Месть зэка

«Мент или не мент? — думал главарь. — Если менты повязали, то все, вышка, а если ворье, надо выпросить денег, без них не уйти.»

— Слышь, ты молчи, сколько хочешь, но если через тридцать секунд я не буду знать, где документы, до конца дней своих будешь жить на таблетках. Понял?

— А денег дашь? — спросил главарь глухо. — Нам на дно надо ложиться. Поделимся?

— Поделимся, — холодно сказал допрашивающий. — Как не поделиться. Так, где?

— Там остались. На столике. Иди и возьми. В большой комнате. А теперь развяжи, — попросил он. — Мы уйдем без шухера.

— Подожди, — отвернулся от него Валерий Иванович. Он высунул голову в окно и что-то сказал ставшему рядом с машиной человеку.

Когда Валерий Иванович услышал от Вадика, что тот нашел в квартире, его передернуло. По команде шефа из машины выкинули всю шайку, осторожно перерезали веревки и набили их карманы деньгами, не оставив себе ни пачки денег, ни колечка.

— Желаю, чтобы тебя менты скорее схавали, — сказал на прощанье Валерий Иванович главарю. — Ты не человек, кусок параши.

Машины рванулись прочь, оставив главаря и его людей с добычей у дома Дмитрия Дмитриевича. О документах Валерий Иванович даже не вспомнил, не то чтобы их брать.

Поздно ночью начальник оперчасти Медведь сидел еще у себя в кабинете под мягко светящейся люстрой. Неожиданно дверь отворилась без стука и вошел «хозяин» зоны полковник Томялин. Не часто он баловал своим посещением оперчасть. и Медведь, не зная, радоваться ему или печалиться, вскочил с места, приветствуя начальство.

— Медведь, у тебя когда аттестация, — спросил полковник, усаживаясь на стул и вытягивая ноги.

— Через полгода должен получить следующее звание, — бойко ответил Медведь.

— А может, наоборот! Может, с тебя офицерские погоны снять, — зарычал Томилин. — Идиоты, мать вашу! Слушай сюда. Вчера ко мне домой, понимаешь, домой, в приватном порядке заезжал новый прокурор Москвы. Убит управляющий трестом, бывший директор мебельной фабрики. Преступники еще не пойманы. Они скрылись незамеченными из квартиры. Но второпях кое-что забыли. Или бросили как ненужный хлам. И это «кое-что» — накладные с печатью нашей фабрики. Те самые накладные, понимаешь?

— Накладные… что-то мне Хохол докладывал. Аккурат в день смерти, — пролепетал одуревший от страха начальник оперчасти.

— И с Хохлом твоим история. В областной надзор поступило заявление, что его специально подставили под нож. Я в ваши грязные дела не лезу. Но если пойдут официальные жалобы, ты у меня под суд первый пойдешь. Чтобы в двадцать четыре часа раскопал историю с накладными. Получишь их под расписку в следственном отделе прокуратуры. Учти, прокурор ведет свое независимое следствие. Хоть он мне сам ничего не говорил, но информация поступила. Хацкова предупредили, чтобы в адрес фабрики ничего не отгружал. Все только по магазинам. Я никуда не ухожу, жду результатов. Понял?

Не успел хозяин выйти, как Медведь сорвал с телефона трубку.

— Дайте второй отряд! — заорал он. — Дневальный? Какого черта спишь? Быстро разыщи мне Светлова и скажи, чтобы явился ко мне. Да, знаю я, что старший дневальный убит. Я ему про Фому, а он мне про Ерему. Чтобы Светлов был у меня через две минуты. Шкуру спущу! Понял?

Виктор, сонный, не зная причины ночного вызова, быстро дошел до штаба. В голове его вертелись недоуменные вопросы, но в принципе он представлял, что дело идет к решительной развязке. Или ему удастся, шантажируя администрацию накладными и разоблачением, заставить их выпустить его из зоны на стройки, или с него башку снимут тут же в зоне.

Немного помедлив, он открыл дверь оперчасти, постучал по второй внутренней двери и вошел в кабинет. Опер что-то писал, не поднимая головы, и на появление Виктора никак поначалу не отреагировал.

— Вызывали, — спросил Виктор, прислонясь к стене, — или это дневальный голову морочит?

— Молчи, пока не спрашивают, — огрызнулся опер, продолжая что-то записывать в журнале.

— Тогда я пошел. — Виктор отодвинулся от стены и положил руку на дверную ручку.

— Если не одумаешься, дорога тебе не в твой барак, а назад в тюрьму, — сурово посмотрел на него Медведь. — За новым сроком. И ты мне дурака не валяй. Только что здесь была Миронова, и сама мне рассказала, что подобрала по твоей просьбе документы. Она человек новый, вот и расстаралась для тебя. Скажешь, не так? — Он перестал писать и подошел ближе к Виктору.

— Зря вы учетчицу впутываете, — невозмутимо сказал Виктор, хотя на душе у него и заскребли кошки. Не думал он, что опер так быстро сможет докопаться до роли Ольги в получении накладных.

— Не жалеешь ты свою кралю, — усмехнулся Медведь. — Все-таки подлый народ зэки. А мы смотрели сквозь пальцы на вас. Вот тебе бумага, ручка, садись спокойно и все напиши.

Виктор упрямо остался стоять на ногах.

— Чего писать-то? Как вы Хохла убили, когда он на вас работать перестал? Я об этом уже написал. Не беспокойтесь.

— Садись, — приказал Медведь. — Ты напишешь, как учетчица тебе документы передавала, как ты на них цифры исправил, чтобы руководство скомпрометировать, кто помог переправить их через пост, как они попали в город и для кого предназначались. Короче, все, что знаешь.

— Ну, начальник, ты меня за лоха держишь, — ухмыльнулся Виктор. — Дай мне для начала очную ставку с учетчицей. А то привыкли заключенным голову дурить…

Медведь стукнул кулаком по столу так. что ручки и карандаши рассыпались по полу.

— Очную ставку тебе! Может, еще и свиданку с ней на ночь дать?

— Припрет, так дашь, — рассмеялся Виктор. — А ведь припрет. Говорят, новый прокурор зоны объезжать будет. Молчать я не стану.

В это время раздался телефонный звонок. Опер взял трубку и невольно вытянулся. Толстый, кургузый, с огромным животом, который он выпятил вперед, Медведь показался Виктору карикатурой на живого человека. Но в руках у этой «карикатуры» была реальная неколебимая сила.

— Да, товарищ полковник. У меня. Конечно, работаем. Все понимаю.

Положив трубку, Медведь обернулся к Виктору:

— Ты особенно не храбрись. Как бы тебе на новый срок не пойти. За организацию убийства.

— Тогда вместе по этапу пойдем, — не отступил Виктор.

Медведь, взбешенный постоянными нагоняями, подскочил к Виктору, ухватил его за руки:

— Сейчас я тебе голову отвинчу!

Виктор изготовился для броска, одна рука его нащупала ручку на столе.

— Давай, гражданин начальник, один на один. Только прядется тебе тогда в отставку подавать.

— Это почему? — опешил Медведь.

— Да потому, что одноглазые офицеры в армии ни к чему.

— Дошутишься, — остывая, бросил ему Медведь. — Ладно, иди.

Завтра решим, что с тобой делать. А насчет ответственности за убийство я не шучу.

Отпустив Виктора, Медведь собрал со стола бумаги и, пройдя длинными штабными коридорами, робко постучался в кабинет Томилина. Полковник, развалясь на диване, сосредоточенно читал статью о мафии в «Литературной газете». Медведь подошел к столу.

— Садись, — бросил ему полковник, переворачивая страницу.

— Это он, — сказал Медведь. — Нет никакого сомнения. Особенно даже и не отпирался, когда я его в тиски взял. По его просьбе учетчица подобрала документы, а он их переправил. Через рецидивиста Хмелева. Как они попали в банду, сказать не могу. Но ниточка есть.

— Нам только не хватало, чтобы за эту ниточку дернуло следствие. Как будем действовать дальше? — спросил Томилин, ничуть не усомнившийся в точности информации подчиненного, своеобразно пересказавшего разговор с Виктором.

— А что, если устроить им встречу? — вдруг брякнул Медведь вспомнив, что действительно говорил ему Виктор. — Пусть поговорят. Что-то вроде свидания. А мы их послушаем.

— Офицеры нас не поймут, — поморщился полковник. — Осужденному свидание с вольной. К тому же говорят, она хорошенькая.

— Так не на ночь, — Медведю все больше нравилась его идея. — В дневное время. Учетчицу я обработаю. Чтобы она на него повлияла.

— Оформляй Светлова в изолятор, пока им встречаться нельзя, — решил полковник. — Поголодает неделю, обломается. За это время картина прояснится.

— Слушаюсь! — Медведь взял под козырек и вышел.

После утренней поверки Виктор, едва подойдя к порогу своего цеха, наткнулся на Хмеля.

Хмель, по всей видимости, обрадовался ему, как родному. Он растопырил руки и, создавая видимость объятий, начал:

— Витек, брат, я тебя с утра ищу. К тебе Юрка подходил.

— Ты ко мне больше своих шестерок не подсылай, — предупредил Виктор. — Надо чего — сам ищи. Это раз. Когда я тебе адрес давал, мы как договаривались? Никакого криминала. А твои придурки что наделали? Или опер блефует?

Растопыренные руки Хмеля как-то стали сжиматься в кулаки.

Он отступил на шаг. В лице его выявилась досада. Тотчас откуда-то подлетели Юрок и Серый, встали в сторонке, пока не вмешиваясь, многозначительно поглядывая на Виктора.

— Ты что-то очень резко разговариваешь, — очень тихо произнес Хмель. — Повежливее, Витек, повежливее. Бригадирская повязка по старой памяти голову кружит. Да, вышла промашка, завалили мои ребята начальничка. Так туда ему и дорога.

— А документы где?

— Не знаю.

— Да ты просто дебил, — прошептал ему в ухо Виктор, — Пятнадцать лет за убийство — срок? А человеческие души не в счет, да?

Виктор без замаха ударил Хмеля левой рукой в печень. Жулик повалился на порог цеха. Тут же Серый и Юрок бросились на Виктора. Он успел отбить удар Серого, но Юрок ударил его ногой в живот, и Виктор упал. Сразу на него навалилась целая толпа жуликов. Виктор с трудом поднялся на ноги, схватил висящий над порогом обрывок проржавленной цепи, вырвал ее вместе со стальным крюком на котором она висела, и взмахнул над головой. Жулики расступились, Виктор шагнул вперед и… наткнулся на Хмеля, который поднялся с земли и, улыбаясь, бесстрашно подошел к Виктору, Виктор опустил цепь.

— За что люблю — дух есть в человеке. — Хмель протянул Виктору руку. — Держи краба!

И тут же набежал незаметно вызванный Вовой наряд. Солдаты окружили Виктора, Хмеля и путающегося под ногами Трифона и повели в изолятор.

Мало кто из зэков мог похвастаться, что сумел избежать помещения в изолятор. Совершенно неприметное, сложенное из серого кирпича приземистое здание. Тюрьма в тюрьме. В изоляторе своя служба, свои дежурные солдаты. Дежурный провел Виктора и Трифона в камеру, Хмеля поместили отдельно.

Виктор огляделся. Они оказались в узкой, грязной каморке с каменным полом и шконками. Виктор сел на деревянный чурбак посреди комнаты и задумался. Лязгнула толстая стальная дверь, и вошел дежурный солдат.

— На оправку и спать, — скомандовал он.

— С чего оправляться-то, — огрызнулся Трифон. — Мы и поесть не успели.

Дежурный пожал плечами и вышел. Трифон и Виктор отстегнули голые без матрасов шконки, забрались на них. Погас свет. Только рассеянные лучи луны тянулись полосами через окно. Утомленные бурным днем, Виктор и Трифон заснули, не раздеваясь. Прошло около часа. Бесшумно отворилась дверь и в нее проскользнул еле видимый человек. Он долго стоял на пороге, осваиваясь в темноте, потом медленно, бесшумно стал двигаться к кровати Виктора. Полоска света упала на его правую руку и отразилась на блестящем клинке, зажатом у человека в руке. Трифон перестал храпеть и перевернулся на бок. Человек застыл, но видя, что никто не проснулся, продолжил свое осторожное продвижение к спящему Виктору. Он подошел вплотную к его изголовью, сделал резкий замах и… отлетел в сторону. Это Трифон вскочил со шконки и ударил его ногой. Человек с трудом приподнялся, но Трифон успел перехватить его руку, держащую нож. Нож, звеня, полетел на пол. Проснулся Виктор, несколько мгновений вглядывался в пыхтящие у дверей фигуры, потом бросился вперед, схватил одного из дерущихся за полы телогрейки. Тот бросился к двери, ловко увернувшись от Трифона. Телогрейка осталась в руках Виктора, а человек с замотанным полотенцем лицом извернулся, выскользнул за дверь и защелкнул ее снаружи.

— Замри, сука, убью! — закричал Трифон, хватаясь за дверь, но было уже поздно.

Загорелся слабый свет под потолком. Виктор провел по шее рукой и обнаружил на пальцах кровь.

— Все-таки задел, педераст, — скривился он.

— Сейчас узнаем, кто это. — Смотри, и знак с фамилией сорван. — Из внутреннего кармана Трифон достал бутылку водки, пачку сигарет с фильтром.

— Ему уже за тебя и заплатили.

Виктор, не отзываясь, оторвал низ своей рубашки и обернул вокруг шеи. Потом оттянул Трифона от двери.

— Куда он денется. Найдем, зато у нас сегодня праздник неожиданный!

Трифон взял в руки бутылку, покачал головой, обстоятельно, не торопясь, повозился с пробкой, открыл бутылку. Выпил несколько глотков и передал Виктору. Виктор в свою очередь сделал несколько глотков и сорят ил бутылку между ногами.

Щелкнул замок в двери. Вошел дежурный, повел носом, принюхиваясь… Сел на табурет. Взял стакан, стоящий на деревянном столе, понюхал его.

— Никак вода?! — удивился дежурный.

— А ты чего ожидал? — подозрительно спросил его Трифон.

— Я же к вам специально человека пропустил с гревом от Хмеля. Налей грамульку.

— А как звали человека, — осторожно спросил Виктор, доставая бутылку.

— Так твой же бригадир, Вовой, что ль, кличут.

Виктор распахнул куртку, содрал повязку с шеи.

— С гревом, говоришь. Согрел меня Вова. Если бы не Трифон, я бы уже холодный был.

— Давай в санчасть, — вскочил дежурный.

— Ладно, — отмахнулся Виктор, — засохла царапина. Да не суетись ты, Выпей лучше стакан. С нашими врагами мы сами разберемся…

Виктор налил дежурному водку в стакан. Тот ее залпом выпил. За ним выпил Трифон.

— Гуляй, рванина, от рубля и выше, — засмеялся конвойный, видя, что все обошлось. — Ладно, ребята. Давайте спать. А то скоро обход.

Казалось, только-только задремали Виктор с Трифоном, как в камеру вошел дежурный, но уже другой — с лычками сержанта.

— Светлов, быстро на выход!

Едва успев попрощаться с Трифоном, Виктор вышел вслед за дежурным в коридор. Пройдя несколько железных дверей, дежурный остановился. Он открыл дверь, потом железную решетку. В дверном проеме стоял Хмель.

— Ночью кто у тебя был? — спросил он, взмахом руки отослав дежурного подальше от дверей.

— Да один человек с приветом от тебя.

— Вова?

— Да!