. И в районе полудня возвращается через парк Kleiner Tiergarten. Его охраняют немецкие спецслужбы. И не дай бог в чём-то будет прослеживаться российский след… Трассировщик у Вас уже дома. Он приведёт к схорону с пистолетом и одеждой. Стараемся производить движения, как у человека, а не летать. Пистолет по окончании утопить, одежду сжечь. Разница между Москвой и Берлином два часа. Значит завтра в 13:30 по трассеру по местному времени выдвигаетесь на позицию. Фото посмотрели, запомнили?

– Да, запомнил.

– А вот план парка с отмеченной точкой, где будет находиться оружие. Тропинка до выхода на улицу. Здесь его лучше и подождать. Лучше лишний раз не рисковать. Если не получится, не засветившись закончить дело, то лучше отложить на следующий раз. Анатолий Андреевич, эта стратегия насколько понятна?

– Нет возможности не засветиться – ничего не делать.

– Правильно. Тогда буду ждать новостей.

Берлин. 11:30 местного. Я в картонном домике бомжа в кустах. Наверное, для меня построили. Тут же пистолет и одежда. А в углу зеркало во весь рост. Я впитал в себя землю, песок, мусор, чтобы полностью заполнить свой объём. На это всё надел штаны и ветровку с капюшоном, кроссовки и перчатки на руки. Со стороны, если сильно не присматриваться, вполне нормально. Вышел из укрытия. Так, и в какую сторону мечеть? Я закрылся капюшоном, засунул руку с пистолетом под ветровку и пошёл на просвет в сторону улиц. Город, как город. Такие-же, спешащие по делам люди. Много велосипедистов. На меня и никто не обратил внимания. Я присел на лавочку. Может, я не с той стороны сижу? Блин, проворонил! Этот, как его, Хангошвили… Только передо мной прошёл, а чуть позади его уже прикрыли телохранители. Спокойно, не дёргайся… Будешь стрелять отсюда – не факт, что попадёшь. Побежишь за ним – себя выдашь. Просрал задание… Хотя почему? Бежать не обязательно. Немного сзади женщина облокотила велосипед на лавочку и пошла в парк пешком. Я подошёл, сел на велосипед, как будто, так и должно, и не спеша поехал. Недалеко ушла моя цель… Уже когда находился в упор, не выдавая присутствия оружия, от туловища произвёл два выстрела. Спина, голова. Цель рухнула без движения. А я на велосипеде резко свернул в парк и помчался в гущу. Один охранник побежал за мною, второй бросился проверять террориста на признаки жизни. Меня, конечно, никто не догнал. С разгона велосипед и пистолет полетели в речку, а я в полёте с ними рассыпался землёй в этот момент. Металл утонул, а одежду понесло течением. Я облетел место на наличие свидетелей. Тихо, никого… Только охранник бежит в эту сторону. Да и фиг с ним… Вернулся к телу террориста. Без признаков жизни. Дело сделано.

Я появился в кабинете Александра Васильевича. Он писал какой-то доклад. Впитал «голосовые связки».

– Как всё прошло? – отреагировал он на движения.

– Объект устранён.

– Да ну! – удивился он: не засветился?

– Думаю, что нет.

– А вот это мы в новостях вечером посмотрим.

– Можно мне ещё какое-нибудь задание?

– У тебя с английским языком как? Можешь не отвечать… Никак! Значит, куча заданий просто отпадает. Не в Сирию же тебя отправлять.

– Почему нет?

– Там у многих стран свои интересы, в том числе и США. А я тебе говорил, что у них тоже есть подобное подразделение. Это сирийская территория и все жертвенные миссии пусть выполняют их люди. Мы предлагали только поддержку. Давай, Анатолий… Андреевич… Отдыхай иди. Молодец. Наконец-то мы этого бандюгу пришили.

Вроде бы и похвалил, но вот это слово «МЫ» как-то не конкретно меня похвалило. Я положил материал на стол, но не ушёл. Решил посмотреть, над чем он размышляет. Александр Васильевич выждал время, снял трубку телефона и набрал номер:

– Владимир Владимирович, Хангошвили устранён. Да, молодец, справился. Он тут в Сирию напрашивается. Может устроить ему одну вылазку? Базу только нужно будет куполом накрывать. Хорошо, договорились. Мы его в обиду не дадим. Спасибо, до свидания.

Я дослушал разговор и был удовлетворён, что всё-таки меня похвалили, хоть и заочно. Буду ждать приглашения в Сирию.

Вечером настойчиво ждал по телевизору новостей. Пришла Катя и вместе со мною проводила время. Когда начался репортаж про Германию, я сделал громкость побольше. Показали кадры убийства, и зарубежный диктор прокомментировала:

– Сегодня, 23 августа, в центре Берлина был убит гражданин Грузии Зелимхан Хангошвили, который просил убежища у властей Германии. Уроженец Чечни скрывался от спецслужб России в последнее время.

Меня это взбесило:

– А чего они не говорят – кем он был?

Катя посмотрела на меня:

– А кем он был?

– Да это же террорист!

– Я в первый раз о нём, например, слышу.

– Ладно, давай дослушаем… – предложил я.

По телевизору продолжали освещать тему:

– Подозреваемый на велосипеде дважды выстрелил и скрылся в парке. Свидетелями был описан подозреваемый. В дальнейшем он был опознан и задержан. Им оказался – сорока девятилетний гражданин России Вадим Соколов, которого власти подозревают на работу со спецслужбами России при прямом сговоре с высшими органами власти. Власти Германии вызвали к себе посла России для выяснения обстоятельств.

Я опять не выдержал:

– Да они что, офигели? Зацепили первого попавшегося русского и навешали на него убийство. Здесь же видно, что подстава!

Катя, не понимая моего негодования:

– Ты чего? Поймали – значит, он и есть. Сказали же, что есть свидетели. И на рожу посмотри – явно убийца. Раз тот, кого убили – террорист, вот и факты на лицо. Наши бесцеремонно устранили. Молодцы. Плохо, что попался.

Но я подумал другое: «Не он попался, я подставил невиновного человека».

Вечером мы легли спать в кровать. Катя закинула оголённую ногу мне на ноги и прижалась. Я чувствовал себя ущербным:

– Катюша, извини меня.

– За что? – начала она меня гладить по лицу.

– За то, что у меня не получается, накоплю немного денег и обязательно отремонтируюсь, если вообще это возможно.

Катя продолжала меня гладить:

– Ты можешь мне принести красивый листочек?

– Хоть всю комнату завалю.

– Всю не надо.