Сумман твоего сердца

 Под тихие наставления, теперь дядьки Хэма, я быстрым шагом, стараясь не отставать, пыталась оглядеться. Замок действительно был светлым и увитым растением с красивыми красно-бордовыми листьями. Рассмотреть его внимательно я не могла, так как для этого необходимо было поднять голову. А мсье Фил и Мика строго-настрого сказали, чтобы я не смела этого делать и смотрела всегда в пол. Поэтому, кося глазами по сторонам, я рассматривала двор, но, к сожалению, и здесь я увидела не слишком много. К замку вела выложенная камнем дорожка, вдоль неё росли подстриженные в странные формы кусты, и хаотично расположенные клумбы привлекали своей яркостью и разнообразием. И всё. Скорее всего, это был парадный двор замка, а хозяйственный скрыт за ним.

 Узнать причину, по которой служанку встречают и ведут в замок через явно господские ворота, не успела: мы уже зашли в здание. Продвигаясь по, как это ни странно, светлым коридорам (я почему-то ожидала тёмных и мрачных), всё же отметила застаревшую грязь по углам. Видимо, действительно в этом замке не хватает горничных, чтобы поддерживать порядок в нём.

 Коридор нас вывел в маленькое помещение, больше напоминающее мини-кабинет, с крохотным окном без занавесок под самым потолком. В середине кабинета стоял узкий стол и стул с высокой спинкой, за которым сидела худая, как жердь, женщина с вытянутым лошадиным лицом.

— Мадам Дора... — обратился дядька Хэм к этой даме, но та, не поднимая головы от бумаг, в которых что-то писала, громким и визгливым голосом произнесла: «Помолчи!» и спустя пять минут, закончив своё занятие, соизволила посмотреть на нас. — Кого ты привёл, Хэм?

— Натали. Хочет устроиться горничной в замке.

— Хм… Натали, откуда ты? Опыт работы?

— Мадам… я сирота, приехала в деревню к дядюшке, да поздно: он умер. Деваться мне некуда, жить где-то надо, мне и сказали, что здесь нужны работники. Я всё умею, мадам: и убирать, и мыть… — протараторила версию для жителей замка.

— Что же, месяц поработай, посмотрю на тебя. — И, скривив тонкие губы в недовольную гримасу, продолжила: — Хэм, можешь идти.

— Хорошо, мадам. — С его уходом мне стало немного неуютно и снова захотелось плакать.

— Идём, покажу, что тебе предстоит. И слушай внимательно, повторять не буду. — Выйдя из кабинета, мадам Дора быстрым шагом направилась по коридору. — На глаза хозяевам не попадаться, не раздражать их своим видом. Выполнить работу и исчезнуть. Горничные приступают к работе до пяти утра. — Перечисляя мои обязанности, которых оказалось очень много, она провела экскурсию по замку, показывая, где что лежит и с чего в первую очередь начинать.

— Тебе всё понятно?

— Да, мадам Дора, — склонив голову, как учили, и не поднимая глаз, тихо ответила я.

— Хорошо, тогда идём, я познакомлю тебя с остальными. Наверняка эти бездельницы снова на кухне. — До неё мы добирались почти бегом.

— Мадам Дора... — Две девушки, вскочив из-за стола, стали приводить себя в порядок, стряхивая крошки с точно таких же платьев, какое было на мне.

— Снова бездельничаете? Вы убрали в комнате графа Терри?

— Да, мадам, мы закончили минуту назад, — хором ответили девушки и потупили взгляд, изображая смирение. Хотя на лице одной из них мелькнуло и тут же скрылось презрение и недовольство.

 Я же пока стояла молча и разглядывала присутствующих. Две девушки, судя по всему, горничные, очень похожи друг на друга. Нет, они не были близнецами, но то же выражение лица, недовольного и злого, та же изогнутая бровь, кривая ухмылка и закрученные туго волосы, спрятанные под чепец, делали их совершенно одинаковыми. Неприятные особы!

 Здесь же, на кухне, у плиты стояла дородная тётка в засаленном фартуке, с глубокими залысинами на лбу, с маленькими глазками-бусинками и таким же маленьким ртом, хотя удивительно, как этим ртом можно наесть такую массу. Мадам Гера не сводила с меня пустого взгляда, нагоняя на меня жути, настолько он бессмысленным казался. Рядом с ней стояла девчушка лет тринадцати, худенькая и забитая; её плечики вздрагивали, она всхлипывала, а со щеки ещё не сошёл красный след от удара. При виде этого во мне проснулась злость, которая была подобна голодному щенку, с нетерпением ожидающему вкусной косточки. В руках снова зажгло, мне вдруг очень захотелось вцепиться в кухарку и этих девок, которые издеваются над беззащитным ребёнком. Боясь выдать себя, спрятала за спину руки и сделала глубокий вдох, стараясь успокоить разбушевавшуюся магию.

— Натали! — Визгливый голос мадам Доры прервал мои мысли. — Натали, знакомься: Ивона и Кали – горничные. Мадам Гера — кухарка, и её помощница – Дея. Комнату будешь делить с ней.

— Спасибо, мадам Дора, — поблагодарила экономку. — Рада знакомству, — через силу улыбаясь, поприветствовала женщин.

— Уверена, девушки тебе помогут освоиться и разобраться. Так, девушки? — не терпящим возражения голосом спросила экономка.

— Конечно, мадам Дора, обязательно поможем, — ответили они, и было в этом что-то тревожное.

Глава 11

На протяжении двух недель мне удавалось скрыть от хозяев своё присутствие в этом замке. Я тихой мышью пробиралась по коридорам, буквально вжавшись в стены.

Быстро выполняла поручение мадам Доры и так же тихо и незаметно пробиралась в комнату, находившуюся практически в подвале, без окна, сырую и мрачную, которую мы делили вместе с Деей.

 Дея, маленькая, худенькая девочка двенадцати лет, год назад осиротела. Вся её семья умерла от какой-то заразы, и она осталась совершенно одна. Добравшись из деревни Логовой в этот замок, чтобы совсем не умереть от голода, устроилась здесь работать за еду и за какой-то год превратилась в забитого и запуганного ребёнка.

 Мадам Гера беспрестанно шпыняла девочку и поручала ей самую грязную и тяжёлую работу. Днём она чистила овощи, ощипывала птицу, вытаскивала мусор и прочее, на что только хватало фантазии этой гадины. А вечером, когда все уходили спать, Дея мыла кухонную утварь и отскрёбывала загаженный за день мадам Герой пол.

 Ведь гораздо удобнее скидывать мусор тут же на пол, а не в ведро, которое, кстати сказать, находилось рядом. Спокойно смотреть на все эти издевательства я не смогла и пару раз останавливала тяжёлую руку кухарки, которую та заносила для очередной пощёчины. За это я получила выговор и предупреждение от мадам Доры, но мне было плевать: не могла спокойно видеть такое обращение с ребёнком.

 Жаль только, что невозможно было всегда находиться рядом, и девочке всё равно доставалось много оплеух. А моё предупреждение подпалить зад мадам Геры не принесло результата, и я снова получила выговор от экономки. Думаю, если бы не отсутствие других желающих поработать в этом замке, меня давно бы выгнали: уж слишком я оказалась наглой (это со слов мадам Доры). На самом деле я добрая и хорошая девушка... ага, когда сплю...

Ну и, естественно, чтобы я не наглела, на меня спихнули самую тяжёлую работу: чистить ковры, которые перед этим необходимо собрать, отнести во двор, там уже отряхнуть, а после пройтись щёткой с довольно неудобной ручкой, которая от усилия соскальзывала, и из-за неё мои пальцы были стёрты в кровь.

Когда это случилось в первый раз, то от боли, обиды и бессилия на меня накатила неуправляемая злость. Молнии вспыхнули неожиданно ярко и, подпалив ковёр, спрятались. Скрыть тёмные места мне не удалось, и за испорченный ковёр мадам Дора предупредила, что вычтет из моего жалования его восстановление. Кажется, этот месяц я буду работать бесплатно. Злясь на саму себя и за несдержанность, я с ещё большим рвением приступила к ночной медитации.

 Помимо ковров мне приходилось стряхивать пыль с тяжёлых портьер, удивляясь её количеству и не понимая, почему их нельзя просто постирать. После этих занятий к вечеру я не чувствовала рук и ног, тяжёлые и, казалось, неподъёмные шторы оттягивали мои руки до самой земли. И в завершение чистила камины в каждой комнате, которые не топились, но сажу, видимо, давно не убирали, ожидая моего появления.

 Ну а после нескончаемой уборки в замке, ночью, когда все спали, я помогала Дее на кухне перемыть посуду, отскрести пол: девочка была настолько худенькой и слабой, что я не могла ей не помочь.

— Дея, может, чаю выпьешь и булочку съешь? Скажу Гере, что это я съела. — Кормили здесь неплохо, но немного. Девочка, мотнув головой, как всегда, отказалась.

 Этот маленький ребёнок был тихим и молчаливым. Как только мы заканчивали наводить порядок, она шёпотом благодарила меня и быстро сбегала в комнату. Там Дея укладывалась на продавленный матрас, лежавший на полу, укрывалась с головой грязным тонким одеялом и засыпала. Я не знала, чем ей помочь, находясь почти в таком же незавидном положении, и эта беспомощность бесила. Очень хотелось всё бросить и уйти, забрав с собой девочку. Но идти мне было совершенно некуда. В деревню нельзя: противная морда и сальный взгляд Рогана меня останавливали, а в город, даже при наличии письма от мсье Фила без денег я не доберусь. Остаётся терпеть и быть сдержаннее.

 Две крыски-горничные на протяжении этих недель старательно пакостили мне: то разорвут хозяйскую простыню, которая была совершенно целой, когда я повесила её для сушки, то вывалят мусор в комнате, где я только что всё убрала и помыла. И, главное, делали всё это незаметно, ни разу не попались, но, слушая, как мадам Дора меня отчитывает, злорадно ухмылялись. Утешало одно: после каждой их пакости они день не могли сидеть на стуле и ходили, потирая это самое место. Глядя на это, я благодарила Молнию: уверена, её зубов дело.

 За время одиночества и постоянного напряжения я наверняка давно бы сошла с ума, но присутствие и поддержка Молнии очень мне помогали. Она появлялась неожиданно, всегда зная, что моя соседка спит, ложилась на продавленный матрас и минут на десять становилась моей «жилеткой». Выплакав накопленные за день обиды и успокоившись, я приступала к медитации, совершенно не представляя, правильно ли это делаю.

 Но я училась, училась сдерживать эмоции и не поддаваться им: второй месяц бесплатной работы в этом кошмаре я не выдержу. До конца моего первого трудового месяца оставалась всего неделя, я ждала жалования, полагая, что получу крохи, а тогда мне не удастся покинуть замок и придётся задержаться ещё на месяц.

 Сегодня меня отправили чистить камин на третий этаж (казалось, им не будет конца). Вычистив его, я, плюнув на маскировку, решила смыть с лица пот и сажу. Пот от усердия и жары стекал по моему лбу, смывая краску, попадал в глаза, от этого их жгло, и они слезились.

 Зайдя в ванную комнату и посмотрев в зеркало, я ужаснулась: грязные потёки, красные воспалённые глаза и тёмные тени под ними.

— Да… не красит тебя этот мир, не красит.

 Умывшись, я почувствовала себя гораздо лучше и, вновь надев на голову чепец, направилась к выходу. За три недели я очень удачно скрывалась от хозяев и, видимо, расслабилась. Потянулась к двери, но та неожиданно резко распахнулась. Отскочить я не успела, и удар открывающейся двери откинул меня в комнату. Упав, я больно приложилась спиной о стоявший там пуф.

 Потирая спину и не поднимая головы, я стала осторожно вставать, понимая, что с такой силой дверь мог открыть только хозяин комнаты. А мне не стоит им попадаться на глаза.

— Ты кто? Вон из комнаты! — Меня схватили за руку и, дёрнув на себя, поволокли к двери. — Хотя нет, дай я посмотрю на тебя. Новенькая?

 Я тихо взвыла: голос был мужским, резким и нервным, совершенно не похожим на голос графа Луи. Неужели вернулся сынок?

— Ничего такая, симпатичная. — Одной рукой он продолжал удерживать меня, а второй больно сжал мой подбородок и принялся разглядывать. Это был граф Терри, мне невероятно везёт! Злость снова заворочалась во мне, в руках появилось знакомое покалывание, и я была вынуждена сделать глубокий вдох, успокаиваясь.

— Нравлюсь? — Самодовольная улыбка не сходила с его лица. — Я подумаю и, может, порадую тебя.

 Парень действительно был симпатичным в отличие от своих родителей и сестры (их я несколько раз видела, когда они обедали в столовой). Маленькая, кругленькая, заплывшая жирком, с лоснящейся натянутой кожей и с необъятной грудью графиня Беата. Её дочь — абсолютная копия матери, ну, кроме личика: оно напоминало румяное яблоко, на нём выделялись маленькие пухлые губки и маленькие чёрные глазки. Граф Луи недалеко ушёл от своей супруги: он был тоже невысок и, казалось, состоял из одного живота, который венчала лысая голова с огромным красным носом, а на шее были заметны вздутые синие вены.

 И граф Терри совершенно не походил на своих родителей: на вид лет двадцати, высокий, подтянутый, с собранными в хвост густыми тёмными волосами. Он оценивающе смотрел на меня своими большими карими глазами и презрительно улыбался.

— Простите, Ваше Сиятельство, я могу идти? — промямлила я, пытаясь, высвободиться из захвата.

— А ты дерзкая: тебе никто не разрешал говорить! Люблю таких, глупеньких, наказывать! — Он с мерзкой улыбочкой больно ущипнул меня за грудь.

 После его слов во мне вновь разгорелся пожар, злость переполняла меня, а в руках зажгло. Спас его от удара вошедший в комнату граф Луи.

— Пошла отсюда! — приказал он, даже не взглянув в мою сторону.

 Долго упрашивать меня не требовалось, и я, быстро выскочив, бросилась в свою комнату. Мне нужно было отдышаться, успокоиться и решить, что делать дальше. По дороге, к счастью, никто не встретился, и я благополучно добралась к себе. И стоило только закрыть дверь, как в ней появилась Молния.

— И где ты пропадаешь? — Я с укором посмотрела на неё. — Или уверена, что я сама справлюсь? — Усаживаясь на грязный матрас, я обняла кошку и задумалась.

 Покинуть замок и куда идти? В деревню? Там меня ищут. Роган каждый день приходит к мсье Филу и спрашивает, не вернулась ли я. До сих пор удивляюсь, как он не догадался узнать в замке, хотя никто из деревенских в здравом уме не пойдёт сюда работать.

 Эти новости передавал мне дядька Хэм, Мика уже трижды приезжал в замок, но мне не удавалось с ним встретиться. Также он рассказал, что им удалось немного подзаработать денег, но пока этого не хватит на дорогу. Когда я вспомнила о Мике и лекаре, в глазах у меня защипало, и, крепко обняв Молнию, я всхлипнула.

— Что же делать? Может, графенок забудет или уедет? Ну, конечно, он заехал повидаться и скоро уедет, а я разволновалась. — Разговаривая с кошкой, я успокоилась. — Ладно, приятно было поболтать, но мне пора идти, а то мадам Дора меня потеряет.

 Первое, что увидела, выйдя в коридор, — это недовольное лицо экономки.

— Натали, пока все работают, ты, я смотрю, отдыхаешь! — визгливым голосом произнесла экономка, от которого меня всегда передёргивало.

— Простите, мадам Дора, я только на минутку заглянула в комнату, — оправдывалась я, чтобы лишний раз не раздражать эту грымзу.

— Мне сказали, что ты провела в комнате почти час. Значит, будешь трудиться всю ночь, уверена, у мадам Геры найдётся для тебя работа на кухне. — Договорив, экономка развернулась и направилась в сторону кухни, не оглядываясь, уверенная в том, что я последую за ней.

 Значит, «крыски» настучали. Что же, я найду способ им отомстить. Видимо, смола на расчёсках, которую я собрала пару дней назад с поленьев и размазала тонким слоем, ума гадинам не прибавила.

 Зато с каким наслаждением всё сегодняшнее утро я слушала визг и крики этих девиц, пока те распутывали слипшиеся волосы! Дея испуганными глазёнками смотрела на меня и, кажется, сочувствовала.

Ничего, я справлюсь. Главное — продержаться совсем немного. И покинуть это ужасное место. Уехать в столицу, разыскать приятеля мсье Фила и найти способ вернуться домой.

Глава 12

Три дня всё шло прекрасно. Я была наказана, и в замке на хозяйские этажи меня не отправляли. И этому я была очень рада: обычно господа не опускаются так низко и кухню не посещают. Риск встретить здесь графа Терри минимальный, и, возможно, я всё же продержусь в замке до конца месяца, а дальше будет видно.

 Работу мне поручили, конечно, самую важную: помогать на кухне, так как вместе с графенком прибыли его друзья, и теперь мадам Гере приходилось готовить больше. Она беспрерывно ныла по этому поводу и придумывала для меня самые «интересные» задания. Радовало то, что моё присутствие мешало ей издеваться над Деей.

Я часто ощипывала птицу, отчего кончики пальцев огрубели и болели, чистила рыбу, из-за чего я изрезала все руки о плавники. Я бесконечно что-то крошила, рубила. За день из-за постоянной беготни ноги тряслись и болели. А ночью, когда заканчивалась работа на кухне, я стирала. Ну, как стирала... это делал какой-то странный артефакт, мне нужно было за ним следить и вовремя менять чистое бельё на грязное. Чистые и мокрые тряпки развесить, сухие – сложить и убрать. К концу третьего дня от усталости и недосыпа меня шатало, вдобавок ко всему, сегодня глаза от едкого дыма подгорелой пищи покраснели и слезились. Осторожно пробираясь в свою комнату мечтая об отдыхе, о том, что скоро я смогу лечь и вытянуться, пусть и на твёрдом с комками матрасе, я утратила бдительность.

— Вот ты где прячешься! — растягивая каждое слово, подперев стену и сложив руки на груди, произнёс графенок. На его лице застыла предвкушающая веселье улыбка.

— Ваше Сиятельство, вам что-то требуется? — Отступая назад, я не сводила с него взгляда, пытаясь добраться к двери. Для этого необходимо было сделать всего каких-то два шага назад.

— Требуешься… ты. — Он медленно, словно дикий зверь, загоняющий свою жертву, последовал за мной, забавляясь и растягивая удовольствие, наслаждаясь моей беспомощностью.

— Я? Простите… уверена, Кали, ваша горничная лучше справится. — Шаря рукой по двери, я пыталась её открыть, в надежде, что в холле кто-нибудь будет и граф Терри не посмеет меня тронуть.

— Попалась… мышка. — Он резким движением схватил меня за руку и притянул к себе, больно впившись пальцами и сдавив бок. Тяжело дыша, чуть приоткрыв рот, он втянул воздух у моего лица…

— Ваше Сиятельство, прошу вас. Отпустите, — стараясь освободиться, чуть повышая голос, произнесла я, одной рукой отталкивая его от себя, но с таким же успехом я могла бы пытаться сдвинуть гору.

— Нет… я хочу поиграть. — Граф Терри щёлкнул зубами и больно ущипнул меня за грудь. — Ты такая маленькая, так сладко пахнешь! — Он снова втянул воздух у моего лица. — Аромат страха меня так заводит…

 Смысла что-то говорить не было: он больной на всю голову. Отворачивая лицо от графа Терри, я с удвоенной силой начала вырываться. В руках снова зажгло, но теперь я была этому искренне рада, мечтая от души приложиться к Его Сиятельству, чтобы он треснул, как тот кувшин, и развалился напополам. Но, к сожалению, мои руки были зажаты за спиной графом Терри. При этом я не забывала составлять дальнейший план действий. Судя по напору графа Терри, его безумным смешкам, по-доброму, без последствий, расстаться не получится...

 Ну что ж, значит, я не смогу заработать денег на дорогу. Сейчас главное — освободиться, сбежать из замка и отсидеться в лесу, а завтра доберусь до мсье Фила и покину деревню. И буду решать вопросы с финансами по мере их поступления. Все эти мысли пронеслись у меня в голове, и я приготовилась к драке. Я сомневалась, что справлюсь с графенком, но знала, без боя точно не сдамся.

 Но стоило мне лишь приподнять ногу для удара, как Его Сиятельство, вскрикнув, оглянулся и, схватившись обеими руками, принялся растирать пострадавшее место. Молния и в этот раз меня выручила, куснув графенка, и исчезла. Воспользовавшись недоумением явно нездорового мужчины, который продолжал искать причину своей боли, мне наконец-то удалось открыть эту злополучную дверь, и я побежала, уже на бегу меняя планы и надеясь попасть в то место, где я смогу отсидеться. Всё же в замке безопаснее, чем в тёмном лесу. Главное — хорошо укрыться, чтобы не нашли до утра, и, кажется, я знаю такое место.

 Влетев в прачечную, я забилась в нишу, находившуюся в самом дальнем её углу. Прижавшись к стене, практически сливаясь с ней, я поджала ноги, обхватив себя руками, и тихо заплакала, стараясь сдерживать рыдания. Почти белые молнии маленькими искорками бегали по моим рукам и сердито щёлкали. Кошка, вновь появившаяся из ниоткуда, улеглась рядом и заурчала, стараясь успокоить меня и поддержать.

— Спасибо... если бы не твоя помощь... — Всхлипнув, я не договорила и, уткнувшись в Молнию, стала успокаиваться.

 Не помню, как я уснула, но, прижимаясь всем телом к Молнии, на грязном голом полу, как ни странно, выспалась. Умывшись тут же в прачечной и, насколько это возможно, приведя себя в порядок, я осторожно открыла дверь. Выглянув в коридор, никого не увидела и, стараясь незаметно, быстро пробралась к своей комнате. Дея уже покинула её, скорее всего я проспала до самого обеда, и сейчас придётся выслушивать очередной визг мадам Доры. Ну и ладно, всё равно я решила уйти из этого замка. Мне бы только получить хоть какую-то копейку. И уговорить девочку пойти вместе со мной.

 До кухни я добралась, так и не встретив никого по дороге. Мадам Дора отсутствовала, её «крыски» – тоже, чему я, с одной стороны, была рада, с другой — хотела поскорее с этим закончить и уйти. Но, видимо, требуется подождать, не искать же экономку по всему замку: можно встретить графа Терри, а это небезопасно.

Только мадам Гера, ругаясь и злясь, успевшая отвесить пощёчину Дее, носилась как угорелая, гремя кастрюлями, одновременно помешивая сразу в двух. На плите что-то жарилось, и, кажется, это что-то уже горело. Ругнувшись, она бросила своё занятие и приступила к спасению блюда, но не забыла при этом снова отвесить подзатыльник Дее.

— Мадам Гера, я предупреждала вас, что не стоит так делать, — схватила её за руку, не давая ударить девочку.

— Напугала! — хмыкнула она, но отошла на безопасное от меня расстояние. — Мадам Дора устроит тебе. Всё утро искала. И она очень зла, — продолжила кухарка и улыбнулась, радуясь очередной сделанной гадости.

— В первый раз, что ли? — пожала плечами и отвернулась, от старой ведьмы.

— Что происходит? Мадам Гера злая и носится, как наскипидаренная, — тихо спросила Дею.

 Не понимая всей этой суеты, заметила, что кухарка снова замерла над плитой и что-то бурчала себе под нос. Ну, точно ведьма! Я бы на месте хозяев опасалась есть то, что она готовит: мало ли, хвост свинячий вырастет или пятачок. Но всё же было очень заметно, что мадам Гера взволнована и напугана. И это странно…

— Не знаю. Услышала от Кали, что в замок приехал герцог, и теперь все спрятались. Графиня, забежав сюда, приказала готовить ужин. И если гости останутся недовольны, то мадам Геру выпорют. — Это была самая длинная фраза, услышанная мной от девочки.

— Вот как! Спасибо! — И, подхватив тяжёлый мешок с картошкой, я принялась помогать Дее её чистить. Кто бы ни приехал, покинуть замок сейчас оказалось невозможным. Я всё же надеялась получить у мадам Доры хоть какую-нибудь копейку.

 Два на удивлении спокойных часа я провела на кухне, решив, что именно сейчас мне не стоит выходить из неё на поиски мадам Доры: можно попросту отхватить. И поэтому, помогая Дее выполнять её работу и слушая причитания недовольной мадам Геры, я, можно сказать, отдохнула. Но недолго это, к сожалению, длилось: на кухню с бешеным выражением лица ворвалась экономка.

— Ты… после поговорю с тобой! А сейчас быстро переоденься – и пошла в большую столовую разливать напитки! — Она кинула мне чистое платье и почти белый чепец.

 Взяв его, я устремилась в комнату, там сменила  серое платье на другое, тоже серое, причём сделала это очень быстро, чтобы лишний раз не нервировать мадам Дору, и побежала в большую столовую.