Короткие рассказы. Часть 1

Мустанг нашелся неподалеку. Мы остановились метрах в десяти от него, не решаясь пройти дальше – чернозема было уже по щиколотку. Присели на корточки на более-менее твердом островке и наблюдали как Сашка, чуть ли не по колено в черной жиже, отчаянно толкает Мустанг. За ночь тот погрузился в нее настолько глубоко что колес уже почти не было видно. Помимо того чего в ней было больше навоза или грязи, нас мучал вопрос как полицейские в своей чистенькой казенной одежде и ботиночках отважились пройти через такое дремучее болото.

Сашка тем временем не оставлял попыток и, глядя как мы безучастно прохлаждаемся, полоскал нас последними словами.

Мы сколько могли сдерживали смех, чтобы не обижать старого друга. Но все же не выдержали и уже хохотали до боли в животе, приправляя все его действия грубыми остротами.

Сашка скоро понял – дело безнадежно. Он в последний раз посмотрел на нас с упреком, закурил, и молча ушел; а минут через двадцать вернулся повеселевший. Вместе с ним прибыла настоящая команда спасателей: тракторист и трактор с лебедкой.

Грязь отпустила пленника не сразу – только после нескольких сильных рывков; порой казалось, что даже грозный трактор тут бессилен, но все обошлось. Тракториста сердечно поблагодарили, а за мужество и отвагу пообещали две бутылки водки. Одну Сашка отдал сразу; вторую сказал, завтра занесет. Тракторист долго сомневался, крутил носом; но все же сдался, понадеявшись на честное слово.

Сашка немного поколдовал с Мустангом и тот завелся. Желающие проехаться с ветерком сели в салон, остальные побрели пешком.

* * *

Пару недель спустя рано утром за мной зашел Сашка. Подавленный и грустный как никогда.

– Собирайся, пошли, – кратко сказал он.

Я не стал расспрашивать подробностей и до конца пути мы шли почти молча. Там нас ждала причина Сашкиной печали. Посреди нашей деревни на обочине, покрытой пеплом и черной сажей, стоял сгоревший Мустанг. От него остался лишь ржавый скелет.

Оказалось, ночью кончился бензин – Мустанг пришлось оставить. Сашка пошел спать, не подозревая, что его мотору больше не суждено завестись. Это для Сашки его рев был нежной музыкой, а для дачников нестерпимым проклятием. Для кого-то из них та ночь стала последней каплей. Мустанг облили бензином и безжалостно казнили.

Мы скрутили ценную проводку, уцелевшую в пламени; сдали в пункт приема цветмета, а на вырученные деньги помянули железного друга. Сашка пил и горевал. У многих наших ребят уже тогда были свои автомобили, у кого-то даже дорогие иномарки; а Сашка, будучи парнем небогатым, ходил пешком, что для любого поклонника лихой езды обидно и мучительно. Сашка не гнушался даже старого «Запорожца», а теперь и того не было.

Вскоре Мустанг занял почетное место в овраге за деревней, ставшим с тех пор последним пристанищем для многих ему подобных.

Народный суд

Люблю после обеда чайку попить. В офисе кухня небольшая, но уютная. Захожу как-то, а там… Заседание народного суда, по-другому не назовешь. Во главе стола судья: симпатичная женщина, с бухгалтерии кажется, а вокруг не менее приятные девушки- присяжные.

Наливаю чаю, стою слушаю.

– Ну, Ларка! – решительно объявляет судья, – к другому мужику ушла, а ребенка бросила! Судить таких мало!

– Да, – хором отвечают присяжные, – мало!

– А еще добренькой прикидывалась, ходила улыбалась всем, – продолжает судья, – а какой стервой оказалась!

– Точно, – соглашаются присяжные, – стерва и есть.

– А бывший то ее, – не унимается судья, – тихий спокойный, где еще такого найти?

– Не найти, – кивают присяжные.

«Во дают!» – думаю. «За глаза своей же коллеге кости перемалывают».

«Лара, Лара…» – задумываюсь, но кто такая не вспоминается.

– Это из какого ж отдела? – спрашиваю.

Все вдруг затихают и смотрят на меня с удивлением будто только заметили.

– Кто? – уточняет судья.

– Лара ваша, – отвечаю, – из бухгалтерии что ли?

– Да не из какого отдела… – отмахивается судья и возвращается к присяжным, – ну я б ее! – твердо заявляет она и заседание оживляется.

Постоял еще немного, послушал.

Оказалось, обсуждали они очередную серию какого-то сериала, и что называется увлеклись. Вскоре заседание объявили закрытым, а следующее назначили на понедельник в тоже время. Наверно тоже приду послушать…

Привередливый дух

Штанскому Евгению – невысокому блондину лет сорока пяти, от прабабки – сибирской шаманки, досталось умение отделять дух от тела. Время от времени он пользовался своим даром: то бесплатно на концерт сходить; то подшутить на кем-нибудь; то за женой последить, где та после работы гуляет. Но, бывало, случались и неприятности.

Как-то раз, пока Штанский задарма смотрел фильмы в кинотеатре, вернулась жена с работы да только слишком рано. Увидела на кровати его бездыханное тело и вызвала скорую. Врачи констатировали смерть и отвезли в морг.

Вечером Штанский вернулся домой; тела нет, жена в слезах, на столе его фотография с черной ленточкой. Жена о его даре не знала и даже в такой трагический момент он не стал о нем рассказывать. Для начала он решил вернуть тело, а там как-нибудь само все успокоиться. По бумагам, оставленными врачами, он узнал адрес куда его увезли.

Штанский добрался до больницы и проник в секционную морга. Внутри, вопреки расхожему мнению о подобных местах, оказалось довольно светло и чисто: не страшней чем у стоматолога. Вдоль стены теснились стеклянные шкафчики, набитые медицинской утварью; на кафельном полу в ряд стояли столы с телами, накрытыми белыми простынями; у раковины что-то насвистывал немолодой врач с интеллигентной бородкой и тщательно намывал руки.

По ноге, торчащей из-под простыни, Штанский опознал свое тело. Отчего так, выходило, он понятия не имел, но всякий раз перед тем как вселится обратно, его дух становился чуть видимым навроде призрака. В тот момент, когда Штанский проявился, врач его заметил. Тот оказался не из пугливых: посмотрел на него брезгливо как на таракана, ворвавшегося на кухню; спокойно вытер полотенцем руки и подошел. Штанский уже вернулся в тело, сбросил покрывало и уселся, свесив ноги.

– Вы что же это, живой? – невозмутимо спросил врач, даже с некоторым упреком.

– Как видишь, – ответил Штанский и для верности пошевелил пальцами на ногах.

– Нет уж! Вы, пожалуйста, обратно вылезайте, – возмутился врач, – по бумагам вы, простите, больше не человек – уже и номер вместо имени присвоили. Мне еще вскрывать.

– Так черкни, что ошибка вышла! Хотя… – задумался Штанский, глядя на свое дряблое уже немолодое тело, – может кого другого возьму? Какие тут у вас посвежее?

– Всякие есть, – спокойно ответил врач и могло бы даже показаться что не без гордости.

– Ну посоветуй, кого поинтересней.

– Дворника утром привезли. Печень.

– Не, – поморщился Штанский, – как-то мелковато.

– Депутата городской думы прошлой ночью доставили. Сердечный приступ.

– Не, – брезгливо отмахнулся Штанский, – предложишь тоже, подбери кого поприличней.

– Актер есть.

– Известный? – приободрился Штанский, – где снимался?

– В рекламе вроде бы или в сериале, – задумался врач, – лицо знакомое, а вспомнить не могу.

– Вспоминай. В кино может видел?

– Не помню.

– Ладно, а то может совсем без таланта достанется, – поморщился Штанский, – спортсмен может какой есть?

– Пятеро футболистов третий день лежат. Массовое отравление. Приличных нету.

Штанский разочарованно покачал головой.

– Уж извините, всех хороших родственники разобрали, – отметил врач.

– Да, – совсем огорчился Штанский, – небогатый у вас ассортимент.

– Так не на рынке. Чего ж вы хотели?

– Уж придется собою остаться, а то подсунете кого… а у него биография в пятнах.

– Вот это правильно! – поучительно проговорил врач, – новое тело, боюсь, ни счастья, ни мозгов не добавит. Сами то, кем будете? – ехидно спросил он.

– Да навроде тебя. Тоже черт знает где копаюсь: сантехник я. Так что считай коллеги мы с тобой.

– Что есть то есть, – грустно выдохнул врач.

– Ладно, – проговорил Штанский и слез со стола, – засиделся я у тебя, а дома жена рыдает.

– Одежду не забудьте. Санитары выдадут.

У двери Штанский повернулся к врачу, улыбнулся и кинул на прощанье:

– Профессии то у нас схожие, а вот зарплатка у меня побольше будет!

В парикмахерской

Невысокий полноватый бородач Гришка Тучин после того, как его постригли в парикмахерской, устроил скандал. Пришлось даже управляющую вызвать.

– Что случилось? – мягко проговорила управляющая – немолодая дама в броском обтягивающем платье.

– Клиент платить отказывается, – проворчала ей парикмахерша – симпатичная девчушка в черном фартуке.

– Я не отказываюсь, – отозвался Тучин, – просто не желаю платить всю сумму.

– В чем причина? – удивилась управляющая.

– Он утверждает, что у него, видите ли, голова в два раза меньше, чем у соседа, а тот за стрижку платит столько же, – вскипела парикмахерша.

– Все так, – гордо подтвердил Тучин и победоносно скрестил руки на груди. Он прекрасно знал цену деньгам и всякий раз угадывал, когда его пытаются обдурить.

– Так-то оно так, только не зависит стоимость стрижки от размера головы! Что вы тут глупости придумываете? – насупилась парикмахерша.

– Который сосед? – спокойно спросила управляющая.

– Помните утром приходил? – ответила парикмахерша.

– Брюнет, – кивнула управляющая, – все ясно, присядьте в кресло, – любезно предложила она Тучину.

– Это еще зачем? – недоверчиво спросил он.

– Будем разбираться, – угодливо проговорила управляющая.

Тучин сел и внимательно следил за управляющей в отражении зеркала. Та встала сзади и пальцами нежно провела по его волосам. Повертела его голову, поизучала как дыню перед покупкой, ощупала уши, измерила ладонью лоб и наконец выдала заключение:

– Голова у вас и впрямь маленькая, неформатная. Волосы хорошие, плотность высокая, а у соседа вашего плешь на всю макушку. Уши у вас, конечно, крупноватые, – аккуратно, стараясь не обидеть, заметила она, – обзор закрывают и стричь за ними неудобно. Технически сложная работа, – какая цена в итоге вышла? – спросила она у парикмахерши.

– Классика, без мытья, – отозвалась парикмахерша.

– Да, – грустно проговорила управляющая и аккуратно поправила челку на голове Тучина, – действительно ошибочка вышла.

Тучин обернулся и самодовольно улыбнулся парикмахерше.

– Тут на триста рублей дороже, – продолжила управляющая, – очень сложный случай. Но для нас вы любимый клиент, мы вам скидочку сделаем.

Тучин задумался. Мысленно произвел все нужные вычисления, учел скидку и пришел к выводу что сделка вполне себе выгодная.

Он заплатил за стрижку всю сумму и довольный собой пошел домой.

Удача!

Васька Кругликов страсть как любил приврать и считал, что равных в этом деле не имеет. Делал он это и впрямь умеючи – всякий раз его хитрое остроносое лицо при этом оставалось абсолютно невозмутимым да так что все ему верили.