Красные каникулы

– Почти правильно, Армстронг, но не Луи, а Нил. Луи – это музыкант.

– А зато я знаю, кто первым высадился на Марсе! – выпалил Максим.

– Ну и кто же?

– Константин Ермаков, Джоан Ливингстон и Чжи Си Цин!

Первая международная экспедиция на Марс состоялась тридцать лет назад и открыла новую эру в освоении околосолнечного пространства. Марсианская гонка начала века сменилась очередным витком международного сотрудничества. Человечество наконец-то осознало, что проще, да и дешевле, отправить в космос одну объединённую команду, а не пытаться обогнать соперника в этом ненужном соревновании. Возник даже новый термин – марсонавт, который стал использоваться вместо космонавтов, астронавтов и тайконавтов. Уже через десять дет число марсонавтов достигло полусотни. А когда Арес-50 доставил на околомарсианскую орбиту два МТ-портала – приёмный и передающий – освоение красной планеты пошло лавинообразно.

Тем временем кабина разогналась до полутора километров в секунду и вышла на номинальный режим. Ионные двигатели отключились, краткий миг невесомости тошнотой отозвался внутри Хоиса Абрамовича, но генератор Борисова сменил режим, и в кабине снова установилась приемлемая сила тяжести.

Максим зачем-то отстегнулся и встал со своего кресла. Выйдя в кольцевой проход, он внезапно поднялся в воздух и завис, забавно перебирая ногами. Хоис Абрамович наблюдал за ним, повернув голову. Мальчик долетел почти до потолка, оттолкнулся от него рукой и поплыл обратно. Кое-как зацепившись за вертикальный поручень, он неуверенно встал на пол. Снова подпрыгнул, но уже ниже.

– Ах дети, дети, – проворчал Хоис Абрамович, цепляйся ногой на рейку внизу.

– Что это? – спросил Максим.

– Невесомость, конечно. Мы же на антиграве поднимаемся, с постоянной скоростью. Физику помнишь?

– Но когда я сидел… там же тяжесть?

– Это специальная зона для удобства пассажиров. Мало удовольствия чистить кабину после каждой поездки.

– Зачем… чистить?.. – спросил Максим. Но тут к его горлу подкатил комок, лицо покраснело, и он зажал рот ладонью. Сглотнув несколько раз, он потряс головой и вроде бы пришёл в норму.

– Понял, зачем?

Максим судорожно кивнул, ещё не решаясь открыть рот.

– Ты встал-то для которой надобности?

– Книгу взять из контейнера.

– Книгу? – не понял Хоис Абрамович, – у тебя же браслет на руке.

– Не, древнюю книгу, я Креветке показать обещал. Ой, ну то есть Розе, – смутившись, Максим покраснел ещё больше.

– Древнюю книгу? – заинтересовался Хоис Абрамович.

– Да, мне дедушка подарил, – Максим наконец открепил свой контейнер и потащил его вверх. Контейнер завис в воздухе. Максим щёлкнул замком. Контейнер раскрылся, и все содержащиеся в нём предметы стали медленно разлетаться в стороны. Когда что-то попадало в кольцевую зону тяжести, вещь падала на пол.

– Ох уж эти дети, – не выдержала попутчица Хоиса Абрамовича.

– Первый раз в лифте, – извиняющимся тоном ответил Хоис Абрамович.

– Он что, инструктаж не смотрел?

– Да смотрел я всё! – выкрикнул Максим, пытаясь собрать всё обратно. На помощь ему поспешила Роза. Стараясь не покидать зону тяжести, она хватала предметы, до которых могла дотянуться. Вместе дети кое-как оттащили контейнер к стенке.

– Книгу-то покажи, – попросил Хоис Абрамович, – интересно же, из-за чего весь этот сыр-бор.

Максим протянул ему потрёпанный бумажный томик.

– «Основы космической археологии», профессор А. С. Лосев, 2025 год. Раритет, однако! – прочитал Хоис Абрамович. Он полистал богато иллюстрированное издание. Автор в красках описывал, как и при помощи каких инструментов надлежит производить раскопки на Луне, Марсе, в поясе астероидов, на лунах Юпитера и на экзопланетах Альфы Центавра. При этом, судя по биографии, профессор никогда не покидал родной Костромы.

– Максим, а зачем тебе эта книга?

– Дедушка подарил!

– Я понял, что дедушка, а тебе-то с собой она зачем?

– Я её с пяти лет читаю! Можно сказать, это моя первая настоящая книга. Поэтому я и поисками занялся… ой! – Максим осёкся, потому что Роза пихнула его в бок.

– Какими поисками? – насторожился Хоис Абрамович.

Максим замялся, умоляющее глядя то на Розу, то на её дедушку.

– Ты что, брат, марсиан искать задумал? – недоверчиво спросил Хоис Абрамович.

– Н-не совсем…

– Дедушка, мы потом всё расскажем, – безапелляционно отрезала Роза, – а пока помоги нам собрать вещи, пожалуйста.

Вместе они заново упаковали контейнер и водрузили его на законное место. До орбиты оставалось еще часов пять подъёма. Земля внизу постепенно становилась всё меньше и меньше. Если в самом начале земной горизонт занимал всю нижнюю полусферу обзора, то с текущей высоты планета занимала меньше половины. Земля казалась маленькой голубой лужайкой в бесконечной черноте вселенной…

Дети углубились в чтение своего раритета, и Хоис Абрамович решил немного вздремнуть. Проснулся он от синтетического голоса над ухом:

– Кофе, чай, вода, сок?

В проходе стоял робостюард модели 56А19 – это следовало из блестящей табличке на его корпусе. Хоис Абрамович вздохнул – до орбиты было больше двух часов, поспать толком уже не удастся. Он взял чашку кофе с молоком, чтобы не так клонило в сон, и решил немного размяться. Осторожно поднявшись на ноги, он вошёл в зону невесомости. Он сразу почувствовал лёгкую тошноту. Он обошёл лифтовую шахту и обнаружил, что полупрозрачная дверца открыта, а транспортная платформа отсутствует. Ах да, в невесомости лифт – всего лишь труба для перемещения между палубами кабины. Он вздохнул и начал карабкаться по скобам вниз. Где-то тут должен быть санузел…

Вернувшись на своё место, он застал оживлённую дискуссию между Розой и Максимом, которая, впрочем, сразу же прекратилась, едва дети заметили Хоиса Абрамовича. Это его не то чтобы насторожило, он просто по привычке складывал в голове все обстоятельства, которые требовали последующего анализа или действий. На этом участке траектории за бортом не происходило совершенно ничего интересного – к немигающим звёздам он уже почти привык. Внезапно иллюминаторы стали синхронно темнеть. Он непонимающе огляделся – никаких сигналов на экранах не было. Через несколько мгновений всё разрешилось – яркий даже сквозь дополнительные светофильтры кружок Солнца появился в иллюминаторах. Всё правильно, они вращаются вместе с планетой, и теперь Солнце светит с этой стороны кабины.

Через два часа легкий толчок возвестил о начале торможения. Через пятнадцать минут они медленно и неторопливо соединились со стыковочным узлом станции «Прима». Внушительный вращающийся тороид станции был насажен на неподвижную ступицу. В ступице размещался терминал лифтовых кабин, которые после подъема перестыковывались на другую пару тросов, по которой они отправятся на Землю. Дети и Хоис Абрамович вышли через шлюз в зал прибытия. Сотрудник в форме просканировал их браслеты:

– В ваш билет включён воздух на пятнадцать минут, дальше – по стандартному тарифу.

Они не собирались задерживаться, их ждал Марс. Станция МТ тоже была размещена в ступице, в зоне невесомости. Им предстояло преодолеть пару десятков метров по длинной шахте. В невесомости это оказалось не так-то просто. Максим оттолкнулся ногами, намереваясь пролететь всю шахту насквозь, но не рассчитал усилия и чуть не врезался в какую-то панель на боковой стенке.

– Осторожнее, не разбей аппаратуру! – крикнул ему Хоис Абрамович. За мальчика он не переживал – современные дети крепкие, а вот штраф за ремонт мог поставить на их приключении крест. Сам он осторожно перебирал руками, пытаясь справиться с подступающей тошнотой. К сожалению, в настоящие марсонавты он давно не годился. Багажные контейнеры скользили за ними по специально предусмотренным рельсам. За них можно было не волноваться. Роза замешкалась в начале шахты.

– Розочка, не отставай, пожалуйста! Мы не можем опоздать на челнок!

Девочка наконец-то начала плыть по шахте, смешно перебирая ногами. Через несколько минут они уже стояли в очереди к МТ-порталу. Здесь МТ работало для экономии энергии в импульсном режиме, и между путешественниками выдерживалась пауза в несколько секунд. Дождавшись своей очереди, они последовательно проплыли через чёрный прямоугольник.

Вплыв в приёмный отсек, Хоис Абрамович огляделся. Сотрудник станции в оранжевой униформе с дятлом на рукаве протянул сканер к его браслету:

– Добро пожаловать на станцию «Пик»! Ваш челнок отправляется через два часа, шлюз 04. Вы можете пока отдохнуть в отсеке-ресторане.

– Как через два часа? Я рассчитывал, что мы вылетим минут через пятнадцать, я плохо переношу невесомость…

– Задержка рейса по погодным условиям марсодрома прибытия, – невозмутимо ответил сотрудник, – приношу свои извинения.

Ничего не оставалось делать, как проплыть в отсек-ресторан. Гравитация здесь работала только за столиками, чтобы можно было есть, не гоняясь за продуктами питания по всей станции. Но упаковка пищи была орбитальная – тубы и мягкие груши. Путешественники вдруг поняли, что несколько проголодались и уделили должное внимание еде.

– Почему станция называется «Пик», – с набитым ртом спросила Роза.

– Что это? – вопросом на вопрос ответил Хоис Абрамович, указав в иллюминатор.

– Марс… – непонимающе ответила девочка.

– А кто такой Марс?

– Как кто такой. Планета, конечно.

– Это «что такое Марс». А я спросил – кто такой Марс.

– Не понимаю.

– В римской мифологии так называли бога войны. Так как планета Марс имеет красноватый оттенок почвы, что заметно даже с Земли, её назвали в честь этого бога войны.

– А причём тут бог войны?

– Потому что, по одной из легенд, у него был сын по имени Пик, бог полей и лесов. Его изображали юношей с дятлом, сидящем на его голове.

– Вот почему эмблема станции – дятел?

– Да, это давняя астрономическая традиция – называть различные объекты в честь древних богов и героев.

– Ну сейчас-то много чего называют в честь нормальных людей, а никаких не богов?

– Конечно, Розочка, конечно. Просто традиции не отмирают мгновенно, на то они и традиции…

За беседой время пролетело незаметно.

– Attention, shuttle 27 will be departed in ten minutes. Внимание, челнок рейс 27 отправится через 10 минут, – раздалось объявление по трансляции. Хоис Абрамович заторопился.

– Дети, поплыли к выходу. Я не хочу застрять здесь на орбите.

Путешественники проследовали к шлюзу. Здесь им пришлось облачиться в скафандры – Марс был всё ещё фронтиром. Детям их скафандры были немного великоваты, но с этим приходилось мириться. Они разместились в ложементах и подключились к бортовой системе жизнеобеспечения. Но если что-то пойдет не так, воздуха в скафандрах им хватит на несколько часов. В каком-то смысле Хоис Абрамович был неисправимым пессимистом, и всегда оценивал все возможные варианты событий, в первую очередь самые негативные. С другой стороны, он отвечал же не только за себя, поэтому с его точки зрения эти размышления были вполне оправданы. По этой же причине он внимательно прочитал все инструкции и даже нашёл кнопку индивидуальной катапульты, которая должна была спасти его жизнь в случае, если челнок развалится в разреженной атмосфере Марса. Подобных катастроф, впрочем, пока не случалось – космической бог войны, как ни странно, не забрал ещё ни одной человеческой жизни. Но Хоис Абрамович придерживался следующего принципа – думай о худшем, тогда всё, чтобы ни случилось, тебя порадует. Он называл это оптимизмом.

Через несколько минут предстартовых проверок челнок отстыковался от станции «Пик» и начал снижаться к поверхности планеты. Атмосферы Марса не хватало для полноценных аэродинамических манёвров, но при помощи генератора Борисова этот недостаток удавалось компенсировать. Снижение продолжалось около трех часов, потом они вошли в плотные слои атмосферы Марса. Началась неизбежная вибрация, но она продолжалась недолго, и уже через пятнадцать минут челнок встал своими опорами на почву красной планеты.

Путешественники осторожно выбрались на поверхность. Судя по всему, сейчас был вечер, хотя по земному времени – поздняя ночь. Они прошли по посадочной площадке до шлюзовой камеры купола марсодрома. В куполе, сняв скафандры, они прошли регистрацию на стойке прибытия и получили личные браслеты. На Марсе была развернута собственная интерсеть, и большинство функций их земных браслетов были недоступны. Да и если бы подобная ретрансляция была бы возможна, от Земли до Марса сигнал сейчас бы шел 10 минут только в одну сторону. Кроме обычного модуля интерсети марсианские браслеты включали в себя блок экстренной связи для аварийных ситуаций. Хоис Абрамович искренне надеялся, что этой возможностью ему воспользоваться не придётся.

Гостиничный купол располагался в паре километров от марсодрома, туда вела система туннелей, оборудованная травалаторами. Конечно, можно было прогуляться и пешком – Марс всё-таки. Но Хоис Абрамович вдруг почувствовал себя очень усталым. Несмотря на то, что в течение всего дня он почти ничего не делал – просто сидел в кресле или ложементе – он вымотался. Сейчас ему хотелось только одного – наконец-то лечь полежать. И когда они доехали до своего гостиничного отсека, он без лишних рассуждений прошел в свою комнатку и сразу же лёг спать. Дети уже взрослые, пусть сами себя укладывают.

На следующее утро он неожиданно для себя проснулся рано. В теле ощущалась непривычная лёгкость. Ну правильно, пониженная сила тяжести. Он огляделся – вчера на подробный осмотр у него не хватило сил. Комнатка была крошечная – метров шесть по площади. По текущим земным меркам это были более чем спартанские условия, но не стоит забывать, что он на другой планете. Кровать, стол и шкаф для одежды – вот и вся мебель. Обязательный терминал контроля жизнеобеспечения. Воздух – давление, влажность. Он вышел из комнаты. Их секция была рассчитана на четверых, но, судя по индикатору, четвертая комната пустовала. Санузел был занят – кто-то из детей принимал душ. Он постучал в переборку:

– Розочка, экономь воду, мы не на Земле!

– Это я, – отозвался голос Максима, – я сейчас.

После завершения всех процедур Хоис Абрамович скомандовал:

– Сейчас идём завтракать, а потом на экскурсию.

– На какую ещё экскурсию? – как-то даже недовольно спросила Роза.

– На обзорную экскурсию. Я вот, например, никогда на Марсе не был, мне интересно всё посмотреть.

– Дедушка, но я не хочу на экскурсию…

– А чего же ты хочешь? – Хоис Абрамович вдруг понял, что не имеет никакого представления о том, зачем на самом деле Роза так рвалась на Марс, – В любом случае сначала завтрак, а всё остальное потом.

За едой пришлось пройти по небольшому тоннелю в соседний купол – оранжерейный. Продукты питания в основном уже выращивались на Марсе, только небольшая часть импортировалась с Земли. Они сели за столик у окошка, за котором было видно гидропонную ферму, на ней выращивался картофель. Хоис Абрамович прищурился и разглядел табличку на ближайшей грядке – «Уотни скороспелый». Подкатил робостюард, и они сделали заказ. Фирменным блюдом был, естественно, всё тот же картофель – его начали выращивать ещё первые экспедиции. Чай был со странным привкусом, вероятно не обошлось без каких-то травяных добавок. Пока они трапезничали, Хоис Абрамович решил прояснить ситуацию.

– Дети, сегодня я хочу пойти на обзорную экскурсию по Аресограду. Следующие три дня в вашем распоряжении, но я хотел бы наконец-то знать, что вы такое задумали.

– Дедушка, нам нужен ровер.

– Что?!

– Дедушка, нам очень нужен ровер. Нам надо попасть вот сюда. Макс, показывай!

Максим послушно вынул из рюкзачка сложенную вчетверо экобумагу. Он развернул лист и положил его на стол. Это оказалась карта участка Марса, на ней был отмечен Аресоград. Южнее его была какая-то закорючка, в которую и указала Роза. Рядом были написаны координаты.

– Вот сюда нам надо!

– А что там такое?

Дети переглянулись.

– Дедушка, ты тайны хранить умеешь?

Хоис Абрамович чуть не поперхнулся. Происходящее начало напоминать какой-то детектив.

– Нет, не умею, и не собираюсь ничего хранить, и вообще пока вы толком не расскажете, я с места не сдвинусь!

– А как же экскурсия? Тогда мы на неё опоздаем! – ехидно парировала внучка

– Розочка, какие тайны? Ну не пиратский же клад там зарыт? «Хорошее стекло в трактире епископа на чёртовом стуле», – нараспев процитировал Хоис Абрамович.

– Какое стекло? – недоумённо спросил Максим.

– Я тебе ссылку скину, какое. Выкладывайте, что за тайны у вас на Марсе.