БАНДИТСКАЯ РОССИЯ

По одной из версий, масштабная и дорогостоящая акция по досрочному освобождению Иванькова была инициирована «группой товарищей», вознамерившихся мобилизовать авторитетнейшего славянского вора на борьбу с так называемой чеченской мафией. Так уж сложилось, что предыдущие столичные генералы от ОПГ эту борьбу если не проигрывали вчистую, то, как минимум, боевой славы на этом поприще не сыскали.

К слову, передовые отряды чеченцев, основной задачей которых было занятие плацдармов в Москве, появились в столице СССР ещё в самом начале 80-х годов. Тогда они старались не привлекать к себе особого внимания милиции и местных авторитетов: им требовалось время, чтобы успеть устроить как можно больше своих людей в легальные структуры, изучить обстановку, обрасти связями. Благо в вечно лимитной Москве сделать это было нетрудно. Резкий рост авторитета и реальной силы московских чечен начинает происходить с конца 80-х годов. Именно тогда они резко нарушают криминальный баланс столицы и наезжают практически на все сферы деятельности ещё только формирующихся местных группировок.

Ситуация обостряется настолько, что в 1988 году в черноморском отеле «Дагомыс» проводится внеочередная сходка «братьев-славян» на которой несколько ведущих московских группировок оперативно перекроили сферы влияния в столице с учетом встречных интересов, после чего приняли концептуальное решение объединиться всем славянским «неверным» против чеченских «верных».

Такое решение стало следствием отказа представителей чеченских ОПГ принимать участие в каких-либо мирных переговорах. Им это было вроде как ни к чему, поскольку к тому времени у чеченцев уже давно имелась собственная «карта кройки и шитья Москвы».

Так началась негласная война, в ходе которой только в течение 1988-1989 годов объединенные силы чеченской общины провели порядка двадцати сражений с московскими ОПГ и разрозненными малочисленными славянскими группировками. Как описывает в своей книге «Москва бандитская» Николай Модестов, в этих баталиях «община выставляла от 20 до 80 боевиков, в зависимости от серьезности противника». Надо признать, что в ту пору верх чаще всего брали чеченцы, что немудрено: на их стороне были жесточайшая дисциплина, восточная жестокость, серьезная финансовая подпитка и сверхмобильность. Тактика кавалерийских наскоков, в которых в основной массе своей принимали участие вызываемые на точечные разовые акции боевики из Чечни, приносила свои плоды.

Кстати сказать, нечто подобное в те годы происходило и в других крупных российских городах, в частности в Санкт-Петербурге, в начале 90-х в ходе работы над материалом для статьи, посвященной питерским чеченцам, Андрей Константинов при случае попытал одного хорошо информированного человека о том, почему питерским так трудно бороться с черными (в данном случае под черными подразумевались не одни только чеченцы), тот, немного подумав, дословно ответил так:

«Трудно сказать однозначно… Понимаешь, тут ведь целый клубок, столько всего накручено. Я думаю, что одна из причин - то, что наши слишком ко многому привязаны, - семьи, дети, любовницы, квартиры… А эти… Спустились с гор, грохнут кого-нибудь - и обратно в горы. Ищи их там… Черные очень жестоки. И потом за черными - длинные деньги. У наших столько нет. Может и заграница вмешаться - начнет «мирить» да «разводить»… Не очень ясно, кто стоит за черными и почему они пошли по пути беспредела…»

И ещё один немаловажный момент: к концу восьмидесятых органы охраны правопорядка и так находились в состоянии растерянности и внутреннего раздрая, а тут ещё милиция оказалась абсолютно не готова к резкой активизации этнических ОПГ. В большинстве случаев информация о них носила лишь обрывочный, бессистемный характер, а организация нормальной агентурной работы внутри этих группировок была практически невозможна.

Но так как «палочный» характер системы требовал от стражей порядка неизменного роста количественных показателей работы, то под основной замес попали в первую очередь быки и бригадиры из местных группировок, которых зачастую нетрудно было идентифицировать по бычьим шеям, малиновым пиджакам и редким в ту пору радиотелефонам. Плюс ко всему и сами чеченцы довольно быстро приняли на вооружение тактику слива славян правоохранительным структурам, Таким образом, в первой фазе этого глобального криминального противостояния милиционеры, отчасти сами того не осознавая, сыграли на стороне чеченцев…

При таких раскладах версия инициации призыва Иванькова на «сверхсрочную службу» представляется вполне убедительной. Авторитетами криминального мира Москвы Вячеслав Кириллович, с его былыми заслугами и обостренным чувством справедливости, действительно мог рассматриваться как некая объединяющая сила - как суперавторитет, который смог бы сплотить вокруг себя славянские бандитские группировки столицы. Вот только очевидно, что ни старейшие законники с их былыми заслугами, ни новоиспеченные авторитеты (пусть даже уровня Сильвестра и Шурика Захара) не смогли бы самостоятельно провернуть такую тему. Одно дело, по своим каналам обеспечить сидельцу достойные условия содержания, похлопотать о переводе на козырную должность либо, на худой конец, попробовать организовать побег… Но вот организовать досрочный выход на свободу с чистой совестью - это уже сверхвысший пилотаж. Тем более, если речь идёт о сидельце такого уровня [71]. Словом, без влиятельных посредников из числа «государственных мужей» было не обойтись, и, похоже, именно такую роль сыграли вышеупомянутые Святослав Федоров, Иосиф Кобзон и другие. Нетрудно предположить, что санкцию на подобное посредничество им должно было выдать… само государство в лице уполномоченных на то чиновников. Да-да, это только на первый взгляд такое умозаключение кажется диким. А вот уже на второй… Вспомните историю: когда Красной армии пришлось особенно туго сам Троцкий распорядился мобилизовать в её ряды отпетого маргинала батьку Махно с его архаровцами.

И ничего, никто особо не возмущался.

Кстати, на что-то подобное в свое время намекал и герой скандально известной документальной книги Пола Хлебникова «Разговор с варваром» Хож-Ахмед Нухаев (Хожа). Отвечая на вопрос американского корреспондента «Кто в первые несколько лет правления Ельцина представлял наибольшую угрозу для чеченской общины?», Нухаев так и сказал: «Государство российское». И далее развил свою мысль: «…Органы, силовые структуры сосредоточились, и, естественно, все эти группировки разные, они также сосредоточились, чтобы война целенаправленно пошла против чеченцев. То есть здесь государственные силы начали и другие силы славянские как бы исполняли. И тогда, естественно, все другие отмежевываться стали от чеченцев. То есть вся машина - и официальная, и неофициальная, - объединившись, пошла против чеченцев. И там, где чеченские были компании, где находились чечены, туда посылали бандитов, и они атаковали. Бывало даже, что милиция или КГБ переодевались и вместе с ними шли громить чеченцев».

У нас нет оснований целиком и полностью доверять словам господина Нухаева. И всё же факт остается фактом: в ноябре 1991 года Вячеслав Иваньков выходит на свободу и приезжает в Москву. В самом скором времени в российской столице действительно начинает разворачиваться кампания против черных, о начале которой, по слухам, было официально объявлено на внеочередной воровской сходке, посвященной возвращению «авторитета Всея Руси». Как результат, заинтересованные в изгнании южан из Москвы или, что то же самое, в расширении собственных зон влияния преступные столичные авторитеты стали охотно группироваться вокруг Иванькова. (Причем процессы эти начались загодя, ещё до освобождения Иванькова де-факто. Создается впечатление, что заинтересованные люди ничуть не сомневались в успехе сего предприятия.)

Эта «шевеление» не могло не ускользнуть от всевидящего ока Петровки, 38. Но пока милицейские аналитики ломали головы и строили прогнозы относительно того, что же случится раньше - очередной передел сфер влияния между славянскими группировками или война с чеченцами (в том, что и то и другое - неминуемо, никто в общем-то и не сомневался), Вячеслав Иваньков выкидывает совершенно неожиданный фортель - вскорости он покидает страну.

В марте 1992 года он улетает в США, причем не просто так, а в качестве директора одной из картин киностудии «12А», которой руководил известный режиссер Ролан Быков.

После этого их и сфотографировали за одним столиком в американском ресторане. Кто его знает, может быть, Ролан Быков действительно считал, что Вячеслав Кириллович - директор картины? Или, может быть, и вправду исправившись, Иваньков послал всю эту суету куда подальше и решил заняться кинематографом?

Словом, милицейские аналитики в очередной раз были посрамлены. Или обмануты вышестоящими товарищами с Лубянки. Что, впрочем, сути дела уже не меняет.

* * *

По поводу отъезда Иванькова в США имеется немало разных версий. Озвучим лишь некоторые из них.

Версия первая: говорят, Вячеслав Кириллович все равно продолжал опасаться преследования со стороны правоохранительных органов, а потому предпочел более спокойную жизнь в законопослушной Америке. Трудно сказать… В принципе, через некоторое время после его отъезда из России злополучная 198-я статья выпала из новой редакции Уголовного кодекса. (Наверное, кто-то из великих вновь подмахнул где надо свою подпись, не слишком вникая в суть дела.) Но понятно, что работники милиции все равно имели полное право всячески отравлять мирное существование Иванькова. А сделать это, согласитесь, не так уж и сложно.

Вторую версию предложила газета «Известия» в лице журналиста Вадима Белых. «Известия» предположили, будто Иваньков - агент КГБ. Этот посыл прозвучал особенно пикантно, учитывая, что сам Вячеслав Кириллович и его адвокаты активно рекламировали Иванькова не только как жертву кагэбэшных репрессий, но и как активного борца с коммунизмом, пострадавшего именно из-за этого и севшего не за рэкет, а по сфабрикованному КГБ обвинению.

Свою версию «Известия» аргументировали тем, что «вообще тесные связи между ворами в законе и КГБ имели давнюю историю. Лубянка всегда стремилась держать под контролем лидеров советского уголовного мира и охотно пользовалась в своей деятельности их весьма специфическими услугами». По версии газеты, досрочное освобождение Иванькова и отправка его в США - дело рук определенной группы внутри бывшего КГБ. Как раз тогда рушилась старая система, огромные суммы пресловутых партийных денег через подставные фирмы уходили за рубеж, агенты КГБ переквалифицировались в коммерсантов.

Нужны были и «цепные псы», чтобы оберегать эти капиталы от криминальных посягательств - кидков и мошенничеств.

Вот такую интересную версию выдвинула тогда газета. Большей гадости, с точки зрения самого Вячеслава Кирилловича, и придумать было невозможно. Между тем буквально через несколько абзацев в той же самой статье «Известия» выдвинули ещё одну версию, согласно которой Вячеслав Кириллович был, оказывается, агентом одной из американских спецслужб, использовавшей его для контроля над преступным российским миром в Америке. Такой вот джеймс-бондовский винегрет!…

Версия третья: к моменту освобождения Иванькова позиции так называемых черных несколько пошатнулись. Так, только в 1991 году в Москве были убиты сорок бандитов-кавказцев. Это коснулось и чеченцев, в связи с чем, как тогда говорили, некую таинственную роль в выпровождении Иванькова из России сыграли некие «карманные политики» чеченцев, до которых были доведены небеспочвенные опасения, что с появлением на столичной арене такой фигуры, как Иваньков, тенденция к вытеснению чеченцев из Москвы может принять лавинообразный процесс. Что это были за политики и как это можно было практически осуществить насильственную «депортацию» Иванькова - нам неведомо, но такие слухи в ту пору муссировались довольно активно. Хотя для такой фигуры, как Вячеслав Кириллович, формула «с глаз долой - из сердца вон» - это вроде как совсем не тот случАй.

Версия четвертая не шибко стыкуется с третьей, поскольку из нее следует, что Иваньков якобы действительно возглавил крестовый поход против южан и по собственной воле, скорее всего в целях безопасности, перенес свою штаб-квартиру на заокеанскую землю.[72] Согласно этой версии, официально полномочия координатора ведения боевых действий на Вячеслава Кирилловича были возложены на сходняке, состоявшемся летом 1992 года. Якобы тогда Иваньков и выработал основную стратегию, как то: не устраивать показные «ночи длинных ножей» (видимо, дабы не провоцировать разжигание межнациональной розни), а методично, целенаправленно и регулярно наносить точечные удары, ликвидируя лидеров и авторитетов из вражеского стана.

* * *

Какая из этих версий наиболее жизнеспособна, судить трудно. Пожалуй, на этот вопрос мог бы обстоятельно ответить лишь один человек - сам Вячеслав Кириллович. Однако, зная о давнишней неприязни Иванькова к представителям пишущей братии, в обозримом будущем едва ли можно рассчитывать на откровенность с его стороны. Возможно, какую-то ясность в этом вопросе внесет будущая книга Иванькова, которую он начал писать ещё в американской тюрьме. Что ж, запасемся терпением и подождем тиража.

Пока же приходится лишь констатировать, что хронологически совпало так, что первые годы пребывания Иванькова на свободе после долгой отсидки действительно ознаменовались возникновением серьезных проблем у чеченских ОПГ, действовавших в крупных городах России.

Прослеживается ли здесь прямая причинно-следственная связь, нам неведомо. Тем более что многие аналитики склонны связывать сей факт в первую очередь с развалом Советского Союза, после чего на территории самой Чечни резко усилились сепаратистские настроения. Как следствие, в настроениях и умах чеченцев произошла неминуемая смычка политики и криминала. Большая их часть разделилась на два лагеря - поддерживающих пророссийски настроенного председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова, с одной стороны, и сторонников новоявленного президента Чеченской Республики Джохара Дудаева - с другой. Особую остроту этому противостоянию добавлял тот факт, что Хасбулатов и Дудаев принадлежали к разным кланам.

Былые мир и согласие в чеченской общине постепенно стали сходить на нет. А следовательно, стало размываться одно из главных преимуществ чеченцев - способность мгновенно консолидироваться перед лицом общего врага. К тому же в их лагере появились новые авторитетные фигуры, попытавшиеся убедить своих соплеменников, занимающихся преступным промыслом на территории России, в необходимости повернуться лицом к блатным традициям уголовного мира. В том числе путем сближения с ворами в законе.

В частности, на этом настаивал бывший в ту пору казначеем черной кассы московских чечен Муса Таларов по кличке Старик. В ноябре 1992 года, выступая на седьмом этаже гостиницы «Украина» перед 150 главарями чеченских банд, съехавшимися в Москву со всей страны, Старик вещал о новых способах работы, заключающихся в более жесткой координации деятельности чеченских групп в России, по слухам, особо настаивая на сближении с ворами.

Понятно, что новые правила поведения «в чужом монастыре» многие чеченцы восприняли в штыки. Более того, в ряде случаев за подобное «предательство интересов» можно было вполне лишиться жизни. В частности, поговаривают, что только поддержка боевиков брата Таларова спасла Старика от неминуемой расправы, после чего тот был вынужден покинуть Москву и вернуться в Чечню.

К тому же в чеченской среде на тот момент был всего один «официальный» вор в законе - Султан Балашихинский (Султан Даудов). Да и тот, кстати сказать, в основном ратовал за добрососедские отношения со славянами и вполне мирно сосуществовал, деля территорию с лидером балашихинской группировки Сергеем Фроловым.

Таким образом, в начале девяностых в чеченской общине были запущены процессы весьма схожие с теми, что имели место за десятилетие до этого в среде славянских авторитетов, разделившихся на два непримиримых лагеря - ортодоксальных и нэпмановских воров.

Естественно, этой ситуацией немедленно воспользовались местные группировки, лидеры крупнейших из которых сплотились да борьбы с кавказцами, в первую очередь с выходцами из Чечни. (Говорят, особенно отличились на этом поприще крылатская и курганская группировки.) То есть Через какие-то несколько лет все повторилось с точностью до наоборот. Теперь: «Ты - убегаешь, а я - догоняю».

Так, к примеру, в начале 1993 года ивантеевские братки убили трех чеченцев. В ответ пятьсот(!) членов разных кланов приговорили пятерых ивантеевских к смерти. Прознав об этом, в свою очередь уже славяне объединились под лозунгом: «Москва - русским!» В данном случае, весьма показательно, что объединить для ответных действий всех московских кавказцев чеченцам тогда так и не удалось. Всего же только за одиннадцать месяцев в разборках погибли семьдесят представителей чеченских бандитских формирований (для сравнения, в 1990 году таковых было только 11) [73]. Окончательно обострили ситуацию печально известные события октября 1993 года. Признаться, нам кажется несколько спорным тезис наших коллег-журналистов из «МК» о том, что «днем 3 октября 1993 года в первых рядах мятежников, атаковавших со стороны Белого дома, шли с автоматами наперевес чеченцы, поддерживавшие Хасбулатова». У нас, напротив, имеется информация, что некоторые авторитетные чечены Москвы и Петербурга в те дни весьма иронично относились к Руслану Имрановичу: «От народа оторвался, потому все так и получилось. Народ (то есть чечены. - Авт.) конкретные вещи предлагал - нет, ему захотелось в «культуру» поиграть. Декабрист…»

Вместе с тем согласимся, что именно после этих событий, закончившихся помещением Хасбулатова в «Лефортово», бандитские разборки в столице приобрели массовый характер и в их результате чеченцы были выдавлены из многих контролируемых ими точек. В Москве образца конца 1993 - начала 1994 годов война между бандами дошла до того, что чеченцев стали убивать просто зато, что они чеченцы, особо не вдаваясь в подробности - член преступных группировок, не член… Стреляли просто потому, что «черный».

И вполне логично, что в этой мутной воде сторонники версии «Иваньков - предводитель крестового похода против южан» с чувством глубокого удовлетворения «ловили рыбу». То есть фиксировали эпизоды поражения чеченцев, занося их в послужной список Сами-Знаете-Кого и его сторонников.

Приложил ли Вячеслав Кириллович свою тяжелую руку хотя бы к половине из этих эпизодов - судить не беремся. Потому как не знаем, а лишний пиар этой и без того харизматической фигуре делать не собираемся.

Тем более что его (пиар) в те годы и без того с успехом поставляли представители столь нелюбимых Иваньковым СМИ. Как отечественных, так и зарубежных. Последние, в частности, кишмя кишели легендами об американских подвигах Вячеслава Кирилловича.

* * *

«Американский» Иваньков представлялся средствами массовой информации как:

1. Обладатель двух жен и любовницы.

2. Третейский судья, урегулировавший за долю малую конфликты между преступниками и бизнесменами - выходцами из стран бывшего СССР.

3. Координатор и третейский судья, способный гасить конфликты между различными преступными российскими группировками.

4. «Крыша» для эмигрантов из стран бывшего СССР, которые пытались в Америке заниматься бизнесом.

5. Контролер многих крупных сделок по купле-продаже энергоносителей.

6. «Папа» игорного бизнеса, неясно, правда, какого - американского или российского.

7. Координатор торговли на территории всей России сильнодействующими наркотиками - кокаином и героином. Якобы Вячеслав Кириллович контролировал абсолютно все потоки наркотиков, поступавших в Россию из-за границы.

8. Владелец акций нескольких бразильских фирм, специализировавшихся на добыче драгоценных камней.

9. Обладатель огромного количества недвижимости в России.

10. Координатор деятельности всей российской организованной преступности на территории Америки.

11. Координатор деятельности всей российской организованной преступности на территории всего земного шара, кроме России…

Этот список можно продолжить. Например, в сентябре 1994 года в американских средствах массовой информации прошло сообщение о его гибели - Иваньков якобы был взорван наемными убийцами. Однако ряд весьма информированных источников в России уже тогда выразил сомнение в его гибели, потому как Вячеслав Кириллович всегда считался талантливым мистификатором…

Впрочем, здесь нужно иметь в виду одно прелюбопытнейшее обстоятельство: ни в одном средстве массовой информации не содержится ни единого конкретного факта, из которого следовало бы, что Вячеслав Кириллович Иваньков - действительно тот, кем эти самые средства массовой информации с упоением пытаются его представить. Из чего следует, что личность его - скорее загадочна, чем всемогуща. Косвенно подтверждают это утверждение и те поступки, за которые спецслужбы США отправили Иванькова в зал суда. Как все это мелковато для суперавторитета! Впрочем, нельзя не признать, что, если мы ничего конкретного о его деятельности в Америке не знаем, это вовсе не означает, что деятельности не было.

В Америке подвиги Вячеслава Кирилловича Иванькова описаны не только в безумном количестве статей, но и в книгах. Между тем роль «крестного отца русской мафии», как немного помпезно величают его американские газеты, выглядит на самом деле несколько странно. Но прежде чем делать какие-то конкретные выводы, вкратце напомним читателям о событиях, которые привели Вячеслава Кирилловича в американскую тюрьму.

* * *

Жил был в Москве коммерсант Владимир Игоревич Рачук, возглавлявший коммерческий банк с томно-загадочным названием «Чара». В конце 1994 года «Чара» лопнула - событие для нашего времени отнюдь не выдающееся. А незадолго до этого Владимир Игоревич осуществил блестящую финансовую операцию - перевел 2,7 миллиона долларов на счет американской фирмы «Саммит Интернэшнл». Деньги предназначались для выгодного вложения в американский бизнес. И все бы хорошо, если бы не один нюанс: «Саммит Интернэшнл» возглавляли российские граждане, некие Александр Маевич Волков и Владимир Васильевич Волошин. Причем оба, по мнению многих сведущих в коммерции наблюдателей, могут уверенно и небезосновательно претендовать на собственные места на скамье подсудимых в качестве обыкновенных мошенников.

В общем, когда банк «Чара» развалился, оставив, как водится, с носом 80 тысяч российских вкладчиков, Владимир Игоревич Рачук решил попытаться вернуть свои 2,7 миллиона долларов вместе с прибылью, которую они к этому времени, с его точки зрения, должны были благодаря блестящей деятельности «Саммит Интернэшнл» принести. Проще говоря, Владимир Игоревич претендовал на 3,5 миллиона долларов. Он высказал это требование руководителям «Саммита». Тут-то и выяснилось, что денег этих у Александра Маевича Волкова и Владимира Васильевича Волошина уже не было. Куда именно они делись - история умалчивает.

Сам Владимир Игоревич Рачук не сумел довести дело до конца. 25 ноября 1994 года он скоропостижно скончался - то ли и в самом деле от сердечного приступа, то ли наложил на себя руки. После этого фирме «Саммит Интернэшнл» предъявили претензии приемники «Чары» и Владимира Игоревича Рачука - некие Рустам Садыков, Владимир Топко и Максим Коростышевский.

Преемники эти были довольно странные: они предложили Волкову с Волошиным отдать им 60 процентов от вложенных Рачуком 2,7 миллиона долларов, а остальное оставить себе. Однако руководители «Саммита» упорствовали в том, что денег у них нет, вот преемники и обратились к Вячеславу Кирилловичу Иванькову, чтобы тот помог им отобрать у руководителей «Саммита» деньги.

Вячеслав Кириллович согласился помочь. Якобы решающую роль здесь сыграло то обстоятельство, что среди пострадавших вкладчиков были весьма достойные и уважаемые люди (деятели эстрады, актеры и даже некоторые политические деятели). Дабы решить эту проблему, Иваньков не стал «изобретать велосипед» и принялся «забивать стрелки»…

Волков и Волошин, встретившись с великим и ужасным «папой», не на шутку перепугались и пожаловались в ФБР. По заявлению пострадавших, Иваньков и пятеро его сообщников были арестованы 8 июня 1995 года. Иванькову предъявили обвинение в вымогательстве крупной суммы у двух предпринимателей, а также в заключении фиктивного брака с гражданкой США и, как следствие, незаконном въезде в страну.

Арест «главного русского мафиози» был преподнесен как небывалый успех ФБР. Еще бы! Ведь по информации американских спецслужб, которую они в те годы активно сливали местным СМИ, Иваньков был делегирован в США другими авторитетами русской мафии для консолидации и укрепления ранее существовавшей русско-американской мафии и с этой целью возглавил её американское подразделение, щупальца которого протянулись из Нью-Йорка до Москвы, по пути проглатывая Будапешт, Вену, Берлин и другие европейские столицы. В данном случае мы воздержимся от комментариев и оставим столь смелое и поражающее воображение умозаключение на совести аналитиков ФБР. Тем более что в нашей книге далее мы ещё коснемся русской мафии за рубежом и поговорим на эту тему более обстоятельно.

Пока же ограничимся лишь финалом этой душераздирающей истории. А финал был таков: «с таким счастьем да на свободе» оставить Вячеслава Кирилловича американцы никак не могли, а посему 25 января 1997 года Иваньков был осужден на 115 месяцев тюрьмы, из которых девятнадцать он уже отсидел до приговора суда.

* * *

В июне 2004 года, аккурат к окончанию срока, Генпрокуратура РФ направила в США запрос о выдаче Иванькова российским властям. На этот раз Сами-Знаете-Кого, а также его подельника (к тому времени уже покойного криминального авторитета) обвинили в убийстве двух граждан Турции, имевшем место в московском ресторане ещё в 1992 году.

11 июля Иваньков был освобожден после отбывания почти 10-летнего заключения в федеральной тюрьме строгого режима «Алленвуд» в штате Пенсильвания и передан американским иммиграционным властям, которые организовали его экстрадицию в РФ. (Здесь отметим, что хотя между США и Россией не существует договора об экстрадиции, но, после того как российские коллеги предложили забрать Иванькова себе, американские спецслужбы пошли на этот шаг на удивление легко и без традиционных в таких случаях бюрократических проволочек.) И всего лишь двое суток спустя представители прокуратуры уже встретили «блудного сына» на российской земле.

Сдав Иванькова с рук на руки, американцы, скорее всего, облегченно вздохнули, а вот наши, напротив, сделали выдох потяжелее, матюгнулись про себя и тут же принялись нервно чесать в затылках. Подавляющее большинство людей здравомыслящих понимало, что судебных перспектив у этого дела нет никаких. Однако ж прокуратуре в любом случае требовалось предпринять хоть какую-то попытку сохранить лицо. А посему Иваньков был отправлен в «Матросскую Тишину», в которой отсидел ровно год. Вплоть до того дня, когда на основании вердикта коллегии присяжных Мосгорсуд вынес ему оправдательный приговор. Так что лица сохранить не удалось, хотя поначалу прокуроры и попытались свалить всю вину на присяжных: дескать, в их составе судимый на судимом сидит и судимым погоняет, а потому - рука руку моет. Впрочем, ничего, кроме простого человеческого сочувствия к проигравшей стороне, подобные оправдания «людей в синем» ни у кого не вызвали.

Так что, пожалуй, единственным дивидендом, который удалось извлечь из всей этой истории нашим правоохранителям, стала годовая изоляция Иванькова. Во-первых, милицейские чины смогли получить передышку и более основательно подготовиться к отечественной премьере блокбастера «Возвращение короля», а во-вторых, не исключено, что на протяжении всего этого времени в отношении Иванькова велась идеологическая обработка, результатом которой могла стать эдакая причудливая смесь из взаимных уступок, договоренностей и обязательств.

Вспомните, сколь агрессивен и зол был Вячеслав Кириллович, едва ступив на родную землю. В приступе гнева он даже едва не разбил камеру зазевавшемуся папарацци. А теперь сравните его с тем человеком, который год спустя вышел из зала суда и с усталой, но вполне миролюбивой улыбкой произнес: «Я всех прощаю. Ничего не надо, никаких от вас извинений, ничего. Я буду дальше жить законопослушным гражданином России. Все давайте дружить».

Поданным нашего весьма осведомленного источника, в 2004году сам генпрокурор обратился с личной просьбой к председателю Верховного суда постараться сделать все, чтобы Иваньков, невзирая ни на какие обстоятельства, «ушел по этапу». Однако этого не случилось. Что же произошло? За год генпрокурор изменил свою точку зрения? Или в дело вмешались ещё более всемогущие покровители? А кто у нас круче Устинова? Пожалуй, для того чтобы пересчитать таковых, пальцев двух рук будет вполне достаточно…

* * *

Еще перед экстрадицией Иванькова в Россию его адвокат Александр Доброди некий настоятельно убеждал журналистов, что Вячеслав Кириллович окончательно исправился в тюрьме, отошел от криминальных дел, увлекся чтением греческих философов и теперь мечтает исключительно о совместной рыбалке со своими внуками. Оглядывая весь предыдущий жизненный путь и опыт Иванькова, такие мечтания, признаться, верится с трудом. Похоже, что ему, как никому другому, больше всего соответствует крылатое выражение; «Самое страшное в мире - быть успокоенным». Что ж: поживем - увидим. Хотя, скорее - услышим.

Р. S. В марте 2006 года, будучи в командировке в Москве, довелось нам услышать такую историю: известный подольский авторитет Сергей Лалакин (Лучок) буквально оборвал телефоны и обил пороги знакомых и малознакомых «людей в теме» с просьбой посодействовать в личной аудиенции с Сами-Знаете-Кем. Якобы даже к некоторым милицейским чинам обращался. Говорят, нынче в Подольске от азербайджанцев совсем житья не стало, вот и решился Лучок бить челом, обратиться за советом и помощью к Самому. Да вот беда, говорят, нынче попасть на прием к Иванькову ещё сложнее, чем к премьер-министру. График встреч плотен и расписан на несколько месяцев вперед.

Даже для таких уважаемых людей. И даже по столь серьезным вопросам.

…И другие официальные лица

Человек есть сам наипервейшая причина

своих несчастий.

Из т/с « Бандитский Петербург»

Даже на краткое жизнеописание Вячеслава Иванькова у нас ушла добрая треть отпущенного на очерк о бандитской Москве текста. Поэтому далее экскурсия по портретной галерее столичных авторитетов, метивших в Наполеоны, будет носить исключительно беглый, обзорный характер. Ну да надеемся, что наши герои не будут на нас в обиде. Тем более что большинству из них, в принципе, уже все равно: краткая черточка между датой рождения и датой смерти давно уравняла в правах и крутых, и всемогущих, и ужасных, и несчастных. И уж если и осталась после них какая-то слава, то разве что дурная. Вот о ней мы и вспомним.

Отарик (Квантришвили Отари Витальевич)