Оборона Тулы. 1941 год

3. Воспретить всякое движение транспортов и отдельных лиц с 22 до 5, кроме транспортов и лиц, имеющих специальные пропуска.

4. Выставлять заставы и установить строжайший контроль за проходящими в город и из города машинами, а все машины, не имеющие документов, задерживать и передавать военному командованию».[13]

К концу октября 1941 г. Тульский гарнизон располагал штабом 69-й бригады войск НКВД, которая состояла из 180-го (дислоцировался в Сталиногорске), 156-го стрелковых полков, 34-го мотострелкового полка и 115-го железнодорожного полка. Помимо войск НКВД в гарнизон вошли Тульский рабочий полк, 732-й зенитный артиллерийский полк, 51-й местный отдельный стрелковый батальон (120 человек) под командованием майора Загребаева и бронепоезд № 16.

Продолжалось строительство укреплений на подступах к городу.

Так, 23 октября 1941 г. ТГКО издал постановление «О строительстве укреплений вокруг города Тулы и в городе». Напомним, что еще 2 октября 1941 г. Военный совет Московского военного округа принял решение о строительстве тульского оборонительного обвода, а через две недели, 14 октября 1941 г. штаб обороны города детализировал его в своем приказе. Город был разделен на четыре оборонительных района с четко установленными сроками возведения оборонительных рубежей. Это был уже не первый приказ об инженерной подготовке обороны, единственным его отличием от предыдущих было признание необходимости возводить оборонительные сооружения в самом городе. Вот что в нем было сказано:

«1. Признать необходимым строительство оборонительных сооружений вокруг города и в самом городе.

2. Руководство оборонными работами вокруг города возложить на тов. Мельникова.

3. Мобилизовать все трудоспособное население города на строительство оборонных сооружений.

4. Организацию людей, подвозку материалов возложить на секретарей РК ВКП(б) города Тулы и председателей райсоветов». После всех необходимых согласований начались работы по подготовке города к уличным боям.

В тревожные октябрьские дни 1941 г. Тула затаилась и активно готовилась к решительной схватке с врагом.

Направления дальнейшего наступления 2-й танковой армии были определены приказом по армии № 21 от 15 октября 1941 г. Данный документ, судя по всему, был захвачен Красной Армией во время контрнаступления и часто цитируется в советских источниках. Познакомимся с некоторыми положениями этого интересного документа и мы, в варианте, напечатанном в «Журнале боевых действий Брянского фронта. 2-я Отечественная война 1941–1943 гг. Оперативный очерк»:

«2. После уничтожения все еще находящихся на участке западнее линии Рыльск – Орел – Болхов сил противника главными задачами 2-й танковой армии являются: быстрый прорыв от Мценск через Тула и через переправы на р. Ока между Рязань и Серпухов, захват важных промышленных районов с городами Сталиногорск, Тула и Кашира, а затем окружение Москвы с юго-востока с замыканием кольца на востоке.

Для этого 2-й танковой армии придается 53-й армейский корпус (112-я, 167-я и 56-я пехотные дивизии) и 43-й армейский корпус (31-я и 131-я пехотные дивизии). Прикрытие глубокого восточного фланга 2-й танковой армии в полосе Елец – Богородицк возлагается на 2-ю армию, которой для этого придаются 34-й и 35-й корпуса.

3. Прорыв через Тула к переправам на р. Ока у Кашира и Серпухов проводит усиленный 24-й танковый корпус. Задача прорыва в первой стадии наступления в день «Х» под Мценск – уничтожить стоящего перед фронтом противника путем сосредоточения всех сил под командованием Эбербаха и массированного использования всех имеющихся в распоряжении танков, в дальнейшем – беспрерывным наступлением выйти на р. Ока.

Для этого 24-му танковому корпусу придаются и, по мере освобождения после боев с окруженными силами противника, немедленно подтягиваются через Орел по непосредственному согласованию с 24-м танковым корпусом: 17-я танковая дивизия, пехотный полк «Великая Германия», штаб 792-го артиллерийского полка и корпусная артиллерия 47-го танкового корпуса, один инженерно-строительный батальон, Штаб и один дивизион 53-го химического полка, 18-й танковый полк и рота перевозки боеприпасов 18-й танковой дивизии.

Командиру 24-го танкового корпуса донести о возможности использования второго дивизионного артиллерийского полка 47-го танкового корпуса для наступления на Мценск.

Туляки на сооружении баррикад на ул. Коммунаров в г. Туле.

День «Х» (приблизительного 20.10.41) будет определен отдельным приказом. Если противник начнет отступление раньше, то надо предвидеть и более ранее наступление наших сил.

4. 47-му танковому корпусу, без приданных 24-му танковому корпусу частей, после окончания боев сосредоточиться в боевой готовности севернее и юго-западнее Карачев и в районе г. Карачев. После вывода из боя 24-го танкового корпуса перевести одну дивизию в Орел.

Корпус может быть подтянут на северо-восток только после того, как 24-й танковый корпус займет г. Тула. Дальнейшая задача корпуса – захват Коломна и создание предмостных позиций за р. Москва.

Приказ о времени вывода из боя выделенных в распоряжение 24-го танкового корпуса частей (предположительно после взятия Тула) отдает 2-я танковая армия.

1-я кавалерийская дивизия по окончании сражения юго-восточнее Брянск отводится для выполнения другой задачи.

5. 48-му танковому корпусу занять Курск и затем сосредоточиться: Штаб корпуса и 9-я танковая дивизия – в районе Курск, 15-я механизированная дивизия – в районе Кромы и быть в готовности к наступлению через Орел на Тула за 47-м танковым корпусом.

Путь снабжения Фатеж – Орел очистить от противника самому корпусу по достижении Фатеж.

На 2-й армии, вместе с продвигающимися на северо-восток 34-м и 35-м корпусами, продолжает оставаться ответственность охранения фланга.

6. 53-му армейскому корпусу после окончания боев северо-восточнее Брянск с обеими дивизиями первой линии продвигаться через Болхов и Белев, достигнуть района южнее Тула (Крапивна, Одоев) и очистить полосу своего наступления от рассеянных остатков частей противника. Иметь ввиду возможность изменения направления полосы наступления в сторону шоссе Чернь – Горбачево.

56-й пехотной дивизии до смены другим соединением охранять район Брянск – Орджоникидзеград и железную дорогу на участке от моста на р. Десна (юго-западнее Брянск) до Карачева включительно.

7. 43-му армейскому корпусу продвигаться с линии Белев – Лихвин к линии Тула – Алексин, при этом может потребоваться вклинение в стоящие под Тулой войсковые группы. Шоссейные и железнодорожные мосты через р. Ока у Белев заблаговременно захватить и охранять.

8. Командующему 2-й армией при выполнении дальнейших задач, согласно пунктов 5 и 6 настоящего приказа, запросить о необходимости поддержки введения в бой 53-го и 43-го армейских корпусов.

О времени отдачи дальнейшего приказа, после окончания боя на окружение, последует распоряжение командования Центральной армейской группы».[14]

Данный документ был детализацией предварительных приказов на дальнейшее наступление группы армий «Центр», разосланных армиям во второй половине дня 14 октября 1941 г.

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок касательно главных целей наступления в своем дневнике отмечал следующее:

«Движение 2-й танковой армии в обход Москвы к югу должно обеспечить окружение города с южного и восточного направлений. При этом 4-я армия является ответственной за окружение Москвы с юго-запада, запада и севера. 9-й армии и 3-й танковой группе предлагалось повернуть к северу и двигаться через Торжок в направлении города Вышний Волочек. Правофланговый корпус 9-й армии должен присоединиться к 4-й армии, так как в противном случае 4-й армии не хватит сил для осуществления ее миссии. 2-й армии вменялось в обязанность прикрывать операцию с правого фланга. Во исполнение этой миссии 2-я армия должна выйти к реке Дон по линии Елец и Сталиногорск».[15]

Таким образом, по мнению немецкого верховного командования после разгрома основных сил Западного и Брянского фронтов советские войска были сильно ослаблены в предыдущих боях и наступление группы армий «Центр» не должно было встретить значительного сопротивления. В этих условиях во главу угла ставилась скорость занятия наиболее выгодных рубежей для дальнейшего наступления на Москву. С этой целью в армиях создавались сводные подвижные группы, что мы и видим на примере 24-го моторизованного корпуса, которые и должны были занять эти рубежи до подхода советских резервов. За подвижными группами шли пехотные соединения, освобождавшиеся после окончательной ликвидации окруженных советских армий. После выполнения основной задачи, войска группы армий «Центр» должны были начать решающее наступление на советскую столицу.

Зенитное орудие на улице Коммунаров, недалеко от улицы Первомайской г. Тулы.

Заканчивая разговор о планах немецкого командования необходимо немного хронологически забежать вперед и кратко осветить вопрос, связанный с поворотом 2-й танковой армии на Воронеж. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок затрагивал эту проблему в своем дневнике. Складывается впечатление, что немецкое политическое и военное руководство находилось под впечатлением от своих летне-осенних побед и считало, что имевшихся сил, которые ежедневно таяли, достаточно для занятия еще большей территории и разгрома еще больших сил Красной Армии. В своих планах немецкое руководство с легкостью приостанавливало наступление армий и бросало их в новом направлении, ничуть не учитывая сложившуюся на фронте обстановку, состояние армий и действия противника. Итак, как же высшее немецкое руководство видело дальнейшее продвижение армии Гудериана?

В своем дневнике в записи от 22 октября 1941 г. фон Бок отметил, что Главнокомандующий сухопутными войсками генерал-фельдмаршал Вальтер фон Браухич поинтересовался у него насчет направления 2-й танковой армии на Воронеж. Командующий группы армий «Центр» ответил в письменном виде, что «наступление 2-й танковой армии на Тулу представляет для меня большую важность и что мне нужна 2-я армия целиком, особенно учитывая то обстоятельство, что боевые возможности танковых и моторизованных дивизий многократно снизились и не превышают боевых возможностей полков».[16]

Несколько дней шли напряженные переговоры, итогом которых стал приказ Верховного командования Вермахта (ОКВ) об остановке танковой армии Гудериана. Ф. фон Бок быстро связался с генерал-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем и категорично заявил:

«…остановка наступления 2-й танковой армии означает приостановление наступления на всем фронте группы армий. Кроме того, поворот танковой армии на юг невозможен, пока не будут захвачены переправы через реку Упа у Тулы. Только когда там будут оставлены сильные заслоны, танковая армия сможет совершить поворот и двигаться к югу по западному берегу Упы – никак не раньше. В силу всего вышеизложенного я просто не имею права отдать приказ танковой армии остановиться. Если Верховное командование сухопутных войск намеревается настаивать на повороте, то оно само должно передать этот приказ армии».[17]

Категоричный тон и доводы опытного генерал-фельдмаршала возымели действия и 28 октября 1941 г. от ОКВ пришел приказ продолжать 2-й танковой армии наступать «во избежание неоправданных затрат времени». Судя по всему, на принятие этого решение повлияло и успешное наступление армии: в это время передовые отряды танковой армии подходили к южным окраинам Тулы.

Современный немецкий историк Клаус Рейнгардт отмечал, что реакция фон Бока на поворот армии Гудериана была обусловлена еще и тем, что в условиях проблем со снабжением было необходимо сначала создать условия для продолжения наступления, и только после этого, в благоприятных условиях, его возобновлять. В своей книге «Поворот под Москвой» он отмечал следующее:

«Большие цели, которые провозглашались еще в эти дни в ставке фюрера, на практике, несмотря на все приказы и директивы, были невыполнимы, так как положение со снабжением и состояние немецких войск делали невозможным дальнейшее наступление. Бок отдал приказ, в котором говорилось, что если пока нельзя дальше наступать, то нужно, хотя бы делать всевозможное для подготовки наступления и как можно быстрее преодолеть трудности со снабжением войск, чтобы с наступлением хорошей погоды (мороза) сразу же возобновить продвижение».[18]

Итак, подведем итоги. Обращает на себя внимание значительная территориальная разбросанность соединений 2-й танковой армии и между танковыми и пехотными дивизиями образовался значительный разрыв. Как мы видим, в процессе наступления это предполагалось исправить и перед началом решающего наступления уплотнить боевой порядок армии. Может сложиться впечатление, что действия сводной группы Эбербаха были своеобразной авантюрой, но наступление армии Гудериана должно было быть синхронизировано с действиями 4-й и 2-й армий, прикрывающих ее фланги. Именно на армии Гейнца Гудериана и Гюнтера фон Клюге возлагалась задача по окончательному окружению Москвы.

Для прорыва к переправам на р. Оке через Тулу на базе 24-го танкового корпуса была сформирована сводная группа полковника Генриха Эбербаха. К началу операции «Тайфун» в состав корпуса входили 3-я танковая дивизия (командир – генерал-лейтенант Вальтер Модель), 4-я танковая дивизия (командир – генерал-майор Виллебальд фон Лангерман-Эрлекамп) и 10-я моторизованная пехотная дивизия (командир – генерал-лейтенант Фридрих-Вильгельм фон Лепер). Именно эти части и стали «донорами» для боевой группы Эбербаха.

Оборона Тулы. Улица Советская.

Необходимо сказать пару слов о командире группы. Его военная биография весьма типична для немецких генералов Второй мировой войны. В 1914 г. фанен-юнкером он поступил на службу в пехотный полк. Участвовал в сражениях Первой мировой войны на Западном фронте. В одном из боев, будучи командиром взвода, был тяжело ранен и попал в плен. После выздоровления бежал, вновь поступил на службу и был направлен офицером связи при турецкой армии в Палестину. В сентябре 1918 г. вновь попал в плен. Откуда был отпущен уже после окончания войны. За время Первой мировой войны был награжден Железным крестом обеих степеней и Рыцарским крестом (Вюртембергским). После войны работал в полиции, но с началом возрождения немецких вооруженных сил в 1935 г. вернулся на военную службу. К началу Второй мировой войны возглавил 4-й танковый полк 4-й танковой дивизии, с которым прошел Польскую и Французскую кампании и добрался в октябре 1941 г. до Мценска.

Основу боевой группы Эбербаха составили 3-й танковый полк 4-й танковой дивизии, 6-й танковый полк 3-й танковой дивизии и в некоторых работах упоминается 1-й батальон 18-го танкового полка 18-й танковой дивизии. Всего в единый кулак было собрано около 150 машин. Фактически это были все танки, которые Гудериан мог собрать разово в одном месте для решительного удара. Помимо больших потерь материальной части танковые соединения армии испытывали серьезные перебои с поставками горюче-смазочных материалов, но об этом ниже. Необходимую поддержку танкам обеспечивали моторизованная пехота и артиллерия: 3-й моторизованный и 75-й артиллерийский полки 3-й танковой дивизии и выделенный из резерва 2-й танковой армии полк «Великая Германия».

Кстати, советское командование было осведомлено о плачевном состоянии танковых соединений армии Гудериана. Так, в «Журнале боевых действий Брянского фронта. 2-я Отечественная война 1941–1943 гг. Оперативный очерк» имеется следующая запись:

«Нужно сказать, что наступавшие на Тулу соединения противника были в предшествовавших боях сильно потрепаны и имели надломленную ударную силу. Так, 3-я и 4-я танковые дивизии имели обе вместе только около 80 танков. 18-я танковая дивизия, наиболее крепкая, насчитывала до 100 танков в своем составе. Кроме того, немцы имели большой недостаток в горюче-смазочных материалах, в особенности – масле для машин».[19]

Причиной перебоев в снабжении ГСМ немецких частей являлись тяжелые погодные условия. На них традиционно любят ссылаться немецкие мемуаристы, объясняя свои поражения, но в данном случае они правы. Грязь и распутица мешали не только немецким, но и советским войскам, что нашло свое отражение в документах. Здесь можно вспомнить тяжелый марш 238-й стрелковой дивизии от Тулы к Алексину. С другой стороны для танковой армии перебои с поставками горючего серьезно воздействовали на боеспособность, снижая ее наступательный потенциал, что вызывало тревогу у немецкого командования. Г. Гудериан в своих мемуарах отмечал:

«…шоссе Орел – Тула оказалось малопригодным для движения тяжелых автомашин и танков и через несколько дней было окончательно разбито. Чтобы хоть как-нибудь обеспечить подвоз войскам, приходилось сооружать настилы длиной в несколько километров из бревен. Боеспособность наступающих частей зависела не столько от численности личного состава, сколько от возможности обеспечения их горючим».[20]

Своему командующему вторит и генерал-квартирмейстер танковой армии:

«Состояние дорог делает нормальное снабжение просто невозможным. Отдельные машины могут двигаться лишь с помощью тракторов. В результате боеприпасы и топливо в 24-м корпусе на критически низком уровне».[21]

А вот как обстояло дело в 3-й танковой дивизии, слово ее квартирмейстеру:

«Положение в Крупышино просто катастрофическое. Сотни машин увязли в бездонной трясине, раскинувшейся на 30 километров. Топливо приходится доставлять по воздуху».[22]

Если подобные проблемы испытывала часть, назначенная в ударную группу, то, что говорить о других соединениях 2-й танковой армии, положение которых было не лучше. Так, командир 48-го моторизованного корпуса, действовавшего в районе Курска, генерал танковых войск Вернер Кемпф забрасывал штаб армии требованиями наладить снабжение по воздуху, предупреждая, что иначе почти весь корпус потеряет боеспособность. Даже 47-й моторизованный корпус, который в это время продолжал вести бои с остатками окруженных войск Брянского фронта и не совершал длительных маршей, страдал от нехватки топлива.

В данных условиях единственным средством исправить сложившееся положение было снабжение по воздуху, но здесь все упиралось в возможности транспортной авиации. Прикрывавший наступление группы армий «Центр» 2-й воздушный флот генерал-фельдмаршала Альберта Кессельринга имел в своем составе всего три группы транспортных самолетов Ju-52, которые могли доставить не более 200 тонн грузов в день. Кроме того действовала транспортная авиация воздушного флота в интересах не одной армии Гудериана, а на всем многокилометровом фронте группы армий. Так что и этот ресурс был крайне ограниченным. Хотя определенную поддержку в меру своих скромных сил транспортная авиация Люфтваффе танкистам оказывала.

Вот в таких крайне неблагоприятных условиях немецкие войска начинали прорыв, который должен был решить судьбы Москвы.

Теперь рассмотрим положение 50-й армии накануне возобновления вражеского наступления. Напомню, что части армии, вырвавшись из «брянского котла», занимали рубеж обороны от устья р. Упа севернее Белева до устья р. Снежедь в районе Троицкое (15 км северо-западнее Мценска) и далее по р. Зуша севернее Мценска. Рассмотрим диспозицию армии более подробно.

На правом фланге армии располагалась 31-я кавалерийская дивизия под командованием полковника М. Д. Борисова, прикрывавшая район Окороково – Головенки и переправы через р. Оку на участке Кулеково – Новая Слободка.

173-я стрелковая дивизия под командованием полковника А. В. Богданова, приданная армии из резерва Брянского фронта, оборонялась на рубеже Николо-Гастунь – Кураково. 58-й армейский запасной стрелковый полк под командованием майора Лунегова защищал город Белев, далее 258-я стрелковая дивизия под командованием полковника К. П. Трубникова охраняла рубеж Сестрины Дворики – Юшково, 299-я стрелковая дивизия под командованием полковника И. Ф. Серегина стояла на рубеже Холино – хутор Городище.

За оборону Одоева отвечала 217-я стрелковая дивизия полковника В. П. Шлегеля, а 260-я стрелковая дивизия под командованием полковника В. Д. Хохлова сосредоточилась в районе Арсеньева.

В районе Мценска от устья р. Снежедь по восточному берегу р. Зуша находились части бывшей 26-й армии. 41-я кавалерийская дивизия под командованием генерал-майора П. М. Давыдова располагалась на рубеже Троицкое – Красный Хутор, далее шли позиции 6-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора К. И. Петрова с подчиненными ей 11-й танковой бригадой подполковника В. А. Бондаря, дивизионом 447-го корпусного артиллерийского полка, 2-й батареей 702-го артиллерийского полка ПТО и дивизионом 9-го гвардейского минометного полка.

Состояние соединений армии было плачевным, выше приводились данные по их численности, поэтому повторяться не будем. В инженерном отношении оборонительные рубежи были слабо подготовлены. Кроме того, некоторые части еще не закончили сосредоточение на указанных рубежах и находились на марше, растянувшись на непроходимых октябрьских дорогах на десятки километров. Отдельные дивизии только начинали выход из окружения, как 278-я стрелковая, а некоторые перебрасывались в тыл, как 290-я стрелковая и 108-я танковая, которые по железной дороге выдвигались в район Тулы.

Таким образом, 50-я армия к моменту возобновления немецкого наступления малыми силами прикрывала значительную территорию, кроме того многие части армии в это время были на марше в указанные районы сосредоточения и их нельзя было использовать для парирования удара противника. Гудериан начал свое наступление в очень неудобный для советского командования момент, но не будем забывать, что именно немцы владели инициативой и определяли время и место начала наступления. Советское командование в данных условиях действовало «вторым номером» и прилагало максимум усилий, чтобы вырвать инициативу из рук противника.

Наступление возобновлялось с излюбленного приема «быстроходного Гейнца» – флангового обхода. В ночь на 22 октября 1941 г. несколько рот пехотинцев на резиновых лодках переправились через р. Зуша и заняли небольшой плацдарм. Немецкие саперы тут же начали возводить 16-тонный мост. Мост был завершен к 09:30 утра следующего дня, а через 3 часа первый немецкий танк пересек реку – наступление на Тулу началось.

Эти действия прикрывались отвлекающим ударом батальона пехоты в районе Белева, который был успешно отражен частями 50-й армии. В тот день советское командование еще не оценило всю опасность сложившегося положения, не придав значения этому прорыву, вместо его парирования проводилась операция по улучшению позиций армии. Так, 173-я стрелковая дивизия с 1005-м стрелковым полком и полком 31-й кавалерийской дивизии уничтожили противника, занимавшего Николо-Гастунь, и продвинулись на 8 км западнее р. Оки.

Тульская оборонительная операция.

На следующий день ситуация стала ухудшаться. Противник ввел в бой дополнительные силы и двумя полками пехоты с 50 танками атаковал позиции 6-й гвардейской стрелковой дивизии на рубеже Шеламово – высота 235.2 – Шеламовка. Бои шли с переменным успехом. И если утром стрелки при поддержке авиации отразили все атаки противника, и даже, по советским документам, уничтожили 7 танков, то во второй половине дня позиции гвардейцев были рассечены. Один батальон дивизии попал в окружение в районе высоты 235.2 – Малые Борзенки. Командир дивизии был вынужден бросить в бой свой резерв – танки 11-й танковой бригады.

Немецкие источники сообщают, что первое столкновение с советскими танками (рота из 7 Т-34) состоялось около 13:00. В развернувшемся встречном бою были подбиты два Т-34 и два Pz.III. В свою очередь Журнал боевых действий 11-й танковой бригады отмечает, что танки бригады вступили в бой в 17:00 24 октября 1941 г. в районе Меркулово-2-е. Действуя из засады, советские танкисты подбили несколько танков противника и вынудили его отойти в Спасское-Лутовиново. Оба источника сходятся в одном – успех недолго сопутствовал 11-й танковой бригаде. К вечеру, по приказу командира дивизии генерал-майора К. И. Петрова, бригада сосредоточилась в районе Долматово, где и была атакована противником.

К этому времени Эбербах подтянул свои основные силы и бросил в бой оба танковых полка. В скоротечном ночном бою, по советским данным, бригада потеряла 4 Т-26 и 2 КВ, ценой уничтожения 2 немецких танков. Немецкие источники подтверждают уничтожение 2 КВ в том бою, но о своих потерях умалчивают. Части бригады стали отходить в район Черни.

Помимо танкистов в тот трагический октябрьский день поддержку гвардейцам оказали кавалеристы. Бойцы 41-й кавалерийской дивизии в пешем строю атаковали во фланг противника, наступающего от Шеламово на высоту 235.2.

Предпринятые советским командованием усилия не увенчались успехом, противник прочно закрепился на занятых рубежах и продолжал подтягивать резервы. Так, по данным советской разведки на северо-восточной окраине Мценска продолжали сосредоточение до двух батальонов пехоты и 50 танков.

Два дня интенсивных боевых действий не прошли даром для группы Эбербаха. Стало заканчиваться отведенное для наступления горючее. Чтобы хоть как-то решить проблемы снабжения, он мобилизовал для перевозки горючего все имевшиеся в пехоте полугусеничные тягачи и передал их в передовой отряд, который состоял из 3-го батальона 6-го танкового полка (3 Pz.II, 16 Pz.III и 5 Pz.IV), 1-й роты 3-го моторизованного пехотного полка, части 521-го батальона истребителей танков и дивизионной артиллерии. Отряд получил приказ развивать наступление на Тулу.

В это же время обострилась ситуация на правом фланге 50-й армии и на стыке с 49-й армией. Пехотные дивизии 43-го армейского корпуса форсировали р. Оку южнее Калуги и развивали наступление на Алексин. Дивизии 53-го армейского корпуса заняли Белев, форсировали реку и продолжили движение через Одоев на Крапивну.

Для прикрытия Тулы с запада на рубеж Павшино – Бредихино по восточному берегу р. Упы 24 октября была выдвинута 194-я стрелковая дивизия под командованием полковника П. А. Фирсова, которая была подчинена 50-й армии. В дивизии к этому времени насчитывалось около 4200 человек личного состава, 24 орудия и 13 82-мм минометов.

В этих условиях советский Генеральный штаб принял решение об отводе войск Брянского фронта на новые рубежи. Обратимся к архивным документам.

25 октября 1941 г. в 16:20 в штаб Брянского фронта поступает директива Генерального штаба за подписью заместителя начальника Генерального штаба генерал-майора А. М. Василевского. В директиве говорилось следующее:

«В связи с создавшейся обстановкой в целях сохранения армии Ставка Верховного Главнокомандования приказывает войска Брянского фронта к 30.10.1941 г. отвести на рубеж Богучарово, Павшино, Крапивна, Плавск, Новое Покровское, Верховье, Ливны, Касторное. Отход производить последовательно по рубежам, применяя заграждения, взрывая все мосты и приводя в непроезжее состояние дороги.

Рубеж вост. – берег р. Ока, вост. берег р. Зуша, Жилино, Ворошилове, Поныри, (иск.) Фатеж, Лукино, Панино, (иск.) Знаменка – удерживать до исхода 25.10. Для прикрытия направления Орел, Елец к 26.10 не менее двух сд развернуть на рубеже Новосиль, Верховье».[23]

Таким образом, был назначен новый рубеж обороны, прикрывавший северо-восточные, восточные и южные подходы к Туле, а также важные железнодорожные узлы Елец и Липецк. Контролируя эти населенные пункты, советское командование имело возможность маневрировать резервами. В условиях осенней распутицы, превратившей шоссейные дороги в непроходимые болота, железные дороги стали важным фактором в Тульской оборонительной операции.

Директива Генерального штаба была детализована директивой штаба Брянского фронта:

«Первое. Противник концентрическим ударом мотомеханизированных частей на флангах армий —

а) от Калуга на Алексин в обход Тула с севера и от Мценск на Тула;

б) от Фатеж на Курск и от Суджа на Курск – стремится окружить армии фронта и овладеть районами Тула и Курск с целью обеспечения наступления на Москву.

Второе. Справа Западный фронт своими левофланговыми соединениями ведет бой на рубеже Таруса, Алексин, Титово.

Слева Юго-Западный фронт до 25.10.41 обороняет правофланговыми соединениями 40 А рубеж Знаменка, Обоянь, Белгород и в последующем отводит их на восточный берег р. Оскол.

Третье. Брянскому фронту в целях сохранения армий к исходу 30.10.41 г. отойти на рубеж Павшино, Крапивна, Плавск, Нов. Покровское, Верховье, Ливны, Касторное. Основные силы на правом крыле сосредоточить в районе Тула и на левом крыле на направлениях на Елец.