Помоги проекту - поделись книгой:
Он ударял ладонью по воде, и дракон тут же прыгал к ней, от чего его длинные усы смешно трепыхались в воде, но видя, что ничего ему не перепало, дракон медленно вплывал назад, в свою нору. Калос сорвал палочку с веточками и стал выманивать дракона к себе. Тот рванул к нему, встав на хвост. Большой рот дракона открывался. Словно он улыбался, и ему понравилось такая игра. Заигравшись, юноша не заметил, как к нему подошёл Барзан.
— Пошли есть, — позвал он Калоса. — Что ты его дразнишь, лучше мясо бы кинул.
— И кину, — пообещал юноша, стараясь спрятать раскрасневшееся от забавы лицо, за бездушной маской.
Глава 2 А
Воспитание лаконских мальчиков несколько выделялось из общепринятого в античности. В Лаконии готовили воинов, и всё было поставлено на выполнение одной цели вполне профессионально. А́гогэ ἀγωγή, что значит «увод», «унесение» — так называлось воспитание, как в самой Лаконии так и её колониях. Агогэ было направленно только на полноправных граждан, у которых оба родителя были лаконцы.
Как пишет Плутарх в Жизнеописании Ликурга: «Воспитание ребёнка не зависело от воли отца, — он приносил его в „лесху“, место, где сидели старшие члены филы, которые осматривали ребёнка. Если он оказывался крепким и здоровым, его отдавали кормить отцу, выделив ему при этом один из девяти земельных участков, но слабых, больных и уродливых детей кидали в „апофеты“, пропасть возле Тайгета». Насколько это действительно так — сказать не возможно, археологическими данными это пока подтверждено не было.
Юношей воспитывали сурово, жёстко, жизнь была аскетична заполненная тренировками. Им разрешалось иногда «развлекаться», то есть устраивать так называемые криптии — мальчики бегали в соседние деревни (изначального населения Лаконии — илотов) и грабили их, а самых сильных мужчин убивали. Также убивали скот и грелись в их внутренностях, — по крайней мере так пишет Плутарх. Было ли это в реальности и как именно было, мы не знаем, так же, как и то, что было в лаконских колониях, и чьи деревни юноши грабили там.
В 17 лет, проходили последнюю инициацию во взрослую жизнь. Лаконцы должны были попасть в храм Артемиды, находящийся высоко в горах. Там лаконец приносил жертву богине. Жертвой служила кровь самого паломника. Артемида, впрочем, как и Аполлон, считались в античности кровавыми богами. Артемида требовала себе кровь юношей и девушек по разным поводам. Вот и во время инициации юношу привязывали над чашей, и жрецы били его до первых капель крови. Если посвящаемый кричал, его били ещё, до тех пор, пока он не замолкал. Лаконцам вдалбливали умение держать себя в руках, терпеть боль и не бояться смерти. Таким образом, отсеивались слабые.
Питание у лаконцев тоже было аскетично, юношей держали полуголодными, естественно, они не знали ни красной рыбы, ни других деликатесов которыми ещё изобиловал мир, и человек ещё не успел всё уничтожить. Лаконцы питались луком, мясом по праздникам и «спартанской похлёбкой» состоящей из чечевицы, лука, сыра и вина и муки.
У разных народов свои воинские крики, так на Руси это крик «ура!», видимо, он относится к журавлиным крикам. У македонян боевой крик при Александре Великом был «Алла-алла-аллалах», у лаконцев же он звучал — Алале! Именно со своим лаконским криком юноша бросается на врага, в данном случае медведя.
Геты, народ в более позднее время отнесенный к фракийцам, хотя византийские писателиXII относят их к скифам. Одни историки основываясь на Геродоте, считают что они обитали около Дуная, другие, опираясь на Иордана размещают их в Палестине. Сейчас гетов стараются объединить с украинцами, выводя интересные связки: «Гетьман» — предводитель Гетов, или ещё хороший пассаж: «гайда» — идем (в поход), а от этого гайдуки или гайдамаки имеют одно и то же значение и один и тот же корень, что геть и геты. Болгарские четы, летучие отряды, охотники, называемые ими четники, суть тоже геты; в этом слове буква г заменена лишь буквой ч. — пишет Соловьёв К.П.
И что касается гомосексуальных отношений царящих в отряде. Ссылаясь на римских историков, гомосексуализм приписывается эллинскому миру, но Рим уже сталкивается с Элладой завоёванной, а любая завоёванная страна становится приоритетом в секс-индустрии. Что же касается ссылок на античных авторов, то их надо рассматривать отдельно. Геродот иониец с территории завоёванной парсами. Платон, даже если принять, что его труды не были исправлены и добавлены, является жителем Афин на Сицилии. Тут надо говорить о влиянии местных, аборигенных нравов на эллинские колонии. Фукидид пишет, что эллины настолько чуждались гомосексуальных отношений, что после персидского завоевания старались даже прилюдно не целоваться при встрече или радости, дабы не возникли нездоровые слухи.
Большинство эллинов переходящих на службу к ахеменидам, связаны с гомосексуализмом, и это всё было обусловлено религиозными взглядами. В зороастризме, а особенно в раннем, женщина считалась существом не чистым. Особенно грязна она была во время месячных, т. к. кровь была показанием грязи. Так племена Уман Манды (войско Манды) девочек пускали в производство начиная с 5 лет. А мужчина, при общении с женщиной лишался на момент сношения целостности, при семяизвержении. Т.е не истрачивая семя на оплодотворение, мужчины между собой дают друг другу возможность на перерождение оставаясь в целостности. Сохраняя целостность своей сути, и не истрачивая жизненную энергию, человек после смерти перерождается. Только совершенные, не имеющие потомства, переродившись, имеют свои инкарнации. Соитие же с женщиной нарушает этот цикл. Парсами считалось, что женщина не даёт, а отбирает жизненные силы мужчины, и из-за этого сексуальные контакты с этим нечистым существом были не желательны для совершенных. Помогать этому нечестивому существу во время родов запрещалось, наказанию подвергался даже ребёнок, возжелавший помочь матери.
Кинайдос — ругательство, шавка, низшей иерархии в собачей стае. Впоследствии стало обозначать пассивного гомосексуалиста.
Браки у поклонников Ахуры-Мазды на кровных родственниках, считались предпочтительными, чтобы не было, смешения крови, и велась чистота рода. Т. е. близко-кровные родственные связи поощрялись и были угодны Ахуре-Мазде.
Перед нами отряд, состоящий из представителей разных народов находится на территории парсов.
Глава 3
— Значит, вот где они расположены, — Маржик рассматривал нарисованную им с Калосом карту. — Как думаешь, они укрепили своё поселение? — Спросил он у юноши, нависающим над ним из-за плеча, и с интересом рассматривающего предстоящее задание.
— Я бы укрепил, — подумав, произнёс Калос.
Маржик погладил его по склонённой голове как послушного щенка. Юноша зарделся на похвалу.
— Вот и они, думаю, укрепили, — Маржик задумчиво перебирал волосы юноши, пушистые, светлые, отливающие золотом, словно в них купалось солнце. — Значит, здесь находится Око бога, и нам его надо забрать. Умакуш Ох хочет вернуть через него молодость.
Лидиец повернулся к щенку, рассматривая его порозовевшее лицо пропитанное любопытством.
— Видишь ли, когда молодой любовник, нужно хорошо выгладить, — Маржик потянулся к невинным розовым губам…
Мальчишка отпрянул, словно его отбросило. Маржик щёлкнул зубами, что бы ещё больше щенка напугать, почему-то это ему было приятно.
— И что будем делать, как добывать Око, — подначивал он, простоватого лаконца. — Думай, проявляй свои знания. Не зря же я тебя кормлю.
— Можно ночью пробраться и выкрасть. Его явно правители местные прячут, — быстро отбарабанил юноша, словно заученный урок.
Наблюдавший всё это Барзан, рассмеялся.
— Какой же ты ещё наивный ребёнок. Зачем подвергать себя опасности, если можно сделать всё чужими руками. Надо найти отряд, которые всё сделают за нас. А самим принести этот адамант багою, пусть своему дарит, — фракиец подошёл, положил руку на плечо лаконцу. — Я тебя ещё многому научу.
— Не надо, — Калос сбросил его руку. — Это не честно, в этом нет доблести.
— Лучше послушай, что Барзан говорит, он парень умный, если в какой драке за очередную бабу на нож не напорется, далеко пойдёт. У меня все тут умные, — Маржик сурово посмотрел на мальчишку, что того пот прошиб. — Если с нами хочешь остаться, думать учись.
Калос отошёл обидевшись, сел отдельно, спиной к отряду. Барзан хотел к нему подойти, но Маржик удержал его.
— Не мешай, пусть думает.
Юноше всегда было не по себе под взглядом эматарха. Именно эматархом, своим командиром он воспринимал Маржика. Этот взгляд, тяжёлый, завораживающий преследовал мальчишку уже во сне. Он не мог пошевелить под ним ни рукой, ни ногой. Мгновениями ему казалось, прикажи эномарх ему что-то и он не раздумывая пойдёт выполнять. Калос боялся этого взгляда, и он его привлекал, тянул к себе. Пугало и всё то, что говорил Маржик, непривычное, запретное, то, о чём он раньше и подумать не мог.
Юноша достал припрятанный кусок лепёшки и вцепился в неё зубами, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Он иногда ночью вставал и таскал из общего котла еду и ел, тихо, чтобы никто не видел, никто не осудил. Вот и сейчас Калос ел лепёшку, давясь слезами, было обидно и стыдно, но противостоять этому порыву он не мог. Казалось, он наедался впрок, предчувствуя то время, когда Маржик его выкинет, и ему придётся опять голодать.
Маржик подозвал к себе Скусу. Мужчины быстро распотрошили вещи, найдя хитон из подходящей ткани, для того, чтобы на нем писать, и тут же на месте лидиец написал приказ, повелевающий дать в его распоряжение отряд. Он как личный врач багоя самого Артаксеркса Оха мог себе такое позволить.
— Как Атосса ещё отнесётся к такому твоему самоуправству, армия то на ней, — ворчал Скуса, быстро суша, сворачивая и скрепляя печатью приказ. Одновременно плетя ему дубляж из ниток. Те, кто видел фракийца, никогда не мог даже представить, какие быстрые и сообразительные мозги скрывались за его дикой внешностью. Часто Маржик посылал его к кому-нибудь как наёмника. И никто не догадывался, что этот дикий воин быстро учит языки и знает их превеликое множество, что у него цепкая память, великолепный слух и способность подражать.
— Что ты обиделся, — к Калосу подсел Лешай, — Правильно Барзан говорил, нам же дело выполнить надо, а не геройствовать. Пора переставать тебе, быть маленьким мальчиком. Маржик, не спроста говорит, что бы мозгами думал. Героизм, воинская доблесть, честь всё ушло в прошлое, как только парсы нас завоевали. — Лицо Лешака было обычным, бесцветным, ничем не выделяющимся, но взгляд был цепким, жёстким, даже когда он вот так разговаривал с доброй улыбкой. — Именно они правят, а к ним надо приспосабливаться. Если мы хотим жить по их законам, а нам ничего другого и не остаётся, то надо принять их правила и пользоваться ими. А для этого умным надо быть, хитрым, и ловким. Ты же всё как маленький, доблесть тебе подавай, подвиги… Ну вот Ахилл, совершал подвиги, погиб рано. Да ведь он почти и не жил. Вот таким как ты сосунком на войну попал, там и остался. А ты посмотри на Одиссея, хитёр, умён, изворотлив. Не брезговал врать, подстраиваться, и со всего имел свою выгоду. Не только с войны вернулся, но и жил, и правил, в отличие от других вояк.
Калос прислушивался, странно ему было слушать такое.
— Я не знаю, — юноша попытался слабо протестовать, — я мечтал стать гармост, как отец, защищать свою крепость…
— Держась Маржика, ты добьёшься большего, и забудь всю ту ерунду, которой тебя пичкали на палестре и гимнасии. И будь благодарен, что тебя подобрал человек, занимающий такое место при парадизе парсов.
Лешай встал и ушёл, оставив круглую флягу с водой. Калосу было страшно опять остаться одному, как тогда, в тюрьме. Перед ним всплыло лицо его отца, распятого восставшими. Как мухи ползали по его губам, заползая в рот, в глазницы, он и сейчас слышал их жужжание. Лучше бы он тогда погиб, вместе с отцом. Тогда бы мир не шатался под ним, он бы не сомневался в себе, во всём что знал. Почему же он настолько слаб, что не может пойти следом за отцом, а хочет выжить. Это же постыдно. Но он действительно хочет жить и завидует этим взрослым мужчинам, из банды, они так тепло поддерживают друг-друга, они заботятся друг о друге, они единая семья, а он один и никому не нужен. Всхлипывая Калос запил свои горести водой из фляги. Лешай её не требовал, и он оставил сосуд себе.
Дзурдзукос стояли в крепости готовые по любому требованию ахеменидов выдвинуть войска. Вечно неспокойные геты были под их наблюдением. Гордые горцы ценили то доверие, которые оказывали им правители, иногда даже сама Атосса посещала горные крепости, но чаще приезжал её муж, Умакус, пусть он и правитель, но горцы больше ценили воинскую честь и доблесть. Они ценили воинов, ценили смелость, а воином был не Ох, а Атосса. Именно к ним пожаловала банда Маржика.
Пока спутники оставались снаружи, сам Маржик спустился в подземелье, где его ждал командир горцев. Высокий худой воин, с уже покрытой сединой головой, крайне не дружелюбно встретил прибывших. Лугаль банды заявил, что сам багой дал ему поручение по собственному почину. Одетый в тёмную доху и тёмный башлык он выглядел незыблемо и непреклонно, как сами горы. Но под взглядом Маржика и он не устоял. Нехотя, скрипя сердцем, дал отряд. Несмотря на дурное предчувствие, приказ он выполнил, хотя и послал гонца с доносом правительнице.
К поселению гетов два отряда подходили с разных сторон. Маленькая банда Маржика должна была идти с крутого склона. Основной удар хотели нанести горцы, и принять на себя всю оборону посёлка. Нападение было назначено на рассвете.
Калос ночью плохо спал. Сначала он никак не мог уснуть, думал. Теперь он всё больше думает. Раньше учился, тренировался, слушался и исполнял. Сейчас же он чувствовал и боялся. Юноша боялся, что он не сможет показать себя достойным воином, ведь Маржику нужен воин. В бою он должен выложится по полной, он будет стараться. Кутаясь в свой сусур, он пригрелся между Маржиком и Барзаном и, наконец заснул, измотав себя переживаниями и сомнениями.
Ночью он проснулся то ли от всхлипов, то ли от стонов.
Перед ним в одном хитоне был Маржик. Обнажённый Барзан на поваленном дереве стоял на четвереньках вцепившись в кору. Спросонок Калос даже не сразу понял, что происходит. А когда понял, почувствовал как его накрывает горячей волной, захотелось провалиться, исчезнуть.
На звук Маржик повернул голову. Лицо у эномотарха было совсем другим, чем обычно, какое-то вдохновленное, с раскрытыми шалыми невидящими глазами, приоткрытым ртом… Калос испугавшись, что его заметят, или услышат, вцепился зубами в костяшки пальцев и тихо пополз в кусты. Не в те, где тем же самым занимались Скуса с Лешаём, а далеко, во тьму.
— Похоже, парень дозрел, — прокомментировал его отход, даже в такой ситуации успевающий за всем следить Барзан.
Калос только глубже забился в кусты. Поняв, что мальчишку разбудили, теперь уже никто себя не сдерживал. Лешай со Скусой поддерживали друг друга в голос.
— Калос… куда пополз… вернись. ой, я тебе вставлю…а, — постанывал Борзан, и дальше, уже Маржику. — Старик. м, ну ты и разошёлся…а, попридержи коней. ой, мне же завтра бегать…а.
Всё это вызывало панические мысли в мозгу лаконца, томление в сердце и горение в паху. Пришлось помогать, себе самому разрядится. Он не знал, что возбуждение усиливала вода с афродизиаком, предусмотрительно оставленная ему Лешаём.
А утром был бой.
Основной удар взяли на себя горцы. Банда Маржика столкнулась только с горсткой лучников стоящих на гребне холма, прикрывающих поселение с нежданного для штурма места.
С левого фланга бежал Барзан, скрываясь за деревьями и снимая своими стрелами вражеских лучников. Быстрый, ловкий, уверенный, молодой мужчина, пригнувшись, почти сливаясь с кустами, стелил по траве. С другой стороны, по правому флангу, бежал Калос.
Юноша как оружие избрал короткое копьё. Маржик помнил, как щенок перед боем прятал глаза, и как покраснел, когда всё таки удалось поймать его взгляд. Хорошо они с травками придумали. Никуда от него не денется этот малыш. Сам придёт. Маржик наблюдал, как красиво двигается юноша, рассматривал его расправленные плечи, гордый постанов головы, струящиеся из под кожаного шлема золотистые волосы. В высоком прыжке Калос обрушился на врага. Маржик залюбовался.
— Хорош, щенок, — сглотнув выдал он, — Только к луку надо приучать, а то убьют ещё малыша…
Передёрнув гастрафет, Маржик сам двинулся на врага. Машинка у него была небольшая, но сильная. Всего лиш с локоть, но как стреляла. Под его руку гастрафет ему собрал и усовершенствовал Аминтор, правитель-кузнец нищей Македонии. Когда-то Маржик думал, что быть простым искателем приключений как раз для него, но теперь, вкусив богатства даруемого ахеменидами, возненавидел своих нищих бывших друзей. Он лелеял надежду, что когда ни будь, настанет время, и он с ними посчитается, за их глупую наивность.
Маржик шёл открыто, не прячась от врага, не приклоняя головы. Он вообще не перед кем старался не кланяться, даже перед владыкой парсов, Охом, кланялся неохотно. И теперь он шёл, вскинув голову, стреляя от живота, решительно смотря вперёд. Его проворные пальцы передёргивали гастрафет, вставляли очередной болт, и опять стреляли. Он напевал старую песню своей родины, тех времён, пока она не была завоёвана ни парсами, ни скифами, ни киммерийцами.
Чуть в отдалении шёл Скуса, метая топоры. На такой момент у него топоров за ремнём и за спиной имелось множество.
Его прикрывал Лешай метко стреляя из пращи.
Лучников они просто снесли. Поселение было небольшое, но богатое. Видимо, здесь обитала знать. По периметру всё было обнесено бревенчатым частоколом из заострённых брёвен, который был хорош против кавалерии, но не смогло противостоять отважным горцам.
Когда банда Маржика вошла в поселение, все уже было сделано.
— Лугаль, — приветствовал Маржика командир отряда горцев и, вместо подарка, вытолкнул перед ним молодых мужчину и женщину, те упали на колени перед лидийцем.
У мужчины было приятное решительное лицо с браво закрученными вверх тёмными усами. На его белый хитон был одет овечий сусур. Ноги покрывали белые штаны, заправленные в невысокие сапоги с загнутым носом. На голове была коническая белая шапка из мерлушки, а на плечи накинута белая пушистая бурка. Местный правитель. Рядом была простоволосая баба, с малышом притороченным за спиной в корзине.
— Скажи где Око бога, и ты и они, — Маржик кивнул на женщину с малышом, — умрут быстро.
Мужчина усмехнулся, и промолчал. Барзан ударил его, и из надменных губ обречённого потекла кровь, от боли он согнулся. Фригиец знал как бить, не зря его учил Маржик, врач. Женщина наклонилась к мужу, пытаясь ему помочь.
— Ох хочет получить этот камень, он получит, пусть я вытащу этот камень из тебя щипцами, — Маржик ударил женщину по лицу. — Может быть, ты скажешь, где камень, и твой муж умрёт быстро, я обещаю.
Барзан ударил лежачего, тот скуля скрючился. Женщина заголосила. Маржик поморщился и наотмашь ударил её по лицу.
— Заткнись, где камень? — рявкнул он.
Женщина давясь слезами и соплями, боясь перечить, и вообще издавать звук, начала подымать подол… Маржик брезгливо фыркнул. Под одной юбкой оказалась ещё одна, пестрая, словно сшитая из разных клочков. Из под юбки, с дебелой ляжки она достала кожаный мешок. Лешай отобрал его и передал своему Лугалю, по велению руки которого мужчину тут же вздёрнули, за камень он получил быструю смерь, женщину и детёныша горцы за волосы потащили себе на потеху. Её быстрой смерти не обещалось.
Маржик не спеша достал из мешка адамант размером с мужской кулак, шлифованный, округлый, не очень прозрачный, желтоватого цвета, но каждая его грань давала отблеск который резал глаза.
Барзан локтем стукнул командира под ребра, показал глазами на Калоса. Лицо мальчишки было зелёным, глаза вытаращены, розовые губы полуоткрыты, словно рыба, которой не хватало воздуха. Маржик облизал свои губы, сунул камень назад и повесил себе на шею.
— Сомлел. Поехали, за мальчишку отвечаешь, — Маржик выпустил наружу своего пса, пока дремавшего внутри. Опираясь на его нюх, он повёл свою банду к конюшне. Невысокие мышастые кони стояли в денниках, Маржик сразу приказал своим выбрать каждому по лошади. Пора было уходить. Командир прекрасно понимал, что селение дало знак своим о нападении, тут соберутся войска со всех окрестных селений, и им пора сматываться.
— А горцы, — тихо заикнулся было Калос.
— Пусть хранят их боги, — хмыкнул Маржик направляя своего коня домой, в Кадингир.
Его банда следовала за ним, рыся рядом на невысоких, но выносливых жеребчиках.
— Калос, ну дай разок, — Барзан подкалывал щенка, тот в ответ привычно щерился, Скуса с Лешаём похохатывали над этой парой.
Маржик ощущал успокоение, ему было хорошо, его банда, бесшабашная, весёлая, это было то, что ему нужно. Мальчишка к ним хорошо впишется, он приручит его, Калос, будет есть у него с рук, он сделает это. А пока, надо встретится с багоем, передать ему камень, и ввести щенка в отряд.
Глава 3А
Артаксеркс Ох, в текстах часто именуется Умакуш (Умакус) или Вахука. Возможно, что Вахука его имя до коронации. Правильнее сказать, до того, как на него была возложена прямая китара, которую чаще называют тиарой. Власть Ох получил женившись на своей сестре, жене своего отца — Атоссе. Само её имя говорит, что она была связанна с культом Эниалия — военного божества.
Среди ахеменидов почиталась богиня войны Анаитида, по-видимому, она соответствовала Эниалию. Её жрицами были Атосса, Артемисия.
Багой Артаксеркса Оха часто называется евнухом-правителем, считается, что именно он правил вместо своего престарелого господина. Мы не знаем, насколько эллинское понятие евнух на то время обозначало кастрата. Багой — прежде всего должность — надзирающий за брачным ложем. Само античное понятие евнух связанно с ложем: это постельный, служащий для ложа, еунетис (евнетис) поэтическое наименование супруга, само понятие связана с совокуплением и разделением с кем-то ложа. Не думаю, что в античное время это был кастрат. А вот то, что этот человек мог быть любовником правителя, вполне допускаю.
На момент повествования Артаксеркс уже не молодой человек, официально дата рождения его считается 405 г до н. э., следовательно, на период повествования 349 г до н. э. ему 56 лет. Ещё не настолько стар для политики, авантюр и любви.
Упоминается, что отец Калоса был гармостом (ἁρμοστής), это начальник воинского поста, комендант, начальник гарнизона. Наместники, посылавшиеся спартанцами в период вновь приобретенной через Пелопоннесскую войну гегемонии в подвластные города и колонии, чтобы в качестве начальников спартанских гарнизонов поддерживать преданные спартанцам олигархические партии. В своих мечтах юноша хотел добиться именно этой военной должности. Само слово «гармост» и должность, обозначаемая этим термином, по-видимому, существовали в Спарте уже в период архаики. Срок их деятельности не был точно зафиксирован. Носители этой должности самим ходом вещей скоро теряли связь с пославшим их полисом. Военная и финансовая самостоятельность гармостов неизбежно ставила их над полисом.
Понятие наушничество в античную эпоху резко отличалось от современного. Хорошая статья на эту тему написана Маринович. Города имели отборные отряды, которые могли сдавать внаём другим городам или частным лицам. Платили не отряду, а городу, поставившему отряд, и уже он расплачивался со своими подчинёнными. Не было практики, когда кто-нибудь мог самостоятельно наняться на службу. Исключения составляли единичные воины нанимающиеся для охраны караванов или паромов в момент своего путешествие, и наём был платой за их проезд. Т. е. путешествовали бесплатно, но должны были в случае нападения защищать путников.
В античном мире человек один не выживал. Так или иначе, он состоял в отряде, семье фратрии. Он был единицей входящей в коллектив. Один человек не мог выжить. Эллины часто использовали такое наказание как изгнание и остракизм. Большинство людей подвергшихся ему находили своё место при ахеменидском дворе или дворе сатрапов. Чаще всего там же они находили себе и любовников. Светловолосые воины очень ценились саками. Ахемениды, саки, скифы, киммерийцы, дахи, все они относятся к родственным народам, назваными римскими авторами германцами.
Эномотарх — командир небольшого подразделения.
У лакедемонян лохосом называлось подразделение численностью 512 человек, делившееся на 4 пентекостии (128 человек) и на 16 эномотий.
Эллины к владению луком относились несколько предвзято. Аристократия хоть и обучалась стрельбе из лука в бою предпочитали сражаться в фаланге копьями. Лук считался скорее женским оружием, детским, им были вооружены фракийцы, фригийцы, амазонки. Лучшими лучниками среди дорийцев считались критяне. Истинные мужчины сражались копьями. Копий в Элладе было превеликое множество, они различались по материалу, размеру, наконечникам.
Луга́ль («большой человек») — военный вождь, командир отряда называемого бандой, одно из древних названий. Раньше, в древности Лугаль соединял в своих руках светскую и духовную власть. Считалось, что он правил по велению бога Солнца. Правитель почитался как «бог царей», «возлюбленный богини Иштар» и т. д. Лугаль выбирался на соревнованиях, им становился самый сильный, самый ловкий, тот, кому приходилось делить свою жену с богом, и, видимо, замещал бога во время ритуала знаменующего магическое обновление природы.
Что касается, что в походе банда Маржика не разводит огня. Нам это не привычно. Казалось бы, вокруг много животных, и огонь нужен для защиты от их, к тому же он даёт тепло, и вещи выстиранные в реке быстрее высохнут на огне, чем на ветру, да и еду приготовить можно горячую, а не питаться сухомяткой. В то же время, костёр имеет резкий и стойкий запах, пропитывающий одежду, волосы, кожу. При хорошем обонянии издалека можно будет учуять человека посидевшего у костра. Людям, занимающимся тайными делами и поручениями, такой запах вредит. Гораздо легче справится со зверем, чем привлечь лишнее внимание людей.
Дом, куда направляется отряд, после взятия адаманта, находится в Кадингире. Это один из древних городов ещё шумерского мира. Город находился между реками Идиглат и Бурантун. Мы знаем их уже под другими названиями Тигр и Евфрат. Да и город мы привыкли именовать ионийским названием Вавилон. Впервые Вавилоном он был назван ионийцем Ктесием, врачом Парисады, матери Оха. Должен ли Маржик называть город Кадингиром, как знать ахеменидов, или именовать его Вавилоном по ионийски? Или же именовать на семитский, как делала это большая часть населения города — Бабель. Думаю, Маржик придерживался ахеменидской традиции. Кадингир переводится как Врата бога, для нас же этот город именуются привычно Вавилон и связан с библейской традицией о Вавилонской блуднице и её Бабьем Лоне, т. е. проституцией.
Вавилон находился в центральной части Месопотамской низменности — Нижней Месопотамии или Двуречье. В древности русла Евфрата и Тигра здесь пролегали параллельно и раздельно впадали в Персидский залив — Эритрейское море, воды которого тогда начинались значительно севернее. Изначально Вавилон находился на берегах одного из ответвлений Бурантума (Евфрата) — канале Арахту. Позднее Арахту превратился в рукав реки и вскоре туда же переместилось основное русло Бурантума; названия Евфрат и Арахту совместились.
Глава 4
До Кадингира они добрались быстро. Мощёные главные дороги, мощёные, лишённые рытвин и колдобин, позволяли передвигаться быстро, меняя уставших коней на станциях. Путешествовать по ним было легко и спокойно.
Поделиться книгой: