- Судя по всему, шторм отнес нас гораздо восточнее запланированного маршрута, и с нашими повреждениями до ближайшего порта дня два пути.
- Вот и хорошо. – Отозвалась я. – Главное, что все живы. Ведь все живы? – Вдруг, всполошилась я.
- Все, все. – Отец, успокаивая, потрепал меня по руке на его плече. – Небольшие ушибы не в счет.
Я облегченно выдохнула.
- Тогда чего ты тут сидишь? Ложись отдыхай, а то на тебя смотреть жалко.
Он усмехнулся.
- Сейчас все проверю и пойду вздремну пару часиков, сердечко мое.
Высадились мы через полтора дня после шторма, при чем гораздо восточнее Новерлина, главного порта Тализии к которому изначально шли, в небольшом порту городка Ворвель, чем-то напомнившим мне родной Шалем.
Признаться, после первого в моей жизни такого долгого плавания, я встретила землю с огромной радостью. И в этом была не одинока: и Ромич, и профессор были в этом вопросе со мной солидарны, как, впрочем, и другие члены команды.
Изначально мы планировали причалить в Новерлине, потом, после встречи с пиратами, решили плыть чуть западнее в довольно большой портовой город, откуда отправиться ближе к столице. Где думали ненадолго задержаться, чтобы собрать последние новости, обновить гардероб и вообще немного пообтесаться среди тализийцев. Но жизнь внесла в наши планы свои коррективы и сейчас мы находились в Ворвеле, и, вопреки моим ожиданиям, что мы сразу же отправимся в сторону столицы и университета, который находился в трех днях конного пути от нее, отец снял у местной вдовы несколько комнат на десять дней.
На мой вопрос о том, почему он поступил именно так, отец ответил:
- Видишь ли, Лейла, по-моему нашему профессору просто необходима эта передышка, плавание далось ему гораздо тяжелее, чем в прошлый раз. Тебе, как оказалось нужно подтянуть физическую форму и научиться держать в руках меч, да и нашей Ласточке нужен ремонт, во время которого, я хочу провести с тобой как можно больше времени.
Действительно, отец оказался во всем прав. Да и мне самой не хотелось снова так быстро с ним расставаться. Однако, мы изначально решили, что отец проводит нас лишь до тализийского порта, после чего мы отправимся вглубь страны сами. Он, как и все мы, все еще беспокоился о судьбе мамы и мальчиков, которые остались в Шалеме, на территории двух воюющих королевств, и не смотря на беспокойство обо мне, он не мог снова надолго оставить их одних.
- Знаешь, - ответила я ему, - не смотря на все задержки я рада этому времени, потому что ты будешь рядом, хотя и понимаю, что дома тебя тоже очень ждут.
- Боюсь, что мы уйдем в плавание гораздо раньше, а если точнее, то как только закончится ремонт судна. - Отец обнял меня и погладил по голове. – Но ты же знаешь, что мысленно я всегда буду с тобой. А уж если узнаю, что тебя кто-то обидел, то приплыву хоть с другого конца света и лично откручу негодяю голову!
- Конечно, папа. – Улыбнулась я ему в ответ, внутренне греясь в его любви и заботе. – А кто со мной будет заниматься?
Я, конечно же, имела в виду занятия с оружием, и отец это понял.
- Я, как и говорил, оставлю с вами двух матросов, Туара и Зурима. Однако, из них учителя никакие. Поэтому его поиск ляжет на плечи профессора. А пока придется довольствоваться тем, что есть.
Вечером тоже дня в бухту порта причалил еще один потрепанный кораблик. Он также, как и мы, попал в этот страшный шторм. К нашему удивлению, отец оказался знаком с одним из пассажиров. Им оказался туранский купец, который вез своего воспитанника на обучение в Тализийский университет. Он также изначально направлялся в порт Новерлина, однако шторм спутал все его планы.
Признаться, их появление заставило меня изменить внешность на свою собственную раньше задуманного. По некоторому размышлению, я решила пока не использовать браслет с иллюзиями и оставаться собой по максимуму, ведь в период взросления мне, чтобы и дальше сохранять свое инкогнито, придется менять что-то в своей внешности. А поменять я смогу всего лишь три детали, так как браслет на большее просто не способен.
Подобная метаморфоза стала причиной того, что отец запретил мне появляться на корабле, так как его матросы были совсем не в курсе того, кого на самом деле везут в Тализию. А мое преображенное появление на судне могло спровоцировать кучу ненужных подозрений и осложнений в отношениях отца и собственной команды.
Это же преображение стало причиной того, что отец решил не отправлять с нами в путь своих матросов, а заручился поддержкой того самого купца, которого звали Фахрим сын Руфима, чтобы отправить нас троих вместе с ним и его охранниками.
Воспитанником купца оказался очень застенчивый симпатичный мальчик, в чьей крови явно наблюдалось смешение кровей фаргоциан с их голубыми глазами и туранцев с их жгучей брюнетистостью.
Мальчик мне сразу понравился, было в нем что-то светлое, в глазах светились интерес ко всему вокруг и некая непонятная грусть.
- Фахрим-аха, - услышала я разговор отца с купцом, когда вечером мы пригласили их на совместный ужин, - к сожалению, сын моего друга, Лей, которого я, как вы уже знаете, как и вы, везу в унивеситетскую школу Тализии, совершенно не умеет обращаться с оружием. Дело в том, что мой друг умер на охоте несколько лет назад и не успел обучить сына, а финансовое состоянии вдовы не позволило нанять достойного учителя... – Отец немного замялся, но под внимательным заинтересованным взглядом пухлощекого купца продолжил. – Возможно, в вашем теперешнем окружении найдется кто-то, кто смог бы позаниматься с мальчиком. Поверьте, я полностью оплачу его услуги!
Глаза Фахрима весело блеснули.
- Вы знаете, уважаемый Ратмир-аха, у моего воспитанника та же проблема! Признаться, он попал ко мне совсем недавно и так же, как и… сын вашего друга, имеет некоторые сложности с овладением оружием. Поэтому один из рабов-защитников сейчас усиленно занимается с мальцом. И если вы захотите, то я с удовольствием разрешу этому милому мальчику, - он, как ему казалось, доброжелательно посмотрел в мою сторону, - позаниматься вместе с ним без какой-либо платы. Думаю, им будет даже полезнее учиться вместе. (Примечание: Раб-защитник – раб, которого готовили к участи телохранителя с детства. Такие рабы воспитывались в специальных питомниках, где кроме обучения ратному делу проходили специальную психологическую обработку, которая подразумевала полное подчинение приказам хозяина и ненападение на него ни при каких условиях.)
Наличие подобного раба в свите купца указывала на его богатство и высокий статус, так как купить его не так просто, очередь на такого раба в питомнике расписана на несколько лет вперед. Все-таки специфическими техниками психологического воздействия владело слишком мало людей ( И слава Всевышнему!), а подготовка раба-защитника требует многих лет. Но уровень показываемого ими мастерства и полное подчинение хозяину делало товар в виде таких рабов-защитников редким, но стоящим затраченных денег, приобретением. По-моему, бесчеловечный бизнес, задумываясь о котором, можно впасть в ужас, ведь, как я поняла, мальчиков с детства не просто программируют, а полностью ломают психику, но моего мнения здесь никто не спрашивал.
- О! Спасибо вам, уважаемый Фахрим-аха! – Тут же расплылся в благодарностях отец. – Буду очень вам признателен!
Тут в разговор вступил профессор, который все это время с интересом прислушивался к беседе:
- Уважаемый Фахрим-аха, скажите, могу ли и я попросить вас об услуге?
- Что за услуга? – Благосклонно склонил голову купец.
- Как вы уже знаете, в своих странствиях я тоже нашел себе воспитанника и, хотя он старше этих сорванцов, - он указал на нас рукой, - но также как и они совершенно не знаком с воинским делом, а я хотел бы, чтобы он хоть немного в нем поднаторел. Возможно, вы согласитесь, чтобы ваш раб позанимался и с ним?
Да-да, для Ромича мы придумали именно такую легенду.
- О! Не вижу для этого никаких препятствий! – Тут же всплеснул руками толстячок-купец. – Буду рад помочь вам обоим! Жаль только, что мой Нарим также плохо знает тализийский, как обращается с оружием. Боюсь, его ждет много трудностей в школе. – Сокрушаясь закончил он.
Профессор отреагировал сразу же, уловив в речи купца вполне читаемый намек, и проговорил полным достоинства голосом:
- Поверьте, уважаемый Фахрим-аха, мне не составит никакого труда позаниматься в пути с вашим воспитанником тализийским языком. Тем более, что Лей и Ромич, без сомнения, мне в этом помогут. Я уже обучил их туранскому и тализийскому и, смею вас заверить, они могут продемонстрировать довольно высокий уровень владения ими. А недавно мы принялись за изучение фархатского, думаю, и с эти языком проблем у них не возникнет.
- О! Замечательно! Правда, Нарим? – Обратился он к мальчику.
Почему-то этот веселый доброжелательный толстячок не вызывал во мне симпатии, чувствовалась в нем какая-то фальшь, неискренность, отчего принимать от него помощь не хотелось, но выбора у нас, по большому счету, не было, поэтому я решила про себя держаться от купца подальше.
- Да, конечно. Спасибо вам, Тимуран-аха. Буду рад стать вашим учеником. – Поклонился из положения сидя мальчик.
А я, решив немного подбодрить Нарима, толкнула того легонько своим плечом и, дождавшись поворота головы, улыбнулась и весело подмигнула. Немного неуверенная улыбка стала мне ответом.
Вот так мы с Ромичем заполучили учителя и стали учителями сами. Профессор, конечно, занимался обучением Нарима, но и мы вносили в процесс посильную лепту. Все-таки в компании учиться всегда веселей, если, конечно, более сведущие не смеются над тобой и не пытаются как-то задеть твоим незнанием, чего мы с Ромичем, разумеется, и не думали делать.
Учитель же по фехтованию, вопреки моим представлениям о том, что он должен быть огромным бугаем с таким же огромным мечом наперевес, оказался невысоким жилистым мужчиной около тридцати лет, с жесткими чертами лицами и равнодушным выражением глубоко посаженных черных глаз.
Именно он впервые вручил мне деревянный ученический меч и начал учить с ним обращаться, не щадя ни моих рук и ног, ни моего самолюбия.
За те десять дней, что мы все решили провести в Ворвеле, я успела проводить отца, который до последнего пытался-таки уговорить меня уехать с ним в убежище, подружиться с Наримом, убедиться еще раз, что моя жизнь в роли мальчика не будет легкой, и понять, что на дух не переношу Заруха, сына туранского султана, который по той же случайности, что и мы, промахнулся со своим кораблем мимо Новерлина и причалил к порту Ворвеля на следующее утро после нас с Наримом.
Зарух оказался младшим любимым сыном Туранского султана, которого он, вопреки обыкновению, решил послать учиться в Тализийскую университетскую школу. Вот и спорь после этого с утверждением, что мир – это маленькая деревня! Как оказалось, два года назад Турания и Тализия заключили несколько взаимовыгодных договоров сотрудничества, одним из пунктов которых было обучение ребят из Турании в Тализийском университет, при чем соглашение касалось и одаренных детей тоже.
Так вот, Зарух изначально воспитывали в стиле «я – наместник Всевышнего на земле, а все остальные – пыль под ногами», а потому, сами понимаете, общаться с ним было совершенно невозможно! Однако, игнорировать его мы тоже не могли, так как Фахрим делал все, чтобы выслужиться перед воспитателем принца, который был не последним человеком при дворе султана и сейчас сопровождал мальчика к месту учебы. А потому нам приходилось с ним поддерживать отношения и стараться не слышать постоянного превосходства в голосе и насмешек, что перманентно сыпались из уст этого поганца.
С появлением принца и его свиты у профессора тоже возникли проблемы, ведь он несколько лет прослужил у султана учителем его детей, после чего попал в опалу и по официальной версии был обезглавлен в султанате почти пять лет назад.
Нет, Зарух его узнать не мог, так как на тот момент был еще слишком мал для занятий и профессора просто не видел, но вот кто-то из его свиты вполне мог вспомнить старого учителя и заинтересоваться его чудесным воскрешением. Дальнейшее развитие событий, если о нем узнают, предугадать не сложно, и жизни профессора, как и жизни тех, кто когда-то помог ему избежать смерти, грозила бы большая опасность. Поэтому, он все то время, что принц со свитой находились в городе, не выходил из дома, совершенно при этом не скучая, так как взялся за чертежи одного транспортного средства, которое я ему описала, чтобы дать работу уму и тем самым спасти профессора от скуки. Этим транспортным средством оказался самый обычный двухколесный велосипед.
- Не может быть, что эта конструкция сможет удерживаться в вертикальном положении во время езды, да еще и ездока на себе тащить! – Кричал в возмущении профессор, однако, я видела, что уже заронила интерес в его сердце.
- А вот и может! – Настаивала я. – И эта заслуга ездока, который, к слову, очень быстро научится управлять им и сам же себя и повезет! Вас должно волновать совсем не это, а устройство цепи, крепление колес и педалей!
- Да кто в состоянии сделать эту твою цепь? Ты хоть понимаешь, что подобное может сделать разве что ювелир, а ни как не кузнец! Представляешь, сколько тогда будет стоить этот агрегат?
- Не разочаровывайте меня, профессор! Наши кузнецы отлично умеют работать с отливкой небольших деталей. Просто их придется сделать немного мельче, чем они привыкли. А уж как сделать форму для этих деталюшечек и разработать их крепление – это уже ваша забота. К тому же, со временем, можно будет что-то придумать, чтобы удешевить транспорт.
На несколько минут профессор погрузился в свои мысли, а я подумала, что даже представить себе не могла, что крылатая фраза «изобрести велосипед» в моем случае когда-то может приобрести вполне свойственное ей значение.
- Лейла, это точно поедет? – Все еще недоверчиво, спросил он.
- Профессор, если вы сделаете то, что я тут нарисовала, то ЭТО точно поедет! Вы ведь уже оценили возможности мясорубки, которую я заказа у кузнеца и тот винт, что находится внутри нее. Я видела, вы уже нарисовали несколько вариантов ирригационный системы, основываясь, на этой детали.
Профессор со стуком закрыл открывшийся от удивления рот.
- Ты поняла, что я рисовал ирригационную систему?
- Профессор, те забавные грядки и ростки чего-то там на них, которые вы нарисовали около чертежа, сложно спутать с чем-то другим.
- Но ты поняла! Деточка моя, может, ты расскажешь мне еще о каком-нибудь агрегате? – Глаза профессора загорелись почти фанатичным огнем интереса.
Я на это лишь рассмеялась.
- Профессор, ничего сверхъестественного я вам сообщить не могу. Вы попробуйте воплотить в жизнь то, что уже успели начертить. – И, увидев разочарование в его глазах, все же добавила. – Скажу лишь, что этот винт можно использовать не только в ирригационных системах, но и в системах обработки сточных вод.
Об этом интересном применении Архимедова винта, я когда-то вычитала при подготовке очередного реферата.
И все, профессор пропал из жизни на все десять дней нашего пребывания в Ворвеле.
К сожалению, Зарух не спешил исчезать из нашей жизни, чего нам всем очень хотелось. Более того, Фахрим окончательно втерся в доверие к воспитателю этого малолетнего принца, и он оставил его на попечение купца до самой школы. Сам же со свитой, оставив с ним пятерых телохранителей и личного лекаря, который, как мы проверили, появился во дворце уже после исчезновения из него профессора, отправился в столицу Тализии для решения каких-то дипломатических вопросов. Это, конечно, по официальной версии, а по-моему, он просто так устал от мальчишки, что воспользовался первым же подвернувшимся шансом, чтобы от него избавиться. Хотя, конечно, это я просто злобствую, так как совершенно не могу представить, как мы выдержим общением с ним в ближайшие почти два месяца оставшиеся до занятий!
С отъездом воспитателя у профессора отпала необходимость прятаться, и через десять дней, закупившись предварительно лошадьми, провизией и прочими сопутствующими товарами, мы, как и планировали, отправились в путь.
Я ехала на довольно смирной лошадке уже второй день. Ехала и понимала: жить мне осталось недолго. Потому что с непривычки я отбила и натерла себе все, что можно. И то, что точно также со мной на пару страдал Нарим, вовсе не утешало. Нет, головой я прекрасно понимала, что нужно остановиться, пожаловаться на свое состояние, и мы тут же сделали бы привал, а нас с Наримом обязательно бы чем-нибудь подлечили. Но! Всегда это пресловутое «но»! Но мы просто не могли себе позволить в очередной раз признать, что не умеем, кажется, элементарного для любого благородного отпрыска, а если честно, то этого не давал нам признать Зарух, который держался на лошади, как влитой! Более того, иногда, ради забавы, он откалывал на лошади такие коленца, что мы с Наримом могли только скрипеть зубами. Однако, сдаваться и показывать свою слабость по обоюдному молчаливому согласию не желали, даже ценой собственной жизни. Так нас достал этот задавака! Который буквально все делал лучше и изящнее нас, даже не пытаясь при этом скрыть своего пренебрежительного отношение к нам и нашей, в его глазах, невежественности.
Кажется, ну, ты же взрослая девушка, что за детский сад устроила? Неужели повелась на подначки малолетнего заср… эээ… шалопая. Ну же! Пора вести себя, как взрослый благоразумный человек! Но нет! Неизвестно откуда, вдруг вылезло это неуместное неуемное упрямство, да так вылезло, что не заткнешь!
Однако, обиднее всего, что никто не замечал нашего с Наримом состояния! Даже профессор! Который, к слову, неплохо держался в седле. На привалах мы, кряхтя, кое-как слазили с лошадей и, вымученно улыбаясь, валились на землю. И делали вид, что так и задумывалось. Я так понимаю, что наши спутники списывали это на то, что малолетки просто сильно уставали, и даже не пытались поинтересоваться нашим состоянием, даже не догадываясь, что до этого момента ни я, ни Нарим на лошади не сидели и совершенно не знаем, как на ней правильно держаться. А это, как я уже поняла, извиняюсь за каламбур, на собственной многострадальной заднице, целая наука. Купцу, похоже, было просто глубоко наплевать, как там себя чувствуют его подопечные, а профессор, как всегда, летал в облаках своих прожектов и просто ничего вокруг не замечал.
Эх, был бы здесь хотя бы Ромич! Так нет, его по просьбе Фахрима оставили в Ворвеле дожидаться, когда местный кожевенных дел мастер закончит для него какую-то специальную сбрую и украсит отсыпанными купцом каменьями, которую он для себя заказал, но так и не дождался, решив двинуться в путь так, как планировали мы. И приспичило же, спрашивается!
- Всего день-два, дорогой Тимуран-аха, и ваш Ромич с одним из моих охранников нас догонит! Им вдвоем будет просто нас нагнать, мы же не будет особенно торопиться. Что ему сделается? А вот оставлять сразу двоих своих охранников я не рискну. Все-таки с нами едем туранский принц! И я не могу позволить, чтобы его безопасность была под угрозой. – Причитал он, глядя на профессора. – Конечно, с этим мог бы справиться и один охранник, но, знаете, я им всем не доверяю, чтобы вот так, без присмотра, оставлять дорогую вещь! А ваш Ромич точно не предаст, уж это я вижу точно!
А мне хотелось вцепиться в эти бесстыжие глаза ногтями! Нет! Вы только послушайте, как принца сопровождать, так он не может отказаться от дополнительного охранника, а как парнишку оставить, а потом ждать, когда он всего с одним сопровождающим нас нагонит по тем же опасным землям, так это пожалуйста! Сволочь!
Однако, отказать профессор не мог, так как в этой ситуации сильно зависел от купца. Все-таки двигаться по неизвестным землям караваном гораздо безопаснее и проще, чем втроем. Нанимать же каких-то незнакомых людей для сопровождения, тоже чревато определенными трудностями. В общем, профессор, скрежетнув зубами, дал обещание, что оставит Ромича в городе. Однако, потом долго с ним о чем-то беседовал и что-то вручил, отчего у Ромича глаза на лоб полезли.
- Ну что, наезднишки. – Подъехал к плетущимся в конце колонны нам, чтобы в очередной раз позубоскалить, Зарух. У него в речи слышался небольшой акцент, отчего он часто говорил вместо «ч» и «ж» «ш» - Как дела?
Мы с Наримом даже не ответили, измученные постоянно болью, и лишь покосились на него исподлобья. Лицо парня исказило какое-то непонятное чувство и он, резко пришпорив коня, поскакал прочь, что-то злобно выговаривая себе под нос. Но мы почти не обратили на это никакого внимания, постепенно скатываясь в некое отупленное состояние. До вечерней стоянки оставалось совсем немного и я надеялась все-таки дотянуть до этого времени, а потом найти какой-нибудь ручей или бадью с водой и просто без прикрас засунуть туда свою задницу, чтобы хоть ненадолго остудить тот пожар, что сжигал мое тело ниже пояснице, хотя, поясница тоже побаливала, но в сравнении с остальной болью, эта не требовала даже внимания.
На этот раз привал планировалось осуществить в небольшой деревеньке по ходу следования нашего каравана и, в отличии от предыдущей ночи, которую мы провели на еловых ветках, нам выделили комнаты в доме старосты. Одну нам троим, и одну купцу с профессором, если быть точнее. Сам же староста со старшим сыном пошел спать к соседям. Мы с Наримом, отказавшись от ужина, на который не было ни сил, ни желания, сразу же поплелись в комнату, где просто упали ничком на соломенные тюфяки и тут же то ли просто отключились, то ли почти потеряли сознание. Подозреваю, что Нариму было еще паршивее, чем мне, но он не жаловался. Я хотела еще перед сном снять штаны и осмотреть пострадавшее место, помазав заживляющей мазью, которая спасла нас вчера вечером, но, повторюсь, сил ни у меня, ни у него не хватило.
Проснулась я от звуков заковыристого мата. Повернув голову, в свете свечи, я увидела, как Зарух склонился над Наримом, с которого уже успел приспустить штаны.
- Вы ненормальные! – Глядя на меня, наконец, выдал он что-то более- менее цензурное. – Я уже два дня слешу за вами! И даше припомнить не могу более упрямых дураков! Шего? Ну, шего вы добились своим молшанием? Вы же завтра в седло уже не сядете, а если сядете, то просто вырубитесь от боли!
- Мы сядем. – Упрямо проговорила я.
- Ты? – Зло усмехнулся он. – Ты мошет и сядешь, а вот он, даше сейчас не реагирует на мои прикосновения!
Я попыталась встать, чтобы проверить, как там Нарим, однако, от движения нижняя часть заболела так, что из глаз сами собой брызнули слезы. А Зарим снова выругавшись, вылетел из комнаты, чтобы вернуться минут через пять. А когда приступ боли схлынул, я начала понимать какой была непроходимой дурой! Ладно сама, так я еще и пацана чуть не уморила! Ведь вон, лежит и даже не шевелится! Благо, видно, что дышит. От самобичевания меня отвлек голос Зарима:
- Сейшас принесут воды, нушно будет промыть ваши раны, а потом я нанесу порошок и мазь. Взял у лекаря.
Я попыталась что-то возразить, но он меня оборвал:
- Да не дергайся ты! – Неправильно понял он меня. - Я никому не сказал, что для вас. Сам все сделаю, никто и не узнает, какие вы безмозглые обезьяны!
От подобной тирады у меня чуть глаза из орбит не вывалились. Зарух будет нас лечить? Зарух будет нас прикрывать?
- З-зачем? – Все же не могла не поинтересоваться я.
- Что зашем? – Не понял мальчик.
- Зачем ты все это делаешь?
Он посмотрел на меня долгим немигающим и каким-то взрослым взглядом, но ответил.
- Знаешь, как воспитывают мальчиков в Турании? Не всех, конечно, но многих.