Изобретатель красной машины

Игнатич. – Ты я вижу, совсем не спишь, Анатолий. И что тревожно. По собственной воле.

Игнатич степенно сворачивает толстую козью ножку.

Игнатич. – Из под жениного бока, да в эту стынь. Энтузиаст. Жаба-царевна. Царевна-жаба.

Тарасов с усилием в последний раз выжимает тряпку.

Тарасов. – Забарабанил барабан. Готов? Давай как вчера.

Игнатич. – Ты, Анатолий, как построение коммунизма. Хрен отцепишься.

Экст. КП. Лицо Игнатича умиротворенно пыхтящего самокруткой.

Игнатич. – И что тревожно, Анатолий. Другой бы какой с тебя хоть на бутылку потребовал за такое твое ежедневное издевательство.

Тарасов.– Еще чего. Обойдешься.

Экст. Сред.план. Игнатич сидит на плечах у Тарасова. Тарасов тяжело приседает.

Игнатич. – Как пуля из нагана. Коротенько и по существу. Э-э-эх. Что за время такое? Людей, людишек нет. Одни энтузиасты. Одно слово. Жаба-царевна. Царевна-жаба.

Инт. Коммунальная квартира. Ванная комната. Тарасов заканчивает бриться и проскальзывает в общий коридор. Он входит в комнату, где жили мама и брат. Тарасов кивает матери и направляется к сладко сопящему брату. Не церемонясь Тарасов сбрасывает на пол одеяло и шлепает Юрия свернутым полотенцем по спине. Юрий вскакивает.

Юрий. – Ты чего. Толька?

Тарасов. – Хватит пружины мять, Дормоед Дормоедыч.

Юрий. – Мам.

Тарасов.– Что мам. Шесть утра, а ты не на пробежке.

Юрий умоляюще смотрит на мать.

Мать. – Толька старший. Он дело говорит.

Юрий покорно идет к двери.

Тарасов. – Штаны надень. Не на первомайском параде.

Инт. Тарасов у себя в комнате. Поправляет одеяло, под которым спят дочки. Присаживается на краешек кровати. Тянет руку, чтобы погладить спящую жену. Та открывает глаза.

Нина.– Ляжешь, Толь. Выходной.

Тарасов мотает головой.

Т арасов.– Там Юрка. Посмотреть надо, что он там вытворяет.

Экст. Тарасов на балконе. Во дворе с неохотой разминается Юрий.

Тарасов. – Срезаешь. Срезаешь, Юрка. Давай на исходную. Нос ниже, колени выше.

Мкртычан.

Экст. Лето. Тенистые аллеи ЦПКиО. Бальзаковская дамочка на прогулке. Перед ней на дорожку вылетает деревянный кругляш с дырой посередине3. Дама отчаянно визжит. Из кустов появляется Бабич.

Бабич. – Извините, дамочка.

Дамочка. – Нет, вы меня определенно убьете. Сколько можно. Это парк культуры и отдыха, но где культура, где отдых.

Бабич. – Вы не расстраивайтесь так. Надо же нам где-то тренироваться.

Дамочка. – Точно подальше от людей.

Экст. В глубине парка земляная площадка. На ней хоккеисты. Тарасов бьет по воротам. Мкртычан- вратарь стоит на коленях. Принимает шайбу грудью. Морщится от боли.

Тарасов. – Нет не то. Гриш, ты же не будешь все время на коленях стоять.

Мкртычан. – А как еще играть. Я не знаю.

Тарасов. – Я тоже. Знаешь, что. Попробуй шайбу не перед собой отбивать, а в сторону.

Мкртычан. – Как скажешь, тренер.

Экст. В другом углу площадки Бобров и группа хоккеистов. Бобров показывает новую клюшку.

Бобров. – Крюк 32 сантиметра4.

Бабич. – Как же ты ей играть будешь?

Бобров. – Спокойно. Гляди.

Бобров подхватывает клюшку.

Бобров. – Гриш. Дай.

Мкртычан бросает шайбу Боброву. Бобров бьет. Мкртычан принимает ее телом. В глазах появляются слезы.

Экст. Тарасов задирает майку Мкртычана. Все тело в синяках и кровоподтеках.

Тарасов. – Руками, Гриша, отбивать. Клюшкой. На тебе живого места нет.

Мкртычан. – Ничего. Пусть я пострадаю. Другим будет легче.5

Из какого вы театра?

Инт. Открытая репетиция ансамбля Игоря Моисеева. На сцене много танцоров. Они повторяют движения маэстро. Игорь Моисеев в берете спиной к кордебалету.

Инт. Среди зрителей в зале Тарасов.

Инт. Моисеев задает темп.

Моисеев. – Раз, два. Поворот.

Кордебалет повторяет все движения.

Инт. В полутемный зал проскальзывает молодой человек. Ищет свободное место. Садится рядом с Тарасовым.

Парень. – Давно начали?

Тарасов. – Нет.

Парень. – Люблю Моисеева. Как работает с труппой. А вы из молодежного театра? Я вас где-то видел.

Тарасов. – Из молодежного. Режиссер на полставки.

Парень. – Интересно. Что репетируете?

Тарасов. – Всего понемножку. В основном про человеческие страсти.

Парень. – Понятно. Шекспира значит. А я в кино тружусь. Учусь вернее. Если диплом не завалю, будем коллегами.

В этот момент Моисеев останавливается.

Моисеев. – Опаздываете, Миловидов. Я ваш степ из тысячи узнаю. Будьте добры, милейший, не подводить коллектив.

Тарасов. – Вот это да. Как же он узнал, кто халтурит?

Парень. – Поразительно чувствует актеров.

Тарасов. – Вот бы так научиться.

Парень. – Кстати, давайте знакомиться.

Тарасов. – Давайте. Тарасов Анатолий.

Парень. – Сергей Бондарчук. Из ВГИКА. У Герасимова учусь.

Тарасов. – А я у Товаровского учился.

Парень. – Не знаю… В вашем театральном мире, сам черт ногу сломит.

Тарасов. – Это ты верно подметил.

Моисеев останавливается.

Моисеев. – А теперь с музыкой. Альберт Петрович.

Дирижер мгновенно ставит на пол бутылку кефира и батон. Не прожевав кусок, с трудом шевелит челюстями, но палочка уже рисует в воздухе.

Расписка.

КП. Длинная и широкая клюшка Боброва ведет шайбу. Слышен голос Тарасова: «Пас! Сева. Пас!»

КП. В кадре клюшка защитника. Клюшка Боброва раскачивает шайбу. Обходит препятствие. Вираж. Фон- хоккейные ворота. Шайба останавливается в воротах.

Экст. Улыбающийся Бобров. Рядом невозмутимый вратарь Меллупс.

Бобров. – Вот так и ЛТЦ привезем. Скажи, Хари Меллупс, мой прибалтийский друг.

Меллупс ( с легким прибалтийским акцентом)– Может да. Может нет. Как так смог закатить?

Меллупс начинает отрабатывать свои движения, выискивая причину пропущенной шайбы.

Экст. У ворот недовольный Тарасов.

Тарасов. – Опять солируешь, Сева? Почему пас не отдал?

Бобров. – Уй, прямо зубы от тебя ноют. Ты, конечно, Тарасов, но я то Бобров. Хватит из всех винтики делать.

Тарасов. – Играть на команду, это по-твоему винтики делать?

Бобров. – Понеслось. Мне тесно с тобой, Тарасов.

Экст. Тарасов, Бобров и Бабич.

Бабич. – Что вы тут застряли?

Бобров. – Лекцию слушаем.

Бабич. – Сева, давай еще раз попробуем. Я подыграю.

Тарасов. – Я не закончил.

Бабич. – Закончил. Там тебя тренеры сборной дожидаются. Видок у них. Скорый поезд Москва-Сочи. Конечная станция солнечный Магадан.

Инт. Раздевалка хоккеистов ЦДКА. Чернышов, Игумнов, Егоров, Коротков, Тарасов.

Коротков. – Такие дела.

Егоров. – Что будем делать?

Повисает молчание. Тарасов не выдерживает.

Тарасов. – Считаю, что мы не обязаны подчиняться. Это, по-крайней мере, не умно. Никаких расписок и все.6