Самописец грядущего

Максим Ос

Самописец грядущего

Пролог

Я только ознакомлялся с новейшим комбинезоном, на правой руке отображалась голограмма моего пульса, артериального давления, и конечно часов мирового времени, разумеется, это ещё не все доступные опции моего костюма, просто это мой дебютный вылет из пространств земли, и я лишь наскоро познакомился с параметрами. На космическом судне нас пять человек, и каждый обязан исполнять какую то роль, например Нико, на мой взгляд периодически просто тыкает на какие то клавиши, делая вид что работает, Станислав лишь устало озирается сквозь шесть имеющихся иллюминаторов, полагая, будто пейзаж сменится, хотя за тремя окошками лишь голубая планета, а за второй тройкой бесчисленное количество мириад золотых звезд. Один Виктор, по-моему, действительно занимался чем-то стоящим, он чертил на голографическом проекторе, созвездия, не знаю с какой целью, но выглядело это всё чрезвычайно затейливо и занятно. А Марк нескончаемо пытался связаться с высшим разумом, что должен обитать, где-то на соседних планетах… естественно, никаких ответов он так и не заполучил. А заключительным звеном на нашем космическом судне был Я, Аристарх, новоявленный визитёр до сих пор не понимающий что здесь забыл, ну ходит наш корабль вокруг земли, какой прок то, коллектив рассказывал что мол, облака разные отмеряют, радиацию над землей, и тем не менее меня это столько не интересовало, сколько предполагаемые баталии, шквал лазерных порций по корпусу судна… и конечно явный контакт с "высшим разумом". Но увы, из необычного у нас, перетёртая до состояния пасты килька в томате, и вода не растекающаяся по подбородку.

Нико является на корабле капитаном, он в целом управляет судном, и выполняет все присущие капитанам опции, контроль всего, контроль всех, и конечно руководство, без его дозволения на корабле не делается ничего. По возрасту, ему около сорока трёх лет, внешне худощав, напоминает брюзжащего старика, хотя в глубине души, для команды как второй Отец. Станислав у нас на корабле является координатором, Он скажем так, лишь следит за положением дел снаружи корабля, расчищает путь вокруг оного, заранее, не доводя до фатальных столкновений в результате, у него личная панель управления расположенная у одного из иллюминаторов, он одновременно обозревает происходящее, но и не забывает бдеть в камеры расположенные снаружи корабля. Станиславу насколько Я знаю, тридцать восемь лет, высок, всегда с аккуратно уложенной причёской и гладко выбритым лицом, его характер мне приходится по душе более всего, потому как Он не нуден, и даже со щепоткой чувства юмора, и конечно зачастую равнодушен ко всему, однако не пренебрежителен и не надменен. Виктор у нас на судне выполняет роль главного инженера, Он в курсе, где лежат те или иные запчасти, знает, что сломается раньше, и обязан заранее предотвращать любого рода неприятности, возникающие в рамках полёта корабля, он и компьютеры ремонтирует, и лампочки меняет в теплицах. Виктору тридцать с чем то лет, немногословен, но забавен, таких называют “сам себе на уме”, не груб, спокоен, я бы даже сказал, флегматичен, и однозначно толков в своём деле. Конечно нельзя забыть, рассказать о Марке, Он у нас связист на всю голову, кроме поиска коммуникации с рептилоидами, он ещё выполняет свою имманентную функцию, он практически всегда на связи с Центром Управления Космическими Полётами, он регулярно отсылает им информацию о положении дел на корабле, отправляет сообщения любых содержаний, касающихся около орбитального судна, от заказа провизии, до экстренной просьбы эвакуации. Марку около двадцати пяти, серьёзный, но поддержать шутку способен. А эту команду эффектно дополнял младший подсобник, с неопределёнными обязанностями, и неясными требованиями, ведь Я сюда залетел скорее по ходатайству дедушки, нежели по собственной инициативе.

– Ник, обрати внимание, сонар прогнозирует через полтора часа встречу с дроном, выпущенным одной из наших команд несколько месяцев назад, подберём? Воскликнул сквозь тишину Станислав, испытующе глядя на проекцию радара.

Нико нехотя и медленно оторвал лицо, от монитора с командной строкой, в адрес Станислава.

– А что за инфу он собирал? Прохрипел без энтузиазма Нико.

Станислав прищурил глаза и двумя пальцами увеличил картинку космического аппарата.

– Ну, по идее как ты и сам знаешь, болванка с видеокамерой и текстовым ридером, что то пишет… или писал. С сомнением ответил Станислав, вопросительно глядя на Нико.

Мне стало любопытно, пока Нико подбирал слова или просто свое решение, я подошел к проекции. На сонаре умиротворенно плыл аппарат в форме этакой кометы, точнее стилизованный под оранжевую комету. Наконец Нико скрипнул горлом и стал говорить.

– Э-кхм, ну давай подберем, что он там записал?! Как то пренебрежительно отреагировал Он.

– Через часок и узнаем. Утвердительно глядя сквозь меня, заключил довольно Станислав.

Уняв интерес, мне вновь стало скучно крутиться у иллюминатора, и я решил прикопаться к Виктору.

– А что они записывают, если быть конкретным? Задал вопрос Я, медленно подплывая к рабочему столу астронавта.

– Что? Словно оторвавшись от гипноза, поднял на меня красные глаза Виктор.

– Ну, дрон тот… что он пишет? Махнув плечом, уточнил Я.

– А, это… так это изменения атмосферные выявляет, или они используются как самописцы космических кораблей, когда судно гибнет или благополучно возвращается на землю, старший мастер обязательно после себя оставляет такую штуку, чтобы в скором времени, другие космонавты имели возможность подобрать этот самописец, и узнать какую то информацию, либо о каких то космических парадоксах, либо о странных предметах которые могут повлечь дурные последствия… ну-у, либо о причинах крушения корабля Охотно стал объяснять Виктор.

Я вскинул бровь.

– А почему же тогда Нико и Станислав, без азарта и тревоги решали судьбу этого дрона, а то ведь быть может, хозяева этого космического шпиона уже потерпели крах, и сейчас нужно выяснить причину. Озадачено не унимался Я.

Виктор осклабился.

– А потому что слава богу, в случае чьей либо аварии, мы заведомо знаем о ней, и заранее ищем такой дрон, а ввиду того что нам никто не сообщал о гибели кораблей, то и переживать не о чем. Улыбчиво отвечал Он.

– А, ну если в таком случае то да, тогда понял… а вообще часто тут случаются катастрофы с орбитальными станциями? Увлеченно глядя за умелыми пальцами Виктора, интересовался с азартом Я.

– Благо, что нет. Коротко ответил Он, и продолжил заниматься чертежами.

– У нас тоже, где то стоит свой самописец? Снова поинтересовался Я.

– Обязательно, он находится в изолированной нише корабля, при активации клавиши на панели управления капитана, этот самописец вырывается в открытый космос, и терпеливо ждёт своего случайного или не случайного искателя, вообще у наших космонавтов свой цвет самописцев, для отличия друг от друга, но что удивительно, у летящего самописца цвет оранжевый, а в нашем судне он тоже оранжевый… видимо что то перепутали на земле, когда паковали нас в космос. Охотно разъяснялся Виктор, даже привстав и глядя на проекцию Станислава.

Я более не стал отрывать нашего старшего инженера от важных дел, и незатейливо подплыл к одному из иллюминаторов, "какая же там пустота, даже в компании звёзд там пусто"– заворожённо глядя в даль, думал изумленно Я, "а какие там звуки… есть ли там вообще какие то шумы?"– продолжал мысленно спрашивать себя Я. Мои мысли резко прервались голосом Марка.

– Всевозможная жизнь… люди… существа, если наш канал слышит хоть кто-нибудь, отзовитесь, орбитальная станция «Беркут»– семнадцать тридцать три, мы с поверхности земли… ответьте. Тщетные старания прозвучали за моей спиной.

Марк продолжал добиваться ответа, выглядело это смешно, его голос вещался на любые радиоприемники, работающие в пределах млечного пути.

– И ты веришь, что хоть кто то откликнется? Насмешливо поинтересовался Я, глядя на радиовещатель.

Марк поднял полные глаза надежды.

– К нам часто приходят различные сообщения, расшифровать их конечно сложно, и приходят они не полностью, но разгадывать интересно, некоторые слова, фразы. Убежденно высказался Он.

Я глубоко вздохнул, маетно по вертел головой, и мой взгляд упал на спальное место, "а может поспать?"– со скукой подумал Я, опять оглядев своих сослуживцев, после, я спросил себя, "зачем я вообще сюда вызвался новобранцем". Медленно подплывая к спальной койке, я гротескно крутанулся в воздухе кувырком, и степенно упал на мягкую поверхность.

Пробудился Я от настойчивых восклицаний Нико.

– Арис, подъем, ты как самый молодой, давай ка полезным делом займись, через тридцать минут мы будем пролетать над дроном, выйдешь в открытый космос, примерно на двадцать метров от судна, и затащишь агрегат внутрь, скажем так, твой первый курс молодого бойца. Строгим тоном, но с Отеческой улыбкой высказался Нико.

Мои веки мгновенно оторвались друг от друга, силясь натянуться чуть ли не до лба.

– Ч-что? Сглотнув пересохшее горло, уточнил у строгого наставника Я.

– А то, пора парень, ты думал, что все смены подряд будешь дурака валять? Строго рокотал Нико, накренив голову на бок.

– Да почему дурака то? Возмущенно соскочив с койки, переспросил Я.

– Ну, сколько ты уже на нашей станции? Уняв излишнюю строгость, обратился он ко мне, не ответив на вопрос.

Я призадумался, высчитывая цифры в голове, разница здесь была планетарной.

– Четыре дня по земным часам. Апеллировал я, озирая прикованные к нам взгляды.

– Ну, вот и славненько, теперь давай в багажный отсек мигом, и снаряжайся в выходной скафандр, отказы не принимаются, будешь припираться салага, отправлю в одних трусах… понял? Отчеканивал каждое слово он, точно генерал мира.

– Вас понял! Уныло скрипя зубами, декламировал я, уплывая в багажный отсек.

Если говорить в общем, то наше космическое около орбитальное судно, размером не превышает двух автобусов в длину, и трёх в ширину, состоит из главного зала с панелями управления и прочей аппаратурой, из двух клозетов, столовой, небольшой фермы с теплицами, и конечно из багажного отсека, он же и выход в открытый космос, как тамбур, или сени. Всего конечно я еще узнать не успел, но подготовку, теорию, я старался проходить вдумчиво, ведь мне двадцать один год, на дворе сейчас две тысячи четыреста сорок седьмой год и пора бы уже на чем то остепениться. Я подлетел к массивной двери, запиралась она намного дотошней всех прочих, у ее основания было восемь внешних запоров, четыре из которых в главном зале, и четыре в багажном отделении, также стоит упомянуть и про внутренние языки двери, которые являются контрольными, и которые напрочь запирают багажное отделение. Перед тем как откроется багажное отделение, в его нутре предварительно проведется дезинсекция разогретыми парами, и у выходного люка в открытый космос, будет генерироваться силовое поле, дабы окончательно уменьшить риски разгерметизации и попадания немыслимых доз радиации внутрь космического корабля. В общем вся операция, которая явна нашему вниманию, и которая нашему глазу не видна, выполняется в процессе пяти-семи минут, за это время можно заказать кофе в автомате или заточить тюбик с молотой говяжьей тушенкой и картофельным пюре. Наконец за дверью завершились пыхтенья, шипенья и статичный гул, автоматизированная дверь растворилась, но растворилась не в том отношении что исчезла, а то, что открылась, просто архаизмы звучат лаконичнее, а особенно в нашем преуспевшем веке. В багажном отделении зачастую мрачно чтобы не потреблялась драгоценная и небезграничная энергия, однако при открытии двери, с четырех углов отделения зажигаются тусклые оранжевые лампочки. Одна стена багажного отделения занята стеллажом с разношерстными запчастями, запасками и прочими заменителями, вторая стена держит на себе шесть мощных скафандров, высокотехнологичных, от весьма популярной компании "ДжиЭль", третья стена, одновременно вгоняет в ужас, и с невероятной скоростью увеличивает обмен веществ, как некогда подшутил Станислав, эту стену новобранцы называют стеной плача, ибо в её трёх отверстиях, торчат три толстых, мощных, нановолокнистых троса из графена, в чьих руках и будет моя жизнь когда я выйду за пределы корабля. Работают эти тросы незатейливым образом, по принципу пылесосов середины двухтысячных, ты его тянешь, он тянется, остановишься, он вперед больше не пойдет, но и назад не двинется, чтобы вернуться, нужно вроде на себя с усилием дёрнуть, короче, за что купил за то и продаю, я сейчас рассказываю все это с беглых слов Станислава. Время идёт и Нико настоял, чтобы я скорее снарядился. Скафандр был действительно тяжёл, по фасону, он разительно отличался от комбеза, который был сейчас надет на мне, состав скафандра был более продвинутый, и вроде как "умный". Что радовало, скафандр находился на эком кронштейне, который как бы поддерживал его, в тот момент пока я в него залезаю, потому что он действительно неподъемен для взрослого человека, требовалась техническая сила. Я занырнул в голубую ёмкость с конечностями, и теперь мне необходимо лишь дёрнуть тумблер, чтобы кронштейн отпустил свою тяжкую ношу, переложив ее на меня, но одному корячиться в этом легком деле не пришлось, в помещение вошел Ник.

– Ну вот, молодец, тебе идёт, давай помогу. С прежней Отцовской улыбкой пробасил Нико, и дернул тумблер на стене.

Я раскачиваясь остановился на ногах, представил себя внутри большой мягкой игрушки, каркас которой был изобретен из металла.

– Впечатляет! Протяжно хвалился я, глядя на пальцы "сосиски".

– О-о, не то слово, однако больше адреналина ощущаешь вне корабля. Похлопав меня по плечу, заключил Нико.

– Звучит многообещающе. Подтвердил я, покрутившись кругом.

Нико подал мне большой шлем, и помог надеть на голову, вид совершенно изменился, Нико нажал на какую то кнопку и я почувствовал, как на шее защелкнулись какие то клипсы, дыхание затруднилось, я ощутил легкий тремор и страх. За спиной послышался незамысловатый скрип, ни то клапана, ни то какой то пробки, это Нико что-то открыл, оказалось, что баллон с кислородом, дышать стало заметно легче. К моему удивлению, Нико все это время говорил, я заметил это по его губам, но поняв мое замешательство, Нико поднял мою руку, на запястье зиждилась своя панель управления, выбрав в ней какие-то параметры, слух мой вдруг обострился, словно я и не одет в скафандр.

– …микрофоны, они для этого тут и есть, я совсем запамятовал, но ты запоминай, вдруг нас не станет, и ты не сможешь сообразить, что делать дальше, так что не забывай внимательно слушать советы старших, они пригодятся. Уже в самом серьезном и настоятельном тоне твердил мне Нико.

– Какие еще есть рекомендации? Поинтересовался я, и удивился тому, что меня слышно также хорошо, как и слышу Я.

– Бывает всякое Аристарх, да ещё, сильно не крутись, не ворочайся, трос может застрять, или прикусить где либо, потому внимательней, а ещё, не нервничай, от нервов проблемы становятся шире. Увещевал меня Он, оглядывая и похлопывая по суставам локтей, колен и плеч.

Я понятливо кивнул головой, ещё раз осмотрелся и остановил взгляд на широком квадратном люке в низу стены под тросами.

– Начинаем? Спросил уныло Я.

Нико посмотрел в зал.

– Начинаем! Ответил Он, решительно кивнув.

Не успел я сделать шага, как Нико умелыми руками выдернул из стены толстый трос с характерным свистом, и его штуцер буквально забил в отверстие находящееся в области моего брюха в скафандре. Пробно дернул взад вперед, и кивнув головой за говорил.

– Работает, теперь твоя первоцель это вылезти через этот пролаз, преодолеть небольшой шлюз, и выйти в открытый космос примерно на двадцать метров, дрон уже приближается, возможны риски и допуски в расстоянии, так что на месте импровизируй, и постарайся попасть с первого раза, ведь второй шанс появится только через часа два – полтора. В заключение высказался Нико, и спешно покинул багажный отдел

Подобная суета, часто вгоняет в ужас, в стресс и в панику, я лишь успел обернуться к двери, она также ловко, как сбежал Нико, закрылась. Пульс в моей голове стал биться настойчивей, тщась как можно скорее покинуть черепную коробку и металлический скафандр. После того как Нико ушел, силовое поле над выходным люком деактивировалось, я вдохнул больше воздуха в себя, около того же люка, зиждилась крупная кнопка на уровне колен, выдумана эта система была для практичности использования. Я неспешным жестом ножного сустава кликнул по красной пузатой кнопке, квадратная дверка, самым медленным движением на земле, вернее в космосе, стала отворяться. Я дождался полного завершения, и собравшись духом, ногами вперёд, полез в колыбель всего сущего. Шлюз был не так длин, примерно три с половиной метра, я движениями рук карабкался до выхода, который так же был прикрыт вентильной дверкой, активируемой кнопкой. Проделав ту же операцию что и с её внутренней сестрой, дверь открылась, и о какое чудо я лицезрел, абсолютная темнота, это как на огромный прожектор натянуть непроницаемую черную ткань, и проделать в ней множество хаотичных отверстий, разных и сходных по размеру, на такой же манер ткань галактики была усыпана звездами и планетами, это было гипнотизирующим зрелищем. Когда Я целиком вышел в невесомую свободу космоса, я осмотрелся, виды были неописуемыми, периферийное зрение, которое на земле так чувствительно, теперь ловило иные пейзажи, и ощущало себя совершенно по-новому. По надежней ухватившись двумя руками за трос, как за червя, который низвергнулся из моего брюха, на манер "чужого" из популярного кинофильма, я покрутился на месте, совершил несколько озорных пируэтов и прям возрадовался безграничным пространствам, "а в корабле не столь много места"– подумал в сердцах я, и вспомнил про свою первую задачу. Я стал будто уплывать от корабля под гнётом невесомости, меня медленным темпом оттаскивало куда то в сторону, на момент мне даже стало страшно, что вакуум сменится кислородом, и притяжение планет будет играть мною и моей весомостью. От мыслей меня отвлек огненно-оранжевый предмет, который летел справа от меня, метрах в пятистах и чуть ниже.

Я отдалился от космического судна метров на двадцать, дрон уже был виден невооружённым глазом, в нужной позиции Я дернул трос на себя, и он действительно прекратил свой легкий ход, теперь я повис в полной бездне, выжидающе обнажив широкие объятия для дрона. В ушах прозвучал, чей то голос.

– Арис, как полет? Прорычал Станислав во встроенную рацию.

Я сглотнул.

– Превосходно, я всё представлял себе по-иному Станислав, я поражен, до последнего момента эта тусовка казалась мне квинтэссенцией скуки, но теперь, я поменял своё мнение. Сбивчиво пролепетал Я, обратив взгляд на отдаленный корабль Беркут.

За параллелью рации раздался смех всего коллектива, на заднем плане, что то прорычал Нико.

– Так Арис, давай ка не впадай в эйфорию, а приготовься, дрон прямо по курсу. Сентенциозно скомандовал Он.

Я приготовился, размял пальцы, с каждым приближением аппарат становился все больше. Уже на одном метре от вытянутой руки, я познал его истинные габариты, он был не столь велик, и чтобы не утомлять читателя, скажу, что он с легкостью был бы способен поместиться в коридор размером три на три. Поймать его было не трудно, я сместил его двумя руками со своей орбиты, и прижал к груди, повисло молчание, я словно и дышать перестал, это как держать над пропастью, что то чрезвычайно драгоценное, до такой степени, что ты чувствуешь не только тремор в руках, не только парасомнию в затылке, но даже создаётся впечатление, что у тебя чешутся зубы и дёсны.

– Аристарх… Прозвучал, чей то голос в моих ушах.

– Э-кхм… я держу его. С трудом произнес Я.

– Та-ак, а теперь не паникуй и возвращайся. Ободрительно заговорил Нико.

– Вас понял. На автоматизме ответил Я.

Дрон не был тяжелым каким казался на первый взгляд, когда я перевел дыхание, я осмелел и стал лишь контролировать его парение одной рукой, ведь мы с ним в одной и общей невесомости. Теперь требовалось лишь вернуться внутрь, всё исполнялось по инструкции, согласно советам моего мудрого коллектива, Я вновь, рывком дернул трос на себя, и он с умеренной силой, стал тащить меня к себе, как якорь волочет судно в ветреную погоду. Всё вроде шло хорошо, в общей сложности я тут находился минут тридцать, и теперь был на пути обратном. Метрах в пятнадцати от корабля, я почувствовал странность, будто влажность, сырость, затем ощущение капель медленно поднимающихся от ног, до шеи, я напряженно остановился и заострил свои чувства исключительно на теле, оказалось, что это не просто ощущение… это действительность, я в панике возобновил течение троса, и запустил микрофон.

– Команда… у меня проблемы! Тревожно пролепетал Я.

– Арис, что случилось? Раздался в моих ушах голос Нико.

– Вода… по моему скафандру поднимается вода. Боязливо произнес Я.

В судне нависла тишина, все замолчали. Я тем временем продолжал вестись нескончаемо долгим темпом, у троса был ужасно медленный тайминг, а влага всё продолжала прибывать, мой лоб бы сейчас взмок от страха, но взмок он от уровня поднятой воды, нетрудно догадаться о принципе действия, ведь я в вакууме, было бы славно, если бы вся вода спала в пятки, но, увы и ах, она лишь мелкими каплями достигала моего шлема и уже коснулась бровей. Наконец тишина нарушилась очередным голосом.

– Арис, мы только что связывались с землей, это очевидно система водообеспечения, ты спусти клапан, от жажды не умрешь, а вот от удушья не исключено, так что действуй, на правом виске есть барашек, крутани его против часовой стрелки, затем вытащи патрубок и дождись полного источения сосудов, похлопай по поясницам, там находятся резервуары с водой. Уверенно заговорил в моих ушах связист Марк.

Я скептично прислушался, ни то Марк держал микрофон далеко ото рта, ни то от ужаса в моих ушных раковинах поселилась улитка. Однако поняв условие Марка, Я нащупал закупорку, отвернул её, при её открытии, внутренний процент воздуха, попал в каналы водообеспечения, и из шланга низвергнулась жидкость, таким длинным-предлинным пузырьком. Радость бы нахлынула на меня волнами… если бы спуск водообеспечения решил проблему… но вода достигала переносицы, до корабля оставалось примерно пять метров.

– Кхм… Марк, это не помогло! Прорычал сдержанно Я.

Команда так и не ответила, "очевидно, снова связываются с земными диспетчерами”– успокоительно твердил Я себе.

В глазах возникла словно увеличительная линза, я был точно аквариумная рыбка, тщетно созерцающая бытность. Время ужасно тянулось, команда молчала, глаза бегали из стороны в сторону… я брал свои слова обратно… “в бездну этот космос”, "как же без меня мои родители будут жить"– с ужасом думал Я, тишина в ушах снова нарушилась.

– Аристарх… ты главное не паникуй, тебе много ещё осталось до корабля? Трепетным голосом вопрошал теперь Станислав.

– Метра три. С трудом сплюнул Я.

– Арис… немедленно бросай чёртов дрон, и греби по тросу обратно в корабль, это приказ! Прорычал в моих ушах Нико.

Счет времени, и в общем расстояния, я подрастерял, я с трудом выворачивал губы чтобы дышать более комфортно, три, два… полтора… метры тянулись крайне долго, но дрон оставался в ослабевшей кисти. Коснувшись наружной кнопки открывающей главный проход, я почувствовал, как уровень воды поднялся до верхней губы, это была последняя капля, я вздохнул настолько, сколько мне позволили легкие. Наружная дверь шлюза приоткрылась, вперёд себя я просунул самописец, "и зачем я тебя не бросил там"– спросил его, мысленно я, толкая дрон вперед. Влез он как я и предполагал идеально, глазомер работал ровно. Я уже не дышал секунд как двадцать, проплыв весь шлюз, я нажал на очередную кнопку, вход в само судно. Даже десять секунд тянулись бесконечно, дверь отворилась, я небрежно протолкнул агрегат, ввиду того что я открыл входной люк, в главном зале должна была прозвучать оповестительная пищалка, оставалось лишь мучиться в ожидании чертовых семи минут, чтобы люк сгенерировал силовое поле, лишь тогда возможно снимать скафандр, ибо радиация. Конечно, осознание удушья гораздо страшнее любых рентгенов и альфа лучей, я забил болт на все предосторожности, дёрнул тумблер шлема, никакого отклика, ещё раз, по всей вероятности у костюма есть привязка к определенному месту и ситуации, я разгневался нынешним технологиям, но молча, ведь шлем был заполнен водой, даже плечи намокли. Пока я анализировал положение, в багажном отделении началась санитарная обработка, чуть- чуть обрадовался, но держать воздух внутри себя становилось все сложнее, а я был слишком упрям, чтобы помереть. В край потеряв терпение, я нашел силы чтобы сорвать с брюха трос, и двинулся к кронштейну для скафандров, взяв размах, я стал колотить визором шлема по стальной конструкции, печалила невесомость, размах чисто физически глушился и не получалось нанести порядочный урон толстому стеклу. Мои старания были тщетными, последний удар головой принес визору небольшую трещину. Наступало кислородное голодание, в глазах темнело… Я упал… "прости мам"– промелькнуло в моей голове.

Комната осветилась неопределённым цветом… несколько сильных рук подняли меня за подмышки… забытье… вода во рту… щелчок… шлем, будто с немыслимой силой подлетел к потолку, перед прозревшими глазами появились силуэты рук, размывающие водяной столб… воздух… выдох… вдох… забытье.

Пробудили меня приглушённые голоса, я лежал на своей койке, в комбинезоне.

– Э-к-х-всё это чушь собачья, такие риски, кто проверку делал, контрольные пробы? … сволочи. Полушёпотом говорил Станислав.

– Утечка в системе охлаждения, уму непостижимо, вот это посвящение в астронавты называется. Изумленно шептал Виктор.

– Мда. Более громко подтвердил Нико.

Я приподнялся, испуганно глядя на собравшуюся конференцию.

– О, очнулся, да лежи ты, чуть кони не двинул, как чувствуешь себя? Обратив на меня внимание, высказался Нико.

– Кхм, дышать больно, а так в норме всё. Манкировал я откашливаясь.

– Ты кашляй больше, прочисти легкие, ты слышал о чем мы говорили? Отвечал теперь Станислав.

– Ну, вроде, так это система охлаждения такую дилемму выдала? Утвердительно спросил я, надувая губы.

– Да, она самая, ты это Арис, прости что так вышло, ни кто не думал… Начал извинительную тираду Нико, от лица всей группы.

Я остановил его взмахом руки.

– Нико прекрати, не стоит, я же сюда не отлеживаться приехал… бывает, жив, и это самое главное. Приподнимаясь, урезонивал его Я.

– Ладно команда, по местам. Устыдившись своей сентиментальности, резко, сменил свой тон Нико.

Дальнейшая жизнь нашего судна, текла своим чередом, команда работала, как прежде проводила исследования, а я лишь выполнял мелкие поручения, ибо по словам Нико, я теперь имею право особо не утруждать себя работой, и мне сполна хватило дебютного выхода в открытый космос. Если посчитать в общем, то на корабле мы уже находились около двадцати с лишним дней, в течение оных, ничего не происходило примечательного, в отличие от первой недели моего поступления в ряды астронавтов. Взамен на удушение, в период этого же самого месяца с копейками, Я знакомился с оборудованием, кстати о воде, в нашем корабле удивительная система циркуляции жидкости, в общем, наши мочевые испражнения, проходят через сотни разносоставных, серебряных фильтров, выдавая на выходе чистую воду, вообще как выразился Нико, отчасти даже с пренебрежением, коллектив все же гнушается использовать эту систему, ибо выглядит и функционирует она не эстетично, коллектив все же отдает предпочтение воде с земли, или на край конденсированной воде из воздуха. Как оказалось, ввиду многих причин, тот самый самописец, из-за которого я рисковал своей шкурой, до сих пор никто не расшифровывал, он продолжает самозабвенно лежать в багажном отделении.