Новые приключения Великого Комбинатора

***

В квартире номер сорок девять человек в пиджаке наконец-то выпустил из своих объятий инженера. И тот буквально рухнул на диван.

– Что, что вы от меня хотите?

– О, не беспокойтесь. Мы к вам от вашего старого знакомого – Жоржа Милославского. Помните такого?

– Конечно, помню. Так ведь он же в тюрьме!

– Он – да. А вот мы пока нет. Я слышал кусочек вашего разговора с той милой дамой в подъезде. Так вот, идея увидеть коммунизм через пятьдесят лет меня с моими товарищами очень, очень прельщает. Особенно если учитывать сложившиеся обстоятельства.

– Но кто вы такой, черт вас побери? Кто вы такой?

– О, я забыл представиться. Миль пардон. Бендер. Остап Ибрагимович. А это мои друзья. Капитан дальнего плавания Козлевич и мой старший помощник Шура. Александр Балаганов. Мы только сегодня прибыли в столицу с юга и сразу, сразу к вам. Так вот какое у нас есть предложение…

Предложение Остапа сводилось к следующему. Инженер Тимофеев забрасывает трех добровольцев лет так на пятьдесят (а можно и на пятьдесят пять) вперед. А те по возвращении рассказывают ему про светлое будущее, построенное для потомков на всей территории РФ, а может, и за ее пределами. И самое главное, привозят из путешествия какие-нибудь технические артефакты, которые наверняка заинтересуют изобретателя.

Предложение Остапа весьма заинтересовало инженера.

– Я думаю, я знаю, что через пятьдесят лет будут изобретены совершенно невероятные вещи. Человечество, наши советские инженеры наверняка придумают и способ передавать изображение на расстоянии, и автомобили, управляемые без водителя, и личного секретаря, сидящего в переносном телефоне.

– И я даже знаю, как он будет именоваться, – заметил Остап.

– Как?

–«Аннушка».

Инженер Тимофеев только удивленно хмыкнул в ответ.

– Впрочем, мы отвлеклись от основной темы, – сказал Остап. – Видите ли, наше время пребывания в вашей квартире весьма ограниченно по некоторым обстоятельствам. Давайте, товарищ Тимофеев, включайте свой агрегат.

– Хорошо, – согласился тот. – Только у меня к вам будет одна просьба.

– Конечно, – закричал Остап, теряя терпение. – Излагайте ее как можно быстрее!

– Видите ли. У меня есть рукопись. Один мой сосед, писатель, дал мне на хранение. А здесь и сейчас вряд ли ее опубликуют. Вы не могли бы ее передать потомкам?

– Антисоветчина? Шучу, шучу. Ладно, давайте, давайте вашу рукопись, – ответил Остап. – Возможно, я ее сам прочитаю в пути от нечего делать.

– Тогда вставайте к стенке, – скомандовал инженер.

– Вот чудеса, – подал наконец голос Шура. – Последние несколько дней нас постоянно ставят к стенке.

– Не бойтесь, товарищи путешественники во времени. Мне просто надо навести на вас фокус.

Остап, Шура и Адам Козлевич встали по росту прямо под картиной «Иван Грозный и сын его Иван».

– Приготовились. 10, 9, 8…

Тут в дверь сильно постучали:

– Откройте, вы залили соседей снизу!

– Не открывайте! – закричал Остап. – Быстрее, профессор!

– 7,6,5,4, 3,2,1. Ноль!

Инженер Тимофеев нажал большую красную кнопку. Как раз в тот момент, когда дверь, выбитая одним сильным ударом, слетела с петель.

***

Путешественники во времени, потеряв на какое-то мгновение сознание, очнулись на большом мосту. Стояла темная ночь, подсвечиваемая огнями от костров. По мосту бегали какие-то люди. Вдалеке виднелся Кремль.

– Остап Ибрагимович, – шепотом спросил Шура. – Где мы?

– Не знаю, Шура. Пока не знаю. Но судя по Кремлю, мы в Москве. Какого черта здесь так много народа? Э, товарищ… – Остап поймал за рукав какого-то человека в очках, несущегося со всех ног. – Что тут происходит?

Человек остановился и подозрительно посмотрел на Бендера:

– А вы здесь за кого?

– В смысле?– спросил Остап.

– Ну за ГКЧП или за Ельцина?

Остап задумался.

– Пока мы еще не определились. Видите ли, мы гости с юга и в столице недавно.

Тут раздался многоголосый крик: «Танки»! Человек в очках вырвался и сразу убежал куда-то в темноту.

– Да, на построенное светлое будущее это пока еще мало похоже, – задумчиво сказал Остап Балаганову. – «Гремя огнем, сверкая блеском стали, идут машины в яростный поход». Похоже, нас всех здесь ждут большие приключения!

***

А тем временем майор госбезопасности Корейко допрашивал инженера Тимофеева:

– В какой точно день и год вы отправили врагов народа и лично товарища Сталина граждан Бендера, Балаганова и Козлевича?

– В 20 августа 1991 года, – прошептал окровавленными губами инженер. – Я ни в чем не виноват. Они просто хотели увидеть, что такое коммунизм.

– Вот и я хочу его увидеть, – усмехнулся Александр Иванович. – Давай, инженер, включай свою машину. – Этот тип думает скрыться от органов в далеком будущем. Но он сильно ошибается. От органов в нашей стране не скрыться даже на машине времени!

***

Толпа на площади скандировала: «Ельцин, Ельцин!»

Остап и Шура, взобравшись на танк, орали как оглашенные: «Ура!» и «Да здравствует демократия, свобода и гласность!»

– Шура, вы видите отсюда огни Рио-де-Жанейро? – прокричал прямо в ухо Балаганову Бендер.

– Нет, – ответил тот. – Только зад какого-то мужика в пиджаке.

– А я вижу! – закричал Остап. – Еще как вижу!

Тут в толпе промелькнуло знакомое до боли лицо. Настолько знакомое, что Остап готов был поклясться, что совершенно точно он провел с ним много дней еще в той жизни. Но лицо быстро исчезло, и Бендер, охваченный революционным порывом и незнакомым доселе чувством победы над чем-то неведомым, тут же забыл о нем.

– Это конец Советской власти, Шура. Причем полный. Окончательный. Бесповоротный. И никакого коммунизма здесь никто и никогда больше строить не будет!

Прокричав это, Остап оступился и упал с танка. Но внизу его подхватили руки радостных и веселых москвичей.

В дальнейшем события развивались очень быстро, как картинки в калейдоскопе. Вот товарищам Бендеру, Балаганову и Козлевичу вручают медали «За оборону Белого Дома». Вот им дают ордер в гостиницу «Националь», а профессора просят Бендера выступить на международной экономической конференции как крупного знатока советской эпохи угара НЭПа. Вот Балаганов примеряет первый в своей жизни костюм с бабочкой, а Козлевич, довольно глупо улыбаясь, заводит красный «мерседес» с откидным верхом. И вот все они директора крупной финансовой компании «Народ и капитал». Это, конечно, еще не «Рога и копыта». Но что-то похожее в названиях имеется.

90-е годы. Время надежд и малиновых пиджаков. Челноков и комков. Спирта «Рояль» и ликера «Амаретто». Взлетов и падений. Поиск себя в бурном океане событий.

«Еще вчера ты был никем, а сегодня уже должен банку миллион. И не надо больше бегать по всей стране в поисках зашитых сумасшедшей старухой в стул фамильных бриллиантов. Бриллианты теперь лежат везде. Надо только не лениться и нагнуться, чтобы их подобрать».

Именно так рассуждал бывший сотрудник финотдела «Геркулеса» Остап Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер-бей, сидя в кожаном кресле офиса на Петровке и раскуривая при этом гаванскую сигару.

«Мы попали в страну непуганых вкладчиков, – продолжал размышлять Остап. – И здесь больше нет отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности. Как нет и самой этой собственности. Что конечно же не может не радовать. Но является ли все это заветным билетом в Рио-де-Жанейро? Вот вопрос из вопросов».

Тут Остап обратил внимание на Балаганова, флиртующего с секретаршей Машей. Маша, обладая великолепной фигурой и длиннющими ногами, хотела выйти замуж либо за олигарха, либо за бандита и уехать жить на острова Полинезии. Где это, Маша с трудом себе представляла, пока Остап не показал эти острова ей на глобусе. После этого Маша перенесла свою мечту поближе к действительности – в Болгарию, на Золотые Пески.

– Шура, если бы у вас было много денег, как бы вы их потратили? И отпустите Машу, она вам пока не по карману.

Балаганов неохотно прервал разговор с секретаршей и обратил наконец все внимание на шефа.

– Много – это сколько, Остап Ибрагимович?

– Ну так много, чтобы о них не думать.

– Миллион?

– Больше, значительно больше. Не будем мелочиться. Сколько душа пожелает.

– Я бы дворец себе построил. Где-нибудь в Крыму. Чтобы там была кровать с балдахином, я такую только в кино видел, комната для игры в двадцать одно, и бассейн с пивом вместо воды.

– Фу, как пошло, Шура. Нет, мне с вами решительно не по пути.

– А вы бы как их тогда потратили? – надулся Шура. – Опять на Рио-де-Жанейро?

– Я бы, Шура, построил большую-большую ракету, взял запас воздуха и еды лет так на двести и улетел на Марс. Но что-то мне сейчас подсказывает, что это не моя мечта, и ее осуществит кто-то другой. Кстати, а где Козлевич? Мне скоро ехать на совещание по приватизации в Белый Дом. Сегодня ночью в голову пришла мысль пустить в оборот приватизационные чеки. Чтобы каждый бывший советский гражданин стал владельцем маленькой собственности. И чтобы у него больше никогда не возникала в голове мысль строить коммунизм.

Тут Балаганов недоверчиво щелкнул языком, но промолчал.

***

Александр Иванович Корейко никогда не был честным человеком. Даже в далеком детстве он обманывал своих одноклассников-гимназистов, продавая им билеты в синематограф, которыми по доброте душевной бесплатно снабжал его дядя – директор этого мира грез. Сам же гражданин Корейко никогда не любил фальшивые страсти. Саша, а впоследствии, Александр Иванович, всегда любил только деньги. А деньги любили его.

Вот и сейчас, попав в будущее в погоне за товарищем Бендером (месть все-таки сильный жизненный стимул), Александр Иванович не растерялся и быстро сориентировался в происходящем вокруг него. Пока граждане огромной страны вполне искренне не понимали, что же теперь им делать, гражданин Корейко стал строить то, что он умел делать очень хорошо. Структуру по добыванию денежных знаков. Говоря современным языком – ОПГ. Или организованную преступную группировку.

И вскоре корейские наводили ужас на Москву, потеснив при этом и солнцевских, и тамбовских, и курганских. Опыт работы в ОГПУ-НКВД весьма помог Александру Ивановичу в этом вопросе. В малиновом пиджаке с белой подкладкой, с золотой массивной цепью на шее Александр Иванович лично каждый день объезжал все крупные московские казино, которые исправно платили дань его состоящей из милиционеров и спортсменов банде.

Но став наконец тем, кем он мечтал стать всю свою жизнь, господин Корейко ни на минуту не забывал об Остапе Ибрагимовиче. И готовился нанести по тому решающий удар.

***

Шуру Балаганова схватили в самом центре Москвы, на Кузнецком Мосту. Двое неизвестных подхватили его под руки и, пока Шура хватал воздух, как вытащенная из воды рыба, быстро затолкали в автомобиль без номеров и увезли в неизвестном направлении. Инспектор ГАИ, регулирующий на перекрестке движение, отвернулся и сделал вид, что ничего не заметил.

Остап тем временем у себя в офисе вдохновенно диктовал секретарше Маше речь на Международном форуме в Давосе, куда его пригласили как крупного специалиста по приватизации. Бендера при этом сильно штормило и несло, словно яхту по волнам при ветре в девять баллов.

– Построить рыночную экономику в современной России – все равно что из яичницы сделать сырые яйца. – Остап кругами ходил вокруг Маши, грызя при этом ручку «Паркер».– Но моя стратегия приведет к тому, что у каждого жителя России после реализации проданного ему по номиналу приватизационного чека (ваучера) будет как минимум два автомобиля марки «Запорожец».

Тут Остап задумался, зачем человеку два «запорожца».

– Нет, Маша, исправь на один автомобиль «Волга». А Россия за два года войдет в число лидеров мировой экономики только за счет того, что здесь появится эффективный собственник. И к нам будут приезжать учиться капитализму со всего мира. И даже с других планет. Впрочем, про планеты, Маша, лучше пока вычеркнуть. И чтобы лучше думалось, сварите-ка мне пока кофе.

Тут в дверь без всякого стука вошел худощавый человек в малиновом пиджаке. Он прошел мимо опешившей секретарши и, нагло усевшись в кресло генерального директора финансовой компании «Народ и капитал», сказал:

– Ну здравствуйте, месье Бендер. Давненько мы с вами не виделись, – а потом обратился Маше. – Мне, милая девушка, тоже кофе, пожалуйста. Нам с вашим шефом предстоит долгий разговор.

Через два часа Александр Иванович Корейко вышел из офиса финансовой компании «Народ и капитал» и сел в поджидавший его у подъезда черный «БМВ». А немного растерянный Бендер вызвал к себе Машу и отдал распоряжение срочно бежать в ближайший антикварный магазин и купить там пачку старой бумаги, перьевую ручку и чернила. У Остапа было всего три дня, чтобы спасти Шуру из плена.

Тут, вероятно, надо прерваться, чтобы объяснить читателю суть происходящего. Все дело было в таинственной рукописи, которую инженер Тимофеев передал Бендеру, и о которой тот благополучно забыл. Именно про эту рукопись гражданин Корейко и узнал во время допроса от инженера Тимофеева. И именно ее он потребовал от «месье Бендера» в обмен на жизнь и свободу Шуры Балаганова.

Остап после ухода Корейко полез в стол, достал рукопись. На титульном листе был написан заголовок «Копыто инженера» и имя автора – М.А.Булгаков. Остап недоуменно пожал плечами. Ни название, ни имя ему не были знакомы. Но то, что Корейко нужна была именно эта рукопись, говорило Остапу о ее важности и ценности. Но и жертвовать своим братом по крови ради пачки бумаги Остап не собирался.

И через три дня обмен состоялся. Александр Иванович тщательно проверил переданную ему рукопись, хмыкнул и кивком головы велел выпустить из его автомобиля Шуру. Тот, щурясь на свет, пошатываясь, подошел в Остапу и прошептал:

– Спасибо, Остап Ибрагимович. Я уже и не надеялся выбраться живым и целым. Мне ведь эти корейские обещали, что я прибуду сюда по частям.

А Корейко, положив рукопись в портфель из змеиной кожи, рассмеялся сухим смехом:

– Ну и дурак же вы, Бендер. Отдать миллион долларов за этого никчемного человека… Я считал вас умнее. Эта рукопись считалась уничтоженной автором. И теперь мне за нее дадут в Лондоне на аукционе «Сотбис» даже не миллион, а гораздо больше. А вы оставайтесь здесь ни с чем, жалкие и ничтожные личности. И продолжайте мечтать о своем Рио-де-Жанейро!

Балаганов после этих слов долго хватал воздух ртом и спрашивал Остапа:

– Зачем? Зачем вы так поступили? Разве я могу стоить миллион?

А Остап только улыбался в ответ и говорил:

– Вы, Шура, стоите гораздо больше. Просто раньше на эту тему не задумывались. Но, поверьте, вам придется отработать эту сумму различными мелкими услугами. Например, сейчас надо срочно найти Козлевича. Мы уезжаем.

– Куда? – хором спросили его Шура и Маша

– В Черноморск! – ответил им Остап улыбаясь. – В город, из которого мы так удачно удрали в прошлой своей жизни.

***