Последний их Первых Миров – Эпоха Тишины. Том 1

–Я справлюсь со всем, если это больше не будет ложью. – повернулась к ней Лилика, будто сверкнув отраженным от полных решимости глаз солнечным светом. И без этого, ее глаза блестели достаточно ярко, чтобы Ширава ощутила их свет на себе, и наконец решилась повернуться, чтобы посмотреть в них.

–Это правда. Я очень любила Унзара тогда, ведь он дал мне силы перешагнуть через все беды, которые мне подарил Совенрар. Из-за Великого Спуска я потеряла детей и возлюбленного, у меня остались лишь они – Унзар и Мерсер. Мы с Унзаром любили друг друга, и я чувствовала, что он очень похож на меня. Он искренне желал мира и процветания для своей расы, он не хотел войн и разрушений. Пусть он и был воплощением Ниса, он во многом отличался от него. Он был настоящим мечтателем, и как только люди перестали скорбеть об ушедших Думе и Корте, он предложил создать город, в котором люди снова будут по-настоящему счастливы. Когда ушли войны, это было именно то, чего он хотел – счастье и мир были его любовью, и он не жалел себя, чтобы их создать. Дела оставшейся расы людей легли теперь на плечи Мерсера. Он был растерян и подавлен, он не ожидал такого груза ответственности. Я часто подбадривала его, и он стал правда отличным владыкой, пусть и управлял расой он не сам, а через своих товарищей. Я жила в Поместье Бога Людей не зная печали, и была очень счастлива. Потому я никогда не забывала тот день, когда, после тяжелых родов, очнулась с тобой на руках в том жутком зале, и увидела перед собой его. – голос Ширавы стал более напряженным, и она зло прищурила глаза. – Это чудовище, что раз за разом забирало у меня все, что было мне дорого. Я никак не могла прийти в себя, и думала, что это просто ночной кошмар, от которого я вот-вот должна была проснуться. Он уложил нас с тобой в гроб из Синего Пламени, и погрузил нас в сон, сказав Уиллекроми, что однажды еще вернется за нами. Это то, что он сделал.

–Я общалась с Унзаром в Ренбире, но он никогда не говорил об этом…

–Пока мы были в том гробу и нас окружало Синее Пламя, из-за нашей с Совенраром связи я должна была чувствовать то же, что и он, и наоборот. Но я была в глубоком сне, поэтому ничего не чувствовала, и Синее Пламя мгновенно восстанавливало меня. Пока это продолжалось, Совенрар обладал нескончаемой силой, он был неуязвим. Бесконечное Синее Пламя Совенрара и Пурпурное Пламя Хемирнира против королевства людей. 400 лет – для тех, кто сражался с ними, это удивительный, даже шокирующий подвиг. Но их враги были непобедимы с самого начала.

–Постой. – вдруг осенило Лилику. – Разве ваша связь…

–Не волнуйся, он не знает, о чем мы говорим, и не может читать мои мысли. Но знаешь, может быть, от этой связи однажды и был толк. – вдруг как-то веселее усмехнулась она.

–Толк? – не понимала Лилика, почему вдруг лицо матери, после всей этой печали, так резко изменилось.

–Когда я рожала, он наверняка познал, какого быть матерью! – все еще чуть нервно, как могла, засмеялась она.

–Мама! – чуть надулась Лилика, будто шокированная тем, как просто о чем-то столь ужасном та смогла пошутить, совсем перевернув атмосферу сердечной беседы.

–Прости…Я п-правда так давно хотела вот так просто с тобой пообщаться. Вместе посмеяться за кружечкой чая, обсудить что-нибудь насущное и веселое. Чтобы уже забыть про все эти беды, и никогда к ним не возвращаться… – уже грустнее, все так же стараясь улыбаться, опустила руки она.

–Так…что было дальше? – все-таки, также полностью понимая чувства матери, хотела узнать побольше Лилика.

–Когда я проснулась после всего этого, нас с тобой из того гроба достал Мерсер. Это было лет 20 назад, и он пришел просить помощи у Уиллекроми. Тогда в мир вернулся Корть, Немира Кацера вдруг забеременела Тарготом, и им передали меч Тоги. Я была очень слаба, и Мерсер помог мне встать на ноги. Мы долго обсуждали дела мира, но я очень беспокоилась за тебя. С самого момента моего пробуждения ты не просыпалась, а твои глаза и волосы постепенно менялись, будто ты теряла силы. Унзар довольно скоро узнал обо всем и навестил меня, но…он был уже другим, совсем не таким, как тогда. Он казался будто уставшим, потерянным. Я уже не видела в его глазах такого счастья и добра, они были будто затуманены дымом войны, которая вот-вот готова вспыхнуть. Даже мое появление не вернуло ему уже затухшего тепла.

Теперь она повернулась к городу, снова бросив беглый взгляд в сторону возвышенности, на которой раньше и стояло поместье рода Кацер, прародительницей которого она и была. Это было чуть левее, за деревьями, и от него уже давно не осталось никаких следов.

–Время шло, родился Таргот, и через некоторое время Немира родила сначала Френтоса, потом Соккона. И в день, когда родился Соккон, ты вдруг впервые за то время открыла глазки и улыбнулась. Будто именно его рождение пробудило тебя от дурного сна, которым морил тебя Совенрар.

Лишь услышав это, Лилика мгновенно залилась румянцем, никак не сдержав улыбки.

–Через пару лет, когда мы убедились, что с тобой теперь все в порядке, нам вдруг пришло что-то вроде приказа от создателя Плана Дорана. Как раз по нему нас тобой пришлось разлучить, и я принесла тебя в то имение к Немире и Джоджи, чтобы они приняли тебя, как свою дочь. Мне нельзя было видеться с тобой, и я не знала, что дальше должно было произойти по Плану Дорана. Я могла рискнуть…но так и не решилась показаться вам.

–Но ты приходила в наше имение вместе с Дядей Римро. – уже веселее, стараясь успокоить маму, покачав пальцем напомнила ей Лилика.

–Хехе. Мерсер просил меня не следить за вами, но я слишком вас полюбила, и не могла удержаться.

–Это выглядело достаточно жутко. – усмехнулась Лилика.

–Конечно, тебе многого стоило бояться. Вдруг за тобой следил какой-нибудь отвергнутый ухажер? Наверняка же было много желающий на такую красоту. – вдруг и без предупреждения обняла и начала щекотать Лилику Ширава.

–Неееет, это не правда, у меня плохие формы и я маленькая. – смеялась она.

–Не ври родной матери! – так же смеялась Ширава.

Так они простояли еще с десяток секунд, весело почти подпрыгивая на месте, играясь уже как настоящие мать и дочь, в итоге так и закончив общение в крепких объятиях. Теперь они чувствовали друг друга совершенно иначе, им было очень тепло снаружи и на сердце, их глаза искрились счастьем, и по щекам уже вот-вот готовы были побежать сладкие от счастья слезы. Даже воздух вокруг них, кажется, стал теперь теплее и ласковее, а внизу совсем затихли люди. Это и было мгновение, которого они заслуживали после долгой разлуки, и было это то счастье, которое так искала уже покалеченная судьбой Ширава. Она медленно отошла от дочери, переводя дыхание, сразу принявшись маленькими ручками вытирать уже пробежавшие по мягким горячим щекам дочери. Они обе теперь делали это с большой любовью, вглядываясь в глаза друг друга, и зная, что им уже давно пора прощаться, чтобы не упустить возможности найти Соккона. Но они просто не могли так просто расстаться.

–Ты очень красивая, смелая и сильная, доченька. Ты справишься, и обязательно найдешь Соккона. Я верю в это! – гладила дочь по голове, проводя теплой рукой по волосам, синим, как и когда-то у нее самой, Ширава. – Когда это случится, я очень хочу вновь увидеть вас всех вместе, в Поместье Бога Людей, с Бетоуэтом, Имперой и Лироем. Я знаю, Таргот обязательно их найдет. Это…просто моя мечта!

–Да, мам. Мы обязательно найдем всех Кацер, и соберем их вместе. Наша семья очень сложная, но в одном я уверена – нас никому не под силу разделить! И вместе нам точно никто не страшен. – лучезарно улыбаясь всеми своими маленькими белоснежными зубками смеялась Лилика.

Теперь и Ширава в последний раз кивнула ей головой, чуть отходя назад, к обрыву. Едва заставляя собственные ноги в очередной раз хоть на шаг отдалиться от любимой дочери, повернувшись теперь в сторону Леса Ренбира, она приложила руки к груди, будто стараясь унять в нем так уже расчирикавшееся от счастья сердце. Ее рыжие волосы волнами развевались на только теперь поднявшемся ветру, и глаза ее все больше застилали полные не то счастья, не то горечи новой разлуки, слезы. Лилика смотрела ей в спину, не снимая с лица улыбки, совсем уже не замечая, сколь холодны от ветра становятся все еще стекающие по ее щекам слезы. Она никогда не думала, что такое возможно. Не думала, что у нее, на самом деле, всегда было целых две матери. И обе они…были прекрасны.

Пыль разлетелась по каменному полу, и за спиной Ширавы распахнулись крылья. Все еще пораженная и восхищенная, Лилика даже шагнула в ее сторону, когда та, оттолкнувшаяся одной ногой от края обрыва, быстро пропала за ним, затем взвившись ввысь, широко размахивая крыльями. Грациозными движениями, будто самая настоящая, прекрасная и гордая птица, она стрелой промчалась над уже пустой возвышенностью с выжженной три года назад землей, и, едва не касаясь крыльями верхушек деревьев Леса Ренбира, быстро скрылась из поля зрения девочки. Чуть опустив голову теперь, думая лишь об одном, за чем она и пришла на эту гору, она развернулась, вернувшись обратно за своими вещами к воротам Храма, и, найдя их там и набросив рюкзак теперь только на правое плечо, почти в припрыжку, весело встречая даже уже неприятно охлаждавший ее ветерок, подбежала к лестнице. Боль от разрубленного левого плеча, от помощи Самума, уже совсем пропала, и позитивные мысли слишком грели ее, чтобы окружающий холод стал для нее проблемой. Ее внутренняя сила почти иссякла после схватки с Самумом, но она даже не чувствовала, что ей ее не хватает. Она была полна сил настолько, насколько это было возможно, и так, на всякий случай, как раньше присев для этого на ступеньках, перевязала раненое плечо разрубленной тканью платья, и отправилась дальше, вниз, к порту Кацеры. Ее цель теперь была снова абсолютно ясна, и рвение в ней только возросло. Она уже совсем не желала терять темпа.

Лишь у одного из кораблей в порту был флаг, изображавший диковинную синюю птицу из дальних земель, и именно это судно стало новой целью Лилики. На нем были люди, которые наверняка помогут ей добраться туда, куда она как раз должна была попасть – в порт Лафен. Тем более, что у этих самопровозглашенных пиратов и так еще был должок перед братом, которого она как раз искала.

Глава 4. Вечно синие Попугаи

Уже заходящее солнце как раз напоминало Лилике о необходимости как можно быстрее добраться до корабля пиратов. При полном свете проплывать мимо флота Муссон будет наверняка опасно, тем более если та тоже знает страшную правду о принадлежности девушки к роду Кацер, с которым та никогда не дружила. С другой стороны, в полной тьме пираты точно не смогут аккуратно проплыть мимо кораблей Ордена, поэтому сейчас, а было уже около шести-семи часов вечера, это было лучшее время отправляться в путь. Внутренняя сила Лилики восстанавливалась достаточно медленно, и она уже собственными ушами слышала урчание в животе. Большую затрату внутренней силы на ее атаки по Самуму вполне можно было объяснить поглощением той собственной внутренней силой имтерда, и то, сколь много ее было нужно, чтобы через нее пробиться и нанести ему хотя бы малейший урон. Именно голод теперь замедлял метаболизм ее души и тела, и она была почти вынуждена теперь торопиться попасть на корабль, где она сможет и поесть и поспать, по крайней мере как она на это надеялась. Путь по морю от Кацеры к Лафену нередко занимает до 12-ти часов, и так Лилика наверняка прибудет в точку назначения только к утру следующего дня. Она успеет как следует отдохнуть за это время, если все пройдет гладко, как и предполагал ее, снова оптимистичный, настрой.

Ей все еще было страшновато спускаться по лестнице с Горы Геллара обычным путем, но помочь себе окто она уже не могла. Одно дело подъем – но спуск по этому порушенному и кривому абсурду заставлял ее сердце стучать от волнения не меньше того, как это было в бою с Самумом. К слову о пиратах, или же, как будет сказать вернее, морских торговцах Синих Попугаях, их дела были достаточно известны ей и до встречи с Сокконом, который тоже кое-что успел о них рассказать. Дело в том, что когда-то флот Синих Попугаев был боевым, и участвовал в нескольких морских боях около провинции Тимин, что на границе Ирмии. Да, войско Бруси, нападавшее оттуда, разбил еще Бог Войны много десятилетий назад. Захваченные земли Тимин еще долго принадлежали оставшимся там наемникам, и спустя десятилетия, всего пару лет назад, они решили отправиться в свое последнее шествие против Ирмии, и были полностью разбиты уже на границе. Особого повода к тому не было, скорее всего старые наемники просто заскучали, а все их бывшие друзья и товарищи уже погибли – как говорилось в их «Песни Бруси», они ушли под знамена врага, проливать кровь за своих ушедших воинов. Конечно, даже при своем малом количестве и отсутствии прежнего командира, Вестника Революции, они оказались достаточно опасны, чтобы для противостояния им ирмийцы запросили поддержку Ордену. Хватило всего пары дней, чтобы восстание наемников было полностью подавлено. Как раз теперь, думая об этом для подавления волнения при спуске с правда убогой лестницы от Храма к городу, Лилика пыталась вспомнить, какую роль в той единственной битве у границы сыграли Синие Попугаи. Она лишь слышала, что они в ней участвовали, и как раз после этого ушли в морскую торговлю (как я уже говорил – все морские воины-одиночки звались пиратами). Однозначно, должно было произойти что-то очень серьезное, чтобы боевой флот с хорошей подготовкой самостоятельно ушел в торговлю.

Не оставляя раздумий, хоть и стараясь придать им как можно более яркий и веселый тон, Лилика дошла до города, где также встретила все ту же троицу Рыцарей Последнего Часа, на этот раз совсем на нее не отреагировавших. Примерно так же, каждую секунду только набирая темп, она прошла главный вход в город, и по деревянной дорожке, будто вбитой в пол и оттого совсем не дергающейся от веса девушки, переходящим в бег быстрым шагом направилась в порт. Все ее хорошее настроение в этой новой Кацере только терялось, будто его глазами поглощали вечно хмурые и суровые Рыцари Последнего Часа, с самого ее появление не отрывавшие тех глаз от нее. На всякий случай, остановившись на самом центре города и оглядевшись, она еще раз попыталась, бегая глазами между каждым Рыцарем, найти их командира, которому она все еще хотела рассказать пару слов про планы имтердов, и, в первую, про цель Даллахана в Последней Войне. Хоть это и был уже потерянный человек, будто тот же Совенрар уже потерявший какое-либо стремление и цель в жизни, он должен был об этом знать. С другой стороны, одна мысль Лилики мгновенно оторвала ее от поисков Арнэля, и снова устремила ее взгляд в сторону порта. «Он уже знает об этом». Да, это вполне могло быть правдой, и девушка не сразу об этом подумала. Тем более, зная о прежних отношениях этих ученика и учителя, о том сколько боев они провели вместе – Арнэль совершенно точно знал Даллахана достаточно хорошо, чтобы представить его планы заранее.

Довольно скоро, все подгоняемая неприятным холодным взглядом всех окружающих Рыцарей, Лилика вышла на молчаливую и грубую брусчатку порта, лишь немного закидав ее сухой грязью с прежней дороги. Между той самой грязью и брусчаткой был весьма заметный переход, будто Красное Пламя добралось до порта, но не вышло на него, так и позволив отшвартоваться и уплыть нескольким остановившимся там до пожара кораблям. Наверняка, это и было так, раз судно Синих Попугаев, стоявшее там на якоре, внешнего совсем не выглядело поврежденным.

Экипаж Синих Попугаев, будто после пожара в Кацере поборовшие алкогольную зависимость, почти хаотично двигались по кораблю, кто-то занося из порта на корабль по немало сгибающемуся от их веса трапу различные ящики и бочки, а кто-то явно готовя корабль к отплытию, проверяя паруса и стропы, и с важным видом ходя вокруг них. Эта картина немало обрадовала Лилику, но вовсе не активностью будущих попутчиков, а их спешкой. Очевидно, она успела добраться до них в самый последний момент, и была рада как раз тому, что вообще туда успела. Теперь ей оставалось лишь обо всем договориться, и тогда, в контраст с недавним исследованием жуткого и мрачного Храма Актониса, она на целые полдня останется в компании не понаслышке веселых и добродушных людей. «В компании исключительно из мужчин» – явно забыла подумать она.

–Простите, это судно Синих Попугаев? – сложив руки вокруг рта, громко крикнула она в сторону уже последнего поднимавшегося по трапу пирата.

Его мгновенный испуг, от которого он едва не уронил небольшой бочонок «известно с чем» в воду, толкнул его только вперед, из-за чего он в один быстрый шаг оказался не на трапе, а уже на самом корабле, и совсем скрылся от глаз Лилики. Буквально через пару секунд, уже оставив девочку в полном недоумении, его синие волосы снова мелькнули перед трапом, и он наверняка хотел его убрать, но все-таки вовремя остановился, хотя бы из интереса начав разглядывать одежду девушки. Плаща с символикой Совета Октолимов на ней больше не было, и он бы наверняка еще раз дернулся тогда, увидев его. Думаю, скоро вы сами поймете, почему, и почему он дернулся тогда второй раз.

–Я ищу человека по имени Вильцед. Он, ведь, на этом корабле? – решила переспросить Лилика, все еще удивленно наблюдая за действиями пирата.

И вот, Вильцед дернулся уже третий раз, будто его пробрала икота, частая у всех пиратов ввиду их предпочтений в алкоголе. Первый раз он дернулся, потому что принял голос Лилики за сигнал к бегству (возможную инспекцию деятельности пиратов со стороны собравшихся в городе членов Ордена). Второй раз он дернулся от лицезрения синих волос девочки (традиционно синих, как и у всех пиратов Попугаев). Третий раз…

–А мы, типа, знакомы?.. – почесал он голову, едва колыхнув при этом склеенные от пота синие волосы, наконец целиком выйдя к началу трапа.

Лилика невольно хихикнула, чего пират тоже еще не понял.

–Кажется, у вас есть небольшой должок перед братьями Кацеры? – завела руки за спину и, все так же в улыбке, весело прикрыла глазки она.

По первости Вильцед не верил своим ушам, и едва мог поверить своим глазам, в которых даже образа "сестры его друганов" никогда не было, хотя и те наверняка когда-то о ней упоминали, но пират случайно пропустил это мимо ушей. Корабль Попугаев должен был выйти из порта уже через несколько минут, и Вильцед, все еще немного в сомнениях, пригласил Лилику взойти на борт и продолжить уже начатый ей рассказ там, чтобы не задерживать отплытие. Почти вприпрыжку она проскакала по трапу на борт, и едва, с испугом от встретившего ее восторженного и протяжного «Оооооо», чуть не упала обратно за борт. Пираты без доли сомнения бросили дела, чтобы помахать ей рукой, боцман прокрутился на мачте, как настоящий акробат, махая рукой, и только Вильцед как-то, будто все еще ничего не понимая, смотрел только на ее волосы. Никто из пиратов, наверняка, не был пьян, хотя и на неуверенный жест Лилики, которая уже и сама не была уверена, помахала она им рукой в знак приветствия, или просила их успокоиться, махали ей в ответ то тотчас отвязанными от головы банданами, то ногами, удерживая в руках ящики, то вовсе падали на колени и крутили кулаками над собой, будто крича "ЗАЖИГАЙ!". Была ли это искренняя радость? Однозначно да. Почему? Очевидно, что всех сбили с толку ее волосы, и потому сопровождающие их безумные танцы и кульбиты мысли были вполне очевидны. «Вильцед привел прелестную девочку, которая уже перекрасила волосы, чтобы стать одной из нас». Не подумайте, что они собирались этим как-то нехорошо воспользоваться, просто на их корабле всегда были только взрослые, все за тридцать, мужчины, и почти ни у кого из них не было своей семьи. А отцовские инстинкты заранее делали их добрее к столь внешне юным девочкам (хоть на самом деле Лилике было почти 400 лет).

Вильцед должен был отвести девочку к капитану корабля, Синяку Картофелю, и она была тому только рада, ведь даже если пираты вдруг приняли ее за одного из своих товарищей из-за цвета волос, она вполне могла этим воспользоваться, и обычным матросам можно было заранее ничего не рассказывать – с ними она уже итак подружилась. На корабле была одна палуба, и каюта капитана была тогда открыта, мягко говоря, для всех желающих, и в ней даже не было двери. Прошли они туда молча, наблюдая теперь как сам капитан уже вот-вот готовился головой открыть запасенную им на черный день и спрятанную от остальных бутылку рома, будто следуя стереотипному мнению о пиратах, не убирая ее с глаз Лилики и Вильцеда даже когда те уже почти вплотную к нему подошли. Едва он к ним повернулся, выражение его лица приняло стандартный вид «О нет, меня заметили!», и еще через секунду перешло в «Да и ладно». Он, не отрываясь зубами от пробки в горлышке бутылки, наклонил голову ближе к девочке и широко раскрытыми глазами посмотрел ей в лицо. Она, на секунду, даже чуть перепугалась, особенно учитывая реакцию на нее его экипажа, еще просто не зная о частичной слепоте капитана (всем известно, чем вызванной), из-за которой он так разглядывал каждого встречного, и не только ее. Едва через секунду, откинув бутылку на толстую дубовую кровать, он покашлял в кулак, да так, что, казалось, вот-вот выкашляет даже челюсть, распрямился, ввиду сутулости частично теперь догнав рост Лилики, и изобразил что-то едва ли похожее на поклон.

–Доброго вечера, юная леди! – почти крикнул он.

–Д-доброго. – растерялась она.

–Это сестра братьев Кацеры, если я правильно понял. – подсказал Вильцед.

–О, правда? У ребяток была сестра? – будто цитировал Вильцеда минуту назад старик, удивленно подняв голову и взявшись за длинную седую бороду.

–Да, но они вряд ли об этом рассказывали. Это долгая история, но, если коротко, они не знали, что я жива. – решила тоже повториться она.

–Оооох, вот как! А от них-то ни слуху ни духу. Как они там? Из-за пожара, небось, переживают?

–После пожара у них появилась другая проблема. Они пришли в Ренбир несколько дней назад, но потом мой брат, Соккон, исчез. Я как раз пришла в Кацеру, чтобы найти его. – решила, все так же подгоняемая голодом, говорить ближе к делу она.

–Соккон пропал!? – крикнул Вильцед почти в ухо девочке, да так внезапно, что та сама от испуга чуть не вскрикнула. – Нельзя же так! Мы все еще не выпили вместе!

–Опять по бабам пошел, как пить дать! – как много знающий, покачал головой старик.

–Не думаю, что ему это еще интересно… – немного даже смущенно и растерянно улыбнулась она, явно намекая на его новый «старый» интерес к ней.

–Что? Неужели он стал…таким?…– сам себя и Вильцеда шокировал старик.

–Каким?… – не поняла Лилика.

–Ну…Не по девочкам. – дополнил Вильцед.

Лилика в ужасе подпрыгнула на месте и закрутила руками.

–НЕТ, НЕТ, НЕТ, и еще раз НЕТ! Никогда бы он таким не стал! – сразу раскрасневшись и закипев, кричала она. Пусть даже теперь они и были с ним вместе, как раньше, она прекрасно знала, что он всегда был падок на девушек, и они легко западали на него. Пусть это и не меняло факта, что она была целиком и полностью уверена в его верности, ведь любил он всегда и вправду только ее одну, да и про недавнюю историю его мимолетного романа с Кайлой даже не рассказывал.

Внезапный хруст и болезненный всхлип на мгновение перебили даже смех уже рассмеявшихся от собственной шутки и реакции на нее Лилики старика и Вильцеда. Она уже совсем забыла про свое ранение, боли от которого, от помощи Самума, не чувствовала, и махала руками так, будто ничего страшного не произошло, в результате чего рана снова разошлась, и к Лилике вернулась прежняя боль, и настолько страшная, что мгновенно бросила ее на колени, заставив правой рукой крепко схватиться за рану.

–Что с твоим плечом, девочка!? – вдруг в ужасе бросился к ней напуганный старик, присев на одно колено, как раз в уже на пятнышко крови, брызнувшей из плеча девочки.

–А, и вправду! У тебя…у тебя все плечо в крови! – только через пару секунд сокрушенно схватился за голову теперь также тяжело дышащий от волнения Вильцед.

«Полуслепой старик заметил раньше тебя?» – удивилась уже сама Лилика, с крепко сжатыми от боли зубами пытаясь избавиться от кровотечения правой рукой. Ткань вуали, которой она ранее перевязывала рану, ее недавних движений руками просто не выдержала.

–Девочка, это очень плохо! У тебя сильное кровотечение! – нажал на руку, которой Лилика удерживала рану, старик.

–Пустяк… – через зубы тихо попыталась успокоить его и Вильцеда она.

–Ничего подобного! Кто это сделал?

–Те же, кто поджог город…

–Вот суки! Ладно на трех здоровяков Кацер напасть, но на маленькую девочку!..

–Тише ты, старый. Это же сестра братьев Кацеры. Она наверняка сильнее буйвола и круче вареного яйца! – сам неуверенно развел руками Вильцед, чуть присев позади девочки.

–Аргх, три тысячи якорей в бухту этим уродам! Вильцед, помоги мне, отнесем ее к Покрывалу, чтобы он ее поскорее залатал! – вдруг, как еще совсем молодой, сбоку подскочил к Лилике старик, хватая ее правой рукой за талию, а левой за ноги под колени, и поднимая ее слева от себя, чтобы она могла держаться за него правой рукой.

–Ч-что вы делаете? Не нужно б-беспокоиться! – вдруг, от смущения покраснев, едва не потеряла голос она.

–Сейчас, старик! – пролетел вперед, за, некогда, дверной проем, Вильцед, остановившись перед дверью, с покрасневшим от волнения лицом махая руками остальным пиратам.

–Не надо к Покрывалу! – почти плакала она.

Старик, приговаривая, чтобы Лилика "держалась", с завидной даже любому юноше скоростью пролетел вслед за товарищем, резко, от чего у Лилики хрустнула шея, повернул налево, к лестнице, ведущей в трюм, и быстро, даже на руках с девочкой, спустился в трюм. Пусть его путь до лестницы и составил всего не больше десятка шагов, и прошел он его примерно за три секунды, она уже, снова забыв про боль, испугалась единственной причины непрактичности своей девичьей одежды – не успел ли кто из пиратов снизу разглядеть ее нижнее белье. Только почти прыжки по ступенькам лестницы трюма, усилившие ее боль, заставили ее снова стать хоть чуточку серьезной, и больше не думать о глупостях. Она даже не подумала, как на подобное отреагировали пираты с палубы – девочка с Вильцедом зашли к капитану, и (сами подумайте, как это выглядело со стороны). Или те пираты, в отличии от старика и Вильцеда, заранее разглядели рану на ее плече? По крайней мере после следующей сцены вы точно поймете, что с этими пиратами удивляться вообще противопоказано.

Каюта, в которой обитал уже знакомый Лилике по историям Соккона "крупнокалиберный алкоголик-философ" по кличке Покрывало оказалась почти полностью типовой медицинской палатой госпиталя. Она сильно выделялась на фоне окружающей темноты трюма своими белыми "покрывалами", выполняющими роль прохода внутрь. Только стоило старику с Лиликой на руках через них проскочить, как сам, крупный и коренастый, пусть и на самом деле с умным лицом, матрос Покрывало вскочил с кровати, на которой он, как ни странно, читал некую книгу в твердом переплете, и с озабоченным и взволнованным лицом подлетел к ним. Его лицо вполне можно было назвать зеркалом, и оно отражало от лица Лилики ее же выражение.

Старик, ничего не говоря товарищу, протянул ему руки с Лиликой, и тот, едва заметив, как с ее ужасно изуродованного плеча на пол быстро капает кровь, так же схватил ее, повернулся, и, предварительно сняв с ее плеча рюкзак, уложил на кровать. От этого сама Лилика вообще мгновенно помолодела в собственном представлении до возраста годовалого ребенка, которого взрослые везде носят на руках и кормят с ложечки. Пока Покрывало, с задумчивым и умным лицом перебирал инструменты и открывал склянки с маслами, антисептиком и прочим, старый капитан незаметно, об "покрывала" на входе в импровизированную палату, пытался вытереть с волосатых как у зверя рук кровь девочки, вид которой пугал и его самого.

–П-правда, вам не обязательно… – все еще немного напугано рассматривала искривленные, похожие на ножницы, медицинские зажимы в руках Покрывала Лилика.

–Лежите смирно, юная леди. Я позабочусь о вашей ранке. – положил зажимы и взял в руки шприц, набрав им неизвестной жидкости из склянки с надписью "обезб. тер." Покрывало.

Лилика только молча, совершенно странным образом боясь обычного шприца после топора Самума, сглотнула, когда его игла, медленно и аккуратно, вошла в еще не поврежденную часть руки, под кожу, а затем куда-то глубоко-глубоко. Как бы она не боялась, это и вправду не было ни капли больно, хотя и ощущения от наполнения ее мышц, уже в двух местах вокруг ранения, странной жидкостью, она бы назвала как минимум спорными, и точно неприятными.

–Вот так, нечего бояться. Одна минута, и плечо онемеет, тогда я смогу его обработать и зашить. – принялся протирать спиртом все инструменты Покрывало.

–Ох…Спасибо вам, гос…

Покрывало взял в рот одну из склянок с медицинским спиртом и в мгновение ока ее опустошил. Лилика, широко раскрыв глаза, теперь правда забеспокоилась за свое здоровье.

–Не волнуйся. Это он так профессиональный навык нагуливает. – кивнул ей уже очистившийся от крови капитан Картофель.

–Надеюсь, что так… – неуверенно улыбнулась она.

–Так что? Ты пришла на наш корабль, чтобы поискать здесь Соккона? – спрашивал он, подходя к кровати девочки, и садясь на ее угол.

–Угх, нет. Не совсем. Мне нужно попасть в Лафен, и как можно скорее. Мне показалось, что ваш корабль…

–Ох, точно! Мы как раз сейчас собирались туда отплывать! – перебил ее старик.

–Пожалуй, я уже стала для вас обузой, со своей-то рукой… – загрустила она, совсем забыв, что у пиратов все еще был должок перед ее братьями, от которого она и собиралась отталкиваться в обсуждении «я поплыву с вами и точка».

–Скажи честно. Ты дралась с поджигателями города? – серьезно посмотрел на нее старик.

Лилика неуверенно, но без лишних размышлений, кивнула. Старик вздохнул, и только развел руками.

–Ты и вправду их сестра, никаких сомнений. Вечно во все драки первые лезете, а потом трофеи как звери зализываете. – прикрыв глаза, недовольно пробормотал он.

Лилика, на мгновение, даже удивилась его словам. "Трофеи – раны, полученные от драк. И их зализываем как звери?" – думала она, удивленная внезапной, но довольно точной и необычной метафоре, которую как-то смог придумать старый пират.

Старик теперь молчал, и в раздумьях Лилика сама едва не пропустила момент, когда "доктор Покрывало", все равно пугающе покачиваясь, протер ее рану несколькими ватками, пропитанными неизвестной жидкостью, натянул жгут, просунув его через правую подмышку Лилики и скрепив ее с правым плечом, чтобы рана больше не расходилась. Он уже взял кривую иглу, нагрел ее на горелке, выглядящей как небольшой октовый кристаллик на металлическом корпусе, и только тогда из палаты вышел капитан, явно не желая видеть сам процесс лечения. Лилика же, понимая, что от обезболивающего, которое ей ввел Покрывало, совсем ничего уже не чувствует, только в последний раз вздохнула, прикрыла глазки, и мирно погрузилась в дремотные мысли. Отчасти, все это было ей уже знакомо, и Филони, взявшая на себя однажды обязанности ее старшей сестры, если сразу не матери, не раз зашивала ее раны после их боевых тренировок с Серпионом. Сама окружающая ее теперь атмосфера, запахи трав и снадобий, только напоминала ей о тех временах, и понемногу туманили ее сознание. Наверняка, какая-то аэрозоль была распылена «доктором» для этого специально, и так им обоим будет спокойнее.

Она быстро потеряла счет времени, совсем провалившись в раздумья. С головой окунувшись в до боли знакомую атмосферу, она начала вспоминать друзей, и уже глубоко ушла в мысли о них. Филони и Тиадрам, ее уже старые друзья, с которыми она даже не успела попрощаться, когда покидала Ренбир – что с ними, какую задачу поставили им, справятся ли они с ней? Она понимала, куда отправилась Филони, и о каком "перерождении" говорил ей сразу после исчезновения Соккона Серпион. Миссия "Шеагральминни", в ходе которой Мерсер планировал избавить от Проклятья Забвения Красного Пламени своего брата, легендарного героя людей Кортя, возлюбленного Филони, должна была закончиться со дня на день. Наверняка, она отправилась туда, в руины Шеагральминни, вместе с остальными Героями Шеагральминни, чтобы встретить там Кортя. Лилика и сама давно хотела с ним познакомиться, но не была уверена, что вообще достойна встречи с таким героем. Раньше, она была бы рада встретиться с ним, если бы ее поддерживали добрые взгляды друзей, и она была бы достаточно смела от их присутствия. Ее друг Тиадрам, вечно веселый при любых обстоятельствах, всегда казался ей самим образцом смелости. Он всегда улыбался, даже в серьезных схватках с Серпионом, бросался в бой, пускай у него и кончались силы и даже если не было никакого плана. Единственным, чего он всегда боялся, кажется, была его собственная память. Он ничего не помнил про свое почти недавнее прошлое, и всегда думал, что было оно, тем не менее, не самым лучшим. Либо же, он просто боялся рассказать о себе друзьям, боялся даже ошибиться в собственном прошлом, чтобы потом не показаться друзьям обманщиком. Все они были глубоко ранены собственным прошлым, но это не мешало им улыбаться и радоваться жизни как ни в чем ни бывало, даже, все в ранах, лежа на полу перед беспощадным Серпионом. И он тоже понимал их страдания, и никогда слишком их не истязал, будто сам желая сделать их сильнее телом и духом, чтобы они могли в один шаг переступить любые беды, и всегда двигались только вперед.

Но все же, один вопрос никак не давал ей покоя. Все они трое, отдельно, и никогда не говоря этого друг другу, задумывались об этом. В чем была их цель? Зачем они хотели получить силу, и почему хотели сражаться именно с теми, о ком говорил им Серпион? И вот, когда их навыки правда становятся им нужны, она вспоминает, что видела и еще кого-то рядом с Серпионом. Кто-то, кто передавал ему списки для уроков, которые он для них проводил, давал различные советы, и доставал различные, труднодоступные и редкие материалы. Но почему-то, она никогда не могла вспомнить, как выглядел тот таинственный человек, и почему он хотел, чтобы они были готовы сражаться. Что-то всегда мешало ей, когда она об этом задумывалась, и этот раз не стал исключением.

–Вот так. Резких движений правой рукой не делать, подождать сутки до полного выздоровления, покинуть палату НЕМЕДЛЕННО. – вывел ее из раздумий явно совсем не пьяный, но уже более спокойный голос Покрывала.

Лилика, уже с собственными раздумьями едва не забывшая, где находится, резко и будто по стойке «смирно» поднялась с кровати, и осмотрела правда потрясающе залатанное плечо левой руки. Она не совсем понимала, как заядлый алкоголик вдруг мог оказаться таким прекрасным доктором, способным так ровно рассчитать объем обезболивающего и так точно ввести его в мышцы, затем так искусно зашив глубокую и сложную рану. Люди правда начали серьезно меняться в последнее время, и она все больше это замечала. Верховного Властителя людей, Ниса, уже давно не было в живых, и его воплощение, Унзар, никак не мог использовать его Синюю Искру, чтобы изменить людей, как он сделал это когда-то с Демоном. По мере осознания, все это ей казалось все более и более загадочным, будто на весь мир начинали действовать силы, которые даже ее знаниям были уже неподвластны.

–Спасибо вам…Теперь, простите, куда мне нужно идти? – обратила внимание, как само судно вокруг нее уже немного покачивается, Лилика. Очевидно, что они уже отшвартовались и отплыли пока она дремала.

Покрывало, взяв еще одну склянку спирта в правую руку, левой указал Лилике на окровавленные простыни на выходе, из-за разводов теперь правда выглядящие как вход в логово мясника-убийцы.

–Б-благодарю. – еще немного в недоумении, поклонилась ему она.

Уже куда веселее теперь, перекинув через левое плечо все это время дожидавшийся ее рядом рюкзак, она выскочила из палаты, оставив Покрывало наедине со своими инструментами и свойственным «медицинским» запахом. Она уже бывала на корабле раньше, когда так же переплывала Море Орги со своей мамой и братьями, чтобы там, из Лафена, отправиться в столицу. По прошествии все того времени, ее организм уже забыл все специфичные ощущения от мореплавания, и потому теперь девушку немного укачивало. Она старалась не обращать на это внимания, теперь поднимаясь по лестнице из трюма обратно на палубу, чтобы там поговорить с капитаном Картофелем, по пути стараясь ни с кем ни сталкиваться. Помимо нее, в трюме туда-сюда ходило еще немало весьма шумных пиратов, все уже почти не обращавшие на нее внимания, будто совсем недавно "кто-то", а именно Вильцед, что-то интересное рассказал им про нее. Что-то, за что она ему уже заранее была благодарна.