Проект «Звездная пыль»: точка невозврата

— Мы нашли обвиняемого, Ричарда Клейтона не виновным.

— По второму пункту обвинения…

Меня уже не волновал суд, вердикт присяжных, мой взгляд был прикован к Дженни, она слушала, открыв рот, черты лица смягчились, проступил румянец, на переносице разгладилась морщинка, радостью вспыхнули глаза.

— Ричард Клейтон, — голос судьи, отдавал неподобающим обстановке металлом. — В связи с оправдательным вердиктом присяжных, вы признаны невиновным и освобождены в зале суда. Дело закрыто.

Дженни разрыдалась так, словно меня собирались увести в зал казни. Я сжал её в объятьях, чтобы она погасила о моё спокойствие дрожь.

На долю секунды показалось, что тело Дженни истончилось до состояния листа бумаги, выскользнув из моих объятий. Я обнимал пустоту, ощущая раздирающую на куски тело и душу боль. Льющийся ослепительно белый свет из люстр померк, закружился вихрь, сметающий со столов бумаги. Оглушительная тишина, и как в замедленной съёмке несколько скачущих, обнимающихся фигур неподалёку от стола, где только что сидел я. Перед глазами промелькнул хоровод лиц, скалившихся гнусными ухмылками.

— Ричи, дорогой, что с тобой? — отчаянный крик Дженни вернул обратно в реальность.

Открыв глаза, я понял, что сижу на скамейке, рядом Фриман и бледная перепуганная Дженни.

* * *

— Существует бесконечное множество Вселенных, которые вращаются вокруг единой неподвижной оси, так называемого «нуля времени». Можно провести аналогию с каруселью из нескольких ярусов, нанизанных на колонну. Никола Тесла ещё сто лет назад создал работающий макет взаимодействия Вселенных — генератор нулевого стандарта времени, который состоял из колёс, двигающихся по своим траекториям. Это устройство подключалось к вторичному нулевому стандарту времени — вращению Земли. Благодаря этому Тесла изучал электромагнитное поле Земли и переменный ток.

— Профессор, значит, одновременно может существовать несколько вариантов одного и того же события в разных реальностях? — спросила Маргарет Рид, очаровательная зеленоглазая шатенка, сидевшая на втором ряду.

После того, как я вернулся к преподавательской деятельности в нью-йоркском университете, на удивление много девушек стали включать мой предмет в курс обучения. Что греха таить, приятно ловить на себе лукавые женские взгляды. Впрочем, я надеюсь, что студенток интересует физика, а не симпатичный профессор, который выглядит моложе своих сорока два лет. Я никогда не давал повода для ревности моей Дженни.

— Не совсем так, Маргарет, — ответил я. — Варианты одного и того же события в реальностях могут иметь лишь небольшие различия, или даже полностью совпадать, но протекать со сдвигом относительно земного времени. Прошлое, настоящее, и будущее Земли существует одномоментно. Свидетель, оказавшись в варианте будущего или прошлого Земли, может добиться того, что альтернативный вариант сольётся с вариантом текущего мира. Эти выводы основаны на хронотехнологии, разработанной Николой Теслой. А именно, реальности находятся в пятимерном мироздании со смещением фаз. Пять измерений — трёхмерное пространственное плюс время и пятое, которое отражает пути развития событий, вероятность реализации которых в альтернативных реальностях, может быть различна. Реальным миром для нас будет тот, в котором вероятность возникновения события будет максимальна с минимумом потерь энергии. Об остальном можете прочесть в моей книге «Проект „Звёздная пыль“ — легенды и факты». Она только что вышла из печати. Там я описал подробно эту технологию.

Спустя неделю я возвращался домой после окончания лекций в университете, и с неудовольствием заметил у моего электромобиля спорт-седана цвета мокрого асфальта Tesla Model S, подаренного мне после того, как проект «Звёздная пыль» был закрыт, долговязую фигуру Джефри Сандерса, моего студента.

— Профессор, я прочёл вашу книгу! — воскликнул он с воодушевлением. — Она произвела на меня ошеломляющее впечатление. Вы не могли бы оставить автограф?

Джефри, рыжий худощавый ирландец с вихрами и веснушками, ничем не выделялся среди остальных. Особого интереса к физике не демонстрировал, его желание польстить профессору вызвало во мне лишь брезгливость. Уверенный в том, что парень даже не открывал мою книгу, я все-таки вытащил «паркер», оставив витиеватую подпись на форзаце. Подняв голову, с удивлением обнаружил, что выражение лица Джефри кардинально изменилось, словно сам прародитель зла сбросил маску, явив истинный лик.

— Ваша книга, профессор, на самом деле оказалась очень познавательной. Думаю, стоит продолжить разговор о ней в другом месте, — протянул он зловеще, подкрепив «вежливое» предложение, больно ткнув в мою грудь стволом «беретты». — Ключи! — приказал он.

Из-за машины безмолвно явился ещё один персонаж, напоминавший Джефри внешне, но иной комплекции: широкоплечая фигура, квадратная челюсть, искривлённая спинка носа и рельефные бицепсы выдавали в нём боксёра среднего веса. Нацепив на меня наручники и надев на голову тёмный матерчатый мешок, он кинул меня на заднее сиденье, зажав своей здоровенной тушей. Мягко и бесшумно автомобиль снялся с места, и лишь по ускорению, вжавшему в сиденье, я понял, на какой комической скорости мы несёмся по городу.

Вынужденное путешествие неожиданно оборвалось. Меня грубо выволокли из машины, провели по дорожке с расползающимися под ногами камешками. Массивная дверь с лязгом врат средневекового замка захлопнулась, обдав порывом ветра. Когда с головы сорвали мешок, я содрогнулся, увидев освещённый тусклой лампочкой подвал с голыми бетонными стенами в грязных потёках, электрический стул в центре. Но в то же мгновение понял, это лишь игра воображения. Действительно оказалась прозаичней.

Уютная гостиная в золотисто-бордовых тонах с обилием мягкой мебели: пара низких диванов у стен параллельно друг другу, кресла на тонком паласе песочного цвета. Огромный, до потолка камин, отделанный гранитом, с фотографиями в изящных рамочках и часами в корпусе тёмного тускло отсвечивающего полированного дерева на полке. Старинные торшеры на бронзовом основании давали мягкий, приглушённый свет. Пейзажи в реалистичной манере в резных рамах на стенах.

Джефри безмолвно возник передо мной, сорвав липкую ленту с губ, отомкнул наручники, и обыскал, забрав мобильник.

— Присаживайтесь, профессор Клейтон, надо серьёзно поговорить.

Немного надтреснутый, но вполне уверенный голос, в котором ощущалась скрытая сила, принадлежал представительному пожилому мужчине. Седые редкие волосы обрамляли высокий лоб интеллектуала, преобладающий над вытянутым лицом. Маленькие, узкие щели глаз под кустистыми бровями и длинный, крупный нос с горбинкой, придавали ему вид ястреба на пенсии.

Кроме него я насчитал ещё шесть человек, кроме Джефри и Лео, которые насильно привезли меня сюда. Некоторых я узнал, и догадался, что все люди имеют какое-то отношение к уголовному процессу, который состоялся десять лет назад.

Присев в кресло, я вытащил сигареты и закурил, выпустив струйку дыма в потолок, постарался взять себя в руки, успокоиться.

— Меня зовут Джордж Миллер, — произнёс пожилой мужчина. — Вы помните меня, профессор?

— Вы отец Эрика Миллера, были свидетелем на процессе. Что хотите от меня?

— Нам бы хотелось вернуться к убийствам, в которых вас обвиняли. В связи с вашей книгой «Проект „Звёздная пыль“ — легенды и факты» — объяснил он, взяв со столика объёмистый томик с моей физиономией на обложке.

— Вы притащили меня сюда, чтобы взять автограф? — саркастически заметил я. — Меня дома ждёт жена. Она будет волноваться. Какое отношение моя книга имеет к суду надо мной? Присяжные меня оправдали. Что изменилось за десять лет? Обещаю, если вы немедленно меня отпустите, не буду сообщать в полицию, что меня похитили и насильно привезли в наручниках неизвестно куда.

— Доктор Клейтон, вы умный человек, должны понимать, что в живых мы вас не оставим, — без тени враждебности, как о чем-то совершенно обыденном, объяснил Миллер.

— Даже так? Ну что ж, жажду услышать вашу версию, каким же образом я организовал эти преступления.

— Используя туннели времени-пространства между альтернативными реальностями, вы обеспечили себе алиби с помощью двойников и остались безнаказанным, убив четырёх человек — моего сына Эрика, а также Джорджа Сандерса, Стивена Томаса и Брюса Стюарта.

— Если все так хорошо поняли, почему не пошли к копам? — поинтересовался я.

— Вас уже судили один раз за это преступление и оправдали. Судить второй раз невозможно, — объяснил стоявший рядом Генри Стюарт с выражением лица человека, который нашёл раздавленную мокрицу на подошве ботинка.

— Наняли бы хитмэна, чтобы он меня пристрелил. Не думаю, что у вас не хватило бы денег, — хмыкнул я, демонстративно сбросив пепел сигареты на палас.

— Мы хотим выяснить, почему вы убили наших родных. По какому принципу выбирали, — объяснил Миллер. — И кого убили ещё. Возможно, вы были хитмэном «ястребов», на которых работали.

— Решили поиграть в Инквизицию? Чем будете пытать? Калёным железом или электротоком? Я бы предпочёл электроток, мне это, как физику, который специализируется на электромагнитных полях Николы Тесла, ближе.

— Не кривляйтесь, профессор, ведите себя как мужчина, — проворчал брезгливо Джефри. — Вы знаете, что это такое? — спросил он, демонстрируя флакон с белым кристаллическим порошком.

— Думаю, что знаю, хотя не химик, — добавил я, бросив взгляд на этикетку на латыни. — Тиопентал натрия или пентотал, «сыворотка правды». Дурацкая выдумка, растиражированная бредовыми фильмами и книгами. Думаете, введёте мне, и я выболтаю всю правду об убийствах? Я просто усну. А если ошибётесь с дозировкой, усну навеки. Передозировка пентотала используется для казни через смертельную инъекцию.

— Смерть в результате передозировки пентотала — слишком лёгкое наказание за такое мерзкое преступление, — с нескрываемой гадливостью произнесла сидевшая на диване затянутая в чёрное платье Элизабет Стюарт.

— Бетти, поверьте, не такое уж лёгкое, — возразил я, повесив пиджак на спинку кресла, направился к ней, аккуратно заворачивая рукав рубашки. — Паралич дыхания, остановка сердца, но человек может не потерять сознание и нестерпимо страдать, пока жив мозг. Не хотите сами ввести? — предложил я. — Нужно вводить в вену. Вот сюда. Если ошибётесь в дозировке, мысль о том, что меня убила такая очаровательная женщина, скрасит мои последние минуты.

Она отшатнулась, широко распахнув нежно-оливковые кошачьи глаза с маленькими точками зрачков.

— Не паясничайте, Клейтон! — рядом со мной возник Джефри, ударив по моей протянутой руке. — Вернитесь в кресло! Быстро! Я не шучу! Ирэн, введите ему пентотал. Восемь кубиков. Захари, помоги.

Рядом нарисовалась знакомая мускулистая фигура амбала, который привёз меня сюда. Схватив за грудки, он швырнул меня в кресло как беспомощного котёнка, огромной лапищей прижал грудь. Худенькая женщина с короткой стрижкой каштановых волос, в белом халате, ловко перетянув мою руку жгутом выше локтя, взяла шприц, наполненный прозрачной жидкостью.

Дротик иглы проткнул синюю жилку, поблескивающий хромом поршень начал опускаться. Медленно тускнеющее, словно гаснущий свет в театре перед началом представления, сознание отдалило, уменьшило мебель, фигуры людей до комично-игрушечных размеров. Как от крыльев огромной птицы накрыла мрачная тень. Распахнувшись под ногами глубокое нутро колодца, затянуло внутрь. Меня невесомо закружило, словно оторванные у бабочки крылья по мерцающей в сумраке пульсирующей спирали. Пролетев насквозь, я оказался на пологом берегу реки. Раскинув руки, лежал на спине, расплываясь в глупой улыбке. Дженни в лёгком белом платье наклонилась надо мной, и полуденное солнце тонким золотистым карандашом обрисовывало её силуэт, пушистое облачко пепельных волос.

— А ты помнишь, как ты сделал мне предложение? — лукаво спросила она, проводя травинкой по моему лицу.

— Конечно. Я купил кольцо с самым крупным бриллиантом, который нашёл в лучшем ювелирном магазине. У меня не хотели брать чек, не верили, что человек, который пришёл в таком поношенном костюме, может иметь десять тысяч на счету. Кроме того, я приобрёл билеты на финал детройтских «Рейнджерс» и «Янкиз». Когда Джастин Томас добыл победное очко, сделав хоум-ран, над стадионом пролетел самолёт с растяжкой: «Дженни, я люблю тебя! Будь моей женой!»

Она так счастливо рассмеялась, запрокинув головку, как будто переживала это в первый раз. Я прижал её к себе.

Высокая фигура перекрыла мгновенно потускневший солнечный свет. С растущим беспокойством я приподнялся на локте, заметив рядом с нашим белым фордом «мустанг» гнусно скалящегося кудрявого парня с мерзкими усиками на смуглом круглом лице.

— Хорошая у тебя тачка, чувак, — прокаркал он. — Одолжи покататься.

— Бери, — быстро сказал я.

— Ты что, дорогой, — возразила Дженни удивлённо. — Мы же только что купили эту машину…

— Видишь, твоя телка возражает. Как же мы возьмём?

К первому парню присоединилось ещё трое, они пьяно скалились, похотливо осматривая стройные ножки Дженни.

— Я же сказал, бери машину, — повторил я, вставая.

— А ты позвонишь копам? — грозя мне пальцем, затрясся в гнусном пьяном смешке первый парень.

— Не буду. Возьмите тачку и катайтесь, сколько хотите.

— А может, ты нам и телку свою одолжишь? Раз ты такой сговорчивый?

Проглотив комок в горле, я сжал кулаки. Они вразвалочку подошли к нам, встав полукругом.

— Ребята, это частная собственность, идите своей дорогой, — как можно более миролюбиво сказал я, но внутри неконтролируемо расползался тошнотворно леденящий страх.

Они сразу перестали ухмыляться. Самый крупный из них лобастый парень с короткой стрижкой тёмных волос выдвинулся ко мне, размахнулся, но я блокировал его руку и провёл молниеносный приём в нижнюю челюсть. Он отлетел в сторону, но удержался на ногах. В руках блеснуло длинное лезвие.

— Дженни, беги! — крикнул я.

Но она застыла на месте, как мраморная статуя. В голове помутилось, сердце проткнула резкая мучительная боль, кровь залила лицо. Я ощущал склизкую от пота чужую руку, прижавшую мне горло. Слышал отчаянный голос Дженни, моливший о помощи. Штормовыми волнами бившуюся кровь в висках. И отключился.

— Чёрт! Ирэн, сделайте что-нибудь! — крик шёл из глубины, будто из-под толщи воды.

Сознание медленно возвращалось, кровавое марево рассеялось, я увидел склонившееся надо мной обеспокоенное лицо Ирэн.

— Он пришёл в себя, — сказала она. — Мистер Сандерс, я вас предупреждала, что это очень опасно, — добавила она строго.

Приподнявшись, я понял, что лежу на диване, рубашка распахнута, на груди расплывается сине-фиолетовая гематома, сильно болят ребра.

Миллер ближе подвинул кресло, спросил с несвойственной обстановке участливостью:

— Как вы себя чувствуете?

— Замечательно. Ещё одна попытка и вы сможете с чистой совестью закопать мой труп в саду. У вашего дома есть сад? Или вы собирались сжечь тело в печи? У меня остановилось сердце?

— Да. Мы делали искусственное дыхание и массаж сердца, — хмуро объяснил Джефри.

— Ладно, господа, давайте я буду откровенен, — откинувшись на спинку дивана, массируя слева грудь, пытаясь унять дёргающую боль, которая отдавалась под лопатку и в левую руку. — Признаюсь, почему убил ваших близких. Я выбрал их имена наугад из телефонного справочника. Я должен был продемонстрировать воякам, что кого угодно могу застрелить, оставшись безнаказанным.

— Кто такая Дженни? — спросил Миллер, будто не слышал моих слов. — Вы несколько раз произнесли её имя. Что с ней случилось? Она погибла?

Джефри взял мою книгу, лежащую на журнальном столике, найдя нужную страницу, процитировал: «Когда я делал Дженни предложение, то купил кольцо с самым крупным бриллиантом, который нашёл в лучшем ювелирном магазине».

— Дженни — ваша жена, профессор? — спросил он, не услышав моего ответа, показывая фотографию из книги.

Миллер, скрестив пальцы перед собой, застыл с отрешённым выражением лица, словно отключился от действительности в поисках ускользающей от понимания мысли. Тяжело поднявшись, прошёлся по гостиной, бросив взгляд на рамочку с портретом на каминной полке.

— Припоминаю, — наконец, глухо проронил он. — Перед тем, как застрелить Эрика, тот человек произнёс: «Это тебе за Дженни, подонок!» Значит, мой сын участвовал в нападении на вас и вашу жену?

— Да, я тоже помню, как он сказал это перед тем, как застрелить Стива, — проговорила миссис Томас задрожавшим в конце голосом. — Кроме того, я помню, у него на лице были шрамы, очень глубокие.

— Убийца сильно хромал, — добавила Элизабет. — Когда он застрелил Брюса, ушёл, тяжело опираясь на трость. И был совершенно седой.

— Это не имеет никакого значения, — возразил я. — Шрамы легко убрать пластической операцией. Ну, хромота, повредил ногу. С кем не бывает.

— Ваша история, профессор, не выдерживает никакой критики, — с иронией произнёс сидевший у окна Генри, в задумчивости вращая круглую стеклянную пепельницу на полированном столике. — Если бы вы действительно выбрали имена жертв из справочника, то вероятность того, что они были знакомы, если не стремилась бы к нулю, то к очень малой величине. Почему бы вам не рассказать, что произошло на самом деле?

— Потому что, Генри, вы мне не поверите, — объяснил я, доставая новую сигарету из сильно поредевшей пачки, и присаживаясь в высокое кресло у камина. — Это событие исчезло, стёрлось из текущей реальности. Да, верно, десять лет назад, на нас с Дженни было совершенно нападение. Она погибла. Её изнасиловали и задушили. На моих глазах. А я получил двадцать три удара ножом, но, к сожалению, выжил.

Повисла пауза. Я оглядел гостиную, стараясь оценить, какое впечатление произвели мои слова. Гамма чувств на лицах, от недоверия до ужаса. Хотя, в текущем мире все воспоминания об этом нападении исчезли, мне невыносимо представлять, что оно повторяется и повторяется в альтернативных мирах.

— Это странно. Нападавших должны были арестовать, судить и приговорить, по крайней мере, к пожизненному заключению, — на удивление жёстко проговорил Миллер, нахмурившись. — Но когда вы их застрелили, они все были на свободе. Как это понимать?

— Совершенно верно. Когда я вышел из комы, то опознал всех. Их арестовали, но защита доказала, что нельзя доверять показаниям человека, который находится в состоянии стресса от потери жены. Я был единственным свидетелем. Присяжные долго совещались, но вынести вердикт не смогли, — пояснил я. — После суда я выследил всех убийц и застрелил.

— Понятно, потом вас арестовали за убийства, судили, но оправдали. Это мы помним хорошо, — резюмировал Генри.

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — В том мире события развивались иначе. Меня быстро арестовали, а я не скрывал, что хотел отомстить. Осудили и приговорили к смертной казни.

Меня поразила их реакция. Кажется, они должны были испытать удовлетворение и радость, что убийца их близких получил по заслугам, но на лицах царило только замешательство и растерянность.

— Профессор, вы ничего не путаете? — первым нашёлся Генри. — У вас были смягчающие обстоятельства. Вас не могли приговорить к высшей мере наказания. Это исключено. Я понимаю, вы хотите, драматизировать события…

— Я ничего не драматизирую. Просто излагаю факты. Суд запретил упоминать подробности предыдущего дела. Меня приговорили к смертной казни через инъекцию пентотала.

Миллер сидел в кресле, придавленный мыслями, безвольно опустив голову и руки. Затем тяжело встал, прошёлся по гостиной. Остановившись около камина, решительным движением вытащил фотографию из рамки. Разорвав на мелкие клочки, бросил в огонь, жадно пожравший останки.

— Я ни черта не понимаю! — воскликнул в ожесточении Захари. — Клейтон, почему вы помните обо всем этом, а мы ничего? И почему в таком случае живы? Если вас казнили? По-моему, вы все врёте!

— Знал, что вы мне не поверите, — бросил я, откинувшись на спинку кресла, устало вытянув ноги.

— Захари, помолчите! — недовольно прикрикнул на него Миллер. — Профессор, расскажите все до конца. Как все-таки произошло, что это событие испарилось из нашей памяти. Почему ваша жена осталась жива, а вы мало похожи на того человека, который убил наших… — он осёкся, не зная, как подобрать слова.

— Дело в том, что меня казнили в другой, альтернативной реальности. А в нашем мире после суда я никого не убивал. Лишь пребывал в глубокой депрессии. И когда получил предложение от военных возглавить проект «Звёздная пыль», то с радостью согласился поменять обстановку.

— И когда вы создали машину времени, у вас созрел план вернуться в прошлое и все изменить, — предположила Элизабет.

— Нет, Бетти. Я не создавал машину времени и не возвращался в прошлое. Мы занимались разработкой электромагнитного экрана, который бы обеспечивал невидимость боевой техники в радиолокационном спектре. Туннели в альтернативные реальности мы открыли совершенно случайно. Наблюдая за событиями в параллельных мирах, я обнаружил, что в одном из них застрелил убийц и насильников моей жены. Поэтому я совместил это событие с текущей реальностью благодаря туннелям пространства-времени. До нападения.

Хорошо помню тот день, когда осознал, что мы можем управлять созданием или уничтожением альтернативных миров с точки зрения наблюдателя текущего мира. Созданные нами туннели пространства-времени подтвердили теорию Николы Теслы о параллельных Вселенных. Разные варианты событий могут совпадать в одной реальности, из-за чего параллельные миры исчезают. Моя наука, которой я посвятил всю жизнь, смогла воскресить самое дорогое, что у меня есть не только в этой реальности, но во всех альтернативных мирах. Мою Дженни.

— Но почему вы просто не вернулись в прошлое и не предупредили себя о нападении? Тогда никто бы не пострадал! — в отчаянье вскрикнул Джефри.

— Джефри, нельзя вернуться в прошлое и что-то там наворотить, — я тяжело вздохнул. — Можно лишь использовать то событие, которое уже случилось в одном из альтернативных миров. Это я и сделал.