Девушка с тенью пантеры

Куски неизвестного происхождения, предположительно мяса, разлетелись по участку, где мы стояли. Не очень хочется, поскользнутся на одном таком и…

— Дуру из себя не корчь! — перед моим взглядом мелькнула чёрная ткань, брошенная на пол. — Сама сказала, что у меня нюх отбило!

Не решаюсь смотреть на него. Смотрю на его штаны, укрывшие вонючие мины, и думаю о том, что я, наверное, тоже так себя вела, когда была богата и не знала цену деньгам.

Подумаешь, штаны какие-то. Снял и выкинул. Стирка? Химчистка? Не, не слышали…

Хотя нет. Я такой не была… наверное. Я уже и не помню.

— Я не так сказала. — сбросив оцепенение, проговариваю я. — Я сказала, что ты потерял нюх.

— Наконец-то! В тебе присутствует инстинкт самосохранения? Похвально. Дальше…

— Что дальше? — не понимаю. Смотрю на волосатые мужские ноги, не выше колена, и не понимаю, чего от меня хотят. — Это выражение такое… Ты меня задел… Я и ляпнула.

— Что ты несёшь?! Какое выражение?! — он подходит ко мне ближе. Я не решаюсь сдвинуться с места, лишь отвожу взгляд в сторону.

— Обычное. Потерять нюх — это вроде как забыться, наглеть, борзеть, зарываться… Так даже школьники говорят, что ты ко мне пристал?

— Лилечка… — выдохнув, он прикасается к моему подбородку, вынуждая посмотреть в его лицо. — Если ты лжёшь, я узнаю. Стоит говорить, что ты пожалеешь об этом? Действие этой дряни не может быть вечным, восстановлюсь и тогда… — он не договаривает. Ему и не нужно этого делать. От прищуренных глаз, в глубине которых сверкают голубые разряды, я готова выдать ему все свои тайны, код от папиного сейфа, код безопасности охранной системы нашего дома, свой менструальный цикл…

Да вообще всё, что он захочет! Ужас сковывает тело. Наверное, моё лицо красноречивее моего затаившегося дыхания, потому что он улыбается. Он доволен произведённым эффектом.

Отпустив мой подбородок, Зверь перешагивает через еду на полу и молча удаляется.

Зачем я только посмотрела ему вслед?! Стыдобища! Голый!!! Не знаю, может, там в штанах, на полу, и трусишки имеются, я явно это проверять не стану. Но этот вот его деспотичный приступ прошёл без них! Вообще! Он даже не удосужился чем-то зад свой прикрыть, выходя из кухни!

Глава 11

Хотя почему это не стану?!

До наличия нижнего белья мне, конечно, нет никакого дела, а вот карманы…

Приседаю, опасливо озираясь, и ощупываю карманы. Кажется, что-то есть. Осмеливаюсь запустить руку в один из них и вытаскиваю свой же газовый баллончик. Вовсе не то, на что я рассчитывала.

Моя наивность полагала, что в карманах окажутся ключи от машины. Ну или телефон… Правда, я понятия не имею, чем бы мне помог телефон. С памятью на цифры у меня так себе, да и тех, кому я могла позвонить в подобной ситуации, не осталось…

Разве что, кому-то из папиных друзей. Только вызывать в памяти то, чего я определённо не помню, я не умела. А раз уж кошка разобралась с моим телефоном, то и вовсе, выходит, звонить некому.

— Избавляешься от улик? — доносится из-за моей спины.

Я вздрогнула, замерев с газовым баллончиком в руке. Сколько он там стоит уже? А одетый?

— Вижу, у нас по-хорошему не получается. — приблизившись, он нагибается и вырывает из моих рук баллончик. — Может, ты угомонишься?

— Может, ты мне уже начнёшь, что-то объяснять? — тихо парирую я. — Появился из ниоткуда, чуть ли не похитил, привёз к чёрту на куличики. Ты, правда, считаешь, что кто-то более благоразумный не пробовал бы избавиться от твоей компании? — решаюсь выпрямиться и повернуться.

Роман стоит напротив меня, совсем близко. В тёмных джинсах, слава богу. Смотрит странно, словно вот-вот на моём лице появится какая-то подсказка или ответ. Мне неловко от такого пристального взгляда, веду плечами.

— Ладно, поехали. — хмуро бросает он.

— Куда? А кофе? — не знаю, зачем я это говорю. Просто в его этот разборной танк мне совсем не хочется больше садиться. Я и так понятия не имею где я сейчас, но это по крайней мере дом! Здесь может быть интернет, компьютер и так далее. А он опять меня собрался куда-то перевозить!

— Давай попьём кофе. — он лениво идёт к кофейнику, открывает верхний ящик кухонной стенки и замирает с протянутой рукой. Словно придирчиво выбирает что-то в супермаркете.

Наконец на стол ставятся две чашки, довольно большого объёма. Белые, с какими-то надписями и изображениями, они привлекают моё внимание.

Подхожу к столу медленно, беспрестанно косясь на мужчину, что зачем-то полез в большой, двухкамерный холодильник.

— Сливки, наверное, тоже испортились.

Рома возвращается ни с чем. Быстро наполняет чашки доверху и берёт одну из них в руки. Выхватываю надпись на чашке: "Мой дикий зверь". И прежде чем успеваю закатить глаза или фыркнуть, мужчина делает глоток, демонстрируя рыжего толстого хомячка, притаившегося сбоку от надписи.

— Я всё. Поехали. — он ставит на стол пустую чашку и выжидательно смотрит на меня.

Да в смысле? Я ещё глотка кофе не сделала! Кто вообще кофе пьёт залпом?

— А я нет. Сахар имеется? — упираю руки в стол, давая понять, что не сдвинусь с места. Плохо, что в кухне не было ни стула, ни кресла или диванчика. Я бы ещё села и закинула ногу на ногу.

— Да, пожалуйста. — глядя на меня в упор, он протягивает руку к прозрачной сахарнице, и не глядя ставит её передо мной. Даже не моргнув.

Я улыбаюсь. Отчего-то мне кажется забавным, что Роман Зверь настолько хорошо ориентируется на кухне, пусть и на своей собственной. Если бы меня, например, Олька попросила подать сахар… Ну я бы точно не глядя его не нашла.

— Ложечку, пожалуйста, должна же я чем-то размешать сахар. — прищурившись, прошу я.

Он отворачивается и выдвигает один из ящиков. Поворачивается уже с чайной ложкой в руках, которую тут же опускает в мою чашку.

— А сладенького не найдётся? — не знаю, кто меня тянет за язык. Более нелепого и странного кофепития у меня в жизни не было!

— Конечно. — он озорно улыбается, отчего у меня дух перехватывает. Настолько эта открытая улыбка преображает его лицо, что оно кажется таким добрым, таким мальчишеским…

Сахарница движется по столу к моей правой руке, вторя движению пальцев мужчины.

— Пожалуйста.

Ну да ладно. Не будем заострять на этом внимание. Я вообще-то о печенюшке какой-то спрашивала или конфетке.

Наклоняю сахарницу, невозмутимо помешивая ложкой кофе. Я вообще люблю всё сладкое. Не только мучное и различные сладости, но и напитки. Пробую на вкус и замираю.

— Он же холодный… — проглотив остывший кофе, морщусь и возвращаю мужчине ложку.

— Ага! Поехали? — уверенным броском он отправляет ложку в раковину и вновь выжидательно смотрит на меня.

Да сейчас!

Фыркнув, иду с чашкой к одной из микроволновок. Мы люди не гордые. Мы и подогреть можем.

Ставлю чашку в микроволновку. Прежде чем закрыть дверцу, замечаю смуглого накаченного мужчину на ней в набедренной повязке.

Где-то я уже его видела… Шварц, что ли?

Поворачиваю чашку другой стороной и цепенею. Почерком моего отца на ней выгравировано: «Другу, на долгую память. Конон. 12. 03. 2010.»

Конон, Конан… Почему я раньше об этом не подумала? Кажется, мы с мамой несколько раз смотрели этот старый фильм.

— Это…почерк моего отца… — пальцы сами собой касаются незначительных углублений. Веду подушечками, вторя буквам и символам. На душе становится теплее.

— Я знал, что ты оценишь… — горячий шёпот обжигает макушку. Опять он подкрадывается… — Выбирал.

Мне не нравятся ни выступившие на коже мурашки, ни тембр его голоса, ни то, что я чувствую тепло его тела.

— Поехали, куда там ты собирался ехать. — резко отхожу в сторону, поворачиваясь к нему лицом. Он выглядит недовольным.

— Есть, конечно. — он пожимает плечами, кивая в сторону выхода из кухни.

— Мы, типа, в ресторан едем? — интересуюсь я.

— Типа.

Это прекрасно. Ресторан — это цивилизация, люди, интернет, возможно, и запасной выход, через который я могу слинять.

— Не радуйся, я заказал еду навынос. Мы просто съездим и заберём заказ. — словно читая мои мысли, приземляет меня мужчина.

Не успеваем подойти к входной двери, как нас нагоняет пантера. Активно перебирая лапами и облизываясь.

Я уступаю ей дорогу, опасливо сдвинувшись к стенке, отчего Зверь смеётся.

— Это твоя тень, Лиля. Почему ты её боишься? Вполне возможно, что когда-нибудь она станет твоей второй сущностью. Тем более, сейчас она сыта.

Ага! Значит, кошку он накормил чем-то, да?! А я… а мне эту тухлятину подсовывал! Или он её ей и накормил?

— Ага! Моя тень, конечно. Верю. — скептично пробурчала я. — Ты что-то её не боишься, умник.

— Она чувствует, что я сильнее. Мне бояться нечего. Ягуары очень умны. К тому же от меня почти не исходит угрозы… Во всяком случае, я очень стараюсь себя контролировать. Иные нападают либо во время охоты, либо защищая своё…

— Кто?!

Глава 12

Мы ехали, слава богу, уже с закрытым верхом. Я слушаю Зверя, раскрыв рот и не двигаясь.

— Из меня так себе рассказчик, Лиля. — весело начинает он. — Я планировал, чтобы кто-то из девушек тебя взял под крыло и ввёл в курс дела. Но на данный момент у нас нет возможности с ними встретиться. А за несколько дней, прежде чем встреча станет возможной, ты в свою очаровательную головку такого вобьёшь… В общем, Лиля, твой отец был руководителем сопротивления. Командующим. Главарём. Выбирай, что больше нравится. Они подружились с моим отцом ещё тогда, когда он не был генералом, а ты… Была эмбрионом, я так понимаю. — он задумывается, подсчитывая что-то в уме, и, немного погодя, продолжает:- Собственно ты и стала тем звеном, что соединила человека и иного. Иные — это оборотни, Лиля. — Роман поворачивается ко мне, выжидательно глядя в моё лицо.

Не понимаю, чего он от меня хочет? Мне пока сказать нечего. Ничего существенного я не услышала, кроме странных фантазий, что ли. Не знаю, как это назвать.

Теоретически можно предположить, что он супов называет иными, оборотнями. Просто это какой-то термин, который используется в его кругах. Но связать моего отца и кучку вооружённых людей, чьей целью стало уничтожение супов, это вообще ни в какие ворота. Мой отец генерал! Был…генералом… Он защищал людей, да! Но он не мог состоять в преступной группировке и занимать свою должность! Да и когда бы?

— Лилечка, ты удивишься, сколько всего хорошего для людей делал твой отец. — переключившись на дорогу, Зверь продолжил тихим голосом:- Это правда. Совсем скоро ты сможешь в этом убедиться. Его знают многие под кличкой Конон. Думаю, это для тебя станет приятным открытием.

— Мой отец не преступник! Не террорист! Как ты смеешь говорить об умершем человеке подобное, зная, что он не сможет начистить твою лживую рожу?! — эмоции захлёстывают мгновенно. Ярость кипит в крови и вырывается наружу громкими криками и оскорблениями:- Мудак! У тебя совсем нет совести?! Ты всё лжёшь!!!

— Во-первых, прекрати орать, Лиля. Я потерял нюх, а не оглох! Во-вторых, ты рассуждаешь о том, чего не знаешь. Да, сопротивление считают террористами, но так ли это? Со стороны людей, конечно. Разве многие не считают их героями? Супы появлялись и будут появляться. Сопротивление продолжит их отлавливать и убивать. Не спрашивай по какой схеме. Я не в теме их критериев выбора. Единственное в чём отличие Конона и Звягинцева — это методы! Твой отец поставил целью уничтожить производителя синтетического наркотика, вычислять и срывать поставки. Он действовал по собственным соображениям. А вот нынешний руководитель сопротивления не желает заморачиваться. Он просто мочит супов, не думая о будущем. А вместе с ними посягает на иных. Количество наших врагов увеличивается. Нам этого не нужно. Мы живём мирно.

— Скажи мне, пожалуйста, сколько нокаутов на твоём счету, м? Я просто хочу знать, со скольких ударов наблюдается подобный сдвиг по фазе. — выдыхаю, а сама теряюсь.

Звучит, конечно, фантастически. Сейчас он вроде как даже моего отца похвалил. Но…блин, оборотни?

— Ни одного. — улыбаясь, заявляет он.

— А, ну да. Ты же суп, что тебе будет, да? Какая-то капсула на силу или регенерацию? Бессмертие?

— Лиль, мне не нужна капсула. Я таким рождён. Как и ты. Разве ты принимала су? — наконец-то выехав на нормальную дорогу, он вновь повернулся ко мне и, улыбаясь, уточнил:- Когда-нибудь. Пусть даже не в этом месяце или году.

— Но я, вообще-то, нормальная! — тоже мне аргумент нашёл. Ещё и лыбится чего-то! — У меня глаза не светятся, рогов, копыт, чешуи, клюва… — рвано выдохнула. — Короче, ничего у меня нет! Я человек! Просто…без тени. Может, я вообще призрак?!

— Детка. — он забавно морщится. Щёлкает какими-то кнопками и убирает руки с руля, полностью поворачиваясь ко мне. — Тебе всё ещё не нравится мой запах на футболке? — горячие пальцы касаются рукава, медленно приподнимая край ткани.

— Ты зачем меня трогаешь? — нахмурившись, я отодвинулась к двери. Он ещё ближе приблизился, чуть ли не полулёжа разместившись на мне.

Чему-то хмыкнув, он сцапал свободно болтающуюся ткань на груди, потянув на себя. От такой наглости я оцепенела и натурально застыла, боясь пошевелиться. В его глазах опять сверкали разряды, пугая меня до безумия.

Большим пальцем, он огладил кожу груди, у самого края моего лифчика и улыбнулся.

Странно, но от этой улыбки, я смогла совладать с собой и своими страхами мгновенно.

— Отодвинься, животное! — рычу я, упирая в необъятные плечи свои ладони. — Мы разобьёмся!

— Не кричи. Я же сказал, я не глухой.

— А-а-ай! — выкрикнула я, скорее от неожиданности, чем от боли. Этот невменяемый сорвал с меня послеоперационный пластырь и помахал им перед моим носом. — Ты… Ты! Козёл!!!

— Животное… Козёл… Ну пока что это хотя бы не лишено логики, Лилечка. — подмигнув мне, он отстранился, выпрямившись на водительском сидении. Поднёс пластырь к своему носу, отчего у меня глаза на лоб полезли, и шумно втянул носом воздух.

Изврат! Твою налево, а! Ну разве может быть в одном человеке столько отклонений, пороков и безумия?!

— Не чувствую… — хмуро пробубнил он, злобно зыркнув на меня. — Ну ты и… молодец. — скрежетнув зубами, он вновь щёлкает кнопками на торпеде и берётся за руль, скомкав в руке мой пластырь.

Вот это я встряла. Поправляю футболку, рассматривая свои повреждения и неверяще таращусь на Зверя. Опять на свою грудь. Опять на Зверя.

— А где? Где всё? — остервенело, срываю два оставшихся пластыря. Бросаю их под ноги. Ощупываю грудную клетку и плечи, водя ладонями по гладкой и перепачканной коже. Подсохшие бардовые кляксы единственное, что осталось на моём теле.