Помоги проекту - поделись книгой:
На вершине нашлось лишь одно пригодное для остановки плоское место. Виргинские дубы и кусты сумаха обещали надежное убежище. Неширокие пни сообщали, что кто-то пилил деревья на столбы для забора. С высокого, словно зубчатая башня, нагромождения красного песчаника было удобно наблюдать за проходившей далеко внизу дорогой.
Разминая спину, капитан наклонился и уперся ладонями в колени. После долгой ночной поездки тело затекло. Ноги, руки, шея болели и отказывались подчиняться. Немного отдохнув, капитан повернулся и протянул Джоанне завернутый в салфетку кусок бекона. Девочка взяла мясо, опустила борт и аккуратно положила.
– Еда! – Она улыбнулась и протянула ему пастилу. – Доблая леди, лошади. Ешь, Кеп-дан. – Маленькое лицо казалось круглым, как яблоко.
Капитан улыбнулся в ответ.
– Да, очень добрая. – Проглотил кусочек сладкого лакомства, и сахар потоком хлынул в кровь. Он снял шляпу, запустил пятерню в седые волосы; куртка распахнулась на утреннем ветру. Пошарил по карманам в поисках трубки.
Джоанна набрала в подол сухих веток и, кажется, обрадовалась, что странная одежда тоже может принести пользу. Капитан протянул спички, и она ловко развела в печке огонь. Большим ножом умело нарезала мясо и даже что-то тихо запела. Такую жизнь девочка знала и любила. Никаких крыш, никаких стен, никаких улиц. Чистые светлые волосы свободно развевались при каждом дуновении легкого утреннего ветерка. То и дело она поднимала голову, оглядывалась и прислушивалась, чтобы убедиться, что рядом нет врагов, а потом спокойно возвращалась к работе.
Капитан набил глиняную трубку табаком. Ситуация складывалась следующим образом: он – тот, кто терпеливо и кротко ездит из города в город и читает людям новости со всего света в надежде, что знания помогут сделать мир лучше, – должен носить за поясом оружие и прятаться, чтобы защитить ребенка. И никакие благородные намерения, никакие газетные статьи, никакие чтения не в силах этого изменить. Он подумал о преследователях, о том, что табачный дым разлетается по округе дальше, чем дым от жарки мяса, и погасил трубку.
Потом он выпряг из повозки Фэнси, привязал ее рядом с Пашой и прошелся по бокам лошадей щеткой из рисовой соломы. Если им с Джоанной придется спасаться бегством, то проще делать это верхом, а не в повозке. Может быть, уже оседлать? Нет, не сейчас. Однако лучше заранее достать из кучи снаряжения поводья Паши и положить на колесо – так, чтобы в случае необходимости схватить, не глядя.
Капитан надел сапоги для верховой езды со скошенными каблуками, прицепил шпоры и закрепил так, чтобы не звенели. Достал из карманов золотые часы, несколько монет, складной нож и положил на откидной борт: хотелось освободиться от всего, что могло издавать звуки. Вытащил из-за пояса револьвер, еще раз убедился, что все полости барабана заряжены, и вернул оружие на место. Ствол длиной восемь дюймов превращал револьвер в подобие топора. На ветках дубов топтались белокрылые голуби, перебирали розовыми лапками и недовольно лопотали, жалуясь, что хотят полететь к воде, но боятся.
Было бы неплохо спуститься на дорогу и посмотреть, насколько оттуда заметна повозка. Скорее всего, виден лишь верх. Трудно предположить, когда Алмэй с товарищами бросился в погоню. Может быть, в половине восьмого или в восемь утра, после того как капитан не появился в придорожном трактире Тайлера. Он надеялся, что, не обнаружив следов на Меридиан-роуд, бандит вернулся на Ваксахачи-роуд и поехал дальше. Если так, то сейчас он, скорее всего, пытается понять, куда подевался беглец. Плохо то, что скоро догадается, а всадники способны ехать намного быстрее, чем повозка.
Капитан так и не спустился на дорогу. Даже вниз путь предстоял неблизкий и нелегкий, так что же говорить о подъеме среди камней? Врагам ничего не стоило поймать одинокого усталого путника. Вместо опасной экспедиции он лег на живот и принялся следить за дорогой – точнее, за красной глиняной колеей, где между следами от колес росли коровяк и конопля. Сквозь деревья виднелись два небольших участка: один на расстоянии около полумили, а второй внизу.
Капитан потер усталые глаза и вернулся к наблюдению. В зарождающемся свете дня вдруг показалось, что по дороге движется всадник: можно было рассмотреть равномерное покачивание лошадиного хвоста. Голуби умолкли. Капитан хмыкнул и, чтобы лучше видеть, забрался в повозку.
Поднимающееся бледное солнце скупо посылало на землю холодные лучи. Холмы представляли собой разделенные обширными пространствами густой растительности неровные хребты. Окружая каменные вершины, зеленые волны разбегались во все стороны. На горизонте поросших кедровым лесом холмов в небо поднимался густой столб дыма: на расстоянии трех-четырех миль кто-то выжигал вырубку или стерню.
Внезапно печка жалобно задребезжала; труба отвалилась, угли рассыпались. Крышка сковородки отскочила, разбрызгивая горячий жир. Еще один оглушающий удар, и в воздух взлетели бекон и кофе.
Джоанна моментально оказалась под повозкой. Капитан скатился с сиденья и приземлился на левый бок: так куда надежнее, проще и быстрее, чем вставать и спускаться. Заполз под повозку и лег рядом с девочкой. Следующий залп ударил в борт; во все стороны полетели щепки. А ведь в бочонке с мукой хранились патроны для револьвера.
«Они не захотят убивать лошадей и уж точно не захотят убивать девочку». Капитан приподнялся на локтях и попытался успокоить Джоанну хотя бы жестом. Не сводя взгляда с его сурового, сосредоточенного лица, она неподвижно лежала на камнях и колючей подстилке из агариты. Рядом спасалась бегством маленькая пестрая ящерица. «Сидят в овраге и палят из винтовок».
Капитан выполз из-под повозки, добрался до каменного барьера и нашел небольшую расщелину. Достал револьвер. Следующий выстрел прилетел уже из другого места, справа. Хорошо, а где же третий бандит? Капитан плюнул на руку, провел ладонью по дулу револьвера и присыпал его пылью. «Смит-вессон» обладал длинным стволом и отличался точностью прицела, однако не мог сравниться с винтовкой. К тому же не был дальнобойным, в то время как преследователи могли стрелять дальше чем на двести ярдов. Так что ничто не мешало им оставаться недосягаемыми и палить до тех пор, пока не стемнеет.
Дробовик годился только для ближнего боя, к тому же готовые боеприпасы к нему включали всего пятнадцать патронов седьмого калибра, которые были хороши для охоты на индеек или голубей, но на лице человека оставили бы лишь темную татуировку. Конечно, если не приставлять ствол вплотную. Но в подобной ситуации капитан и сам вряд ли останется живым. В патронном ящике хранился резерв: порох, капсюли и гильзы для изготовления патронов, но разве это имело значение? Капитан лежал неподвижно и чувствовал, что начинает дрожать от страха за себя и за девочку. «Господи, помоги!»
Обернувшись, он с удивлением увидел, что Джоанна ползет и тащит коробку с патронами для револьвера – тридцать восьмой калибр. Только что достала из бочонка с мукой, так что и коробка, и руки покрылись белым налетом. Капитан принял помощь, благодарно кивнул и тут же строго показал в сторону повозки. Джоанна послушно нырнула в укрытие.
Его не впервые намеревались убить, однако все предыдущие попытки можно было назвать честным боем. По характерному залпу капитан определил, что два первых винтовочных выстрела сделаны из оружия системы «Генри». «Спенсер» издавал более сухой, лающий звук. Однако преследователи использовали порох: пороховой дым поднимался снизу длинными волнами и застревал в кедрах. Во рту пересохло. Долгая ночная дорога отняла силы и притупила зрение, а тусклый рассеянный свет ухудшал видимость.
Капитан Кидд не предполагал, что враги так скоро решатся на убийство. Думал, что, если поймают, начнут требовать, угрожать, предлагать выкуп и, возможно, даже доказывать, что девочка доводится блондину родственницей. Представлял, как направляет в лицо бандита длинный ствол «смит-вессона» и громко произносит угрожающие слова, что-то вроде: «Убирайся прочь, не то прострелю насквозь!» Однако события развивались по другому сценарию. Человеческие порочность и агрессия не переставали изумлять, вот и сейчас нападение застало врасплох.
Джоанна лежала под повозкой и прислушивалась. Потом подняла руки, заплела длинные волосы в косу и перевязала кусочком оторванного от подола кружева. Ее происходящее не удивляло. Ничуть.
Притаившись под защитой созданного природой каменного барьера и неподвижно лежа на холодном ветру, капитан Кидд терпеливо выжидал. Их с Джоанной можно было заметить с соседнего лесистого склона, но расстояние до него составляло не меньше четверти мили. Алмэй и кэддо подбирались снизу, так что для них повозка оставалась почти невидимой. Послышался далекий звук взведенного курка, тут же снизу и справа, из-за накренившейся глыбы красного песчаника, поднялось облачко порохового дыма. И вот, наконец, донесся резкий сухой выстрел, а следом раздался треск разбитой повозки. Вокруг полетели щепки. Паша дернулся, пытаясь убежать, однако крепкая веревка выдержала, и конь вернулся на место целым и невредимым. Фэнси проявила упорство, оборвала привязь и бросилась наутек, однако вскоре зацепилась за ветку и остановилась среди деревьев.
Капитан ждал, когда выстрелит следующий бандит или, если вооружены все трое, когда прозвучат еще два залпа. Приходилось экономить боеприпасы и выбирать оптимальные условия для ответного удара, даже если враги появятся совсем близко. От напряжения глаза едва не выскакивали из орбит; пришлось на миг их прикрыть. Внезапно, словно молот, справа стукнул затвор «кольта» сорок пятого калибра, а следом послышался выстрел. Не поворачивая головы, боковым зрением капитан заметил, откуда поднялся дым: тоже справа, из оврага, но еще глубже. Вот он, третий. Револьвер не обладал низким, глубоким голосом винтовки. Итак, все трое поднимались с одной стороны. Глупо и самоуверенно. Преследователи явно надеялись, что старик и девочка не окажут сопротивления.
Честно говоря, сам капитан Кидд не отказался бы погибнуть в сиянии доблести. Семьдесят один год – вполне подходящий возраст для славного конца. Но как же Джоанна?
Водянистое солнце начала марта скупо цедило жидкий, не дававший теней и отражений свет. Еще один выстрел расколол поверхность возвышавшейся слева темной скалы. Капитан не пригнулся и не посмотрел в ту сторону, а снова проследил, откуда поднялся дым.
И увидел, что стреляла одна и та же винтовка. Итак, винтовок всего две. Третьему бандиту серьезного оружия не досталось и пришлось довольствоваться револьвером, точно так же, как капитану.
Вдруг он заметил, что человек с винтовкой в руках перепрыгивает с одного красного камня на другой в попытке переправиться на противоположную сторону оврага. На ходу он выстрелил три раза подряд, и в воздух фонтаном брызнули каменные осколки, кедровая хвоя и напоминавшие маленькие ушки неведомого существа листья сумаха. Это был один из кэддо. Судя по всему, преследователи пытались зажать жертву между двумя линиями огня: винтовкой слева и винтовкой и револьвером справа.
На левой руке индейца капитан успел мельком заметить толстую кожаную перчатку. Значит, они действительно стреляли из «генри». Оружие этой системы не имело нижнего кожуха, а потому держать горячий ствол и магазин приходилось в перчатке. Прозвучал новый выстрел, на сей раз слева. Капитан дождался вспышки в радиусе действия своего револьвера, дважды нажал на курок и услышал крик. Винтовка отлетела и застряла среди камней.
Попал. Кажется, даже не ранил, но хотя бы выбил из рук оружие. А теперь глупец собрался лезть за ним в заросли.
Капитан прицелился и замер в ожидании. Кэддо, конечно, попытается вернуть драгоценную винтовку. «Что же, давай, парень. Попробуй!» На дальнем склоне оврага мелькнула верхушка шляпы. Не на того напали! Шляпа покачивалась на палке.
– Джоанна, назад!
Девочка не послушалась. Она пробиралась вдоль нагромождения камней. Хватаясь за острые, выступающие куски красного песчаника, то пригибаясь, то вновь выпрямляясь и выглядывая, шаг за шагом двигалась между массивными плоскими плитами. Держа в руке железный стержень, которым приподнимали крышку печки, ловко использовала его в качестве рычага у основания каменной стены. Собрав между ног подол длинной юбки и заткнув его за пояс на тоненькой талии, соорудила нечто вроде широких турецких шаровар. Босая, она словно сошла с картинки, изображающей перевязанных патронташами оборванных черкесских детей, отважно сражавшихся с русскими войсками в горах Кавказа. Не приходилось сомневаться, что девочка не впервые оказалась на поле боя.
–
Капитан Кидд повернулся к своей расщелине и слева, среди листвы, увидел, как на дне оврага черноволосый кэддо все еще перепрыгивает с камня на камень, пытаясь добраться до винтовки. Прицелившись, снова выстрелил и тут же услышал сначала пронзительный крик, а потом жалобное завывание. Есть. Один ранен, хотя неизвестно, насколько серьезно. Из-под потрепанной шляпы ручьями тек пот, заливая лицо. Капитан быстро вытер рукавом глаза, а когда снова смог что-нибудь видеть, с удивлением обнаружил, что должен снова зарядить револьвер. Даже не заметил, как расстрелял такое количество патронов. На руках осталась мука от коробки с боеприпасами.
Джоанна по-прежнему возилась у основания каменного нагромождения и вот наконец, к изумлению капитана, сумела сначала подцепить край плиты, а потом скинуть ее на крутой склон. Огромный кусок песчаника покатился вниз, словно ставшая на ребро плоская тарелка, по пути наткнулся на торчавший булыжник, раскололся пополам и, сразу же рассыпавшись на осколки, обрушился на одного из нападавших. Раздался душераздирающий, похожий на рычание вопль. Человек упал, сразу оказавшись на виду, и покатился по склону.
– Умница, – похвалил капитан. – Демон, а не ребенок! – Он рассмеялся и начал палить, забыв о необходимости экономить патроны, а, едва опомнившись, пришел в ярость: враг находился в поле зрения, и все-таки подстрелить его никак не удавалось. А потом враг исчез.
Глава 12
Осталось двадцать патронов. Капитан достал барабан и зарядил. Увидел, что Джоанна вернулась, и с улыбкой произнес:
– Ты великолепна.
Девочка приняла восхищение с молчаливым достоинством и вновь сосредоточилась на преследователях.
Очередной винтовочный выстрел попал в камень прямо перед капитаном. Под градом осколков он быстро пригнулся и ощутил приступ странной головной боли – должно быть, нервной. Правый глаз перестал видеть. Капитан быстро вытер его ладонью. К счастью, зрение вернулось. Оглянулся в поисках дыма и снова обнаружил справа пороховое облачко. Должно быть, Джоанна попала в человека с револьвером. По дну оврага беззаботно бежал ручей; вода сверкала сквозь листву, словно стекло. Капитан снова вытер правый глаз, взглянул на ладонь и увидел кровь. Осколок камня угодил крайне неудачно. Оставалось лишь надеяться, что рана неопасна и через несколько минут кровотечение прекратится. Он не мог позволить себе выйти из строя, а тем более погибнуть, поскольку отлично знал, как враги поступят с девочкой. К сожалению, некоторые люди родились на свет лишенными совести, а потому не имели права жить.
Капитан Кидд попытался понять, сколько бандитов удалось ранить. Вполне возможно, сам он вывел из строя одну из винтовок и ранил того, кто стрелял слева, знать бы только, серьезна ли эта рана. А Джоанна сбросила камень еще на одного.
Только сейчас он заметил, что рубашка забрызгана кровью, и попытался решить, что делать дальше. Можно попробовать уехать вдвоем верхом на Паше, отпустив Фэнси, чтобы та бежала следом. Если удастся оторваться на значительное расстояние, ничто не помешает остановиться и пересадить Джоанну на кобылу. Но из-за дефекта правой ноги Фэнси часто спотыкалась и, разумеется, никак не годилась для спасения от погони. А еще можно попытаться добраться до источника далекого дыма на горизонте.
Джоанна подползла с кожаной флягой в руках. Капитан перекатился на спину и начал пить. Тоненькая струйка потекла мимо рта, и он поспешил ее поймать. Алмэй получил в свое распоряжение целый ручей на дне оврага, а у них с Джоанной на двоих осталась только одна фляга. Он отдал девочке драгоценный сосуд.
Снова нахлынули напрасные сожаления и бесполезные вопросы: почему не позаботился о боеприпасах? Почему не купил больше патронов? Сам собой напрашивался простой и очевидный ответ: потому что пришлось уехать из Далласа глубокой ночью и в страшной спешке.
Девочка протянула мокрую тряпку. Капитан с благодарностью принял заботу, обтер лицо и с особой осторожностью промокнул глаз – хорошо, что правый, потому что левым он целился. Рана оказалась неглубокой, но, судя по распространившейся по всему черепу резкой боли, осколок камня задел нерв. Ничего страшного, заживет. Главное, что теперь он снова видит двумя глазами. К счастью, до сих пор сохранил острое зрение. Должно быть, нападавшие снизу убийцы рассчитывали взять слепого старика голыми руками. Что же, пусть удивятся. Капитан снова перевернулся на живот. Наверное, сейчас гадают, почему он замолчал. Пригляделся и заметил на доступном револьверу расстоянии ствол винтовки. Вставил в расщелину длинное восьмидюймовое дуло, тщательно прицелился, аккуратно выстрелил и с радостью услышал еще один крик боли.
– Кеп-дан, – проговорила Джоанна.
Капитан посмотрел в серьезные голубые глаза.
– Моя дорогая, придется принять действительность.
Достал из револьвера барабан и повернул так, чтобы показать, что цилиндр совершенно пуст. В другой руке он держал оставшиеся четырнадцать патронов. Вопросительно взглянув, Джоанна потянулась к дробовику.
– Бесполезно, – покачал головой капитан. – Нет.
Он принял решение, и в эту минуту лицо его выглядело мрачным. Из оврага донеслись крики. Враги пытались заключить сделку. Джоанна бескомпромиссно покачала головой: ни за что.
– Садись на лошадь и уезжай, – повторил капитан. Отполз назад, отвязал с обода переднего колеса поводья и протянул. Учитывая, что двое преследователей ранены, еще оставался шанс на спасение. – Черт возьми, уезжай быстрее.
–
Внезапно капитан Кидд почувствовал, что смертельно устал. Воевать одновременно с Джоанной и с врагами он не мог. Сжимая в ладони последние четырнадцать патронов, вернулся в укрытие среди камней и нашел знакомую расщелину. Зарядил барабан и напрасно потратил три патрона, пытаясь достать притаившегося справа Алмэя. Потом внезапно мелькнул один из кэддо и снова скрылся. На него ушло впустую еще два патрона. Самообладание стремительно таяло вместе с силами. Одно радовало: рука у индейца была окровавлена.
– Джоанна, садись на этого коня и уезжай.
Капитан безвольно опустил голову на руку, а когда поднял, увидел отпечаток окровавленной глазницы. Девочка куда-то исчезла. Он прижал к лицу мокрую тряпку. По черепу снова пронеслись искры нервной боли. А когда он открыл глаза, то увидел, что Джоанна ползет в пыли с дробовиком в одной руке и коробкой гильз в другой, да еще зачем-то тащит за собой мешочек с монетами. До чего же грязна! Впрочем, и сам он не чище. Девочка придвинула деньги и показала вниз, в овраг.
– Джоанна, от них не откупишься, – покачал головой капитан и снисходительно похлопал ее по руке. Коса расплелась, длинные пряди упали на детское личико. – Эти люди не согласятся взять монеты и уйти. – Он заглянул в голубые глаза и поймал себя на ужасной мысли: нет, нельзя допустить, чтобы девочка попала в руки врагов. Никогда и ни за что. Осталось восемь патронов: шесть в барабане и два в руке. Зрение помутилось то ли от пота, то ли от слез. – Ничего не выйдет, дорогая.
Джоанна подвинула дробовик поближе. Капитан покачал головой. Бесполезно. Открыл гильзу, высыпал на ладонь крохотные свинцовые шарики и показал.
Слева донесся еще один выстрел, пуля едва не попала в оглоблю повозки. Кэддо все-таки добрался до своей винтовки и теперь стрелял – возможно, преодолевая боль от раны. Дым подсказал, что он забрался вверх по склону и оказался дальше, чем в пятидесяти ярдах. Если сумеет подняться еще выше и начнет палить, они окажутся в очень серьезной опасности. Капитан пристально следил за движением блестящих иссиня-черных волос.
Джоанна потянула за рукав. Он посмотрел вниз и увидел, что в вытянутой руке девочка держит гильзу… начиненную десятицентовыми монетами. Пораженный, капитан Кидд взял гильзу, и в этот момент очередной выстрел угодил в камень прямо перед ним. Он вскочил, но не отступил. Снова залег в свое укрытие и взвесил в руке снаряд. Монетки безупречно вписались в картонную трубку двадцатого калибра.
Черт возьми!
Гильза оказалась очень тяжелой. Капитан взглянул на капсюль: умница начинила его порохом. В эту минуту она трудилась, используя крышку, позволяющую отмерить зараз двадцать гранов пороха: одна, две, три, четыре. Всего восемьдесят гранов. Тяжелый груз для старого дробовика. Капитан подбросил заряженную монетами гильзу и улыбнулся.
– Потрясающе! Десять лет, и уже такой богатый боевой опыт!
Начиненный монетами и порохом дробовик сразу превратился в маленькую, но грозную пушку. Больше того, тяжелые заряды летели так далеко и быстро, что увеличивали радиус обстрела до двух сотен ярдов.
Капитан рассмеялся.
– Боже мой! Боже мой! – Положение мгновенно изменилось. Появился шанс на спасение. – Молодец, Джоанна, молодец. Мой храбрый маленький воин.
Он не замечал, что от него отвратительно несет кордитом, что руки у Джоанны по локоть в муке, а оба они с ног до головы измазаны красной землей окрестностей Бразос-ривер. Усталость исчезла. Джоанна улыбнулась, показав белые детские зубы, но тут он предостерегающе поднял руку: подожди. Девочка кивнула.
Для начала предстояло осуществить небольшую хитрость. Капитан зарядил ружье мелкой дробью. Пристроил ствол в расщелину и увидел, что Джоанна заталкивает в гильзы монеты, трамбует их палочкой, насыпает порох из старого подпружиненного зарядного устройства, снова трамбует и, наконец, плотно закрывает гильзу крышкой.
Он выстрелил в овраг и услышал, как мелкая, легкая дробь седьмого калибра беспомощно звякнула о камни. Снизу донесся издевательский хохот Алмэя.
– Это все, что у тебя осталось?
– Подойди ближе и посмотри, сукин сын, – отозвался капитан.
– Боюсь! Стреляешь украшениями для торта или чем-то вроде того! – крикнул Алмэй.
– И все-таки подойди, – повторил капитан Кидд.
Интересно, куда делись кэддо? Хотелось верить, что зализывают раны или вообще истекают кровью. Он снова зарядил ружье мелкой дробью и выстрелил еще раз, как будто высыпал на ветер горсть маковых зерен. Посмотрел на Джоанну: та по-прежнему деловито заталкивала в гильзы монеты.
– Слушай внимательно! – крикнул Алмэй, все еще прячась за нагромождением камней.
– Выбора все равно нет, – ответил капитан. – Ты должен уметь торговаться, ведь это не первое твое родео.
«Бандит не собирается заключать сделку, – подумал он. – Верит, что победил. Хочет прикончить меня, чтобы забрать девочку и лошадей. Повозку сожжет: слишком заметна. «Целебные воды». А чтобы не ранить Джоанну, старается подобраться ближе. Сейчас ему трудно в меня попасть: слишком далеко, да и стрелять приходится снизу вверх».
Капитан открыл затвор. Выскочила дымящаяся пустая гильза. Джоанна тут же ловко ее подхватила, а он вогнал в казенную часть новую, начиненную монетами, и вложил ствол в расщелину. Судя по весу, самодельный снаряд должен улететь на сто семьдесят или на сто восемьдесят ярдов, если не дальше.
– Каковы твои условия? – осведомился он громко.
– Вполне разумные! Умею вести себя разумно.
– Выйди, поговорим.
Блондин выставил над камнями пробитую шляпу.
– Капитан, вы пытались убить меня выстрелом в голову. Вот доказательство. Это самое враждебное намерение, какое только может существовать. Так что предстоит серьезный разговор.
– Итак?
– Послушайте меня, – повторил Алмэй.
– Это ты уже говорил. Придумай что-нибудь новенькое.
– Давайте заключим что-то вроде сделки.
Враг явно тянул время, и цель могла быть только одна: отвлечь, пока подкрадывались кэддо. Далеко слева в овраге осыпалась тоненькая струйка песка и каменной крошки.
– Говори же! Прекрати водить за нос, черт возьми! Ненавижу!
К этому времени Алмэй уже уяснил и дальнобойность дробовика, и тип заряда, а потому уверенно вышел из укрытия. Больше того, решил, что у капитана закончились боеприпасы для револьвера: вот почему старик перешел на смешное, годившееся только для охоты на голубей оружие. Алмэй без страха поднимался по склону оврага. Кое-где ручей Карлайл-Спрингс размыл красный песчаник до нижнего слоя – твердого, как мрамор, белого и чистого. Так за тысячелетия на склоне образовались неровные ступени. Должно быть, процесс начался еще во времена Ноя. Держа шляпу в руке, в сапогах по колено, враг широко шагал с одной плиты на другую. Волосы потемнели от пота. Видимо, погоня далась нелегко.
– Вот что я вам скажу, – заговорил Алмэй. – Отложите дробовик, а я позабочусь, чтобы мои люди опустошили магазины. Тогда можно будет спокойно поговорить.
Осталось двести ярдов, потом еще меньше. Подходи, подходи.
– Непременно. Как только разговор начнется, сразу отложу дробовик.
Капитан тщательно прицелился. Он понятия не имел, как поведет себя тяжелый заряд из десятицентовых монет и пороха, а потому сосредоточился на расстегнутом вороте рубашки и нажал на курок.
Монеты вылетели из ствола со скоростью шестьсот футов в секунду, а ударная волна составила два фута. Дым поднялся густым черным облаком, а приклад с такой силой вонзился в плечо, что едва не повредил сустав. Заряд чеканных десятицентовых монет попал Алмэю в лоб. Вылетев из картонной гильзы, монеты перевернулись боком, так что лоб бандита оказался пересечен словно пунктирной линией. Из каждой черточки пунктира брызнула кровь. Алмэй рухнул на спину, головой вниз по склону. Капитан увидел лишь подошвы сапог. Снял шляпу и подложил под приклад. Не оборачиваясь, вытянул руку, мгновенно получил следующий заряд, поставил на место, закрыл затвор и прицелился в ту сторону, откуда карабкались двое кэддо. Грохнул еще один пушечный залп. Серебряные монеты засвистели в воздухе, блеснули и фейерверком рассыпались по оврагу. Перегруженные гильзы двадцатого калибра взорвались, словно гранаты. Начинка ребрами вонзилась в спину раненого кэддо. Срезая ветки и разметая листья дубов, поток блестящих монет полетел дальше, отскочил от камня и задел макушку второго кэддо. Тот инстинктивно обернулся, чтобы отразить атаку, и в этот момент капитан выстрелил снова. Серебряные блестки вырвались на свободу и рассеялись по склону.
– Честное слово, добрых двести пятьдесят ярдов, – пробормотал капитан, сел и привалился спиной к каменному укрытию. Нервы пылали, как фитили, от усталости не осталось и следа. – Все, готово. Я это сделал. Мы это сделали.
Джоанна рассмеялась и протянула еще один заряд.
– Нет, дорогая. – Он с трудом дышал, бровь все еще болела. – Деньги нужны, чтобы купить продукты.
Поделиться книгой: