Цветочная душа

Лианы недовольно захлопали листьями, орхидеи зло прищурились. Люба не хотела идти, но всё равно повернула на зов. Она почему-то знала, что так правильно. Что она должна это сделать.

Вскоре деревья расступились, но взгляду открылась не поляна, а выжженный на месте леса круг. Обугленные и сломанные деревья, растоптанные цветы, порванные лианы. А посреди этого бурелома стояла она: высокая худая женщина в чёрном платье.

— Вот ты где, Любушка, — пропела она сладким голосом. — Спрятаться от меня решила. Всё равно ведь найду.

Женщина хищно оскалилась и шагнула навстречу: — Ты, против меня ничто!

— Так это ты мой лес сожгла? — строго спросила Люба, чувствуя за собой силу. — Не стыдно ли растения губить?

— Да, я, — заявила незнакомка, не замечая, как у неё за спиной раскрылись десятки глаз орхидей. — И представляешь, ни капельки не стыдно!

Она рассмеялась.

Лианы тихо зазмеились по земле, приближаясь к её ногам.

— Я и тебя погублю, моя милая! — продолжала женщина. — За тем и пришла.

— За что ты так со мной, почему? — спросила Люба, чтобы отвлечь ведьму. Дать лианам подобраться поближе.

— Сестру свою спроси, — хмыкнула женщина и улыбнулась. — Хотя уже не спросишь. Не успеешь. Как жаль.

Она шагнула ещё ближе.

И тут лианы взвились вверх зелёными змеями. Они обхватили руки и ноги женщины тугими канатами и потянули её к земле.

— Это что ещё за дрянь! — возмутилась ведьма. — А ну пошли прочь!

Она взмахнула рукой, и с её пальцев сорвались огненные искры. Они подпалили траву, пожгли лианы, но те хлынули из леса с новой силой. Казалось, земля пришла в движение, так их было много. Ведьма кидала огонь, но зелёные веревки всё вились и вились вокруг неё. Они утянули женщину в тугой зеленый кокон, так что она уже не могла пошевелиться. Осталось видно только лицо, бледное и злое. А потом прямо на коконе стали прорастать орхидеи. Сначала появлялись два листочка, из середины выходил тонкий цветонос, а потом на нём с лёгким хлопком раскрывался цветок с глазом. И глаз этот наливался кровью.

— Как, как тебе удаётся, — сдавленно прохрипела женщина. — Силы высасываешь.

— А, это не я, а орхидеи, — объяснила Люба. — Вообще, они не тянут соки с деревьев, на которых живут. Но эти — другие. Ты убила их зеленых сестёр, и они пришли мстить.

— Твоя сестра! — выкрикнула женщина. — Если я умру, то и она умрёт. Мы чёрной клятвой связаны. Подумай, ты хочешь, чтобы она умерла?

Сердце Любы дрогнуло. Она всё вспомнила: свою болезнь, больницу, оранжерею. Это сон! Она хотела броситься к орхидеям, просить их отпустить ведьму, просить за сестру, но остановилась. Красные глаза плакали кровавыми слезами.

— Она моя сестра, но не их, — ответила Люба, наблюдая, как зеленый кокон затягивает лицо женщины.

Люба сидела на диване и любовалась облаками, которые были видны сквозь стеклянный потолок зимнего сада.

— Завтра фаленопсисы привезут, — произнес Иван и уселся рядом, обнял её за плечи. — Настоящий рай здесь устроила. На работе у нас такую красоту не наводила.

— Да это я не я, Иван Данилыч. Это всё ваше чуткое руководство, одна бы не справилась, — ответила Люба, и мужчина засмеялся. — А если честно, мы с отцом всегда мечтали о зимнем саде. Он не дожил, так что я радуюсь за двоих. Пусть дом пришлось почти заново отстроить, всё равно я чувствую, что это моё родное. То самое место из детства.

— Да, ты серьёзно за дело взялась, квартиру московскую продала…

— Однушку, и стояки гнилые там были, — отмахнулась Люба. — А тут — целый дом. Кстати, — она погрустнела, между бровей пролегла морщинка. — Завтра на кладбище заедем? Будет ровно год, как Верка умерла. Сестра всё-таки.