Отец: Дитя мое, Индия — это страна религиозного эксперимента, и индуизм не просто целостная религия. Индуизм — это скорее название, данное союзу религий. Во всеобъемлющем и терпимом лоне индуизма мы находим религии всех видов, от высочайших до самых низких. Ибо он не заставляет все умы развиваться в одной колее. Он открыто признает различные типы культур, которые сосуществуют в обществе.
Дочь: Но имеют ли все эти религии общую цель?
Отец: Да. Они имеют и общую цель, и общий источник. Их цель — сделать человека совершенным духом, подобным Богу. Имея в виду такую цель, они стараются создавать политические и социальные институты, которые сделают каждого человека способным осознать Бога в самом себе. Кроме того, они развивают его воображение, ускоряют его интеллектуальное развитие, формируют его характер и стремятся руководить им на пути восхождения. Те, кто принимают индуистские Писания и проходят предписываемое обучение, должны стать совершенными, свободными и богоподобными духами в конце этого пути. Это достижение мы называем мокшей.
Дочь: Но разве индуизм есть единственный путь, ведущий к этой цели? А все другие религии ложны?
Отец: Мы, индусы, считаем грехом говорить, что какая-либо религия ложна, аватара говорит в Гите: «Как люди приближаются ко Мне, так Я и принимаю их; ибо все пути, что они выбирают, ведут ко Мне, о Арджуна»[11]. Поэтому индуизм есть наиболее терпимая, а также наиболее всеобъемлющая из религий. Она не утверждает какой-либо монополии на мудрость. Ее авторитет основан скорее на принципе преемственности, нежели на принципе исключения. Хотя индуизм стремится пояснить свою позицию и принимает устремленных к нему последователей, он никогда не объявляет другие религии ложными или сатанинскими. Одна из наших малых упанишад говорит: «Коровы бывают разных цветов, но все они дают белое молоко. Смотри на учителей, как на коров, а на знание — как на молоко». Поэтому для нас терпимость — это не просто аргумент в политике, но предмет веры. Мы смотрим на весь мир, как на единую семью. Мы с открытым сердцем приветствуем мусульман, христиан, иудеев и парсов как наших братьев. Мы читаем их Писания так же благоговейно, как свои собственные, и склоняемся перед их пророками. Что же касается буддистов и джайнов, то они — плоть от нашей плоти и кость от нашей кости.
Глава II
ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ
Значение Дхармы. Польза обрядов и церемоний. Воспитание добродетелей
Дочь: Отец, может быть, мы сегодня подведем итоги нашей беседы об индуизме?
Отец: Да, дитя мое. Прежде всего, скажи мне, что ты поняла в прошлый раз.
Дочь: Ты дал мне ясное представление обо всех авторитетах индуизма. Ты научил меня тому, что шрути есть главный авторитет, и что смрити, итихасы, пураны, агамы и даршаны — это вторичные авторитеты. Их цель — развить, иллюстрировать и воплотить принципы Вед. Первичный авторитет существует во все времена, но вторичные авторитеты изменяются из века в век. Далее ты сказал мне, что цель всех индуистских Писаний состоит в том, чтобы сделать человека совершенным духом, подобным Богу, и создать институты, которые помогают человеку достичь этой цели. Отсюда я делаю вывод, что, согласно индуизму, жизнь человека на земле следует рассматривать как путь к божественному совершенству.
Отец: Я думаю, в этом едины все великие религии мира. Путь один, хотя он имеет разные названия. И мы всегда должны иметь в виду, что цель жизни — это божественное совершенство и единение человека с Богом. Все наши законы, все этические кодексы и все формы поклонения черпают свое значение из этой конечной цели, о которой мы должны помнить.
Дочь: Отец, я хотела бы больше узнать о пути, который ведет к этой цели. С чего человек должен начать, если он хочет отправиться в этот путь?
Отец: Первое, что он должен сделать, это отвернуться от всякого зла. Как говорит Гита, низкий и злой человек никогда не сможет прийти к Богу. А одна из упанишад говорит: «Тот, кто не отвратился от дурных поступков, чьи чувства не обузданы, кто не спокоен, чей ум не пребывает в мире, — не может обрести Его только путем знания». Поэтому, первая ступень восхождения к Богу всецело характеризуется честным исполнением собственной дхармы.
Дочь: Что такое дхарма?
Отец: Слово дхарма используется в наших Писаниях как в практическом смысле, так и в своем общем значении. Употребляемое в практическом смысле, оно охватывает все действия, качества, жертвы, которые, как учат шастры, ведут нас к духовному совершенствованию. В общем значении, дхарма означает все обязанности, которые возложены на человека в соответствии с его положением в жизни и с его умственным и нравственным развитием. Ты можешь сразу заметить, что эти два значения дхармы тесно связаны друг с другом. Наши долги и обязанности обретают свое значение только вследствие незримой духовной ценности, которая с ними связана. А о том, какова их духовная ценность, мы узнаем из Писаний.
Богиня Дурга. XVIII в.
Национальный музей, Нью-Дели, Индия.
Богиня изображена убивающей демона Махишу, который появляется из тела умирающего буйвола
Дочь: Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что дхарма, в смысле обязанностей, налагается на человека в соответствии с его положением?
Отец: Дхарма принимает различные формы у разных индивидуумов. Обязанности людей различаются в зависимости от их положения в жизни. Например, долг солдата отличается от долга врача. Первый лишает жизни, второй — спасает ее. Подобным же образом, долг хозяина отличен от долга слуги, долг учителя — от долга ученика, долг отца — от долга сына и так далее. Благосостояние общества обеспечено лишь тогда, когда различные обязанности всех его членов выполняются в духе доброжелательства и сотрудничества. Дом, разделенный внутри себя, падет. Поэтому дхарма заключает в себе социальную гармонию и счастье, тогда как адхарма есть социальный разлад и несчастье. Наши священные книги говорят: дхаранат дхарма, — то есть, дхарма носит такое название, потому что она сохраняет общество.
Дочь: Ты сказал, что дхарма человека зависит не только от его положения в жизни, но также от его умственного и нравственного развития. Могу я узнать, что это означает?
Отец: Я поясню это примером. Возьмем случай Будды. Его долг как принца состоял в том, чтобы оставаться в своем государстве и изучать мирные и военные искусства. Но когда его внутренний голос сказал ему о высшем долге, состоявшем в том, чтобы уйти от мира и найти причину человеческих страданий, он должен был повиноваться этому зову. Если бы он его ослушался, он предал бы то знание, которое получил, и совершил бы грех. Таким образом, для Будды то, что было дхармой до его просветления, стало бы адхармой после него.
Дочь: Значит, праведность зависит не от внешних действий, а от состояния духа человека, который действует?
Отец: Совершенно верно, дитя мое. Индуистские Писания часто указывают на то, что внутренняя праведность важнее, чем внешние праведные действия, и что нравственное состояние стоит больше, чем примерное поведение. Даже наши древние законодатели, которые настаивают на формальном соблюдении закона и выполнении обрядов и церемоний, определенно говорят о том, что нравственное совершенство гораздо более важно, чем формальная чистота. Например, Гаутама говорит: «Тот, кто очистился с помощью сорока священных обрядов, но чья душа лишена восьми благородных качеств, не будет един с Богом, и не достигнет неба». Обрати внимание на различие между священными обрядами, которые являются просто церемониями, предписанными для различных этапов человеческой жизни, таких как рождение, детство, юность, зрелость, старость и смерть, и нравственными качествами, такими как сострадание, терпимость и т. д. Более того, наши законодатели, в своих списках наказаний за различные грехи явно отличают грехи мысли от грехов слова и дела. Первые наказываются столь же сурово, как и последние.
Дочь: Отец, если, как ты говоришь, нравственная безупречность более важна, чем чистота ритуалов, какой же тогда смысл в обрядах и церемониях?
Отец: Польза обрядов и церемоний состоит в воспитании, которое они нам дают. Они являются подготовкой к воспитанию нравственных качеств. Они никогда не являются самоцелью. Они только средства для достижения цели.
Дочь: Какова же цель?
Отец: Цель есть очищение духа. Гита говорит: «Жертвоприношения, дары и упражнения в аскезе очищают мудрого». Обряды и церемонии есть начальные шаги в нравственном развитии. Они напоминают о законе. Их предписания основаны не на слепом авторитете, но направлены к достижению цели жизни. Они предназначены для того, чтобы вести к добродетели.
Дочь: Как могут обряды и церемонии вести к добродетельной жизни?
Отец: Все мудрые обряды, если они являются не просто памятными или символическими, имеют в виду соответствующие качества человека. Например, жертва богам — это обряд, но его цель — устремить человека к самопожертвованию, которое есть добродетель. Раздача милостыни — это обряд, но он имеет целью воспитать в человеке щедрость, которая есть добродетель. Пост — это обряд, но цель его — воспитать в человеке способность к самоконтролю, которая есть добродетель. Точно так же, пять больших жертвоприношений, которые домохозяин обязан совершать каждый день богам, риши, людям и другим живым существам, имеют цель развить в человеке преданность Богу, преданность учению, преданность предкам, семье, преданность обществу и доброе отношение к животным. Лишь когда ритуалы превращаются в самоцель, когда они не ведут к развитию в человеке каких-либо добродетелей или к воспитанию дисциплины духа, тогда они становятся мертвым деревом, препятствующим росту души.
Дочь: Каковы же основные обряды и церемонии в индуизме?
Отец: Они различаются от общины к общине и от местности к местности. Поэтому давай сейчас не будем вдаваться во все эти детали. Сейчас мы говорим только об общих принципах.
Дочь: Ты говоришь, что обряды и церемонии должны способствовать развитию добродетелей. Но как добродетели помогают достичь цели жизни?
Отец: Добродетельная жизнь очищает и укрепляет душу. Бог — это вечное совершенство, и для того, чтобы приблизиться к Нему, душа должна стать чистой. Мы уже знаем, что цель человеческой жизни состоит в том, чтобы достичь божественного состояния; мы знаем также, что вся наша религиозная практика должна быть направлена к достижению этой цели. Поэтому, первая ступень восхождения души состоит в обретении нравственной чистоты. Невеста должна надеть цветы и драгоценности перед встречей с женихом. Добродетели есть украшения души.
Главные добродетели. Чистота, Самоконтроль, Непривязанность, Правда и Ненасилие
Дочь: Какие же добродетели мы должны в себе воспитывать?
Отец: Почти все известные человеку добродетели определяются в каждой религии. Но каждая религия выделяет лишь несколько из них, и старается подчинить остальные одной или другой из этих главных добродетелей. Именно главные добродетели, выделяемые данной религией, определяют ее индивидуальность.
Дочь: Каковы главные добродетели в индуизме?
Отец: Согласно индуизму, главные добродетели достаточно полно описаны в эпических произведениях и в пуранах. Они воплощены в идеальных характерах, которые любят и чтят все индусы. И примечательно то, что они являются более или менее общими для индуизма, буддизма и джайнизма. Поэтому они могут рассматриваться как отличительные черты религиозного духа Индии. Эти добродетели следующие: (1) чистота (саттва шудхи), (2) самоконтроль (шама и дама), (3) непривязанность (вайрагъя), (4) правдивость (сатъям) и (5) ненасилие (ахимса).
Дочь: Пожалуйста, объясни мне, что подразумевается под каждой из них? Что такое чистота?
Отец: Она означает как чистоту тела, так и чистоту ума. Вся уборка и мытье, все очистительные омовения и церемонии, которые предписывают индуистские Писания, и тщательно разработанные правила приема пищи и питья, имеют целью внушить мысль о чистоте ума и духа.
Дочь: Зачем вообще нужны какие-то правила еды и питья? Какое отношение к этому имеет религия?
Отец: Дитя мое, религия — не обособленное проявление жизни. Это то влияние, которое должно пронизывать все наши действия. Если цель нашей жизни — сделать наши души совершенными в Боге, то все, что препятствует росту нашей души, должно быть тщательно устранено. Наши пища и питье, которые поддерживают физическую основу души, не так несущественны, как ты думаешь. Например, с религиозной точки зрения не может быть безразлично, пьет ли человек воду или вино. Так что, в некоторых пределах, совершенно необходимо иметь некие общие правила для обыкновенных людей. Если бы индуизм в период своего расцвета не наложил в Индии запрет на употребление вина, мы бы имели и здесь, также как на Западе, постыдное зрелище, когда даже респектабельные люди иногда напиваются допьяна. Даже среди простых людей проблема пьянства обрела заметные размеры только после нашего контакта с Западом. В период расцвета индийской цивилизации пьянство считалось признаком деградации, и этим увлекались только низшие слои общества.
Дочь: Существуют ли какие-либо правила относительно чистоты еды и питья?
Отец: Общие правила, касающиеся пищи и питья, можно почерпнуть из следующих стихов Гиты:
«Пища, повышающая долголетие, крепость,
силу, здоровье, благодушие, бодрость,
Сочная, маслянистая, укрепляющая, вкусная,
дорога саттвичным людям.
Острая, кислая, соленая, слишком горячая,
возбуждающая, сухая,
Жгучая пища страстным приятна; страдание,
тяжесть, болезнь она причиняет.
Гнилая, безвкусная, вонючая, переночевавшая,
оставшаяся от трапезы пища,
Для жертвы негодная — дорога темным»
(XVII, 8—10)[12].
Дочь: Но, отец, не приведут ли строгие правила относительно еды, мытья и очищения к тому, что религия превратится в чисто механические обряды?
Отец: Да, они сделают это, если человек не идет дальше внешней чистоты. Но индусские святые подчеркивают, что внешняя и физическая чистота нужна лишь для того, чтобы вести к внутренней и духовной чистоте. Внешняя чистота без внутренней хуже, чем бесполезна. Она превращает человека в разукрашенный труп.
Дочь: Не означает ли внутренняя чистота присутствие многих добродетелей?
Отец: Да. Я уже говорил, что каждая главная добродетель включает множество родственных качеств. Чистота включает чистоплотность, прямоту, искренность, чистоту мыслей и отсутствие зависти, гордости и злобы.
Дочь: Вторая главная добродетель это самоконтроль. Что это означает?
Отец: Самоконтроль подразумевает дисциплину плоти и духа. Мы должны искоренять грехи плоти и грехи ума. Последние более тонки, чем первые. Такие грехи, как обжорство, пьянство и чувственность накладывают свой отпечаток на лицо человека. Они нападают на человека во всем своем безобразии и их животную природу легко распознать. Но грехи ума надевают маску добродетелей, прежде чем нападают на нас. Лицемерие, гордость и фанатизм легко принять за добродетели. Обычно простой народ становится добычей грехов плоти, а высшие слои — добычей грехов ума. Гита показывает, как желание живет в чувствах, уме и понимании. Чтобы победить врага, с ним нужно сражаться на всех этих полях.
Дочь: Значит, самоконтроль тоже включает целую группу добродетелей?
Отец: Да. Он подразумевает терпение, великодушие, скромность, смирение, самопожертвование и самоотверженность. Когда человек обретает две главные добродетели, о которых я сказал, то есть, чистоту и самоконтроль, он становится, на языке Гиты, вишуддатмой и виджитатмой — это значит, тем, кто очистил себя и победил себя.
Дочь: А победа над собой это то же, что и аскетизм?
Отец: Победа над собой называется аскетизмом тогда, когда она переходит некоторые границы. Некоторые критики говорят, что индуизм превозносит аскетизм, и что он призывает своих последователей полностью подавлять свою плоть. Индуизм не делает ничего подобного. Однако, он считает, что тело есть дхарма-садхана, или инструмент для
осуществления справедливости. Соответственно, индуизм стремится лишь регулировать аппетиты и желания тела. Плоть не подавлена, но лишь поставлена на свое место. Человек, который истязает свое тело, не пригоден для царства духа. Индуизм принимает во внимание все факторы, составляющие индивидуальность человека — тело, ум, душу и дух — и предписывает различную дисциплину для разных стадий человеческой жизни. Он определяет правила так называемых ашрамов для ученика, домохозяина, отшельника и саньясина. Призвание домохозяина состоит в том, чтобы приобрести состояние, удовлетворить свои законные желания, жить добродетельной жизнью и работать для спасения. Поэтому, хорошо известная формула индуизма: дхарма-артха-кама-мокша указывает идеал полной жизни. Только очень постепенно душа может освобождаться от желаний плоти. Цель полного освобождения должна быть достигнута только на последней ступени.
Таким образом, победа над собой прославляется не ради ее самой, но ради окончательного освобождения духа от оков плоти. В то же время, нас не должно пугать слово «аскетизм». Все великие люди Индии были аскетами — от Будды до Ганди. И все индусы, хотя, может быть, и не способны достичь в жизни идеала саньясина, являются горячими поклонниками саньясы.
Дочь: Третья главная добродетель, о которой ты говорил, это непривязанность. Что она подразумевает?
Отец: Непривязанность — это свобода от привязанностей или земных уз. Каждый человек обычно привязан к своей собственности, семье, друзьям и родственникам, а также к своим суждениям — фактически, ко всему, что он называет своим. Эти привязанности, естественно, очень сильны на заре жизни. Первое потрясение от соприкосновения со смертью открывает глаза неопытному человеку на эфемерность этих связей. Когда случаются стихийные бедствия, недисциплинированные умы теряют равновесие. Некоторые проклинают судьбу. Некоторые проклинают богов. А есть такие, которых горе сокрушает. Это происходит потому, что они не думали об условиях нашего пребывания в земной жизни. Они не задумывались над тем фактом, что все мы — временные создания. Мы и объекты нашей любви подобны кусочкам дерева, которые плывут вместе некоторое время на волне океана, а потом расстаются навсегда. Объекты нашей любви даны нам для того, чтобы мы могли умножить тонкие свойства нашей души. Каждый день мы видим богачей, лишающихся своих богатств, тиранов, лишающихся своей власти, и всех людей, теряющих своих самых близких и дорогих. Смерть бросает свою бледную тень на все наши удовольствия и развлечения. Слабые люди стенают и плачут, сталкиваясь с трудностями жизни. Мужественные люди стойко переносят их и идут вперед. Но люди религиозные знают, как встречать жизненные испытания. Джанака, когда его столица пылала, спокойно встретил это бедствие и сказал: «Митхила горит, но там не гибнет ничего, что принадлежит мне». Столь абсолютной была непривязанность этого идеального индусского царя к своему царству. Гита говорит почти на каждой странице, что человек должен отбросить все земные узы и утвердить единственную связь — небесную, если он хочет познать благодать Бога. Санга, или земная привязанность, должна уступить место йоге, или союзу с Богом. Первая — источник всех наших страданий, вторая — единственная гарантия вечного счастья.
Дочь: Отец, я могу понять, что непривязанность к собственности может считаться добродетелью. Но я не могу понять, как может быть добродетелью непривязанность к братьям и сестрам, к друзьям и родным.
Отец: Мое дорогое дитя, даже наши святые домашние привязанности не имеют абсолютной ценности. Яджнавалкья в знаменитой беседе со своей женой Майтрейи, в одной из упанишад, говорит следующее: «Поистине, не ради супруга дорог супруг, но ради Атмана дорог супруг. Поистине, не ради жены дорога жена, но ради Атмана дорога жена». Чистая любовь, которую познают наши сердца в кругу семьи, должна постепенно распространяться на все, что существует. Саньясин не тот, кто лишил себя всякой любви, но тот, кто распространил свою любовь на все, что живет, и смотрит на весь мир, как на свою семью. Гита говорит:
«Постигает предавшийся йоге, что в Атмане все
существа пребывают,
Что Атман также во всех существах пребывает,
всюду Одно созерцая.
Кто Меня во всем и все во Мне видит,
Того Я не утрачу и он Меня не утратит.
Кто, утвердясь в единстве, Меня, как присущего
всем существам, почитает,
При всяком образе жизни этот йогин во Мне
существует.
Кто, в силу уподобления Атману, всегда
одинаково взирает
На счастье, несчастье — тот считается
совершенным йогином, Арджуна»
(VI, 29—32).
Пока мы смотрим на тех, кто нам дорог, только как на часть целого, наши привязанности не свободны от эгоизма. Друзья приходят и уходят, но дружба остается навсегда. Смерть уносит тех, кого мы нежно любим, но она не может унести любовь из нашего сердца. Поэтому я говорю, что дружба более реальна, чем друзья, и любовь более реальна, чем любимые. Любовь, дружба, сострадание, доброта есть качества божественные; и чем больше мы стремимся взрастить и укрепить их в наших сердцах, тем ближе мы становимся к Богу. А взращивать и укреплять их — не значит быть слепо привязанными к предмету этих чувств. Конечно, любить своих родных и друзей есть качество человеческое; но выйти за пределы такой ограниченной любви есть качество божественное. Именно божественный, а не просто человеческий характер раскрывают нам наши священные тексты. Не обнаруживал ли Рама некоторую долю непривязанности в своей любви к Сите? Не вышел ли Будда за пределы своей человеческой любви к Яшодхарс и Рахуле, чтобы снова объять их божественной любовью? Таким образом, иепривязанность не означает принесение в жертву :воих привязанностей, но их расширение и очищение.
Дочь: Ты говорил о непривязанности к своему собственному мнению. Что это значит?
Отец: Есть многие, способные преодолеть свою привязанность к собственности, к родным и друзьям, но неспособные преодолеть привязанность к своим суждениям и предубеждениям — порождениям их собственного ума. Это наиболее тонкая форма ахамкары или эгоизма. Истинный йогин воспитывает в себе иепривязанность даже к своему собственному уму. Он знает, что должен стать выше своего ума, и не должен отождествлять себя даже с наиболее заботливо созданными построениями своего сердца. Он не должен иметь иных интересов, кроме истины. И если его унаследованные или приобретенные мнения стоят между ним и истиной, они должны быть отброшены без колебаний. Эта работа будет менее болезненной, если человек с самого начала воспитывает в себе привычку к непривязанности.
Ганеша.
XI в. Период Чанделлов.
Археологический музей Кхаджурахо, Мадхья-Прадеш.
Бог с головой слона; сын Шивы и Парвати. Считается устранителем препятствий; к нему обращаются перед началом любого важного дела.
Это светлое, полное радости божество; его иногда изображают танцующим, как на этой скульптуре
Дочь: Твой ответ подводит нас к следующей из главных добродетелей — правде. Но правдивость — это качество, воспитываемое всеми религиями, даже очень примитивными.
Отец: Да. Во всех индуистских Писаниях правдивость постоянно упоминается как основа характеров и героя, и святого. Например, в Махабхарате Бхишма говорит Юдхиштхире: «О государь, невозможно исчерпать достоинства правды. По этой причине брахманы, питри и боги высоко ценят правду. Нет долга выше правды, и нет греха более тяжкого, чем неправда». Действительно, правда есть самый корень справедливости. Поэтому мы никогда не должны самовольно искажать правду. Однажды, достоинства правды и тысячи жертвенных коней были взвешены на весах. Правда оказалась тяжелее тысячи коней, принесенных в жертву.
В этом отрывке мы видим, как учитель переходит от ритуала к нравственному плану, и указывает на громадное превосходство последнего над первым. Я привел тебе только один пример. Но тысячи таких примеров могут быть даны из наших эпических произведений и пуран. Колоссальные жертвы, принесенные Харишкандрой, Юдхиштхирой и Дашаратхой, чтобы сдержать данные ими обещания, показывают, сколь большое значение придают правдивости индусские мудрецы. Фактически, наши Писания говорят, что все добродетели есть только формы правды.
Дочь: Поэтому, здесь правда не означает только правдивость.
Отец: Нет. Она означает также все то, что правильно в поведении, справедливо в общественных отношениях и истинно в знании. Я уже говорил, что индуизм есть последовательный поиск истины. Это поиск путей правильного поведения, справедливых действий и истинного знания. Ибо Бог есть Истина. Он — источник всей праведности, красоты, справедливости и знания. Это вечные ценности. А то, что мы видим в мире, — лишь их временные состояния. Но грех, безобразие, несправедливость и невежество — это формы неправды, которая есть просто тень, без всякой сущности. Поэтому то, что наша религия называет «сатьям» — это не просто правдивость, но наша горячая поддержка всех правильных взглядов, справедливых решений, правильных действий и прекрасного образа жизни. Это качество, открывающее возможности беспредельного прогресса в науке, в искусстве, в правосудии, и достижения более высокой морали в будущем.
Дочь: Что ты подразумеваешь под «более высокой моралью будущего»?
Отец: Мораль это то, что может расти. В каждую эпоху наши этические законы являются лишь частичным выражением высочайшего идеала, явленного нам Ведой. Наши законы могут бесконечно совершенствоваться, приближаясь к этому идеалу. Согласно изречениям наших святых, дхарма не есть фиксированная величина. Она изменяется от века к веку. Каждая юга имеет свою собственную юга-дхарму. Посмотри, например, как мы далеко продвинулись вперед от представлений наших ранних законодателей в отношении жертвоприношений животных, наказаний за преступления, в отношении к низшим классам и так далее.
Дочь: Всегда ли дхарма прогрессирует к лучшему? И никогда не ухудшается?
Отец: Дхарма ухудшается, когда общество вырождается, или когда оно вступает в полосу бедствий. Многие из наших поздних пуран высказывают сожаление по поводу того, что корова дхармы, которая когда-то ходила на четырех ногах, в их времена шла только на одной ноге. Авторы этих пуран жили в беспокойные времена, полные войн и социальных потрясений, когда эталон морали упал. Даже сейчас мы имеем последствия тех злосчастных времен. По сравнению с уровнем наших ранних законодателей, мы несомненно деградировали в вопросах альтруизма, социальной сплоченности и в отношении к женщине. Поэтому прогресс дхармы зависит от национального благополучия и национальной независимости.
Дочь: Значит, прогресс дхармы не имеет предела?
Отец: Развитие дхармы означает движение человека к божественному совершенству. Поэтому, кто осмелится устанавливать пределы этого движения? Человечество еще сравнительно молодо. Можно сказать, что человек с его представлениями о том, что правильно и что неправильно, только несколько дней, как появился на Земле. Кто знает, сколько миллионов лет вращалась Земля вокруг своей оси, прежде чем появился человек? И кто знает, сколько еще миллионов лет она будет вращаться? Кто знает, какие чудеса намерен сотворить вечный Волшебник? То, что считалось невозможным тысячу лет назад, теперь стало возможно в сфере науки. Точно так же, то, что в сфере морали для обыкновенного человека сейчас невозможно из-за слабости плоти, может стать возможным для целой расы миллион лет спустя. К тому времени — кто знает? — может быть, восходящий дух найдет для своего выражения лучший инструмент, чем человеческая личность? Кто знает, быть может, даже этот земной шар ко времени его аннигиляции будет населен существами более духовными, нежели человек?
Дочь: Отец, твои слова приводят меня в замешательство.
Отец: Нет, дитя мое. Я только констатирую факты. Истина приводит в замешательство. Она гораздо более поразительна, чем наши самые необузданные фантазии. Созерцание истины быстро уносит нас прочь от наших малых моральных и метафизических систем. Индуистские тексты учат, что поиски истины, куда бы они ни вели, и каких бы жертв ни требовали, необходимы для эволюции человека. Индуизм никогда не выступал против прогресса науки. Он никогда не выступал против размышлений в метафизике и этике. Последняя страница его этики еще не написана и никогда не будет написана. Если бы только мы имели глаза, чтобы видеть, мы бы поняли, что новая глава этики Индии пишется в наше время. Но позволь мне не останавливаться на этом сейчас. Давай двинемся дальше, к следующей главной добродетели.
Дочь: Но я бы хотела узнать, какие качества ты включаешь в правду как добродетель?
Отец: Я бы включил сюда честность, искренность, справедливость, верность, терпеливое исследование фактов, понимание красоты в ее различных формах и другие, связанные с правдой, качества. Как я уже говорил, наши Писания фактически утверждают, что все добродетели есть лишь формы правды.
Дочь: Теперь мы дошли до последней из главных добродетелей в нашем списке, а именно, до ахимсы, или ненасилия. Что здесь имеется в виду?
Отец: Есть такое изречение, часто цитируемое в индуизме: «Ахимса парамо дхарма», что означает — «ненасилие есть высший закон». Нет сомнения, что проповедь ненасилия — это наиболее значительный вклад Индии в мировую культуру. Ненасилие имеет два аспекта — пассивный и положительный. В пассивном аспекте оно означает стремление не причинять боли любому существу любым способом. В положительном аспекте оно означает совершенную любовь ко всем существам. Величайший истолкователь ахимсы нашего времени говорит о ней так: «Ненасилие есть совершенное состояние. Это цель, к которой человечество движется естественно, хотя и бессознательно. Человек не становится божественным, даже когда он является воплощением невинности. Он только становится истинно человеком. В нашем настоящем состоянии мы частью люди, а частью животные; в своем невежестве и даже самонадеянности мы говорим, что поистине выполняем задачу рода человеческого, когда платим ударом за удар и проявляем меру раздражения, необходимую для достижения этой цели. Мы как будто верим, что возмездие есть закон нашего существования, тогда как в каждом священном тексте мы читаем, что возмездие никогда не является обязательным, но только допустимым. Именно, самообуздание является обязательным. Возмездие — это потворство своим слабостям, требующее тщательного контроля. Самообуздание есть закон нашего существования. Ибо высшее совершенство недостижимо без высшего ограничения. Таким образом, страдание — признак человеческого племени».
Ты знаешь, что махатма Ганди, которому принадлежат эти слова, превратил практику ненасилия в науку. Ненасилие должно воплощаться в жизнь не только отдельными личностями, но также обществами и нациями, и оно должно практиковаться во всех сферах жизни. Вот почему я говорю, что новая глава добавляется к этике индуизма при жизни нашего поколения.
Дочь: Всегда ли индуизм учил, что мы должны воздавать добром за зло? Или это учение возникло сравнительно недавно?
Отец: Дитя мое, можно привести множество отрывков из Махабхараты, которые показывают, что это было учением индусских святых с незапамятных времен. Более того, в религиях, возникших в Индии, закон любви распространился и на низшие царства природы.
Он не ограничен только человечеством, как в этических кодексах других стран.
Дочь: Но, отец, возможно ли совершенное ненасилие?
Отец: Индусские святые, которые проповедуют ненасилие, признают, что совершенная ахимса — это только идеал. Она подобна прямой линии в геометрии. На практике мы можем лишь приближаться к ней. Например, все существа добывают пищу только путем насилия. Они должны убивать и есть. Одни убивают животных, другие уничтожают растения. Но, поскольку животные есть более высокие формы жизни, чем растения, убивать животных — это большее насилие, чем срезать овощи. Поэтому индуизм ставит вегетарианство выше, чем употребление мяса, и считает идеальным святого, который живет на природе и не причиняет вреда животным или растениям для поддержания своего телесного существования.
Дочь: Почему индуизм не настаивает на вегетарианстве?
