Снежный город встречает

Следующие несколько залов были похожи на то, что до этого Сер’тан видел только на самых отдалённых полудиких планетах. Не было ни голограмм, ни слепящих глаза ламп: казалось, все источники света спрятаны, приглушены так же, как глушили шаги плетёные ковры и шкуры, развешанные на деревянных панелях стен. Даже экскурсовод, казалось, старался говорить тише, чтобы не потревожить фигуры людей, навечно застывших возле причудливой утвари прошлых лет.

Эти залы рассказывали о прошлом народов ханты и манси, исконных обитателей этих мест. Об их быте, легендах и верованиях. Временами экскурсовод указывал на тот или иной предмет, но Сер’тан был так заворожен, что его слова путались в переплетениях узоров и нитей как духи в странных легендах манси плутали на тропах заснеженных пастбищ. Взглядом Сер’тан обводил эти узоры и не понимал: зачем они? Ведь при всей красоте они никак не помогали аборигенам выживать, не делали их приспособления удобнее. Напротив: такие усложнения, должно быть, создавались очень долго и требовали сил, умений… Для чего?

На Литании очень быстро отказались от красоты в пользу удобства. Это прослеживалось во всём: от зданий, похожих на колоссальные глыбы льда идеальной формы, до традиции сбривать волосы и носить одинаковую одежду.

А ещё на Литании он бы нигде не услышал рассказов о том, во что верили и кому поклонялись их дремучие предки. Научные достижения? Последние Разработки? Пожалуйста! Но не боги, духи и шкуры зверей. Литанийцы гордились тем, кто они есть, а кем были раньше… Неужели они забыли? И что дала бы им эта память?

Захотелось поговорить об этом с Ташем: он всегда лучше разбирался в таких тонких вопросах. Но не сейчас, а когда они останутся вдвоём.

Следующий зал был чуть ближе к пониманию Сер’тана: естественная история. Динозавры, мамонты, огромные скелеты и чучела. Тоже, по сути, бессмыслица, но всё это, в отличие от духов, хотя бы существовало в реальности.

Дальше располагался небольшой живой уголок, а в нём – несколько аквариумов. Что странно, рыбы в них даже не обитали в Ханты-Мансийском округе. Люди так легко и алогично переходили от одного предмета к другому, мешали своё с пришлым и с готовностью гордились всем, от резного лука их предков до рыбины с Амазонки, что Сер’тану начинало казаться, что он вот-вот потеряет нить рассказа. Неудивительно, что люди хорошо приживались в Космическом Союзе, где столько культур сталкивались, существовали на стыке или даже смешивались.

– Посмотрите на эту красавицу, – говорил экскурсовод, указывая на аквариум. – Это аравана. У себя на родине эта рыба может даже убить орла! Да-да: выпрыгивает из воды, хватает птицу и топит…

Сер’тан взглянул на светло-жёлтую плоскую рыбу с интересом. Знать бы ещё, кто такие орлы. Судя по оживлению, с которым отреагировали на рассказ земляне, это не самые маленькие птицы.

– Пожалуйста, не фотографируйте её со вспышкой и не машите у стекла, – предупредил экскурсовод. – Аравана очень нервная, и если испугается, то может разбить аквариум.

– Ого! – выдохнул кто-то из группы.

Вскоре рассказ о чудесах других континентов закончился, и группа перешла в следующий зал. Сер’тан тоже хотел увлечь Таша за остальными, но тот не поддался:

– Погоди.

Сер’тан обернулся. Таш смотрел на троих молодых людей, которые не вняли предупреждению экскурсовода и проявляли к рыбе интерес больший, чем следовало. Они кривлялись перед аквариумом, громко смеясь и корча такие рожи, что им позавидовали бы колшарские комики. Один из ребят даже постукивал пальцем по стеклу. Аравана уже начала ускоряться.

– Что вы делаете? – спросил Таш.

Его не услышали. Лишь один из троицы на секунду повернулся к литанийцам, но, видимо, счёл их не стоящими внимания и тут же вернулся к рыбе.

– Что. Вы. Делаете? – повторил Таш уже громче.

Он не привык повышать голос. Но ещё больше, как старший офицер Связи, не привык, что его игнорируют.

Теперь повернулись уже все трое. Люди смотрели на держащихся за руки литанийцев с недоумением, словно те были экспонатами, которые по неизвестной причине заговорили, и хотели уже отвернуться вновь, но вмешался Сер’тан:

– Вы не услышали, что сказали про рыбу? Её нельзя пугать, она может разбить аквариум.

Один из троицы криво улыбнулся, как будто это было очень смешно. Но Сер’тан не отступал:

– Вам лучше догнать группу, – сказал он холодно. – Серьёзно, оставьте рыбу.

Он сделал шаг вперёд, и этого оказалось достаточно. Бурча что-то себе под нос, люди, жутко недовольные, отлепились от аквариума и нехотя поплелись вслед за остальными. Сер’тан и С’таш их догонять не спешили.

– Они что, не поняли экскурсовода? – недоуменно спросил Сер’тан, глядя, как свет перекатывается по золотистому боку араваны. – У них плохо настроен переводчик?

– Он им не нужен. Экскурсовод говорит с ними на одном языке, – отозвался Таш.

– Тогда почему?..

– Не знаю. Возможно, некоторые люди просто не очень умные. Пойдём, тоже догоним группу.

В этот раз Таш потянул партнёра в следующий зал музея.

В первый день соревнований С’таш всерьёз уже собирался покорять новый маршрут, чтобы не пропустить выступление Тана, но, к счастью, для него нашлось место в автобусе спортсменов.

Они сели рядом. Только на этот раз не разговаривали, а смотрели в окно на белые волны холмов с порослью деревьев, даже зимой сохранявших свою зелень. Впрочем, это их как раз не удивляло: на холодной Литании росли только хвойные породы.

Лишь один раз С’таш, сидевший ближе к окну, нарушил тишину:

– Смотри.

Тан нагнулся к его плечу и кивнул. Он тоже увидел проплывшую мимо статую мамонта – такого же им вчера показывали в музее на голограмме.

Тан не выпрямился – так и остался совсем близко, обдавая щёку С’таша мерным тёплым дыханием. Это тепло передавалось С’ташу и поселялось где-то внутри, слабо покачиваясь в такт движениям автобуса. С’таш и хотел, и боялся повернуться к Тану в ответ.

Так они доехали до Ледового дворца спорта. С’таш много читал о нём в интернете и помнил, каким небольшим и аккуратным было здание в начале двухтысячных, когда его только построили. Уже в те времена в Ханты-Мансийске проводились соревнования не только федерального, но и международного уровня. Теперь же, кода Земля стала частью Союза, прежних масштабов уже не хватало и здание разрослось вверх и вширь: на нынешнем чемпионате помимо людей были колшарцы, юлжанцы, кинтары – С’таш даже заметил одну шагранку, занявшую своими щупальцами сразу несколько сидений.

Литанийцев, кроме них с Таном, не было. Точнее, они встречали соотечественников на телевокзале и в городе, но участвовать в соревнованиях собирался только Тан. Литанийцы не любили всё, что требовало резких и непредсказуемых движений, и поэтому редко становились спортсменами или офицерами Безопасности. В их природе были скорее чёткость и отточенность. Сер’тан же умел объединять в бою и то, и другое, и его танец с мечом был не менее чётким, чем работа специалистов в инженерном. С’таш гордился супругом за то, что тот выбрал такой уникальный путь и с достоинством по нему шёл, но порой С’таш немного беспокоился, ведь этот путь был трудным и даже опасным.

Двери автобуса разъехались в стороны, выпуская спортсменов. Тан подал С’ташу руку, помогая спуститься – он мог бы и сам, но никогда не отказывался от таких знаков внимания.

Внутри, когда они сдали куртки в автоматический гардероб, им пришлось попрощаться.

– Мне пора готовиться, – понизив голос, сказал Тан, снова нагибаясь к С’ташу. – Вряд ли мы увидимся до конца дня…

– Ничего. – С’таш закрыл глаза и потянулся к нему, прижимаясь носом к носу. – Главное, я тебя увижу. Когда всё закончится, встретимся здесь же.

– Принято.

Они постояли так ещё несколько секунд, а потом разомкнули контакт и Тан, не оборачиваясь, пошёл в сторону раздевалок спортсменов. С’таш же принялся озираться в поисках пути на зрительские трибуны.

Поединки шли один за другим уже четвёртый час. Всё это время С’таш не покидал своего места: хотя номера участников и порядок выступлений был известен, он боялся, что люди что-нибудь перепутают, и он, отлучившись, пропустит выход Тана. Ничего, во время долгих переговоров С’таш выдерживал и не такое.

– Держи, – добродушный старик-шагранец плюхнулся на соседнее место и протянул С’ташу одно из своих щупалец, обвивающее небольшой стакан с трубочкой.

– Что это? – С’таш недоверчиво покосился на стакан.

– Люди зовут это «молочный коктейль». Попробуй, очень вкусно.

Отказываться С’таш не стал: взял стакан и пригубил.

– И правда вкусно. Только они положили слишком много льда.

– Точно! – шагранец хохотнул. – Знаешь, так можно сказать про весь этот город. И кто придумал проводить соревнования зимой?

Шагранец вздрогнул, и его тёмные щупальца пошли волной, как желе.

В его недовольстве не было ничего удивительного, ведь Шагра – планета тёплая и влажная. Если даже С’таш с холодной Литании на улицах Ханты-Мансийска порой чувствовал себя некомфортно, то что уж говорить о гигантском осьминоге…

– Если бы не дочь, ни за что бы сюда не поехал присоски морозить! – продолжал, между тем, шагранец. – Она у меня сегодня будет выступать.

С’таш сразу вспомнил шагранку, которая ехала вместе с ними в автобусе.

– А ты здесь кого высматриваешь? Причём так, что боишься лишний раз отойти, – шагранец дружелюбно пихнул С’таша щупальцем в плечо.

Обычно литанийцы избегают тактильного контакта и позволяют касаться себя только самым близким. Но собеседник показался С’ташу приятным, поэтому он не подал вида и ответил:

– Супруга.

– Понятно, – шагранец деловито кивнул. – Он тоже литаниец?

– Да.

– Ну, значит, будем вместе высматривать наших, – шагранец заёрзал, удобнее устраиваясь на тесном сиденье. – Меня, кстати, Ра’Ил звать. А тебя?

С’таш представился в ответ.

С тех пор каждый день на арене Дворца спорта шли поединки, а С’таш терпеливо ждал на трибунах, когда настанет черёд Тана. Когда тот, наконец, появлялся, С’таш непроизвольно вытягивал шею, пытаясь разглядеть его лучше, хотя с такого расстояния это было возможно только через большой экран, транслировавший происходящее для зрителей. С’таш видел, что Тан тоже обводит взглядом трибуны, и хотя, возможно, тот просто осматривался, С’таш решил, что он тоже ищет его. Ему было приятно так думать.

Хотя на фехтовальщиках была специальная форма, скрадывающая силу удара, а оружие3 им выдавали тренировочное, каждый вечер С’таш всё равно втирал заживляющую мазь в свежие синяки. Касаясь тёмных пятен на серебряной коже Тана, он вспоминал, как делал это впервые – они тогда ещё только начинали встречаться и даже не думали регистрироваться. По крайней мере, С’таш не думал. Только потом уже он стал понимать, каким большим шагом для Тана было подпустить его так близко.

Закончив с синяками, они быстро засыпали, чтобы утром вновь ехать в Ледовый дворец. Так прошла неделя.

Восьмой день планировался укороченным: несколько последних поединков, а затем – награждение. Оценивали участников по старой земной системе: выводили тройку призёров, подсчитывая баллы за все победы и поражения. С’таш знал, что у Тана есть возможность оказаться на третьем месте, если только он не проиграет сегодня. У него оставался последний поединок.

– Доброго восхода, С’таш!

– И вам, Ра’Ил, – отозвался литаниец, глядя на усаживающегося рядом шагранца.

– Ты видел, что сегодня моя дочка с твоим в паре?

С’таш кивнул. Если честно, он немного побаивался молодой шагранки, у которой в каждом из четырёх рук-щупалец было по мечу. Хотя ей и не светило оказаться в тройке призёров, дралась она хорошо. Впрочем, и Тан был, мягко говоря, не новичком.

– Это будет интересный бой, – Ра’Ил растянул рот в улыбке почти до самых глаз. Его щупальца воодушевлённо подрагивали. – А ты как думаешь, м-м?

С’таш кивнул вновь, а потом, подумав, добавил:

– Да. Интересный.

Ждать долго не пришлось – Сер’тан и Чир’Талла, дочь Ра’Ила, вышли на арену третьими. Вновь пробежав взглядом по трибунам – на этот раз очень быстро, – Тан повернулся к сопернице. Кивнув ей, он встал наизготовку, сжимая в руке тренировочный меч.

Один меч против четырёх – невозможное противостояние. Поэтому, чтобы уравнять шансы, Тан выступал с артидом4, выставленным на минимальные настройки. На серебряной коже супруга С’таш хорошо видел узкую чёрную ленту, обвивающую его голову, как корона.

Тан владел одинаково хорошо и левой, и правой рукой. Это ему в итоге и помогло: двигаясь быстрее обычного, он перебрасывал меч из правой в левую и обратно, ловко уклоняясь и обманывая соперницу. Ра’Ил рядом со С’ташем подпрыгивал на месте, то и дело выкрикивая что-то, чего его дочь всё равно не могла услышать, но С’ташу это не мешало. Он не любил бои, не понимал их и не умел драться, но именно сегодня, в последний день соревнований, наслаждался, видя Тана в его стихии. И знал, что каким бы ни был результат, они не зря прилетели в Ханты-Мансийск.

Тан победил. Однако при подсчёте очков оказалось, что это не помогло ему занять третье место: его обошёл молодой спортсмен с Колшара, который сражался дважды за один из поединков, перенесённых с предыдущего дня. Впрочем, Тана это совершенно не расстроило: когда-то давно на Земле соревновались ради победы и славы, а теперь – ради развития способностей и духа товарищества.

Как они и договаривались, С’таш ждал его возле гардероба. В нескончаемой толпе зрителей, покидавших Дворец спорта, С’таш боялся упустить Тана, но, по счастью, зрители разошлись довольно быстро, тогда как спортсмены, напротив, задержались. Едва высокая фигура Тана показалась в проходе, С’таш поспешил к нему. Тан взял его за обе руки и привычно нагнулся, собираясь что-то сказать, но не успел.

– Лир5 Сер’тан!

Литанийцы обернулись. К ним шёл, потешно переваливаясь, Ра’Ил.

– Вы хорошо сражались! – сказал он, остановившись возле них. – Мои поздравления!

– Вы, должно быть, отец Чир’Таллы, – Тан слегка склонил голову. – Благодарю вас. Ваша дочь тоже хорошо сражалась. Ещё несколько лет, и я бы не смог победить.

Улыбка шагранца от этих слов стала ещё шире, и он гордо расправил шупальца.

– Спасибо вам, лир, спасибо… Ну, что же, удачи вам!

– И вам удачи, – отозвался Тан, а С’таш кивнул своему другу-на-неделю.

– Не знал, что ты так хорошо освоил инопланетные формы вежливости, – негромко сказал С’таш супругу, когда они надевали куртки. – Не потребовалось и десяти лет совместной жизни.

Тан посмотрел на него озадаченно.

– О чём ты?

– «Ещё несколько лет, и я бы не смог победить»…

– Но это правда, – Тан провёл пальцем по сенсорной молнии, застёгивая её. – Чир’Талла очень хороша. Если бы она пришла ко мне на «Шаман», чтобы стать офицером Безопасности, я бы принял её.

Это была высокая похвала: сотрудников себе Тан выбирал очень тщательно.

– Правда, тут могли бы возникнуть проблемы иного плана, – продолжал он. – Знаешь, спорт и реальный бой – не одно и то же. В бою нет правил. Даже во время спарринга с капитаном я не боюсь переступить черту, не боюсь причинить ему вред. В момент боя он враг, и любые средства хороши, чтобы победить его. На арене же я скован, и поэтому не смог даже попасть в призёры. Я не привык к тем правилам, по которым сражаются спортсмены.

С’таш тоже к тому моменту уже закончил с курткой и наматывал на шею полосатый шарф.