Помоги проекту - поделись книгой:
Четвертое. 50 армии (217, 258, 260, 278, 279, 290, 299, 173, 154 сд, 108 тд, 31 кд и соединения бывшей 26 армии), прикрываясь арьергардами, к исходу 30.10.41 отойти на рубеж Павшино, Слобода, Крапивна, Плавск, Ново-Покровское, Новосиль, Верховье.
Задачи: а) организовать жесткую оборону на направлении Серпухов, Тула двумя сд, Плавск, Тула – тремя усиленными сд, и, кроме этого, непосредственно Тула иметь не менее одной сд.
б) Выделить и сосредоточить одну сд во фронтовой резерв Ефремово.
Главными силами начать отход в ночь с 25 на 26.10.41 г. Промежуточный рубеж Хайнино, Одоево, Арсеньево, Чернь, Ворошилово отойти к исходу 27.10.41.
Штарм иметь Тула, ЗКП – Узловая».[24]
Таким образом, в соответствии с приказом штаба фронта соединения 50-й армии по непроходимым октябрьским дорогам начали отход на новые рубежи обороны, ведя тяжелые арьергардные бои с наступающим противником.
194-я стрелковая дивизия получила приказ оборонять район Павшино – Поречье – ст. Бредихино, прикрывая Павшинское и Одоевское направления.
217-я стрелковая дивизия из района Одоева выводилась на рубеж обороны Малино – Слобода по берегу р. Упа.
31-я кавалерийская дивизия, которая прикрывала правый фланг армии на лихвинском направлении, должна была к исходу 30 октября 1941 г. сосредоточиться в районе Ясной Поляны.
173-я стрелковая дивизия выходила на рубеж р. Плава и занимала оборону на участке Ярцево – Крапивна – Малый.
58-й запасной стрелковый полк получил приказ совместно с подрывными частями ВОСО уничтожить искусственные сооружения на железной дороге Белев – Горбачево и на тракте Белев, Манаево, Арсеньево. После этого он должен был сосредоточиться в районе станции Горбачево.
258-я стрелковая дивизия форсированным маршем выходила в район Семеновский хутор – Сумароково – Лунино.
154-я стрелковая дивизия должна была занять Теплое и подготовить одноименную станцию к круговой обороне.
299-й стрелковой дивизии поручалось подготовить к круговой обороне железнодорожный узел Волово.
Группировка в составе 6-й гвардейской стрелковой дивизии, 41-й кавалерийской дивизии, 11-й танковой бригады, 9-го гвардейского минометного полка и одного дивизиона 447-го корпусного артиллерийского полка, сдерживая наступающие силы противника, сосредотачивалась для обороны на р. Плаве на участке Юрьево – Камынино.
Расчет зенитного орудия на защите г. Тулы осенью 1941 г.
260-я стрелковая дивизия занимала позиции на р. Плава от Урусово до Мещерино.
Сосредоточившись на указанных выше рубежах, соединения 50-й армии должны были занять прочную оборону и остановить продвижение противника. И это вполне могло получиться, учитывая слабость и рассредоточенность 2-й танковой армии на значительной территории, если бы не одно «но»! Немецкие войска не только владели инициативой, но и превосходили Красную Армию в подвижности, что позволяло им сполна реализовывать это преимущество.
Заняв 24 октября 1941 г. Чернь, группа Эбербаха продолжила наступление, имея все шансы опередить отступающие советские войска. Осью наступления немецкой боевой группы стало шоссе Орел – Тула, вдоль которого и разворачиваются боевые действия в последние дни октября.
Стоит отметить, что советское командование прекрасно понимало значение этого шоссе и предпринимало все необходимые меры для прикрытия данного направления. Командующий Брянским фронтом генерал-майор Г. Ф. Захаров требовал создать на направлении Плавск – Щекино жесткую оборону:
«…на участке Плавск, Щекино будут находиться в затылок друг другу девять полков. Подчеркиваю, в затылок друг другу. Война по направлениям, в этом наш успех… Построить девять полков с артиллерией в затылок друг другу по шоссе, занимая не более одного километра по фронту».[25]
Выполнить этот приказ в условиях отступления, да еще под постоянными ударами противника было, мягко выражаясь, проблематично. Поэтому принимается решение задержать противника на промежуточном рубеже в районе Плавска сводным отрядом. Основой для сводного отряда стали части единственного подвижного соединения армии – 108-й танковой дивизии, которая понесла значительные потери при прорыве из «Брянского котла».
Стоит сказать несколько слов о самой дивизии. Она начала формироваться в июле 1941 г., когда была предпринята первая в годы войны реорганизация советских автобронетанковых войск. Еще 8 июля 1941 г. Генеральный штаб на основе опыта боевого применения механизированных корпусов в первые дни войны принял решение об их расформировании и переводе имевшихся танковых дивизий на новую организационную структуру.
В соответствии с новыми штатами № 010/44 танковая дивизия должна была иметь 215 танков (20 КВ, 42 Т-34, 143 легких, 10 малых). Кроме того, соединению полагалось 22 средних и 17 легких бронеавтомобилей, 25 легковых автомобилей, 5 штабных автобусов, грузовых автомобилей: 231 ГАЗ-АА, 14 ГАЗ-ААА, 365 ЗИС-5, 76 автоцистерн ЗИС, 8 водомаслозаправщиков ЗИС-6, 25 мастерских тип «А», 11 мастерских тип «Б», 1 кран «Январец», тракторов: «Ворошиловец – 7, «Сталинец-2» – 11, СТЗ-5-34, «Комсомолец» – 20, 114 мотоциклов с коляской и 30 мотоциклов без коляски.
108-я танковая дивизия формировалась на базе 119-го танкового полка и других подразделений 59-й танковой дивизии, прибывшей с Дальнего Востока в район подмосковной Кубинки. По плану дивизия должна была состоять из 216-го и 217-го танковых, 108-го мотострелкового, 108-го артиллерийского полков, 108-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, 108-го разведывательного, 108-го автотранспортного батальонов, 108-й ремонтно-восстановительной роты и 108-й отдельной роты управления. В качестве мотострелкового полка в дивизию 20 июля 1941 г. был передан корпусной мотоциклетный полк расформированного 26-го механизированного корпуса. На основе прибывшего из 102-й танковой дивизии артиллерийского дивизиона 76-мм орудий, развертывался артиллерийский полк. Командиром дивизии был назначен полковник С. А. Иванов, начальником штаба – подполковник Н. И. Лашенчук, а комиссаром – бригадный комиссар П. Г. Гришин.
Из-за того, что подразделения, на базе которых формировалась дивизия, прибывали разрозненно, а необходимое пополнение и техника запаздывали, она отправилась на фронт далеко не в оптимальном варианте.
Расчёт зенитного пулемёта на защите г. Тулы.
Дивизия вошла в состав группы Брянского фронта генерала А. Н. Ермакова и активно участвовала в боях в августе-сентябре 1941 г. и к началу операции «Тайфун» была выведена в резерв фронта. В октябрьских боях соединения дивизии использовались для нанесения контрударов по прорвавшимся немецким частям, в которых они понесли значительные потери. После выхода из окружения 108-я танковая дивизия по железной дороге перебрасывалась в район Тулы, где поступила в резерв 50-й армии. Относительно численности личного состава и техники в ней в конце октября 1941 г. в источниках и литературе имеются разные данные. Так, в работе И. П. Исаева приводится следующая информация:
«К этому времени (26 октября) в город прибыла 108-я танковая дивизия. Она имела 3 танка Т-26, 7 бронемашин и несколько сотен танкистов без танков».[26]
Секретарь райкома партии А. Н. Малыгин в своих воспоминаниях отмечал:
«В резерве оставалась 108-я танковая дивизия, которая размещалась в районе Тулы. Эта дивизия была укомплектована всего лишь на 40 %. В ее состав входил один мотострелковый, два танковых полка и артиллерийский дивизион. В распоряжении танковых полков имелось около 20 боевых машин, преимущественно лёгких и старой конструкции».[27]
Как мы видим, дивизия располагала весьма ограниченными силами и, как показали дальнейшие события, не смогла стать существенной преградой на пути передовых частей 2-й танковой армии Вермахта.
26 октября создается Плавский боевой участок, с задачей прикрыть шоссе Плавск – Тула и задержать продвижение подвижных частей немцев. Кроме того, в районе Косой Горы сосредотачивалась 31-я кавалерийская дивизия, а между Плавском и Косой Горой разворачивалась 290-я стрелковая дивизия.
Заметим, что в источниках и литературе встречаются разночтения относительно состава сил и средств Плавского боевого участка. Б. М. Шапошников указывал, что оборону Плавска держал 108-й мотострелковый полк и 11-й мотострелковый батальон 11-й танковой бригады.
В издании «Сражение за Тулу. Операции Брянского и Западного фронтов 24 октября – 16 декабря 1941 г.» приводится информация, что 26 октября в район Плавска был направлен 108-й мотострелковый полк (2 батальона и 4 противотанковых орудия) и две батареи 108-го артиллерийского полка.
Согласно журналу боевых действий 108-й танковой дивизии и Схеме-докладу «О военных действиях 108-й отдельной танковой дивизии» 108-й мотострелковый полк (два батальона и 4 орудия ПТО) в районе Плавска действовал совместно с дивизионным артиллерийским полком (две батареи). Нехватку противотанковых средств компенсировали оружием ближнего боя. Каждый боец мотострелкового полка получил по две гранаты РГД и по 2–3 бутылки с зажигательной смесью.
В Журнале боевых действий Брянского фронта под 27 октября 1941 г. есть запись, что в районе Плавска действуют мотополк 108-й танковой дивизии, батальон 11-й танковой бригады при поддержке 16 орудий и 6 танков.
В оперативной сводке № 36 штаба 50-й армии к 8:00 от 28 октября 1941 г. указывается, что Плавск обороняли 108-й мотострелковый полк, 108-й артиллерийский полк и 11-й мотострелковый батальон с 7 танками Т-26.
Документы 108-й танковой дивизии, в частности Оперативная сводка № 92 штаба дивизии к 17:00 от 25 октября 1941 г., отмечали наличие в составе Плавского боевого участка двух батарей зенитного артиллерийского дивизиона. На наш взгляд данная информация выглядит крайне сомнительной. Во время прорыва обороны под Плавском немцы активно применяли авиацию и о применении зенитной артиллерии в документах не упоминается.
В Центральном архиве Министерства обороны РФ хранится интересный документ, который приводит диспозицию, а также состав сил и средств Плавского боевого участка на вечер 26 октября 1941 г. Он представляет собой исписанный карандашом с двух сторон лист бумаги. Возможно это одно из немногих, если не единственное дошедшее до нас донесение командира Плавского боевого участка. Итак, согласно этому донесению, два батальона 108-го полка занимали позиции на высотах севернее Плавска, имея на вооружении 4 76-мм орудия, 2 120-мм миномета 2 45-мм противотанковые пушки. 11-й мотострелковый батальон с 5 57-мм пушками находился в движении и должен был прибыть не позднее утра 27 октября. 108-й артиллерийский полк прибыл к Плавску имея 5 76-мм орудий и 3 гаубицы с 50 снарядами на ствол, а его подвижность была ограничена отсутствием горючего для тракторов. Танков 11-й танковой бригады не было, их положение было неизвестно. Таким образом, основу обороны Плавского боевого участка действительно составляли части 108-й танковой дивизии весьма ограниченного состава. Упоминавшийся в документах 11-й мотострелковый батальон еще 19 октября был изъят из состава 11-й танковой бригады и с ротой танков Т-26 направлен на усиление обороны Тулы. Судя по всему командование 50-й армии действительно планировало направить на оборону Плавска и этот резерв, но в быстроменяющейся обстановке от этой идеи отказались. Кстати, использование мотострелковых батальонов танковых бригад в качестве «последнего резерва» характерная особенность Тульской оборонительной операции.
Противник к исходу дня 27 октября сбил боевое охранение на подступах к Плавску и занял город, который практически не оборонялся. В ночь на 28 октября против советских войск было сосредоточено до 60 танков и моторизованный пехотный полк. На следующий день 28 октября в 8:30 последовала первая атака на позиции 108-го мотострелкового полка, которая была отражена ружейно-пулеметным огнем советских пехотинцев. Немецкое командование запросило поддержку авиации, и по переднему краю обороны и КП командира полка был нанесен бомбовый удар, в котором участвовали 15–16 бомбардировщиков.
Защитники г. Тулы в Рогожинском поселке.
Налет авиации проводился последовательными волнами и продолжался до 10:30. Через полчаса, в 11:00 последовала вторая атака, в этот раз пехота противника действовала при поддержке 60 танков. Мотострелки не дрогнули: в танки полетели бутылки с зажигательной смесью, а пехотинцы уничтожались метким огнем. Исключительно смелые действия бойцов и командиров вынудили немецкие танки при повторной атаке, пользуясь отсутствием у красноармейцев орудий ПТО, останавливаться в 50–60 метрах от окопов и поддерживать свою пехоту огнем с места, но и эта тактика не принесла им успеха. После упорного боя, часто переходящего в рукопашный, атака была отбита и немецкие войска отошли на исходные позиции. К исходу дня, отказавшись от лобовых атак, немцы проселочными дорогами обошли позиции 108-го моторизованного полка. Войска Плавского боевого участка попали в окружение. Части героически сражались, но лишь частично прорвались из окружения и сумели отступить в район Тулы, остальные же или погибли в бою, или не организованно вышли в восточном направлении.
Советское командование следующим образом оценило боевые действия боевого участка:
«Таким образом, отсутствие достаточного количества сил и средств для обороны в районе Плавска не дали возможности создать жесткую оборону и задержать противника на подступах к Туле».[28]
Но были отмечены и положительные результаты:
«Дал (имеется в виду 108-й мотострелковый полк. –
И как же воспользовался этим временем Тульский городской комитет обороны? Насколько Тула была готова к обороне? Попытаемся ответить на эти вопросы.
Еще 24 октября 1941 г. в Тулу прибыл штаб 50-й армии. Временно исполняющий обязанности командарма генерал-майор А. В. Куркин (назначенный командующим армией генерал-майор A. Н. Ермаков до 25 октября был занят управлением оперативной группой Брянского фронта, поэтому первые документы по обороне Тулы были подписаны А. В. Куркиным), который принял самое деятельное участие в подготовке города к обороне.
В тот же день в здании Механического института состоялось заседание армейского Военного совета, в работе которого приняли участие B. Г. Жаворонков и Н. И. Чмутов.
Решения, принятые на заседании, легли в основу постановления Тульского городского комитета обороны «О введении осадного положения в г. Туле» от 25 октября 1941 г.
«Тульский городской комитет обороны постановляет:
1. Ввести с 26 октября 1941 г. в г. Туле и прилегающих к нему районах осадное положение.
2. Организовать в г. Туле по улицам, в проездах строительство баррикад, противотанковых препятствий (рвов, надолб), по окраинам г. Тулы – окопов, блиндажей и приспособление зданий для борьбы с врагом.
3. Мобилизовать на строительство баррикад, противотанковых рвов и других оборонительных сооружений все население г. Тулы в возрасте от 17 до 50 лет.
4. Обязать начальника гарнизона и коменданта города установить уличное движение граждан и транспорта с 5 часов утра до 22 часов.
5. Охрану революционного порядка в городе и пригородах возложить на члена комитета обороны коменданта города т. Мельникова.
6. Всех нарушителей революционного порядка привлекать к строжайшей ответственности и предавать суду военного трибунала. Провокаторов, шпионов, злостных распространителей слухов и других агентов врага расстреливать на месте.
7. Обязать начальника гарнизона полковника Иванова и коменданта города т. Мельникова издать приказ на основании настоящего постановления и вывесить его на видных местах в г. Туле».[30]
Примечателен второй пункт документа, который свидетельствует о том, что командование 50-й армии и городское руководство, всерьез рассматривало возможность штурма города немецкими войсками и ведение уличных боев.
В окончательном варианте план оборонительных сооружений Тулы был утвержден на заседании Областного комитета ВКП(б) 25 октября 1941 г. В соответствии с ним предполагалось создать на ближних подступах к Туле и в самом городе три оборонительных рубежа.
Первый рубеж должен был пройти в двух километрах от южной окраины Тулы и состоять из обычных полевых фортификационных сооружений и системы инженерных заграждений: минных полей, противотанковых рвов и проволочных препятствий.
Второй и третий рубежи предполагалось соорудить в южной части города. Второй рубеж намечался по улицам Льва Толстого и Технической, а третий – от железнодорожного моста до Хомутовской улицы, упираясь флангами в р. Упу. Эти рубежи представляли собой систему баррикад из дерева, шлакобетонных камней, металлического лома и других материалов, чередуясь с противотанковыми заграждениями. Баррикады имели амбразуры для стрельбы из пулеметов и винтовок. При устройстве баррикад поперек улиц сооружались каменные или деревянные стены, к которым подсыпалась земля или песок, эти земляные насыпи имели толщину до 3-х метров и высоту до 2-х метров. Окна нижних этажей каменных угловых зданий закладывались кирпичами на цементе, в них устраивались бойницы. Баррикады прикрывались надолбами из двутавровых балок и рельсов, которые были зарыты на глубину до двух метров под углом 60–80 градусов. В проходах и проездах баррикад были установлены «ежи» из рельсов. Дополнительно были заготовлены мешки с песком.
Горшков А. П. – командир Тульского рабочего полка.
Вокруг города, перед передним краем обороны, был сооружен противотанковый ров длинной около 6 километров, шириной 4 метра и глубиной 2,5 метра. Кроме того был создан второй пояс, который состоял из двойных противотанковых рвов в конце каждой из улиц. Стоит отметить, что ко времени выхода немецких войск к Туле строительства рва было закончено не на всех участках: в частности его, так и не завершили в районе Рогожинского поселка, где и развернулись основные бои за город.
Крупнейшие предприятия города (заводы № 38, 66, 176, 187, 314, городской телеграф, электрические подстанции, водопровод), городские и железнодорожные мосты были подготовлены к взрыву. В лесах недалеко от города местами были устроены завалы, часть из которых заминировали.
На строительство укреплений, по приказу начальника гарнизона Тулы полковника С. А. Иванова были мобилизованы жители города. В основном это были женщины и подростки.
По докладам секретарей районов на строительство оборонительных сооружений ежедневно выходило от 300 до 400 человек, а иногда и больше. Так, на оборонительном участке Центрального района г. Тулы на южной окраине города (от Орловского до Воронежского шоссе) ежедневно работало около 5 тысяч человек, а на оборонительном участке Пролетарского района (от р. Тулицы до Епифанского шоссе) было задействовано до 2 тысяч человек.
Атмосферу, в которой проводились эти работы, хорошо передает майор В. В. Потетюрин, командир 2-го батальона 156-го полка НКВД, в своем «Дневнике комбата»:
«Враг подходил к Ясной Поляне. Необходимо огромное напряжение сил и воли нашей и соседей, чтобы отрыть ходы сообщения. Мозг сверлит мысль – справимся, успеем ли?
Рассветает. Рекогносцировка закончена, командиры и политработники, коммунисты разъясняют всем бойцам задачу. Взводы разводим по участку. Закипела работа. Одни роют окопы, другие носят бревна, доски и другие материалы с ближайшей стройки. Впереди за деревней Волохово боевое охранение. Разведка ушла в направлении Косой Горы и Ясной Поляны. Не хватает больших лопат. Это тормозит проведение земляных работ. Связисты организовали сбор лопат в деревнях среди местного населения. Их инициатива оказалась чрезвычайно полезной. На участке неоднократно встречаю командира и комиссара полка. В их взгляде читаю тот же вопрос, который мучает и меня: «Успеем ли?» Надо успеть! Работа не прекращалась и ночью, лишь иногда прерывалась на короткое время по сигналу «Воздушная тревога», когда фашистские стервятники появляются над нами».[31]
А вот в каких условиях трудились на постройке оборонительных рубежей простые жители города:
«Днем и ночью, в холод и дождь, под бомбежкой вражеской авиации без устали трудились рабочие и служащие предприятий и учреждений, педагоги, научные работники, артисты, студенты и учащиеся, домашние хозяйки и пенсионеры. Нередко работали целыми семьями. Три четверти строителей составляли женщины. Далеко не все участники строительства имели опыт земляных работ, не хватало инструментов, грязь прилипала к ногам, к колесам тачек, на которых возили землю, неимоверно утяжеляла лопаты, но люди не падали духом. Работа требовала большого физического напряжения, однако многие туляки выполняли по две-три нормы».[32]
Как мы видим, советское командование планировало прикрыть Тулу внушительной системой укреплений, но времени на ее строительство война отвела катастрофически мало. К производству оборонительных работ было приказано приступить лишь с 7:00 27 октября, а как мы теперь знаем передовые отряды армии Гудериана вышли к городу и предприняли первую попытку прорыва уже 29 октября. Солдатам и жителям города было отведено всего лишь два относительно спокойных дня для производства необходимых работ. Но даже в столь короткое время было сделано немало. Особенно отличились здесь подразделения войск НКВД. Участок обороны 156-го полка оказался наиболее подготовленным в инженерном отношении.
В свою очередь наименее подготовленными оказались позиции Тульского рабочего полка. Командир полка А. П. Горшков после войны вспоминал:
«Ко мне подошел прораб, отвечающий за наш участок обороны. Он показал часть отрытых окопов, блиндажи (всего 3–4 – больше не успели), несколько землянок. Подход к противотанковому рву, который опускался в низину в топкое место. Здесь ничего не могли сделать, вода – Танк пройдет? Думаю, пройдет – отвечал мой сопровождающий: – Тут не глубоко».[33]
А вот как оценивал оборонительные позиции Рабочего полка первый секретарь Центрального райкома ВКП(б) г. Тулы А. Н. Малыгин:
«В зоне обороны полка инженерные работы не были завершены, в частности, не удалось закончить сооружение противотанкового рва на южной окраине Рогожинского посёлка, довести все окопы до нужной глубины. Кроме того, не было мин для создания заградительных полей в промежутках между рвами и эскарпами, а многие окопы, блиндажи, землянки после обильных дождей оказались залитыми водой».[34]
Боец Рабочего полка А. Алексеев в своих воспоминаниях следующим образом описал свой быт на позициях:
«Попытка устроиться в окопе оказалась неудачной: на дне была вода, примерно на штык. Расположился, где посуше. Одну полу дождевика расстелил, второй накрылся, улегся за кочкой недалеко от окопа».[35]
Так что нет ничего удивительного, что именно через позиции Рабочего полка 30 октября 1941 г. немецкие танки прорвались в город.
Серьезной головной болью для советского командования была слабость противотанковой обороны. Согласно архивным документам к 28 октября 1941 г. южные окраины Тулы, куда пришелся основной удар противника, прикрывали:
«200-й дивизион – 2 орудия (1–45-мм, 1–76-мм), 168-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион – 4 орудия 85-мм, приспособлены для стрельбы по танкам, 702-й полк ПТО – 3 орудия 85-мм и 2 орудия 37-мм, 732-й зенитно-артиллерийский полк – 4 орудия 85-мм, приспособленных для стрельбы по танкам. Итого – 15 орудий».[36]
Этих сил было недостаточно для надежного противотанкового прикрытия города. Поэтому советское командование принимает решение использовать для борьбы с танками зенитную артиллерию, в частности мощные 85-мм зенитные пушки обр. 1939 г., которыми был оснащен 732-й зенитный артиллерийский полк.
На Сталиногорском направлении противотанковую оборону занимали 5-я и 18-я батареи, Одоевское направление прикрывали 4-я батарея и 670-я отдельная зенитная пулеметная рота, Калужское – 1-я батарея, взвод 16-й батареи малокалиберной зенитной артиллерии и 723-й отдельный зенитный пулеметный взвод.
На Орловском шоссе, где ожидался главный удар противника, противотанковую оборону глубоко эшелонировали. Здесь выставили орудия 3-й, 6-й и 10-й батарей, а в районе деревни Ново-Басово – 661-ю отдельную зенитную пулеметную роту.
В связи с перегруппировкой боевых порядков командир полка майор М. Т. Бондаренко потребовал произвести дополнительное инженерное оборудование и маскировку огневых позиций. Они должны были быть надежно прикрыты пулеметным огнем от пехоты противника и иметь достаточный запас бронебойных снарядов и транспорт для обеспечения маневра. Всего на противотанковую оборону было выставлено более тридцати орудий полка.
Кстати, советское командование поступало точно также как и немецкое, которое столкнувшись с советскими танками Т-34 и КВ стало применять для их уничтожения орудия аналогичного класса – 88-мм зенитки. Разница лишь в том, что противотанковой артиллерии у немцев было предостаточно, но эффективность ее была низкой, а советские войска наоборот – не имели необходимого количества орудий ПТО.
Поделиться книгой: