Вне себя

– Ровным счётом ничего. – ответил я: Я не чувствую ни прикосновений, ни веса предметов, ни температуры. Даже стены не замедляют моего движения.

– И ты можешь пройти куда угодно?

– Не знаю, но думаю, что да.

– Идеальный шпион получился бы. Никто даже и подозревать не будет, что с ним кто-то рядом может находиться. Ладно, я у дома. Может, ещё как-нибудь погуляем? Или может, в гости пригласишь? А то ты меня видишь, а я тебя нет.

Как Кате сказать, что я инвалид? Так хоть она со мной общается. А если узнает? Будет?

– Тебе у меня не понравится. Бардак дома. И всё основное время, в последнее время, я провожу в астрале. Может как-нибудь, когда дома порядок наведу…

Мы распрощались. По лицу Кати было понятно, что моя отмазка от приглашения к себе в гости не прокатила. Она зашла домой. Я из интереса последовал за ней. Двухкомнатная квартира, обставленная со вкусом и ни малейшего намёка на присутствие в её жизни любимого мужчины. Мелочь, но приятно. Катя стала раздеваться, чтобы переодеться. Подглядывать не хорошо, правда? Поэтому я сразу вернулся в своё тело. Руки и ноги казались окоченевшими. Потирая ладони друг об друга, я согрел руки, затем принялся растирать ноги.

Идея быть шпионом в интересах нашего государства, весьма интересное занятие и возможно прибыльное… В моём положении деньги не могут быть лишними. Имея деньги можно многое «починить»… Я решился навестить главу государства пока не очень поздно. К кому как не к нему, он ведь и сам бывший шпион. Он и сможет мне полезное применение найти. Улёгся под одеяло, вышел в астрал и улетел в Кремль. В своём кабинете сидел Владимир Владимирович и делал на бумаге какие-то наброски. На столе перед ним лежала стопка газет. Я начал приближаться к нему, чтобы посмотреть, чем он там занимается. Тут же на столе лежал небольшой прибор, на котором загорелась оранжевая лампочка. Президент оторвался от писанины, перевернул лист текстом вниз и оглянулся. Тишина. Затем он нажал на какую-то кнопочку. Появился сильный писк и меня вышвырнуло так, что я тут же оказался в своём теле. Ничего себе! Что это было? Я повторил выход в астрал и вернулся в Кремль. Владимир Владимирович продолжал писать. Как дать ему понять, что я не опасен? Наверное, проявить себя и показать это наглядно. Я расположился в дальнем углу этой комнаты и начал впитывать в себя пыль. Президент опять перевернул лист и посмотрел в мою сторону. Рука потянулась к кнопке. Уже видимые мои очертания подняли руки вверх, и я стал медленно подходить к нему. Палец президента лёг на кнопку, но не нажал её. Я рукой указал на газеты и оторвав кусочек вставил в себя:

– Владимир Владимирович, я не опасен. – произнёс я.

– Ну, это уже я буду решать. – ответил он: Кто Вы и что Вам тут нужно?

– Я хотел бы поработать на благо своей страны.

– Много есть желающих. Как вы думаете: что это у меня за прибор, на кнопке которого лежит мой палец?

– Не знаю. – ответил я.

– Он определяет присутствие неопознанных энергетических субстанций и выполняет их выталкивание. Давайте на чистоту, я человек прямой. У нас работают люди с подобными возможностями, но вбирать в себя пыль и тем более разговаривать пока ни у кого не получалось, а может и не пробовали. Что Вы ещё можете?

– Поднимать и использовать предметы.

– Насколько тяжёлые?

– Не измерял пока.

– Вон тот стул сможете поднять?

Я подошёл к стулу и поднял.

– Хорошо. – сказал Владимир Владимирович: А ту тумбочку?

Я поднял и тумбочку.

– Отлично. Если учесть то, что я эту тумбочку поднять не могу.

Я вернул тумбочку на место и подошёл ближе. Президент убрал палец с кнопки на приборе:

– Возможности у Вас уникальные для наших спецслужб, но торопиться не будем. Мы ведь должны Вас для начала проверить. Кто Вы? Откуда? Может, Вы втираетесь в доверие. Вы ведь так же незаметно можете все данные передавать в другие спецслужбы. И вас никто не отследит.

– Зверев Анатолий Андреевич. Москва. Загорье, 8, квартира 3.

Президент быстренько записал себе эти данные на листок:

– Давайте сделаем так. В следующую пятницу в три часа дня буду ждать Вас здесь. Прогоним через наши спецслужбы. А пока я вынужден с Вами распрощаться. Извините, работы много.

С этими словами он нажал на кнопку устройства, и мощный писк снова вытолкнул меня обратно в своё тело. Пятница, так пятница. Мне скрывать нечего.

Суббота. Полдень. Я в своей инвалидной коляске около окна с видом на улицу. Снова хорошая погода. Катя наматывает круги в ожидании пересечься со мной. Мне-то понятно, что чем меньше замеченных связей других людей со мной, тем больше шансов устроиться в спецслужбы. Ну если только ненадолго… И дочку скоро должны привезти. Я оторвал кусочек газеты и покинул тело. Катя, увидев летящий к ней кусок газеты остановилась:

– Привет Толик.

– Привет. – ответил я.

– Погуляем?

– Может не сегодня. Я уборкой занимаюсь. Давай завтра вечером?

– Готовишься пригласить меня попить чаю?

По дороге к дому шла Светлана Владимировна с Олесей.

– Ой, извини… Ко мне дочку ведут. Я пошёл. – прервал разговор я и поспешил вернуться в тело.

Моя голосовая газетка упала ей в ноги. Катя огляделась и увидела женщину с ребёнком. Проследовала за ними во двор. Они вошли в первый подъезд. Дверь закрылась. Через несколько минут эта женщина вышла из двери и пошла в обратную сторону. «Видимо она и есть та которая привела ребёнка… Может он женатый… А я тут как дурочка возле него вьюсь. По крайней мере я теперь знаю где он обитает.» – подумала Катя.

Мы с Леськой здорово поигрались, попили чаю. На следующий день днём я на коляске выехал на улицу проводить Олесю. Должна была приехать Светлана Владимировна. И я давно не был на улице. Во двор зашла Катя. И увидела знакомую на лицо девочку и парня в коляске, но подходить не стала. Увидел Катю и я, но старался не выдавать своим взглядом, что я её знаю. Пришла Светлана Владимировна, забрала Олесю. Только после этого Катя подошла ко мне:

– Толик?

Я опустил глаза. Катя продолжила:

– Ты не хотел приглашать из-за этого? Для меня не важно, что ты в инвалидной коляске. Или ты женат и скрываешь от неё наше общение?

– Нееет… Я не женат. А то, что я в коляске, мне и самому неприятно. – ответил я.

– Ну, вот… Я тебя вижу. Меня это нисколько не смущает. Теперь пригласишь в гости?

– Давай в магазин за печеньем к чаю прогуляемся?

– Нет, давай я тебя домой завезу. В коляске ходить в магазин не очень удобно. А потом я сама схожу, к чаю чего-нибудь возьму.

– Иди тогда. Я сам домой заеду.

– Тебя напрягает, когда за тобой ухаживают?

– В такие моменты меня напрягает, что я на столько беспомощный. Я сам могу.

– Ты ведь мне помог с сумкой. Давай я тебе помогу на принципе взаимности?

Я согласился. Катя закатила меня в квартиру. Я, конечно, тоже ей помогал: руками крутил колёса.

– Я дверь не закрываю. Сейчас дам денег… – сказал я.

– Я пошла. Деньги есть. Не напрягайся. Ставь чайник греться.

Вместе с печеньем Катя купила ещё и заварку:

– У меня привычка. Я каждый раз стараюсь брать разную заварку. Пробую. Просто чёрный или зелёный чай приелся, теперь травяные чаи пробую.

Мы проболтали до самого вечера. Я рассказал о себе, дочке. Как оказался в коляске. Рассказал, как сам себя откачал в больнице дефибриллятором. Катя рассказала о себе. Что учёба и работа отняла уйму времени, но зато теперь высококвалифицированный психолог. Заработала денег на квартиру. Обменялись номерами своих телефонов. Вечером перед уходом она чмокнула меня в щеку:

– Пока. В следующий раз давай нормально погуляем. Тебе свежий воздух тоже нужен.

Она вышла на улицу. Я быстро залез в кровать и укрылся одеялом. Выход в астрал и полетел её провожать. Кленовым листочком дал ей понять, что я уже рядом и бояться кого-либо не стоит. Возле подъезда помахал ей листочком на прощанье. Она тоже махнула рукой мне.

Всю неделю я тренировался в скорости входа в астрал, скорости впитывания в сущность материалов, поднятию предметов. Одной ночью впитал столько в себя мокрого песка, что получился памятник. И чтобы его не разрушить, аккуратно покинул его. Правда, простоял он считанные секунды. Сначала отвалились руки, а затем осыпался весь. Впервые научился кидать предметы. Главное замахнуться и вовремя отпустить, а дальше всё по инерции. Стал пробовать разные подручные материалы, как мембрану для разговора, но лучше, чем газета ничего не оказалось.

Пятница. День встречи, которой я так жду. Без пяти минут три. Я вне себя и нахожусь в кабинете президента. Рядом с ним ещё один мужчина в форме. На приборе возле него загорелась оранжевая лампочка. Владимир Владимирович отреагировал на неё:

– Анатолий Андреевич, вы вовремя. Кстати, отчество у вас настоящее?

Я подлетел ближе. На углу стола лежал заготовленный кусочек газеты, который я и впитал.

– Я не знаю, скорее всего, нет. Такое дали в доме малютки. – ответил я.

– Анатолий Андреевич, можно сделать так, чтобы мы могли Вас видеть? Не могу разговаривать с воздухом. Это как раньше говорили: «Если человек разговаривает сам с собой, то диагноза два: либо дурак, либо блютуз.» У меня нет в ухе гарнитуры…

Юморист, блин… Я впитал в себя всю возможную пыль. Очертания вполне просматривались. Владимир Владимирович глянул на очертания и улыбнулся:

– Вчера попросил убраться в кабинете. А тут вон, сколько пыли то оказывается.

Затем он обратился ко мне, показывая на военного:

– Директор ФСБ Бортников Александр Васильевич. Прошу любить и жаловать. Теперь несколько вопросов к Вам.

– Да, конечно. – ответил ему я.

– Детский дом, армия, единственная работа… Бывшая… Само собой всё подтверждено. И даже ребёнка по ДНК проверили – Ваш. Инвалидность, низкое пособие по инвалидности. Почему Вы решились работать на нас? Только честно.

– Одна девушка подсказала.

– Она знает, что у Вас такие возможности?

– Да.

– А она знает, что вы последовали её совету.

– Нет пока.

– Хорошо. И лучше ей об этом не знать, если всё-таки останетесь с нами. Есть один интересный момент в вашей истории. На самом деле не один… Можете рассказать, что произошло, когда с Вами случилась беда?

– Гуляли с дочкой в парке, когда на нас напали.

– Мы это знаем. Интересует, что случилось с нападавшим.

Я замялся. Может от моей честности всё зависит? Будь, что будет:

– Это я его убил. Он утаскивал мою дочь…

– Как это у вас получилось лёжа со сломанной спиной и пробитым черепом? На дубине даже отпечатков пальцев нет.

– А как я сейчас перед вами стою? Тогда я в первый раз был вне себя… Неосознанно конечно…

– Не хочу бередить Ваши душевные раны, но нападавший – разыскивался за изнасилования и последующие убийства одиннадцати женщин разных возрастов. Это выяснилось походу, когда пробили его труп по отпечаткам пальцев в других делах. Я думаю, он это заслужил. У нас в государстве давно отменена смертная казнь и такого выродка кормить в тюрьме… Ну, просто слов нет… А если он ещё отсидит, и не дай бог выйдет? Думаете, он остановится? Ладно, это тема закрыта, можете не волноваться. Теперь про больницу. Врачи сослались в Вашем случае на невозможное чудо. У вас не было пульса несколько минут. А затем электроды дефибриллятора, которые находились в приборе, вдруг нечаянно упали с Вашего тела и пульс появился…

У меня уже появилась уверенность в голосе:

– Я себя сам откачал, раз врачи не захотели даже попробовать…

Владимир Владимирович выждал паузу:

– Вы из-за дочки решили остаться?

– Да. Только из-за неё.

– А вот Вы сейчас хотите начать работать на спецслужбы. Вы осознаёте, что можете подвергнуть опасности своего ребёнка? И не только…

– Я буду невидим, без отпечатков, без следов.

– Поверьте мне, я работал в спецслужбах. Встречаются и двойные, и даже тройные агенты. Где платят, туда и продают информацию. Далеко не факт, что Вы сможете этого избежать… Наш век – век коммерции. Всё продаётся и всё покупается. Мы то, конечно, по максимуму постараемся Вас от этого обезопасить. Но Вы же понимаете, что это далеко не сто процентов.

– Владимир Владимирович, для дочки я в каком бы физическом состоянии не был – всегда останусь папой. А вот мне с моей стороны и с моим пособием стыдно, что я многого не могу для себя, а тем более для неё позволить. А в том, что я патриот для России, постараюсь Вас в этом не разочаровать.

– А вот скажите, в своё время, когда Вы работали на заводе, Вы дочке из заводских материалов собрали ей игрушечную мебель…

– Да, было такое.

– Это называется воровство.

Я даже и подумать не мог, чем это обернётся, но начал изворачиваться:

– Я сделал это из отходов производства. Оно предназначалось для вывоза на мусор.

– Хорошо, пусть будет так. Анатолий Андреевич, тогда я Вас передаю Александру Васильевичу. И можно ещё Вас попросить? Вы эту пыль можете на улицу переместить?

– Конечно.

– Спасибо большое. Александр Васильевич, ваш подопечный… Не буду больше задерживать.

Александр Васильевич вышел в коридор. За ним выплыл и я. Он закрыл дверь в кабинет президента и обратился ко мне: