Помоги проекту - поделись книгой:
Он был виноват перед Вилимовски, который великодушно отдал ему свое тело, и хотел, чтобы об этом никто никогда не узнал.
«Хороший сон!» — сказала Катарина.
Роман Миленко Ерговича «Вилимовски» впервые был опубликован на хорватском языке издательством Fraktura в г. Запрешич (Хорватия) в 2016 году. В романе рассказывается история Давида Мерошевски — мальчика, который не может ходить и сидит в инвалидной коляске. В мире грез, однако, он видит себя в образе своего героя, выдающегося футболиста из Верхней Силезии Эрнеста Вилимовски (Ernst Willimowski, 1916–1997). Его именем в польской транскрипции и назван роман Ерговича. Вилимовски играл как за польскую, так и за немецкую команду.
Таким написанием имени писатель подчеркивает транснациональный характер этого персонажа. Родившийся в Сараеве и живущий сейчас в Белграде автор пишет на хорватском языке о выдающемся спортсмене, занимавшем важное место в истории как польского, так и немецкого футбола. Для Ерговича его выдающееся футбольное дарование проявилось особенно в игре одной восьмой финала при встрече сборных Польши и Бразилии в 1938 году во Франции.
Ергович упоминает футболистов Леонидаса да Сильва и Геркулеса да Миранда, которые выступали в бразильской команде против Вилимовски[221]. Результат игры 1938 года был 5:6, притом что только Вилимовски забил четыре гола в пользу Польши. Он был первым игроком, добившимся подобного результата на чемпионате мира. Замечательные достижения Вилимовски в игре против Бразилии приобретают в описании Ерговича дополнительное значение. Он выстраивает взаимосвязь между игрой Вилимовски и достижениями всей польской команды в игре против Бразилии и в полуфинальной встрече Бразилии и Германии на чемпионате мира в 2014 году, когда немецкая команда выиграла с результатом 1:7, по праву считающимся сенсационным. Последствия известны: немецкая сборная попала в финал и стала чемпионом в игре на стадионе Мараканья в Рио-де-Жанейро.
В своем эссе «Когда футбол становится искусством»[222] Ергович не только дает комментарий к выдающейся игре команд Бразилии и Германии, но использует описание этого события для того, чтобы связать его со своим романом о силезско-польско-немецком нападающем межвоенного времени.
История этого текста, как указано в разъяснениях к первому хорватскому изданию романа, подтверждает транснациональное сплетение[223]. Ергович написал этот роман на хорватском языке, но впервые он прозвучал в передаче радио Белграда в 2012 году, еще до того, как роман появился на прилавках книжных магазинов.
В 2016 году впервые вышло книжное издание романа, хотя и не на языке оригинала, а в польском переводе, в издательстве
Перевода на русский язык этого романа пока нет. Оба отрывка из него впервые публикуются в переводе Ларисы Савельевой[225].
Миленко Ергович родился в 1966 году в Сараеве, обучался философии и социологии в университете Сараева. Его первыми публикациями были журналистские и поэтические тексты. Его литературным дебютом в 1988 году был стихотворный сборник «Обсерватория Варшава» (
Лев Яшин — вратарь ХХ века. Взгляд спортивного публициста из Германии
Лев Яшин родился 22 октября 1929 года в Москве в рабочей семье. Яшины жили неподалеку от парка Сокольники. Когда Льву было шесть лет, его мать умерла от туберкулеза. Спортивные интересы Яшина поначалу не ограничивались футболом. В детстве он мечтал, как однажды станет чемпионом мира по шахматам, то есть его привлек вид спорта, который в те времена активно поддерживался государством. Меры по популяризации шахмат иронично описывают в своих произведениях Илья Ильф и Евгений Петров[226]. Помимо этого Яшин интересовался волейболом и баскетболом — видами спорта, для которых был преимуществом его рост 1,89 м. Футбол лишь позднее стал его главной спортивной страстью, но именно он принес Яшину всемирную известность.
Осенью 1943 года 14-летний Яшин сменил школьную скамью на заводской цех. Он пошел в ученики слесаря на авиамоторном заводе. Его отец, будучи шлифовальщиком на том же самом заводе, получил освобождение от призыва на фронт. Осенью 1941 года завод был эвакуирован в Ульяновк, и мальчику тоже пришлось отправиться туда.
Лев Яшин считался «величайшим курильщиком» в истории футбола. Здесь соперничать с ним было под силу только Йохану Кройфу. По словам вдовы Яшина Валентины, ее муж приобрел эту привычку в эвакуации:
Мужчинам часто приходилось работать под открытым небом. На страшном морозе. Отец Льва боялся, что сын от переутомления уснет у станка и покалечится. Поэтому он научил его курить, чтобы не засыпать[227].
Впоследствии Яшин выкуривал до 80 сигарет в день.
В 1944 году семья вернулась в Москву. В тот же год Лев Яшин впервые встал на ворота, причем против собственной воли:
Как и все дети Москвы, я начинал пинать мяч на улицах. Мои первые воспоминания восходят к тем безумным матчам. Я бы с удовольствием был форвардом, потому что обожал забивать голы, но из-за своего роста и прыгучести мне было суждено стать голкипером. Начальники команды заставили меня принять это решение[228].
Однако то, что могло бы послужить началом великой спортивной карьеры Яшина, в 16 лет оказалось под вопросом из-за проблем со здоровьем: у Льва открылась язва желудка, и его отправили в здравницу на берегу Черного моря. Проблемы с желудком будут сопровождать Яшина всю жизнь.
Футбол и хоккей на льду
В 1947 году Яшину исполнилось 18 лет и его призвали в армию. Он проходил службу в Москве в качестве военного авиамеханика. Параллельно защищал ворота футбольной команды ВВС «Крылья Советов», где его и заметил Аркадий Иванович Чернышев. Однако Чернышев не легенда футбола, а легенда хоккея на льду — он был помощником тренера, а затем старшим тренером национальной хоккейной команды с 1954 по 1957 и с 1961 по 1972 год. Он привел своих подопечных к четырем олимпийским победам и одиннадцати титулам чемпионов мира. С 1948 по 1975 год Чернышев был старшим тренером хоккейной команды «Динамо» (Москва) и одновременно отвечал за футболистов — юниоров клуба. Ученики Чернышева должны были владеть как можно большим количеством командных видов спорта, так что Яшин играл не только в футбол, но и в хоккей на льду, баскетбол и гандбол.
В 1949 году — отслужив в армии — Яшин официально стал спортсменом клуба «Динамо». Учиться было невероятно тяжело. Вот как пишет об этом журналист Игорь Иванов:
Упорство и целеустремленность российских тренеров известна всем. День за днем по шесть часов гимнастики, плавания, прыжков в воду (проверка храбрости), бег на беговой дорожке, прыжки, метание диска, толкание ядра, тяжелая атлетика в гимнастическом зале, бокс, баскетбол и волейбол, зимой лыжи и коньки — вот насколько велик и разнообразен должен был быть капитал, который спортсмен должен был скопить на всю свою жизнь, чтобы впоследствии им грамотно распоряжаться![229]
У Яшина ко всему этому еще прибавлялись вратарские тренировки.
Осенью 1949 года в полуфинале Кубка Москвы основная команда клуба «Динамо» встретилась с его же подрастающим поколением. С Яшиным на воротах «молодежь» обыграла «стариков», у которых вратарем был легендарный Алексей Хомич по прозвищу Тигр, с сенсационным счетом 1:0. Спустя считанные месяцы Яшин был включен в состав основной команды и в 1950 году впервые вышел на поле в качестве резервного вратаря «Динамо». Команда находилась в тренировочном лагере в Гаграх. В товарищеском матче против команды «Трактор» (Сталинград)[230] Яшин пропустил мяч по причине, которая впоследствии станет визитной карточкой его игры: дело в том, что Лев Яшин был чрезвычайно предвосхищающим и проактивным вратарем, радиус действий которого выходил за рамки пятиметровой, а зачастую и шестнадцатиметровой зоны. В той ситуации вратарь противника отправил мяч далеко вглубь чужой половины поля. Яшин хотел оказаться у мяча раньше, чем нападающие другой команды, однако во время вылазки столкнулся с игроком своей же команды Евгением Аверьяновым. Оба рухнули на газон, а мяч закатился в сетку. А 2 июля 1950 года Яшину впервые довелось показать себя в официальном матче против местного «Спартака». Дебют Яшина в основном составе тоже оказался неудачным. За четверть часа до окончания матча он вышел на поле, заменив вывихнувшего плечо Хомича. Яшин снова пропустил гол, и руководство клуба «Динамо» начало сомневаться в его способностях. Следующая его игра тоже закончилась катастрофой, и Яшина на два года сослали в резерв.
В футбольной иерархии «Динамо» Яшин поначалу никак не мог обойти Хомича и Вальтера Санаю, и поэтому в это время его основным занятием стал хоккей на льду. На протяжении двух зимних сезонов, 1951/52 и 1952/53, Яшин стоит на воротах хоккейной команды «Динамо». В 1953 году «Динамо» с Яшиным на воротах выиграла кубок СССР по хоккею на льду. И время, проведенное на льду, помимо завоеванного титула, не прошло зря: для Яшина хоккейное интермеццо стало отличной школой, где он наработал решительность и скорость реакции. Уже будучи футболистом, Яшин продолжал в зимние месяцы играть в хоккей, однако теперь в качестве нападающего.
Наконец-то 1-й номер
В 1953 году 33-летний Хомич объявил о своем уходе, и Яшин принял окончательное решение в пользу футбольных ворот. Джонатан Уилсон убежден: «Задержись Хомич в клубе на год дольше, решение вполне могло быть другим»[231]. И все же теперь Яшин стал и в футбольных воротах «Динамо» номером один и в 1953 году еще раз выиграл Кубок СССР, на этот раз с футболистами, сыграв 1:0 в финале против куйбышевского «Зенита».
Де-факто Яшин, в отличие от его современников из германской Бундеслиги, которые могли только мечтать об условиях тренировок, полном обеспечении и вознаграждениях игрока клуба «Динамо», был профессионалом. Так, в 1952 году журнал
Динамо, спортклуб советского Министерства внутренних дел, располагает собственным стадионом с бассейном, кафе, теннисным залом и кинозалом. Квартиры всех заслуженных мастеров спорта находятся на территории стадиона. Летом и зимой все спортсмены отправляются в собственный санаторий клуба в Крыму. Спортсмены высшего класса получают от 3000 до 4000 рублей в месяц (1 рубль приблизительно равен 1 немецкой марке), включая премии за каждый матч. Все путешествия только на самолете[232].
В 1954 году Яшин вместе с «Динамо» впервые выиграл Чемпионат СССР. В том же году 8 сентября он впервые представлял Советский Союз на международном матче против шведов в Москве, где их «раскатали» со счетом 7:0. Дебют Яшина был связан с возрождением национальной команды, которая в последний раз до этого выступала 22 июля 1952 года в финском Тампере. В тот раз на Олимпиаде команда СССР проиграла со счетом 1:3 команде Югославии. Сталин находился в конфликте с югославским лидером Тито и пришел в ярость, в результате национальная сборная была распущена[233].
В ноябре 1954 года Яшин впервые вышел на поле в Западной Европе, когда «Динамо» (Москва) обыграл со счетом 1:0 команду, состоявшую из игроков парижского «Расинга» и «Стад Реймс». В 1955 году он снова стал в составе «Динамо» чемпионом страны. В финале кубка того года, играя против московского ЦСКА, Яшин в первый и единственный раз за свою карьеру был удален с поля. Дело было — как и в 1950-м из-за глупого гола, который он пропустил во время своей первой игры, когда был в резерве, — в его «проактивной» манере. Яшин снова вышел далеко из ворот, и нападающий ЦСКА Владимир Агапов хотел обойти его, сделав обманный маневр. Оба не дотянулись до мяча, и Яшин ударом кулака повалил Агапова прямо на штрафной линии. «Динамо» проиграл 1:2. В поражении обвинили Яшина. В газете клуба появилась карикатура, на которой изображен вратарь в боксерских перчатках, а подпись гласила: «Кубок бы без сомнений стал нашим… если бы не товарищ Яшин»[234].
Олимпийский чемпион и чемпион Европы
Годы с 1956-го по 1966-й были самыми успешными для советского футбола и отличались такой чередой удач, какая больше уже никогда не повторялась. Эти годы также были лучшими в карьере Льва Яшина, который на протяжении более десяти лет считался лучшим в своем деле и внес большой вклад в успех советского футбола. Не в последнюю очередь благодаря его вратарской игре СССР стал одной из ведущих держав «социалистического блока» и на футбольном поле, потеснив Венгрию.
В 1956 году Яшин в составе национальной сборной завоевал золотую медаль на олимпийском футбольном турнире в Мельбурне. Это была первая из двух олимпийских золотых медалей в истории советского футбола, что свидетельствует — равно как и в случае с победой на Чемпионате Европы 1960-го — о слабости конкурентов. Лев Яшин сыграл серьезный турнир. За в общей сложности 510 игровых минут он пропустил только два гола и оказался на пятом месте в списке претендентов на введенное журналом
Чемпионат мира в Швеции в 1958 году стал существенно большим испытанием, чем олимпийский футбольный турнир, к участию в котором допускались только спортсмены-любители и спортсмены на гособеспечении из стран социалистического лагеря. В составе сборной Яшин дошел до четвертьфинала в Сольне (недалеко от Стокгольма), где они проиграли хозяевам 0:2, и, вместе с ирландцем Гарри Греггом, был провозглашен лучшим вратарем турнира.
В 1960 году Яшин в составе сборной СССР стал чемпионом Европы и оказался самым сильным вратарем турнира. На первый чемпионат зарегистрировалось 17 стран-участниц, среди них не было ни Великобритании, ни Италии, ни Германии. Франкистская Испания отказалась участвовать в отборочных матчах против «красных», в результате чего СССР практически без борьбы оказался в финальном турнире лучшей четверки. Таким образом в чемпионате не участвовали многие звезды футбола. В финале Париж после дополнительного времени обыграл сборную Югославии со счетом 2:1 на глазах у всего лишь 18 000 зрителей на стадионе «Парк де Пренс». Возможно, сегодня мы бы и не вспомнили о первом чемпионате Европы, если бы в нем не участвовал великолепный советский вратарь, который стал его первым героем. С точки зрения
«Только Динамо»
Еще в Париже президент клуба «Реал Мадрид» Сантьяго Бернабеу попробовал переманить Яшина и других чемпионов Европы в Испанию, где они играли бы в «Белом балете» (так назывались игроки «Реала» из-за их белых трико и артистизма) среди прочих и с венгерским футболистом Ференцем Пушкашем[237]. Понедельник рассказывал:
Сантьяго Бернабеу предложил мне и еще четверым игрокам перейти в «Реал». Это было как гром среди ясного неба! Вот только в те времена дело как обстояло: вмешался руководитель нашей делегации. Советские футболисты подписали контракт со своим родным клубом, сказал он, мило улыбаясь. Я тоже мог только улыбнуться, потому что никаких контрактов для спортсменов в Советском Союзе в помине не было. Футбол был просто увлечением. Но как многообещающе звучало одно только это слово, использованное Бернабеу: контракт![238]
Ил. 1. На завершающем матче Чемпионата мира 1958 года Лев Яшин был, наряду с голкипером Харри Крегом, лучшим вратарем турнира. На фотографии — Яшин в игре против Англии. Фото: Imago Sportfoto
Согласно другой версии, Бернабеу сообщил Яшину, что он может сам вписать в контракт сумму сделки и свою будущую зарплату. Коллеги подкалывали Яшина, уговаривали его устроить боссу «Реала» проверку, указав такую цифру, от которой у того перехватило бы дух. Когда Бернабеу это перевели, он сначала улыбнулся, но потом совершенно серьезно ответил:
Я на самом деле готов заплатить за него любую цену. Но ведь любая цена окажется слишком низкой, потому что господин Яшин не имеет цены, в точности как произведения великих мастеров из музея Прадо[239].
В 1965 году центральный орган печати Социалистической единой партии Германии (СЕПГ) газета
Мне не раз делали такого рода предложения. Не такие, как на Западе. Там клубы покупают людей друг у друга и взаимоотношения между клубом и игроком исчерпываются той зарплатой, которую выплачивают футболисту. Но я вырос в «Динамо». Меня здесь воспитали как футболиста и как человека. И я останусь верен «Динамо». Если хотите услышать мое мнение: футболисты должны хранить верность своим клубам, не фанатично, но быть их патриотами[240].
Когда Франц Бекенбауэр посетил Яшина в Москве в середине 1980-х годов, он говорил несколько иначе. Бекенбауэр вспоминает:
Однажды вечером мы сидели в его квартире по адресу Чапаевский переулок, 18[241], в здании, которое своей серой строгостью напоминало мне дом в Гизинге, где я родился. Яшин с семьей занимал четыре комнаты, по московским меркам это роскошь, и как заслуженный спортсмен и сотрудник Госкомспорта был еще и освобожден от квартплаты. Стол ломился от русского гостеприимства: цыпленок, осетрина, лосось, икра, крабы, водка, коньяк, шампанское. Я понимал, что это застолье потребовало большой подготовки, что устроить мне такой прием стоило хозяевам больших усилий и денег. И я подумал о том, с какой легкостью Яшин мог бы позволить себе всю эту роскошь, если бы он родился и играл в другой стране. Я спросил его: «Ты объездил весь мир, тебе никогда не приходила в голову мысль о побеге?» По его взгляду я понял, что он и сам задавал себе этот вопрос. «Франц, разве же я мог, разве я мог захотеть такого?» Он рассказал мне, что никогда не считал эту систему лучшей. Но: «Люди нашей огромной страны, они по-своему любили меня. Своей игрой я доставлял им радость, а иногда позволял им испытать гордость. Ну как бы я мог их бросить. В лучшие годы я мог бы остаться где-то за рубежом, играть в футбол и заработать много денег. Но я решил, что если тот, кто известен во всем мире, останется здесь и будет жить как все, это даст людям надежду»[242].
«Только Яшин, только Динамо» — так звучит фанатский запев, который и по сей день выкрикивают болельщики «Динамо».
Спад в карьере
Чемпионат мира 1962 года обозначил спад в карьере Яшина как игрока национальной сборной. Он схалтурил в отборочном матче против Колумбии и в четвертьфинале против хозяев поля чилийцев, которым сборная СССР проиграла со счетом 1:2[243].
По сей день упорно сохраняется слух, что во время этих матчей Яшин был пьян. Еще в 2008 году газета
Каждый, кто пересмотрит запись тех матчей, не может отрицать, что Яшин действительно ковыляет по полю как пьяный сатир[244].
По крайней мере насчет встречи с Чили — это неправда. Яшин в самом начале матча столкнулся с чилийским нападающим Онориньо Ландой и получил сотрясение мозга. По мнению врача советской команды, «было чудом, что он продержался весь матч»[245].
После того как советская сборная выбыла из чемпионата, французский тематический журнал
На чемпионате присутствовал лишь один советский журналист, из Агентства печати «Новости» (АПН). Он ничего не понимал в футболе и сделал меня козлом отпущения. Когда я вернулся в СССР, меня встречали как человека, виновного в поражении[246].
Советское футбольное начальство настоятельно рекомендовало ему уйти на пенсию, чтобы освободить место молодым талантам. В конце концов, ему уже было 33 года. Когда «Динамо» играл на чужих стадионах, Яшину все чаще приходилось слышать с трибун крики «Яшин, уходи на пенсию», «Яшин, иди внуков нянчить». Вот как об этом вспоминает Валентина Яшина:
Толпа свистела и кричала всякое. Это длилось на протяжении двух или трех матчей. В России тогда не было телевидения, так что обо всем люди узнавали со слов того журналиста АПН. Из-за него все думали, что «Яшин проиграл чемпионат мира». Дважды нам разбивали окна, но я не знаю, было ли это как-то связано. А на покрытой пылью нашей машине люди писали такое, что язык не повернется вслух сказать[247].
Яшин был в такой ярости, что даже подумывал об уходе из футбола. Тренер дал ему время на раздумья и отправил в отпуск. И все же вскоре Яшин снова вернулся на поле. Он возобновил тренировки, но поначалу стоял на воротах только в составе резерва «Динамо».
Сборная мира
В 1963 году Яшин успешно отыграл сезон за «Динамо». Его клуб стал чемпионом, а вратарь за 27 игр пропустил всего 6 голов.
Свою пострадавшую репутацию Яшин окончательно восстановил 23 октября 1963 года на лондонском стадионе Уэмбли. Английская футбольная ассоциация праздновала столетие матчем национальной сборной против «команды всего остального мира», всемирной сборной ФИФА.
Матч против Англии был провозглашен игрой века и собрал на стадионе Уэмбли не менее ста тысяч зрителей. В английскую команду, которую тренировал Альф Рамсей, входили Гордон Бэнкс, Рэй Уилсон, Бобби Мур и Бобби Чарльтон, тремя годами позже на этом же стадионе в этом же составе они выступят в финале ЧМ. В сборную мира помимо Яшина вошли среди прочих Джалма Сантос, Карл-Хайнц Шеллингер, Йозеф Масопуст, Раймонд Копа, Альфредо Ди Стефано, Франсиско Хенто и юный португалец Эйсебио.
Яшин играл только в первом тайме, но за эти 45 минут подарил зрителям несколько невероятных, незабываемых игровых моментов и не пропустил ни одного гола. Одного тайма хватило, чтобы неудача Чили 1962 года была полностью забыта, а его репутация лучшего в мире вратаря восстановлена. Ему было почти 34 года, и он был на пике своей формы. То, что англичане выиграли всего лишь со счетом 2:1, а свой решающий гол забили всего за три минуты до финального свистка, по мнению Фридеберта Бекера из журнала
Я сидел непосредственно на уровне ворот Яшина и должен признать, что мне редко случалось наблюдать столь мастерскую игру вратаря. Потрясающая скорость реакции, великолепная работа инстинктов при выходе из ворот, мягкая, уверенная хватка, спокойная уверенность в себе в «ближнем бою». Яшин с одинаковой легкостью отбивал голы в любой части ворот. При этом в нем не было ни тени позерства! В отличие от сменившего его на воротах Шошкича (вот уж кому оно было совсем ни к чему). Шошкич жестоко поплатился за то, что любил покрасоваться: он пропустил решающий второй гол Гривза![249]
Для британской газеты
…не только Львом по имени, но и истинным львом на воротах. Яшин доказал, что среди вратарей ему равных нет. За его внешне простой и не приемлющей никаких искусственных эффектов манерой игры стоит мастерство, которого можно добиться лишь долгими упорными тренировками[250].
В конце года Лев Яшин стал первым и до сих пор единственным вратарем, которому был вручен «Золотой мяч» как лучшему футболисту Европы. Яшин получил от участвовавших в голосовании журналистов 73 балла, за ним следовали Джанни Ривера (56), Джимми Гривз (51), Дэннис Лоу (45) и Эйсебио (19).
Для еженедельника
…в этом году продемонстрировал выдающийся результат своей интересной и многогранной спортивной карьеры. Он не только обеспечил свой клуб невероятно надежной защитой ворот во время решающих матчей, был одним из тех игроков, кто непосредственно принес своей команде титул, но и продемонстрировал высокие результаты в составе национальной сборной. После игры Льва Яшина в сборной ФИФА, где благодаря его невероятной скорости реакции и точности работы с мячом сборная не начала уже в первом тайме проигрывать английской команде, его вклад был должным образом оценен. Лев Яшин безусловно является с 1953 года советским вратарем номер один[251].
На ЧМ 1966 года в Англии советская сборная заняла четвертое место. Это стало самым высоким результатом за всю историю сборной, которой семь раз удавалось пройти квалификацию на чемпионаты мира. На тот момент уже почти 37-летний Яшин был выбран лучшим вратарем турнира. 7 ноября 1968 года он снова сыграл за сборную мира, которая в Рио-де-Жанейро проиграла Бразилии со счетом 1:2. Как и в 1963 году, Яшин стоял на воротах весь первый тайм и не пропустил ни одного гола. В 1971 году в возрасте почти 41 года он официально завершил свою карьеру — сыграв за всесоюзную сборную клуба «Динамо» против команды из иностранных звезд, среди которых были Джачинто Факетти, Пеле, Эйсебио, Герд Мюллер, Бобби Чарльтон и в качестве вратарей Ладислао Мазуркевич и Иво Виктор. В 1990 году правительство Горбачева присвоило Льву Яшину звание Героя Социалистического труда. 20 марта того же года Яшин умер от рака желудка. Его похоронили с почестями на Ваганьковском кладбище в Москве, где его могила стала одной из наиболее посещаемых, наряду с могилой Владимира Высоцкого. В 1998 году Яшина провозгласили вратарем команды века ФИФА, год спустя ему был присвоен титул «Вратарь столетия».
Ил. 2. Льву Яшину вручают «Золотой мяч». В 1963 году он стал первым вратарем, ставшим «европейским футболистом года». Фото: Imago Sportfoto
Игра Яшина
Со своим ростом 1,89 м Яшин по тем временам был очень высоким вратарем. Он демонстрировал быструю реакцию на линии ворот. Его фотографии на поле часто фиксируют зрелищные грациозные полеты, как у пантеры. Большая часть фотографий была сделана на ЧМ 1966 года, на котором Яшину пришлось подстраивать свой стиль игры под изменения в тактике мирового футбола. Дело в том, что броски за мячом для него не типичны. Потому что тем, что отличало Яшина от других вратарей, была не «живущая в нем пантера». После игры сборной мира на стадионе Уэмбли в 1963 году французский футбольный обозреватель Жан-Филипп Ретхакер озаглавил материал о Яшине «Вратарь, вырвавшийся на волю». Яшин — «вратарь совершенно нового стиля, он как бы вырвался на волю из тесных ворот в просторную штрафную зону. Ни один вратарь до него не стремился обрести свободу действий и перемещений»[252].
Манера игры Яшина до этого уже привлекла внимание Зеппа Гербергера. В 1955 году сборная Германии приехала в Москву на товарищеский матч в качестве действующего чемпиона мира[253]. Гербергер, известный своим скрупулезным анализом игр, подготовился к этой встрече при помощи отрывков кинохроник и газетных репортажей. В его машинописных заметках о Яшине говорится: «Пантера. Центральный полузащитник. Любит выходить из ворот! Часто стоит далеко за линией ворот!»[254] Яшина обсуждали в команде перед игрой. Фриц Вальтер:
Гербергер также указал на вылазки русского вратаря из ворот. Значит, теоретически была возможность обойти его высоким голом, когда он будет в тридцати или больше метрах за пределами ворот[255].
То, что Яшин самый современный вратарь своего поколения, — в этой области советский футбол в 1950–1960-е годы действительно опережал весь остальной мир — лишь частично являлось следствием специфической советской вратарской школы и философии. В первую очередь это было решение конкретного человека, который особенным образом интерпретировал свою роль на поле. Как позднее Мануэль Нойер, Яшин стал играющим вратарем, потому что такая форма вратарской игры соответствовала его личным представлениям и его уникальной способности предвосхищать события на поле. В юности Яшин тоже любил выходить из ворот, не позволял приковать себя к ним, хотел быть активным участником происходящего. Яшин любил мяч, хотел владеть им. В начале карьеры это зачастую не приводило к желаемому результату — как и в первые годы карьеры Мануэля Нойера. Игорь Иванов объясняет:
На самом деле на пути взлета карьеры Яшина стояло только одно: чрезмерное рвение, потребность постоянно вмешиваться в игру. За это ему не раз приходилось выслушивать от Хомича. Было совсем не легко усмирить бурный темперамент Яшина и взять его под контроль[256].
Когда в 1953 году Яшин стал новым первым номером «Динамо», ему сначала пришлось убеждать товарищей по команде в плюсах своей манеры игры. Владимир Пахомов, работавший в московском журнале «Футбол», в 1967 году написал про него серию материалов «Властелин штрафной зоны» (так был озаглавлен перевод для выходившего в ГДР еженедельника
С большой убежденностью Яшин посвящал в свои планы товарищей по команде. «Друзья, поймите, у вратаря есть перед вами большое преимущество, а именно возможность использовать руки в штрафной зоне. Вратарю легче, чем защитнику, ловить высокие мячи, принимать мяч с головы нападающего. Правда, мы, вратари, недостаточно решительно это делаем»[257].
По мнению Пахомова, Яшин начал движение вверх после того, как
…отказался от старых принципов вратарской игры. Само собой, и до Яшина предпринимались попытки стать хозяевами не только небольшой части штрафной зоны, но и за ее пределами. Однако ни один из тех вратарей не находил поддержки среди товарищей по команде и тренеров. В отличие от других вратарей, Яшин не сдавался и упорно настаивал на своем видении игры. Его не смутил даже скепсис многих уважаемых голкиперов, если они спрашивали, для чего же Яшин так хочет выйти из ворот. Где он вообще хочет играть? Яшин оставался непреклонен и после того как осознал, что его манера не скоро найдет понимание и признание. Но со временем ему удалось переманить на свою сторону даже скептиков. Он не только расширил радиус своей деятельности, он доказал, что вылазки из ворот в современной игре нужны для того, чтобы остановить нападение противника в том числе и активной игрой вратаря. Это, конечно же, требовало точного понимания особенностей нападения противника, а также «чувства игры», как у защитника. Лев Яшин, прежде чем стать вратарем номер один в современном футболе, по-своему придал футболу творческие импульсы[258].
Гельмут Шён, работавший с Яшиным в сборной УЕФА, вспоминает о том, как его выходы влияли на игру:
Влияние Яшина на нападающих, равно как и на всю команду, заметно во всех фазах игры. Когда он ловит мяч, он буквально заставляет товарищей по команде как можно скорее добежать до своих позиций и ждать его паса. Я редко наблюдал, чтобы Яшин отражал мяч ногой. Хотя он и этим владел в совершенстве. Намного чаще он передавал мяч понизу или поверху своим товарищам по команде, чтобы они могли начать новую атаку. Его способность к командной игре завораживает. Он поистине великий игрок на воротах[259].
Для Франца Бекенбауэра Яшин был «умным вратарем. Он всегда делал простое, но в то же время правильное. […] И обычно он стоял там, куда летел мяч, и поэтому ему редко приходилось эффектно парить в воздухе. При этом у него была невероятная скорость реакции»[260].
Яшин обладал способностью читать игру, предвидеть опасности и ситуации и подстраивать свое расположение под постоянно меняющуюся картину. Он сам называл это «игрой без мяча»: «Чем лучше вратарь владеет „игрой без мяча“, тем в большей степени он может влиять на происходящее в интересах своей команды»[261].
Благодаря своему пониманию игры, Яшин мог дирижировать игроками собственной команды, как ни один другой вратарь его поколения. С того момента, когда противник шел в атаку, Яшин начинал объяснять своим защитникам, как им следует расположиться на поле. Будучи вратарем-тактиком, Яшин играл на поле роль тренера. Об этом пишет Бекенбауэр: «Вообще-то он был свободным защитником своей команды. Он владел не только штрафной зоной, но и дирижировал всей защитой»[262].
Умеющий приспосабливаться
Манера игры Яшина сложилась в такое время, когда никто еще не играл с четырьмя защитниками. Так что это было очень сильно связано с индивидуальной тактикой. Яшин был четвертым человеком в защите. Такая игра потеряла значение при увеличении числа защитников, что дало более полное покрытие ширины поля. Дальние вылазки Яшина, которые до этого были фирменным знаком его игры, к удивлению многих почитателей к середине 1960 года практически сошли на нет. Яшин объяснял:
Я начал совершать вылазки не по собственному желанию. Это было следствием той игровой схемы в мировом футболе, которая с тех пор полностью изменилась. Так как сегодня перед вратарем находится многочисленная защита, у вратаря исчезает необходимость брать на себя обязанности «чистильщика». Потому что на практике мои широко обсуждаемые вылазки были связаны именно с этим[263].
Ни одно другое первенство мира не собирало столько знаменитых вратарей, как ЧМ в Великобритании в 1966 году: Ирибар (Испания), Мазуркевич (Венгрия), Жилмар (Бразилия), Альбертози (Италия), а также Бэнкс (Великобритания), Тильковски (Германия) и, конечно же, сам Яшин. Яшин, Бэнкс и Тильковски выступали за то, чтобы в 1966 году «отказ от головокружительных прыжков среди лучших вратарей мира стал всеобщим принципом. Все трое обладали способностью всегда оказываться в нужный момент в нужной точке и поэтому отказались от спецэффектов», — пишет Кристоф Баузенвайн в своей работе «Последние мужи. Об истории вида и психологии вратарей»[264]. Тогдашний тренер национальной сборной Германии Гельмут Шён вспоминает о выступлении Яшина: «От его уверенной, лишенной заигрывания с публикой игры на всю команду распространялось излучение, которое, наоборот, смущало и деморализовывало противника»[265].
Поделиться книгой: