Помоги проекту - поделись книгой:
– Глисс! Кого я вижу? – Вопрос не такой уж и риторический, учитывая обстоятельства.
Мистер Глиссери кивнул, и «британец», преодолев разделявшее их расстояние чуть ли не бегом, протянул ему руку и хлопнул по плечу.
– Йес, йес! Нам есть о чем поговорить!
Остальные как по команде вернулись к своим разговорам и перестали замечать двух приятелей, которые прошли в одну из смежных с залом комнат. Мистер Глиссери чувствовал себя выпускником, заглянувшим в школу десять лет спустя. Ни одного знакомого лица, он сам казался себе чужим. А ведь минуло всего десять недель!
Прит Брит прикрыл тяжелую дверь, оставив за ней шум главного зала. Он махнул в сторону кресла и принялся смешивать коктейли, устроив из этого небольшое представление.
– Они тут что, все симуляторы? – тихо спросил Глиссери.
– А? – Брит сбросил маску балабола и грустно покачал головой. – Не все. Я набрал себе несколько учеников. Они из кожи лезут вон, чтобы оживить это место. Видал, небось, наших новых секьюрити?
– Выглядят покруче, но по существу все то же самое.
Прит пожал плечами.
– Да, такого, как ты, не удивишь.
Мистер Глиссери подался вперед.
– Кто-нибудь из старичков еще остался, Прит?
– Дон пропал. Почтарь пропал. Уайли Дж. Бастард стал занудой, хоть и заглядывает сюда пару раз в месяц. Думаю, Эритрина еще в Системе, но здесь она не появлялась. До сегодняшнего дня я думал, что и ты пропал.
– А Робин Гуд?
– Тоже бай-бай.
Самых талантливых больше нет. Жаба не многим-то и пожертвовала, когда позволила ему не предавать Ковен. Не оттого ли Глиссери уловил самодовольство в ее застывшей безгубой улыбке?
– Что здесь произошло?
Собеседник горестно вздохнул.
– В реальном мире кризис, к твоему сведению. Обвиняют во всем нас… Знаю, этим можно было бы объяснить разве что исчезновение мелких ведунов, но не Робина. Глисс, я подозреваю, что наши старые друзья либо мертвы – реально мертвы, либо боятся, что, сунься они на этот план, им сразу Истинная Смерть.
История повторялась.
– О чем ты?
Брит наклонился еще ближе.
– Совершенно ясно, что правительство скрывает истинные корни кризиса. Причина якобы в неудачном сочетании программных ошибок и работы «вредителей». Нонсенс! Никто из нас не в состоянии наворотить таких дел. Сразу после заварухи я заглянул в остатки федеральных баз данных. Такой крах могла повлечь только сила, намного превосходящая любого колдуна. К тому же я кое-что выяснил или, лучше сказать, выбил из Уайли. Что в реальном мире, что здесь: налицо последствия настоящей войны!
– Кого с кем?
– Войны между существами, отличающимися от меня так же, как я – от обезьяны. А нам они знакомы под именами Почтаря, Эритрины… и, может быть, мистера Глиссери.
– Меня? – Глиссери напрягся и тут же послал запросы по всем линиям связи, создающим образ Прита Брита. Даже на коротком поводке он превосходил обычного колдуна – ему ничего не стоило оценить способности собеседника. Однако проекция Брита оказалась настолько призрачной, почти неосязаемой, что Глиссери не смог определить, под стать ли ему потенциальный противник. Он вообще не получил ни малейшего представления о его калибре, что делало ситуацию еще более зловещей.
Брит как будто ничего не заметил.
– То есть я так думал. А потом усомнился. Скорее всего, воюющие стороны тебя просто использовали – как Уайли или Дона. И теперь, похоже, ты у кого-то в рабстве.
Он щелкнул пальцем перед желтоглазой жабой на плече мистера Глиссери, брызнув ей в морду виски. Вирджиния, или кто ее заменял, растерялась, жаба на миг остолбенела, но тут же пришла в себя и выдохнула в ответ бледное пламя.
Брит расхохотался.
– Не очень-то сведущие. Наверняка федералы. Как тебя угораздило? Они добрались до твоего Подлинного Имени или ты просто продался?
– Это мой служка, Прит. Не одному же тебе иметь учеников. Если ты и вправду подозреваешь федов, то какого рожна нас впустил?
Тот пожал плечами.
– Потому что враги бывают разные, Глисс. Раньше мы считали Великим Врагом правительство. Сейчас оно перешло в разряд мелких раздражителей. Те из нас, кто пережил этот крах, стали круче и серьезнее. Нам больше не до игр. Своих подопечных мы обучаем теперь не ради забавы. И, говоря о предателях в Ковене, мы подразумеваем игру не на жизнь, а на смерть… Что делать, надо защищаться. Если об этом не позаботиться, нас заживо сожрет правительство… или те личности, которых я боюсь еще сильнее.
Жаба на плече заерзала: похоже, Вирджиния приготовилась выдать одну из своих тирад о добродетели законопослушания как гарантии защиты. Мистер Глиссери легонько похлопал ее по влажной бородавчатой спине – для подобных заявлений момент явно не подходящий.
– У тебя, Глисс, тут чуть ли не самая трезвая голова. Даже если ты больше не с нами, абсолютным врагом я тебя не считаю. Ты и твой… дружок наверняка в нас заинтересованы. Тебе не мешало бы кое-что знать, если ты еще не в курсе. И глядишь, однажды ты поможешь и нам.
Глиссери почувствовал, как федеральный поводок ослаб. По всей видимости, Вирджинии удалось убедить начальство, что так проще раздобыть полезную информацию.
– Ладно, ты не ошибся. Мы действительно вели войну. Против Почтаря. Он проиграл, и теперь мы пытаемся снова все наладить.
– Увы, война далеко не закончена. От нагромождений Почтаря по всему программному пространству федов остались одни воронки. Да только вы не все уничтожили; кое-что продолжает жить. – Лицо мистера Глиссери выразило сомнение. – Знаю, ты и твои приятели покруче нас. Зато нас много – и не только в Ковене, – и за прошедшие десять недель мы много чего насобирали. Еле заметные, легчайшие намеки в воздухе, они повсюду и указывают на чье-то присутствие. Стиль другой, чем у Почтаря, но существо, бесспорно, живое.
Мистер Глиссери кивнул. Знакомое чувство. «Черт! Не будь я связан по рукам и ногам, давно бы заметил это сам, без посторонней помощи».
Он с содроганием вспомнил последние мгновения своего нисхождения из состояния божественности. Следующий вопрос был неизбежен – другое дело, что Глиссери боялся услышать ответ. И уж точно ответ не должна услышать Вирджиния. Хотя риск велик, у него в запасе оставалась еще парочка трюков, о которых не прознал ДСО. Он быстро прощупал узлы и проверил наличие избыточных кодов в линиях связи до Аркаты и округа Колумбия. Если повезет, скорректировать понадобится всего несколько сотен бит информации, которые феды получат в ближайшие пару секунд.
– И кто, по-твоему, за этим стоит?
– Какое-то время я подозревал тебя. Теперь же я на тебя посмотрел и… э-э, сделал пару проверок: ты мощнее, чем раньше, может, даже помощнее меня, но ты не супермен.
– А вдруг я просто прикидываюсь?
– Вряд ли. – Вот-вот прозвучат слова, которые надо будет маскировать. Глиссери начал заменять повторяющиеся биты, поступающие через передатчики к жабе. Чтобы скрыть подвох, придется исказить записи до и после нужных слов. – Нет, у этого присутствия свой неповторимый стиль. Прям как у нашего давнего френда… Э-рОБ-итр-ин-ГУДа.
Брит произнес, и мистер Глиссери услышал – «Эритрина». А жаба приняла и передала дальше: «Робин Гуд».
– Что ж, пожалуй. Робин всегда жаждал власти. – Брови Брита поползли вверх; тем более он знал, что потрясающе талантливый махинатор Робин Гуд никогда не стремился к власти. Затем Прит метнул взгляд на жабу, и у мистера Глиссери возникла надежда, что приятель ему подыграет. – Ты и правда думаешь, что он так же опасен, как Почтарь?
– Трудно сказать. Присутствие не такое повсеместное, да и никто из нас не исчезал после краха. И я не уверен, что… он там единственный. Может статься, и сам Почтарь еще жив.
«А ты никак в толк не возьмешь, кого же я пытаюсь обдурить, верно?»
Еще с полчаса продолжалось бессвязное словесное фехтование на троих. С одной стороны, два колдуна объяснялись намеками, чтобы не дошло до жабы, а с другой, Прит Брит пробовал выяснить, вдруг его приятель и есть настоящий враг, а жаба – потенциальный союзник. Хуже всего было то, что мистер Глиссери и сам толком не мог распутать этот чертов клубок.
Прит проводил его до моста через ров. На какое-то время они задержались на каменных плитах. Под ними в лаве бултыхался Алан, то и дело бросая на колдунов неодобрительные взгляды. Туман окончательно сменился дождем, капли шипели на раскаленных камнях.
Наконец Глиссери произнес:
– Ты кое в чем прав, Прит. Я в рабстве. Но Робин Гуда я найду. Если ты не ошибся, у тебя появятся два новых союзника. А если он нам не по зубам, то вряд ли мы еще увидимся.
Прит Брит кивнул, и мистеру Глиссери хотелось верить, что тот понял правильно: Эри он встретит один на один.
– Тогда буду надеяться, что это не гуд-бай, старина.
Он зашагал обратно в долину, чувствуя на себе соболезнующий взгляд Брита.
Где ее искать, как на нее выйти? И главное, как при этом не погибнуть? Вирджиния – буквально под страхом смерти – запретила ему встречаться с Эри на этом плане. Да и сама встреча, даже если бы он исхитрился провести федералов, угрожала жизни. Что Эри замышляла в минуты нисхождения в реальный мир, когда задержалась, пропустив его вперед? Тогда он испугался мысли о предательстве, а оставшись в живых, просто забыл тот эпизод. Зато вспомнил о нем теперь. Разобраться в сложном хитросплетении тех последних минут никак не удавалось. Могла ли она нарочно ослабить себя, чтобы убедить его начать спуск, а потом ей не хватило сил завладеть всем самой? И все время после того она медленно, тайком восстанавливалась, как раньше делал Почтарь? Верить в такое не хотелось, к тому же, прознай Вирджиния о его сомнениях, феды тут же прикончили бы Эри без суда и следствия.
Ему позарез нужен был способ провести агента и встретиться с Эритриной лицом к лицу – и быть готовым ее уничтожить, окажись она новым Почтарем. Так ведь возможность есть! Он чуть не расхохотался: до того нелепой и в то же время до смешного простой показалась ему идея. Все глаза устремлены на этот план, где магия и сила сами плывут в руки каждого. Поэтому действовать следовало снизу, из обыденного, лишенного волшебства реального мира!
Оставалось единственное колдовство, которое предстояло скрыть от Вирджинии и без которого встреча с Эритриной в реальном мире была невозможна.
Мистер Глиссери добрался до вершины холма и начал спуск по противоположному склону к болотам. Даже погруженный в свои мысли, он умудрялся безошибочно реагировать на сигналы. Да и духи не особо терзали тех, кто удалялся от замка. Как только влажные ветви сомкнулись у него над головой, перед носом повис знакомый черно-красный паук – или его родственник.
– Берегись, берегись! – затянул писклявый голосок. Золотые пятнышки на брюхе подсказывали ответную реакцию: поднять левую руку и отшвырнуть паука. Вместо этого Глисс поднял правую руку и наотмашь ударил тварь.
Паучина с визгом подскочил вверх, затем ринулся к шее обидчика, спикировав на жабу. Они сцепились и кубарем покатились вниз: бледное пламя против яда. Пока мистер Глиссери тянулся к жабе, часть его внимания отщепилась на линию данных, ведущую к военно-спортивному магазину в Монреале. Заказ прошел – в тот же день посылка с ценным содержимым прибудет на Бостонский международный вокзал.
Глиссери устроил грандиозное шоу по обезвреживанию паука, и, когда жаба вновь уселась у него на плече, все говорило о том, что ему удалось провести Вирджинию. Дело нехитрое. Провести Эри будет куда более опасной задачей с куда менее предсказуемым исходом.
Судя по жаре в тот полдень, июль в Провиденсе мог вполне тягаться с преисподней. Роджер Поллак вышел из подземки в самом конце квартала многоквартирных застроек и вернулся пешком почти на полкилометра до нужной высотки. Рубашка насквозь пропиталась потом. Содержимое посылки, захваченной по дороге в железнодорожном терминале аэропорта, оттягивало правый карман пиджака, с каждым шагом больно ударяясь о бедро и напоминая ему о том, что день предстоит жаркий во многих смыслах.
Поллак быстро пересек раскаленный асфальт площади и пошел вдоль края высотки – по единственной полоске тени. Вокруг сновали местные обитатели всех возрастов, не испытывая, судя по всему, никаких неудобств из-за неподвижного, влажного и горячего воздуха. Привыкнуть можно поистине к чему угодно.
Даже к бюджетным застройкам Провиденса.
Надо сказать, Поллак ожидал худшего. Все, кто имел хоть какие-то средства, переводились на удаленную работу и переезжали в пригород. Разумеется, обладателей терминалов, которых можно было считать работниками на удаленке, хватало и здесь. Многие из них находились так же далеко от работы, как и живущие за городом. Разница заключалась лишь в том, что они зарабатывали так мало (если вообще зарабатывали), что им приходилось довольствоваться городскими многоэтажками.
Поллак заметил лифт, но ему преградила дорогу ватага ребят, играющих во дворе в стикбол. Он издали помахал людям в полупустой кабине, прося подождать.
В лифт за ним никто не вошел, лица вокруг выглядели обычными и незаинтересованными. Однако обольщаться не стоило. Пусть он не нарушил букву запрета Вирджинии и не пытался выйти на Эритрину в Сети, он шел на встречу с Дебби Чартерис, что, по сути, мало чем отличалось от нарушения. Роджер представил себе, как федералы посовещались и решили допустить встречу двух божков, но только на этом плане, где Государство оставалось всемогущим и всевидящим верховным богом. За ним и Дебби будут следить. И все равно Поллак знал, что найдет способ определить, исходит ли от нее та угроза, о которой предостерегал Брит. Если нет, то феды никогда не узнают о его подозрениях. А если Эри всех предала и собиралась заменить Почтаря, то в следующие несколько минут один из них однозначно умрет.
Сверхскоростной лифт затормозил так плавно, что на миг возникло легкое ощущение невесомости. Поллак расплатился за проезд и вышел.
Почти весь двадцать пятый этаж занимал торговый центр. Здесь Роджеру предстояло отыскать лестницу, ведущую к квартирам. Проходя мимо витрин, он почувствовал себя увереннее. Пока что цел и невредим! Если Эри и вправду стала тем, чего они с Бритом так опасались, с ним давно бы уже произошел какой-нибудь «несчастный случай». Перелетая над континентом, он в ужасе думал о том, что любому с возможностями Почтаря ничего не стоит сбить самолет, даже не задействуя военные лазеры. Чуть заметное отклонение от курса или инструкций диспетчеров могло повлечь сколь угодно аварий. Но ничего такого не случилось. Значит, Эри либо ни при чем, либо его не заметила. (Последнее представлялось маловероятным, будь она Почтарем. Самым сильным воспоминанием его недолгого божественного состояния было ощущение полного всеведения.)
Светящаяся табличка «К этажам 26–30» напоминала старинные дорожные указатели. Не такое уж и гиблое место, подумал Поллак, разглядывая добротное ковровое покрытие. Коридоры из каждого пролета вызывали в нем воспоминания о мотелях, в которых он останавливался ребенком, еще до наступления нового века. Мусор нигде не валялся, люди выглядели вполне прилично, и даже запах антисептика почти не чувствовался. Не исключено, что квартирный модуль 28355, где проживала Дебби Чартерис, окажется классом повыше, с видом на улицу. Может, Эритрине просто нравилось жить в окружении соседей? Учитывая заинтересованность в ней правительства, она наверняка могла позволить себе переехать куда угодно.
Как ни странно, двадцать восьмой этаж ничем не отличался от остальных: тускло освещенный коридор с ковровым покрытием и чередой уходящих в бесконечность однотипных дверей.
– Стоять!
Из-за поворота лестницы вынырнули три юнца, и Поллак машинально опустил руку в карман пиджака. Он слышал о здешних бандах. Троица качков – прилично одетые, у самого мелкого даже виднелась по-военному заплетенная косичка – явно старалась выглядеть солидно.
В руке коротышки что-то блеснуло.
– Полиция здания.
Тут Поллак вспомнил истории в новостях о том, что федеральные службы вербуют малолеток в городах для поддержания порядка в застройках. «Проект, экономящий деньги и сотрудников, в то же время дающий городской молодежи возможность проявить себя ответственными гражданами».
Роджер замер. Лучше обращаться с ними как с настоящими копами. Он протянул им свое удостоверение личности.
– Я из пригорода. Зашел в гости.
Двое других приблизились, коротышка хмыкнул.
– Конечно, мистер Поллак. Только вот приборчик у Сэмми показывает, что вы нарушаете устав здания.
Парень слева провел слабо зудящим цилиндром по пиджаку Роджера, затем сунул руку в оттянутый карман и извлек легкий керамический пистолет, рассчитанный на беспроблемный проход через металлодетекторы в зданиях.
Сэмми ухмыльнулся, глядя на оружие, а коротышка продолжал:
– Вы, вероятно, не знали, мистер Поллак: у таких пушек сзади встроена металлическая метка. Федеральный указ – их так проще отслеживать.
Если, конечно, метку не удалить. У Роджера возникло подозрение, что этот инцидент вряд ли попадет в их отчеты. Троица отошла, пропуская Поллака.
– Это все? Я могу идти?
Парень заулыбался.
– Ну конечно. Откуда ж вам знать, раз вы приезжий.
Поллак зашагал по коридору. За ним никто не последовал. Роджера слегка удивило, что, похоже, федеральный план работал на ура. В предыдущем столетии такие молодчики его как минимум ограбили бы. А эти повели себя как настоящие копы.
«Или, – он чуть не споткнулся от поразившей его мысли, – все они работают теперь на Эри». Что, если это первый этап захвата: новый бог проникает в правительство? И ему – последнему бунтарю против нового порядка – разрешили финальную аудиенцию у победителя?
Поллак расправил плечи и зашагал быстрее. Раз пути назад нет, то и бояться нечего. Он даже почувствовал облегчение оттого, что больше не владеет ситуацией. Если Эри превратилась в чудовище, с этим уже ничего не поделаешь; пытаться ее убить бесполезно. А если нет, то в доказательство тому он останется в живых и других сложных проверок ее невиновности не понадобится.
Теперь он почти бежал – так не терпелось ему узнать, что за человек скрывается под личиной Красной ведьмы. Рано или поздно все равно пришлось бы это сделать. Пару недель назад он просмотрел все официальные директории Род-Айленда, но ничего не нашел: Линда и Дебора Чартерис проживали в квартире 28355 дома номер четыре тысячи четыреста сорок восемь в переулке Гросвенор. Данные в открытом доступе не содержали даже их «рода занятий и увлечений».
28313, 315, 317…
В голове мелькали всевозможные образы Дебби Чартерис. На экзотическую красавицу, какой та проектировала себя на Ином Плане, он не рассчитывал, однако не исключал любую другую возможность. Поллак перебирал в уме разные версии, убеждая себя, что готов смириться с чем угодно. Скорее всего, она заурядная личность, живущая в бюджетных застройках ради экономии средств на высококачественные процессоры и сверхскоростное подключение. И красотой наверняка не блещет, поэтому и в каталогах информации о ней мало.
Очень возможно, что у нее серьезная инвалидность – довольно распространенное явление среди колдунов, по крайней мере тех, чьи Подлинные Имена он знал. Им выдавались специальные пособия по инвалидности, и все свои сбережения они тратили на оборудование, компенсирующее ограниченные возможности – будь то в результате паралича или отказа определенных органов чувств. На рынке труда они ничуть не уступали другим, хотя пережитки былых предрассудков заставляли многих из них чуждаться общества. Такие люди предпочитали Иной План, где сами определяли свой внешний вид.
А были и такие, кому реальность просто претила, кто мечтал об иных мирах, в которые, дай им только шанс, они бы переселились навсегда. Поллак подозревал, что самые продвинутые колдуны относились именно к такому типу. Этих людей вполне устраивала жизнь в городских квартирах, при которой они могли вкладывать все средства в вычислительную аппаратуру и устройства жизнеобеспечения, чтобы дни напролет не вылезать из Иного Плана. Становясь настоящими мастерами и экспертами, они полностью пренебрегали физическим телом. Поллак легко мог представить себе, как такой человек постепенно сатанеет и берет на себя роль Почтаря. Как паук, сидящий в центре паутины, в которой запуталось все человечество. Его передернуло от воспоминания о презрительном отношении Эри к тому, что он никогда не пользовался наркотиками для повышения сосредоточенности и продления присутствия на Ином Плане.
Наконец – и все-таки слишком рано – он увидел на одной из дверей цифры «28355»; бронзовое покрытие цифр тускло сияло. Роджер Поллак задержался на мгновение, разрываясь между страхом и желанием войти. Затем сделал шаг и нажал на звонок.
Поделиться книгой: