Кот, который любил книги

Сосукэ Нацукава

Кот, который любил книги

Sosuke Natsukawa

(HON О MAMOROUTOSURU NEKO NO HANASHI)

Copyright © Sosuke Natsukawa 2017

Original Japanese edition published by SHOGAKUKAN.

Russian edition arranged with SHOGAKUKAN,

through EMILY PUBLISHING COMPANY, LTD.

and CASANOVAS & LYNCH LITERARY AGENCY S. L.

Перевод с японского Галины Дуткиной

Иллюстрации Камиллы Алиевой

Начало

Итак, дедушки больше нет. Это жестоко. Скверно, что рассказ приходится начинать с такой грустной ноты… Но такова реальность. Столь же неоспоримая, как, скажем, такой обыденный факт, что утром солнце встаёт, а в полдень хочется есть… И с этим ничего не поделаешь. Дедушка лежит с безразличным лицом, ничего не видит, ничего не слышит и уже никогда не встанет…

Ринтаро Нацуки стоял молча, изо всех сил пытаясь принять эту чудовищную реальность.

Со стороны могло показаться, что он совершенно невозмутим. Наверняка кое-кто из скорбящих испытал странную неловкость, глядя на Ринтаро. Уж слишком он был спокоен — для подростка, столь внезапно оставшегося сиротой. Было что-то странное в облике этого мальчика, неподвижно стоявшего в углу зала и неотрывно смотревшего на гроб с телом. Впрочем, Ринтаро Нацуки вовсе не отличался хладнокровием. Просто в его голове печальная, оторванная от бренного мира атмосфера зала ночного бдения у гроба усопшего никак не связывалась воедино с непривычным понятием «смерть». Ведь Ринтаро привык жить с мыслью, что ничто и никто не посмеет вмешаться в их невозмутимый и ничем не нарушаемый ход жизни, в которой его неугомонный и никогда не устававший дед с лёгкостью преодолевал все возникавшие проблемы. Но сейчас дед не двигался и не дышал, и всё происходящее казалось Ринтаро дурным сном или спектаклем.

Дед лежал в гробу, будто спал, и казалось, он сейчас встанет и, что-то бормоча себе под нос, как ни в чём не бывало поставит на керосиновую печку чайник с водой, а потом примется заваривать свой любимый чёрный чай… Однако на деле всё обстояло иначе. Дед никогда не откроет глаза и не возьмёт в руки свою любимую чашку. Тело его лежит в гробу неподвижно и даже как-то торжественно.

В траурном зале продолжали звучать навевающие сон сутры, время от времени к Ринтаро подходили люди с соболезнованиями…

Итак, дедушки больше нет. И сей факт ужасающе медленно начинал доходить до сознания Ринтаро.

— Как всё это ужасно, дедушка! — пробормотал он. Но ему никто не ответил.

*

Ринтаро Нацуки учится в старшей школе.[1] Он невысокого роста, светлокожий, носит очки с толстыми линзами, молчалив и несколько неуклюж — словом, самый обычный школьник без хобби и спортивных увлечений.

Родители его развелись, когда Ринтаро был совсем маленьким, к тому же мать рано умерла, так что, когда пришло время поступать в школу, его забрал к себе дед. С тех пор Ринтаро так и жил у него. Довольно необычный образ жизни для ученика старшей школы. Впрочем, сам Ринтаро не видел в этом ничего особенного.

Нормальная повседневная жизнь. Однако смерть деда перевернула всё с ног на голову. К тому же всё это случилось чересчур неожиданно.

Было холодное зимнее утро. Выйдя на кухню, Ринтаро не обнаружил там деда, который имел привычку вставать затемно. «Странно…» — подумал Ринтаро. Он заглянул в полутёмную комнату деда и увидел, что тот неподвижно лежит на кровати. Дед не дышал. Но на лице не было следов страданий, он лежал спокойно, будто спал. Соседский доктор, примчавшийся по зову Ринтаро, сказал, что дедушка умер почти мгновенно, вероятно от острого инфаркта. «Это была хорошая смерть, — сказал доктор. — Он ушёл с миром».

*

«Как странно, — подумал Ринтаро. — Хорошая смерть…» В голове у него мутилось, смысл ускользал. Он был просто не в состоянии постичь логику этой фразы.

Похоже, доктор осознал полную безвыходность положения мальчика, потому что спустя три часа Ринтаро позвонила какая-то незнакомая женщина, назвавшаяся его тётей. Она любезно взяла на себя все хлопоты, начиная с получения свидетельства о смерти и кончая организацией похорон. Так что всё прошло без сучка без задоринки. И хотя Ринтаро воспринимал происходящее как сквозь туман, всё же время от времени ему приходила в голову мысль, что следовало бы изобразить приличествующую случаю скорбь, стоя возле гроба. Но в итоге он отказался от этой идеи: это будет выглядеть чересчур неестественно. Даже смешно и фальшиво. Ринтаро вообразил картину: дед усмехается краешками губ и велит ему прекратить весь этот цирк. А поэтому Ринтаро до самого конца сохранял выдержку и невозмутимо проводил деда в последний путь.

После похорон он осознал реальность: теперь у него есть только тётя, взиравшая на племянника с некоторым беспокойством, и крохотный магазинчик, доставшийся в наследство от деда, — магазинчик с трудом соответствовал гордому слову «наследство». Он назывался «Книжная лавка Нацуки» и располагался в глухом переулке города.

— Нацуки, а у вас тут отличные книги! — слышится чей-то голос.

Ринтаро продолжает рассматривать полки с книгами.

— В самом деле?..

Стеллажи закрывают все стены, от пола до потолка. Они просто забиты книгами. Шекспир, Вордсворт, Дюма, Стендаль, Фолкнер, Хемингуэй, Голдинг… всех и не перечислить, и сплошь мировые шедевры. Книги величественно взирают на него с высоты. Они очень старые, однако не выглядят ветхими — и это заслуга деда, который неустанно следил за их сохранностью. В магазине, как и при деде, алеет огонёк керосиновой печки, от этого чуть теплеет в груди, хотя толку от печки мало, в помещении всё равно холодно. Но Ринтаро понимает, что холодно ему не только потому, что на дворе зима.

— Мне вот эту книгу и ту… Сколько это будет стоить?

Ринтаро слегка поворачивает голову и, прищурившись, отвечает:

— Три тысячи иен двести сэн.

— Потрясающая память… ну ты, Нацуки, верен себе! — Ринтаро слышит смешок. Это Рёта Акиба, сэмпай[2] из старшего класса. Акиба высокий, ясноглазый и всегда излучает спокойную уверенность в себе. Но это не вызывает раздражения. У него широкие, натренированные в баскетбольной секции плечи и выдающиеся способности к учёбе, он лучший ученик в классе. Отец у него — практикующий врач. У Акибы много интересов и хобби, в отличие от Ринтаро, — словом, полная ему противоположность.

— А добавь-ка вот эти! — Акиба кладёт на кассу ещё несколько книг. Акиба хорош не только в спорте, он к тому же знаток литературы, заядлый книголюб и в «Книжной лавке Нацуки» — один из немногих постоянных клиентов.

— Отличный у вас магазин, правда!

— Спасибо. Ты не торопись, выбирай, что нравится. А то сегодня последняя распродажа. — По тону Ринтаро не понять, шутит он или всерьёз. Акиба с минуту молчит, потом довольно сдержанно замечает:

— Да… ужасная история… с твоим дедушкой.

Ринтаро снова переводит взгляд на полки и с деланым безразличием добавляет:

— Я читал книжку… когда… всё это случилось. Так неожиданно.

— Сочувствую.

Однако в словах Акибы не ощущается особого сочувствия. Просто фигура речи. Обычная вежливая фраза.

Акиба бросает взгляд на Ринтаро, с напускным безразличием рассматривающего книги.

— Да, кстати, не вздумай прогуливать школу, раз остался один. Мы все беспокоимся за тебя.

— Кто это — «мы»? У меня нет никого, кто станет беспокоиться за меня…

— Вот как… У тебя нет друзей? Удобно и необременительно, — легко соглашается Акиба, но тут же добавляет: — Но твой дедушка точно будет беспокоиться. Он так сильно переживает за тебя, что не сможет достичь блаженства и душа его будет блуждать неприкаянно. Не стоит доставлять беспокойство старому человеку.

Слова жестоки, однако на сей раз в голосе Акибы слышатся тёплые нотки. Похоже, блистательный сэмпай в самом деле беспокоится о замкнутом, не от мира сего младшем товарище… Но возможно, ему просто нравится «Книжная лавка Нацуки»? Он же здесь частый гость. Акиба и в школе частенько заговаривает с Ринтаро, а сейчас, в трудную минуту, специально зашёл. Это очевидно.

— Ты всё-таки переезжаешь? — интересуется Акиба, рассматривая безмолвного Ринтаро.

Тот молча кивает, не отрывая взгляда от книг:

— Да, к тёте.

— А это куда?

— Не знаю. Я впервые увидел её на похоронах. Так что понятия не имею, где она живёт.

Голос Ринтаро звучит ровно, сложно понять, что он чувствует. Акиба пожимает плечами и переводит взгляд на стопку книг на кассе.

— Так вот почему «последняя распродажа»… Очень жаль, ни у кого в городе больше нет такой подборки книг. Днём с огнём сейчас не сыщешь полного собрания Пруста, да ещё в твёрдом переплёте. Только у вас… А сколько я искал «Очарованную душу» Ромена Роллана! А здесь нашёл.

— Вот бы дедушка порадовался, если б услышал!

— Да и он бы меня тоже порадовал, поживи ещё… Я очень ценю нашу с тобой дружбу, к тому же здесь я всегда мог найти ценные книги. А теперь ты вдруг переезжаешь…

За легкомысленным тоном Акибы кроется явная озабоченность, но Ринтаро не умеет отвечать так, как это делал дедушка. А потому он продолжает молча изучать книжные полки. Просто немыслимое количество книг! В самом деле, в букинистическом магазине книги собирают не по велению моды, и здесь действительно много очень редких книг, которых давно нет в продаже! Так что оценка Акибы вполне справедлива, даже если в её основе личный интерес.

— Когда ты переезжаешь?

— Наверное, через неделю.

— Ну, может, всё будет неплохо…

— А что делать. У меня нет выбора.

Акиба снова пожимает плечами и смотрит на прикреплённый к кассе календарь.

— Через неделю ведь Рождество. Какой переезд в праздник?

— Мне всё равно. У меня нет никаких планов, в отличие от тебя.

— Ха! Легко сказать. Да, мне приходится планировать своё время, но и у меня не всегда получается. Порой хочется посидеть в одиночестве, поджидая Санта-Клауса.

Акиба весело смеётся.

— Вот как… — сухо роняет Ринтаро, и Акиба, оборвав смех, обескураженно смотрит на него. Потом вздыхает. — Может, ты и вправду считаешь, что тебе больше незачем ходить в школу… Но расставаться нужно красиво. Как говорится, не оскверняя гнезда. В классе есть люди, которые беспокоятся о тебе.

Акиба переводит взгляд на кассу. Там лежит блокнот — так называемый дневник контактов,[3] на тот случай, если ученик отсутствует на занятиях. Его принесла Саё Юдзуки — одноклассница Нацуки, председатель их классного комитета. Юдзуки живёт поблизости, они с Нацуки общаются ещё с начальной школы. Натура у неё мальчишечья и очень искренняя, но нельзя сказать, что с замкнутым Ринтаро их связывает тесная дружба.

В тот день, принеся дневник контактов, Саё посмотрела на Ринтаро, рассеянно разглядывавшего книги на полках, и с нескрываемой озабоченностью вздохнула:

— Что у тебя с лицом? С тобой всё в порядке? Сидишь тут один с таким безразличным видом… — Она нахмурила брови и обернулась к сидевшему рядом Акибе: — Ах, и сэмпай тоже здесь! Заодно прогуливаете? Разве можно так поступать? Вас в баскетбольной секции обыскались.

Бесцеремонно отчитав старшего по возрасту Акибу, Саё повернулась и вышла.

Её грубоватая простота была намного естественней, чем фальшивое сострадание и сочувствие, так что Ринтаро даже почувствовал благодарность.

— Какой у вас энергичный председатель классного комитета, — заметил Акиба.

— Она очень ответственная… ведь совсем не обязана носить мне дневник контактов. Правда, Юдзуки живёт по соседству. Может, просто зашла по дороге домой… — Однако на улице так холодно, что пар изо рта идёт, и делать в такую погоду даже небольшой крюк… Ринтаро искренне посочувствовал Саё. — За всё шесть тысяч иен.

— Как-то слишком дёшево, даже для последней распродажи… — Акиба с удивлением смотрит на Ринтаро.

— Это со скидкой. Больше снизить цену не могу. Это шедевры.

— Нацуки, ты в своём репертуаре! — Акиба со смехом достаёт из кошелька банкноты, берёт со стола шарф и перчатки и, вешая сумку на плечо, добавляет: — Так ты приходи завтра в школу… — и покидает магазин со своей неизменной бодрой улыбкой…

В магазине становится очень тихо, и Ринтаро вдруг замечает, что дверная решётка окрасилась алым в лучах заката.

В печке закончился керосин, и она протестующе гудит. Пора подниматься наверх и готовить ужин. Когда был жив дед, ужин всегда готовил Ринтаро, так что это будет несложно. Однако он не делает даже попытки встать, а неподвижно сидит, глядя на дверь.

Солнце заходит, печка погасла, в магазине становится всё холоднее, но Ринтаро продолжает сидеть…

Глава 1

Первый Лабиринт. Тюремщик

В одном из переулков в старой части города затерялся крошечный магазинчик «Книжная лавка Нацуки». У него довольно своеобразная планировка: сразу от входа и до задней стены тянется узкий проход, по обе его стороны, от пола до потолка, громоздятся книжные стеллажи, словно возвышаясь над проходом. С потолка свисает старинная лампа, её мягкий свет отражается от полированного пола. В центре прохода — небольшой столик с кассой для расчётов с покупателями и круглая табуретка, другой мебели нет. В конце прохода — тупик, стена из гипсокартона, обитая досками, но посетителю, входящему в лавку с освещённой солнцем улицы, может показаться, что тёмный проход, стиснутый книжными стеллажами, уходит в чёрную бесконечность. Облик деда, читающего книгу за столиком посередине прохода, напоминает изысканный европейский портрет маслом. Страницы открытой книги освещает маленькая настольная лампа. Фигура деда окутана смутной тенью. Таким запомнил его Ринтаро.

«В книгах — великая сила», — любил повторять дед. Обычно он был неразговорчив. Но когда речь заходила о книгах, голос его наполнялся неожиданной страстью, и без того узкие глаза превращались просто в щёлочки. «В книгах, переживших своё время, заключена огромная сила. Если ты прочитаешь много таких книг, то обретёшь надёжных друзей».

Ринтаро снова обвёл взглядом полки с книгами.

В «Книжной лавке Нацуки» нет модных бестселлеров, манги или журналов. Некоторые посетители не раз осторожно и озабоченно замечали, что в нынешние времена, когда книги так плохо продаются, магазинчик не выживет, но дед лишь коротко благодарил за заботу — и даже не думал убирать с полки у самого входа полное собрание сочинений Ницше. Оставались стоять на своём месте и довольно потрёпанные сборники стихов Элиота.

Этот созданный дедом мирок был своего рода пристанищем для замкнутого Ринтаро, в школе ему всегда было неуютно, а потому он усвоил привычку приходить сюда и читать запоем всё, что попадалось под руку. Иными словами, дедов магазин был убежищем, где он мог скрыться от враждебного мира.

И вот через несколько дней ему придётся расстаться с «Книжной лавкой Нацуки»…

— Это ужасно, дедушка… — пробормотал Ринтаро.

Но тут мелодично прозвенел серебряный колокольчик входной двери, и Ринтаро вернулся к действительности. Посетитель? Но ведь Ринтаро уже повесил табличку «Закрыто». Кто бы это мог быть? Солнце давно село, и за дверью чернела кромешная тьма. Казалось, Акиба только недавно ушёл, однако, похоже, после его ухода прошло немало времени, а Ринтаро даже и не заметил…