Дерзкая соблазнительница

— Даже не пытайся улестить меня своими чарами, Джулиан. Мне надоели твои выходки. Ну сколько это может продолжаться? Почему бы тебе, как большинству твоих ровесников, не жениться и не жить счастливой семейной жизнью?

— Мои ровесники? — Джулиан запрокинул голову. — Сестричка, ты говоришь это так, как будто я одной ногой в могиле.

— Ты можешь оказаться там, если не прекратишь увиваться за каждой юбкой от Эдинбурга до Пензанса.

— Пензанс? — переспросил он. — Не припоминаю, чтобы я бывал там.

Обе сестры были готовы взорваться от гнева, когда подоспело его спасение в лице леди Джерси, известной покровительницы Олмаков.

— Джулиан! Я рада, что вы получили мои приглашения, — сказала леди Джерси, незаметно оттерев Лили в сторону и взяв Джулиана под руку. — Я приказала отправить их вам в ту же минуту, когда узнала о вашем возвращении. Вечера по средам были скучны без вас.

Джулиан ехидно улыбнулся сестрам. Против леди Джерси они были бессильны.

Он завоевал ее благосклонность, подбрасывая пикантные сплетни и усиленно изображая, что исправляется под ее влиянием. Так она оказалась непроизвольно втянутой, в его интриги.

— Леди Траерн, леди Уэстон, — произнесла леди Джерси, — вы позволите похитить вашего очаровательного брата? Он мне просто необходим. Многие мои знакомые мечтают быть представленными ему.

Она лучезарно улыбнулась и, не ожидая их согласия, увлекла его за собой. В лондонском высшем обществе нашлось бы немного женщин, рискнувших проделать это, но леди Джерси была покровительницей Олмаков.

Ни София, у которой были на выданье две дочери, ни Лили, чья старшая дочь через пару лет будет представлена в свете, не захотели бы потерять такого поручителя.

Джулиан кивнул сестрам и последовал за леди Джерси.

— Разговор не окончен, Джулиан! — крикнула ему вслед София.

— Не думаю, что он будет когда-либо завершен, милая сестра, — ответил он, оглянувшись, и тут же обратился к леди Джерси: — Я буду называть вас леди Галахад[3] за то, что вы так отважно спасли меня.

— Они были ужасны, — сказала она. — За что вас распекали?

В ответ Джулиан только улыбнулся. Сэлли могла быть хорошим другом, но она заядлая сплетница. Почему он должен считать свое спасение бескорыстным?

— Старая песня, — пояснил он. — «Джулиан, женись! Ты разбиваешь слишком много сердец! Ты позоришь нашу семью!» — Джулиан мастерски изобразил гневные интонации сестер.

— Но вы и вправду такой, — рассмеялась леди Джерси. — Вы ужасный повеса, за что я и люблю приглашать вас. Ваше место здесь.

— Вы уверены? — Он изумленно поднял брови и сразу же прищурился, разглядывая стайку молоденьких девушек, среди которых были дочь герцога и наследница высокочтимого маркиза, чей род брал свое начало со времен Вильгельма Завоевателя. Заметив его наглый взгляд, девушки нервно захихикали, а некоторые из них густо покраснели.

— Я могу превратиться в дикаря в любой момент, — шепнул Джулиан леди Джерси.

Ее глаза округлились от ужаса.

— Ни в коем случае. Давая вам рекомендации, я говорила об исключительной порядочности. Почему моя репутация?.. — Она запнулась, пристально рассматривая его. Затем игриво ударила по руке. — Вы мерзкий, невоспитанный хам. Я должна была бы прекратить наше знакомство. Но я не могу. Нет, и еще раз нет. Вы так оживляете эти невыносимо скучные приемы.

— А как же репутация вершительницы судеб? — осведомился он, глядя на смеющихся девушек. — Итак, вы хотите представить меня этой стайке. Или более экстравагантным будет подойти самому и отрекомендоваться так, как я сочту нужным?

Леди Джерси усмехнулась:

— На вашем месте я бы не рискнула. Их высокопоставленные отцы не простят вам флирта со своими любимицами.

— Не волнуйтесь, у меня сегодня интерес в другом месте. Я просто хочу, чтобы моя будущая жертва немного помучилась, — выдал он маленькую тайну, заранее зная, что восхитит этим леди Джерси.

— Бедное дитя! Вы хотите отправить ее домой переполненной несбыточными мечтаниями? Я горю от нетерпения узнать, кто будет вашей очередной жертвой. Коварный обманщик. Вы ведь снова заставите меня помогать вам.

Если леди Джерси и была оскорблена, то об этом нельзя было догадаться, глядя на ее сияющие глаза.

— Вы последний мерзавец, Джулиан Дартиз! — проворковала она, подводя своего спутника к группе девушек.

Несколько пар широко открытых глаз смотрели на Джулиана так, как будто это чудовище сейчас жадно проглотит одну из них.

Леди Джерси стала представлять его, не обращая внимания на суровые взгляды нескольких почтенных дам, стоявших вдоль стен зала. Одна проворная мамаша успела утащить свое протестующее чадо еще до начала рокового знакомства. Оставшиеся проводили подругу злорадными усмешками.

Джулиан низко поклонился обладательницам сердец, которые ему предстояло покорить.

— Леди, это… честь для меня — быть представленным вам. Я вижу, что был вдали от Лондона слишком долго.

Они хихикали, прикрываясь ручками в кружевных перчатках и веерами.

— А теперь я хотел бы знать, с кем из вас можно спокойно разговаривать, не опасаясь разгневанного жениха? Я не дрался на дуэли около месяца и могу быть довольно раздражительным.

Все девушки восторженно закивали.

— Ни одна из вас не помолвлена? — снова спросил он. — Мужчины в Лондоне ослепли? — Джулиан подмигнул девушке, стоявшей позади других. Леди Аннабел, если он правильно запомнил.

Лицо Аннабел покрылось густым румянцем, а затем вдруг резко побледнело. Ноги у нее подкосились.

Джулиан был очень хорошо знаком с этими симптомами. Ни один из вечеров у Олмаков, на которых он присутствовал, не обошелся без обморока.

Он решительно шагнул вперед и подхватил девушку на руки.

— О, мистер Дартиз, вы спасли меня, — шептала она, в то время как остальные рвались к ней, предлагая наперебой веера, нюхательные соли и просто хороший щипок. Каждую из девиц распирало от злости, что не она первая додумалась до такого элементарного трюка.

Леди Джерси вздохнула и возвела очи к небу.

Джулиан осторожно поставил Аннабел на ноги:

— Надеюсь, вам уже лучше?

— О да. Все хорошо, — промолвила девушка со вздохом. Поговаривали, что ее отец имел большую долю в компании Ллойда. Не исключено, что знакомство, организованное леди Джерси, обернется для Джулиана немалой выгодой.

— Господин Дартиз, — произнесла Аннабел, — могу я просить вас еще об одной услуге?

— Все что угодно.

— Ответьте мне на один вопрос, который мы обсуждали до того, как вы подошли.

Девушки встревоженно смотрели на дерзкую подругу. Джулиан мог лишь предполагать, что творилось в головках этих чертовок.

— Я весь внимание.

Аннабел улыбнулась и кокетливо опустила длинные золотистые ресницы.

— Это правда, что ваше сердце не принадлежало ни одной женщине? Что вы никогда не были влюблены?

Ее смелость застала Джулиана врасплох. Он привык к тому, что болтовня дебютанток высшего света была совершенно бессмысленной. Подруги Аннабел испуганно притихли, словно птенцы, заметившие ястреба.

— Это уже два вопроса, моя маленькая леди Аннабел, — ответил он, лихорадочно соображая, как ему вывернуться из сложившейся ситуации. Леди Джерси была заинтересована его ответом не меньше остальных.

— Джулиан! Вы должны ответить, вы обещали!

— Принадлежало ли кому-нибудь мое сердце? — повторил он.

— Да! Любили ли вы? — умоляюще спросила другая девушка.

— Нет. Никогда! — солгал он.

Неожиданно лица девушек стали встревоженными.

— Я не могу в это поверить, — сказала Аннабел. — Каждый влюбляется хотя бы однажды, особенно когда молод! Вы ведь были молоды, господин Дартиз?

Стоя позади Джулиана, леди Джерси прилагала титанические усилия, чтобы не расхохотаться.

Сначала намек Софии, а теперь замечание этой едва оперившейся девицы. Джулиан задумался. Может быть, двадцать девять лет действительно преклонный возраст, раз все говорят об этом сегодня?

— Хорошо, дайте вспомнить, — ответил он. — Ведь это было так давно.

Девушки мгновенно воспрянули духом.

То ли голубые широко раскрытые глаза одной из них, то ли надежда на их лицах, а может быть, недавние слова Лили о семье, — в общем, все это, вместе взятое, растревожило его душу.

— Да, — медленно начал он, — я и вправду был влюблен.

— Я же говорила вам! — воскликнула голубоглазая девушка, обращаясь к подругам.

— Что с ней стало? — послышался чей-то тихий голос. Говорившая девушка, словно испугавшись собственной смелости, отступила еще на шаг.

— Я потерял ее… Она погибла… Утонула…

Это признание обрушило на него целый шквал воспоминаний, от которых он всегда стремился избавиться.

Дым и грохот артиллерийского огня. Свист ядер, в клочья рвущих корабельные снасти над головой. Предсмертные стоны. Треск разбиваемого в щепы дерева. Его крик: «Стой! Умоляю тебя! Позволь мне объяснить!» Женщина с кинжалом стоит на фальшборте, держась за ванты. Ее взгляд полон лютой ненависти. «Не смей!» — кричит он, но женщина бросается в бурлящую воду прежде, чем он успевает приблизиться к ней. Волны смыкаются над ее головой.

— Утонула… — грустно произнесла голубоглазая. — Какой ужас! Несчастный случай на лодочной прогулке? — Это предположение прозвучало так обыденно по сравнению со страшной правдой.

— Да, несчастный случай на лодочной прогулке, — повторил он, не в силах смотреть в эти голубые глаза.

Джулиан вдруг почувствовал, что с души свалился камень. Признание принесло неожиданное облегчение.

Слегка склонившись, он зашептал тоном заговорщика:

— Вот почему я никогда не подхожу к воде.

Девушки серьезно кивали до тех пор, пока не уловили скрытую иронию в его словах.

— Вы, верно, шутите, — сказала Аннабел. — Вам ведь приходится хотя бы изредка переходить через мост.

— Господин Дартиз, а как она выглядела? — спросила дочь герцога, оправляя элегантное платье и безукоризненную прическу. От присутствующих при этом разговоре девушек не укрылось, что на самом деле интересовало их тщеславную и глупую подругу: похожа ли она на погибшую любовь Дартиза?

— Да. Как она выглядела? — подхватили еще несколько девушек.

Какой она была? Он уже стал забывать. Время стерло из памяти ее походку, голос, ощущения ее прикосновений. Единственное, что он прекрасно помнил, — это ее глаза.

Цвет этих глаз напоминал ему морскую гладь возле пустынного атолла в Вест-Индии. Эти глаза, казалось, могли заглянуть в самые потаенные уголки его души. Гневное выражение этих бездонных очей до сих пор опаляло сердце Джулиана.

Он тряхнул головой, чтобы избавиться от сентиментальных воспоминаний, разбуженных этой стайкой романтически настроенных девиц.

— Ну же… господин Дартиз! Как она выглядела? Вы должны это помнить! — настаивала Аннабел.

Он вновь оглядел окружавшие его восхищенные, горящие любопытством личики молоденьких англичанок.

— Как она выглядела?.. Хорошо, она выглядела… — Он взглянул поверх их голов и осекся, когда его взгляд упал на вновь прибывшую в сопровождении компаньонки гостью.

Высокая и стройная, в строгом платье из белого муслина, молодая женщина казалась лебедушкой в стае чаек. Гордо поднятый подбородок и отсутствующее выражение лица красноречиво говорили о том, что она здесь не по своей воле.

Джулиан хватал ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба. Это обман зрения. Бред, вызванный прошлым.

Чем ближе она подходила, тем явственнее становились его воспоминания. Она шла, точно гонимая морским бризом, который сопровождал ее большую часть жизни. Даже сделанная по последней моде прическа не могла скрыть красоту ее буйных, черных как смоль и пахнущих эбеновым деревом волос.

В отличие от других женщин с их потухшими, а может быть, и никогда не загоравшимися глазами и нарочито скромными манерами эта женщина шла по одному из богатейших домов Лондона с высоко поднятой головой, распрямив плечи и дерзко глядя по сторонам, словно это была просто портовая таверна.

«Этого не может быть. Это не она. В конце концов, она в платье», — уговаривал себя Дартиз. Женщина, которую он любил, позволила надеть на себя платье лишь однажды. В день их свадьбы. В день, когда он назвал ее миссис Морин Маргарет Джулиан Де Райз.

Глава 4

Морин вошла к Олмакам, сгорая от нетерпения. Последний месяц заключения в доме Джонстонов был невыносим. Бесконечные примерки, уроки, прически и прочие унижения. Она слишком привыкла к свободе и самостоятельности. Новое место пребывания казалось ей настоящей тюрьмой, несмотря на удобства и комфорт.

От безрассудства ее удерживало одно-единственное стремление — найти Де Райза и свести с ним счеты.

Она ждала этого восемь долгих лет. И наконец-то возмездие свершится, возможно, уже сегодня вечером.

Ей хотелось начать поиски еще несколько недель назад, но лорд-адмирал и леди Мэри объяснили, что ее манеры недостаточно изысканны, а движения все еще скованны для лондонского света.

Лорд-адмирал был непреклонен в своих требованиях. Морин не выйдет в свет, пока не будет готова ко всему, включая верховые прогулки и визиты к модисткам и в магазины.

Когда Морин пыталась уклониться от чего-либо и заявляла лорд-адмиралу, что лучше пойдет на виселицу, он становился тверд как скала.

К величайшему ужасу Морин, леди Мэри, вдохновленная финансовой поддержкой лорд-адмирала, взялась за ее муштровку, словно кавалерийский офицер, стремящийся выиграть сражение и получить орден. Там, где тетя Петтигру отступала, леди Мэри строила долговременные укрепления, превращая жизнь Морин в сущий ад. Чаепития. Реверансы. Походка. Танцы. Шпильки и веера. Ей запретили употреблять такие прекрасные выражения, как «глупая скумбрия», «тухлая селедка», «проклятие», «вонючий кит», не говоря уж про «ленивый педрила» и «якорь в задницу».

Многое из того, чему ее учили, Морин знала из нудных нравоучений тетушки Петтигру, но использовать это в жизни…