Помоги проекту - поделись книгой:
Завидев приближающуюся телегу, первым прибежал Барзан, и чуть ли не стянув силой Маржика с неё, полез обниматься.
— Старик, как же я соскучился, — смеялся он похлопывая Маржика по спине. Так же тепло Скуса встретил Лешая, а потом они поменялись. Мужчины радовались, обнимались, а Калос одиноко стоял в стороне, и червоточина зависти появилась внутри. Он тоже хотел иметь семью, кому-то радоваться, что бы его любили. Юноша просто истосковался по человеческому общению.
— Что, Сверчок застыл, тут одежды на всех привезли, — Маржик откинул покрывала и перед юношей предстали разные меха.
— На север что ли идём? — поинтересовался Скуса, причмокивая губами, доставая себе длинный чёрный меховой сисур. — Замёрз я что-то, вовремя ты шкуры привёз.
Сам Маржик выбрал себе рыжее меховое одеяние. Калос содроганием покосился на них. Он и так был одет к приезду командира в цвета зелёной бирюзы хитон, шитый поверху белой нитью. Красивый, шедший к его глазам и цвету волос.
Видя перекривлённую мордочку юноши Барзан засмеялся.
— Не стоит морозить эллинскую задницу, она нам ещё пригодиться, — сам фригиец уже отобрал себе сисур коричневого цвета.
Калос зло фыркнул, достали они его этими приколами. Он решительно подошёл и взялся за первый же мех. Это оказался сисур из камышового кота.
Глава 1 А
События происходят в области Дискалии включавшей несколько крупных и богатых сатрапий. Кареном — военным правителем был Артабаз, но после поднятого им восстания против Артаксеркса Оха, в 356 г до н. э., был наказан и отправлен в ссылку в отдалённую сатрапию Скудрию. Часто, её не включают в государство ахеменидов последних десятилетий его жизни. Но это не верно, нет ни одного документа или акта отторжения данной сатрапии.
Сатрап — хранитель
Первая глава привязана к городу Книд Κνίδος, это был крупны город с центральным культом Афродиты. Город входил в Дорийский союз, был одним из 6 его членов. Тут же проводились Дорийские игры, для дорийцев. Здесь же была колония лаконцев.
Дори́йцы или доря́не (Δωριεῖς, ед. число Δωριεύς) — наряду с ахейцами, ионийцами и эолийцами являлись одним из основных народов Балкан.
Этносы дорийцев расселились на Пелопоннесе (обл. Арголида, Лаконика, Мессения, Коринфия, Аргос, Македония и Мегарида на Истме), на южных островах Эгейского моря (Крит, Родос, Фера (Санторини), Мелос и др.), в части Эгейского побережья Малой Азии с близлежащими островами (азиатская Дорида).
От других этносов дорийцы отличались строгой военной дисциплиной, воинственностью, устойчивыми родовыми традициями, гордостью и простотой образа жизни. Они избегали роскоши и излишеств.
Правителем ахеменидов на этот момент является Артаксеркс Ох 359–338 гг до н. э. Перед нами отряд принадлежащий доверенному лицу правителя багою. Начиная с римских источников, Багой Βαγώας рассматривается как собственное имя, хотя это персидский эквивалент эллинского еунухос (евнух) — надзирающий за брачным ложем.
Название банда долгое время было закреплено за небольшими вооружёнными отрядами, на государственной службе, слово пришло из элламско-шумерского, командирами таких отрядов назывались лугали.
Наш багой урождённый египтянин, из Та-Кемет.
Всё правление Оха было ознаменовано восстаниями в разных частях государства.
В 361 г Ох в 44 года участвовал в покорение Та-Кемет — Египта. Слово Египет (Агипет) эллинское связанное с колдовством. Персы называли эту свою сотрапию Мудрая, сами египтяне Та-Кемет, чёрная земля.
В 356 г до н. э. против Артоксеркса Оха подняли востание в Малой Азии, возглавил его полдственник, и правитель облости (каран) Артабаз.
В 350 г. до н. э. — опять был предпиринят поход на Та-Кемет.
С 349 до 345 г до н. э. вспыхивает восстание в Сидоне, его поддерживают острова, Кипр, и мелкие острова, Киликия, Заречье, Та-Кемет. Книд тоже был охвачен антиахеменидским восстанием. С этим связанно пребывание нашего героя Калоса в тюрьме. Маржик, как личный врач багоя был наделён большими полномочиями, которые применял на пользу ахеменидам и себе.
Сверчок в эллинском мире с ним сравнивали высохших и похудевших как мумия людей. Сверчок был эквивалентом худобы. Это связанно с мифом об Эос и Тифоне. Сын троянского правителя Лаомедонта, Тифон был необыкновенно красив. Эос похитила его, даже вышла за него замуж, подарив юноше бессмертие. Только забыла богиня даровать мужу вечную юность. От старости Тифон высох, и Эос заперла его в тёмную комнату, откуда был слышен его старческий голос. Позднее он привратился в сверчка. Вот именно с такой худобой и резким внешним взрослением сравнивает Барзан Калоса, называя его сверчком.
В главе приведён подлинный заговор, обычно он читался на лувийском наречии, применялся от болей в животе.
Калос καλῶς — красиво, прекрасно, изящно.
Что касается меховых одеяний в конце главы: Сисур (σῐσύρα) — σίσυρνα (ῠ) тулуп, овчина или козья шкура, носилась зимой.
Что касается работы Калоса обнажённым, нам сейчас это кажется странным, но для эллинов это было обычным делом. даже кузнецы работали в кузне обнаженными, одевая на голое, потное тело только кожаный фартук. В гомосексуализме эллинов обвинять не стоит, а вот в нудизме и эксгибиционизме… это уже о них.
Городская канализация большинства областей Древнего Востока представляла собой систему разветвленных каналов, использовавшихся для ирригации и судоходства. При этом сточные воды часто направлялись именно в систему ирригации для полива садов и полей. Были и отводные каналы ведущие в реку.
Глава 2
Раньше Калос никогда не выезжал из родного Книда, даже отец, отправляясь куда-то по делам полиса, мальчишку с собой не брал, считая его ещё маленьким. Теперь перед ним открывался целый мир. В детстве мальчишка с палестры не вылезал, тренировался, дрался, бегал, прыгал, а тут окунулся во всё новое, о чем только слышал или читал.
Калосу уже исполнилось семнадцать лет, и он считал себя совсем взрослым. Ему даже удалось послужить в эфебии, но с началом восстания служба закончилась. Его, как сына врага города никто там терпеть не стал. А потом юноша сам попал в тюрьму. Там пришлось взрослеть очень быстро.
Теперь в группе со старшими, он старается из-за всех сил не только не доставлять хлопот, но и быстро всё освоить, что бы быть на равных. Только учится приходится всему и сразу.
Лаконец хорошо знал жизнь в стенах казармы, тренировки на палестре, даже учебные бои, а вот весь остальной мир теперь приходится открывать для себя и приспосабливаться, что бы выжить.
Отец ведь, даже на охоту его не брал, а теперь Калос чувствовал себя волчонком в чужой стае, который должен быть злым, дерзким, что бы не задавили. Гордо вздёргивая подбородок, он старался смотреть свысока, что бы не заметили, как он растерян и неопытен. Калос боялся, что узнав его настоящего, Маржик просто выкинет его, вместо того, что бы возиться с мальчишкой. Поэтому именно он бежал трусцой впереди отряда, ведя всю стаю на север.
Чёрный медведь зарычал, встал на задние лапы, преграждая путь…
— Алале! — раздался боевой крик из упрямых губ Калоса, он выхватив меч, бросился на зверя.
Юноша о медведях только слышал, а вот живьём увидел впервые. Сверкнул короткий лаконский меч. Зверь зарычал, его рык из разинутой пасти, оскаленной великолепными желтоватыми клыками, способными перекусить кость, оглушал. Лапа с огромными смертоносными чёрными когтями достала смелого и глупого мальчишку.
Калос был тренирован, быстр, изворотлив… В последний момент он увернулся, и удар медведя прошёлся по касательной по уху. Но и этого хватило, что бы мальчишка отлетел от зверя на приличное расстояние. Медведь рванулся к добыче. Калос не сопротивляясь распростёрся на траве полностью потеряв связь с реальностью.
Барзан, бежавший за мальчишкой селедом, в мгновение ока оказался на дереве, где зверь его не смог бы достать, и из лука отгонял медведя от бесчувственной жертвы. Это только распаляло зверя. Фригиец пускал сразу по три стрелы, не давая медведю приблизится. Убить зверя он не мог, на стрелах были только лёгкие наконечники на птицу, поэтому в самого медведя лучник не стрелял, боясь того ещё больше разозлить.
Вовремя подоспевшие, Маржик и Суса, сразу схватились за дротики, и закружили вокруг зверя.
Калос стал приходить в себя. Ухо, получившее весь удар, болело. Хорошо, что кожаный шлем защитил голову от страшных когтей.
Ему было стыдно, но не перед сидящим на дереве фригийцем, а перед Маржиком и Скусой, взрослыми, умелыми воинами, исправляющими его ошибку. Калос, подхватив выпавший меч, рванул к медведю.
— Куда, кинайдос… — цыкнул на него Барзан с дерева, — прячься.
Матерясь, мальчишка юркнул в кусты.
Скуса умело управлялся с медведем, Маржик от него не отставал. Вскоре зверь поверженный лежал на земле.
Калос снял шлем, ухо, скула всё ещё оставались немыми, и, похоже, начинали отекать.
— Поди сюда, — подозвал его Маржик. Подушечками пальцев он аккуратно осмотрел лицо юноши. Нежные, ласковые пальцы ощупывали скулу, подбородок, ухо… Калос зарделся от смущения. Его осматривали как девушку или красивую игрушку, было в этом что-то непривычное, неправильное и волнующее.
— М-мм, — хмыкнул Маржик, — у тебя очень чувствительная кожа.
Юноша совсем смутился, не зная, что и ответить. Перед командиром ему было неудобно, тот о нём заботился, ночью прикрывал, чтобы не замерзал, одежду купил, даже меч лаконский, специально для него достал, а он… Совсем по-мальчишески повёл себя, подставляя весь отряд. Не подумал, хотел нахрапом взять. А вот, не вышло, и теперь Калос готов был провалиться сквозь землю.
— Малец поди сюда, — окликнул мнущегося на одном месте лаконца Скуса. Черноволосый варвар, только оторвался от медведя, чью ещё тёплую кровь он пил. — Соединись со зверем, возьми его силу.
Калос видел, как по полным губам мужчины текла кровь, она была на усах, струилась по бороде… Отец всегда учил сына владеть лицом, чувствами, эмоциями. Они лаконцы, они должны уметь контролировать себя. Юноша, гордо вскинув подбородок, даже не сглотнув, подошёл, скрываясь за полной бесстрастностью.
— Пей, давай, не кривись, — ткнул его чуть ли не носом в медведя Скуса.
Калос присев на корточки губами потянулся к открытой ране. Кровь из неё выходила ещё пульсирующими всплесками. Волосы тревожно щекотали онемевшую скулу, на которой ещё чувствовались пальцы Маржика. Калос приподнял волосы наверх и припал ртом к ране. Слишком много было вокруг новых, никогда не испытанных им эмоций, они рождали чувства, где-то в глубине, странные завораживающие, чарующие. Как истинный лаконец, юноша не смел никому показать их. Беспристрастный, холодный, надменный, вот каким выглядел Калос для всех, то, что внутри он был растерян, обескуражен должно было остаться только там. Конечно, ему было ещё далеко до того холоднокровия, которое показывал отец, но юноша стремился, он совершенствовал себя.
Тёплая кровь заполнила рот, солёный вкус железа был резок, отталкивающий. Калос проглотил, потом заставил себя пить ещё и ещё.
— Молодец, малец, — похвалил его своим ломаным языком Скуса, — сильным воином будешь.
Маржик с интересом наблюдал за этим щенком, за тем, как Калос забавно нагибал голову набок, внимательно слушая взрослого воина. Как становились домиком его светлые брови, когда юноша пытался осмыслить сказанное. Маржик рассматривал его юную фигуру атлета, хоть и очень худого.
Но за время, проведённое в банде, на костях уже начало нарастать мясцо, сразу формируя изящную рельефную мускулатуру. Мальчишка не сидел без дела, и если не учился у старших, тренировался, и это отражалось в его движениях. Барзан, перехватив взгляд командира, понимающе хмыкнул, и одобрительно кивнул.
Казалось, за время тюрьмы, подзабытые навыки Калоса теперь распускались, словно набухшие бутоны. В жестах начала появляться плавность, уверенность.
Податливый и понятливый щенок, учился быстро перенимая повадки других. Его холодный, горделивый профиль, вызывал улыбку у Маржика. Его склонённая над медведем фигура притягивала к себе, гипнотизировала какой-то несуразностью. Калос, был одет в тёплый сусур, из под которого виднелся подол хитона, и торчащие из под него голые коленки, стройных ног, уходящие в мягкие удобные сапоги. Всё это будоражило воображение. Что-то трогательное и наивное было во всей худощавой фигуре юного лаконца, и это гипнотизировало Маржика. Облизнув пересохшие губы. он распорядился, что бы начали свежевать зверя, шкура и вяленное мясо, им ещё пригодятся.
Вечером Маржик сделал для себя ещё одно приятное открытие. Его новое приобретение, то есть Калос, был грамотный, в отличие от остальных в его стае.
Пока они вялили медвежатину, мужчины занимались своими делами. Маржик решил покопаться в своём мешке, где нашёл свиток с описанием местности, выполненный ионийскими географами. Надо было маршрут нанести на тряпку, специально взятую для этого, но вот зачитывать, чертить и высчитывать на собственных коленках оказалось проблематично.
Калос сам вызвался помочь. Увлекшись чтением, он даже начал тыкать длинным пальцем Маржику в ткань, показывая как лучше изобразить их маршрут, где удобней свернуть, что бы не лезть в горы, как обойти болота.
В то время, когда юноша не строил из себя снулую рыбу он становился живым обворожительным наивным ребёнком, домашним, тянущимся к общению. Даже голос у мальчишки оказался бархатистый, лишённый обычных противных металлических нот. Такой домашний щенок Маржика устраивал гораздо больше, чем образ холодного воина, не добитого где-то в Фермопилах.
А потом они шли дальше. Перебирались через реки. обходили болота. Щенок старался вовсю помогать, быть нужным. Чувствовал Калос своей звериной натурой, что вопрос о его нахождении в банде всё ещё решается. Что старшие присматриваются к нему. Он при них нёс свою службу, как положено эфебу.
Он поддерживал костёр, когда это было нужно, он таскал воду. После обрушившегося на них грязного водопада, Калос в чистой горной реке простирал все хламиды. Расстелив ткань на гальке, юноша тёр её камнями, быстрыми, резкими движениями, а Маржик наблюдал, как тот прогибается всем телом.
Вода светлым радостным потоком журчала между камней, студёная она обжигала пальцы, но юноша на это не обращал внимания, он гордился, что воин, и чувствовал себя таковым. А воин должен уметь терпеть, и холод и голод, и быть непривередливым к пище.
Пока юный воин трудился, остальные отдыхали, рассевшись на больших валунах по берегу реки. Барзан достал свою кифару и теперь пел, создавая лёгкую атмосферу для отдыха.
С запруды на реке Лешай принёс пару форелей. Этот белёсый невзрачный хитрец чувствовал природу, настолько остро, что мог входить в неё, соединяясь с ней всем своим естеством, голыми руками он мог поймать любого зверя, приманить рыбу, подманить птицу. Звери сами шли на его ласковый заговор, а Лешай только сворачивал шею, и уже нёс готовый обед. Дар у него такой, может этим даром он и подманил к себе вечно хмурого Скуса.
Калос натянув на ветру верёвки между деревьями, развесил сушиться хламиды. Здесь на ветру они и высохнут быстрее, и не пропитаются резким запахом костра. Огонь они разводить так и не стали, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.
Лешай чёткими ударами оглушил всё ещё живую рыбу.
— На, малец, ешь — Скуса протянул лаконцу рыбину. Одним резким движением сняв с неё кожу. Маржик хмыкнул, наблюдая, как опекают мальчишку эти двое, в лаконца и вцепились, молоденький, симпатичный, как такого не пригреть.
Сам Калос опять изображал снулую рыбу, гордую, бледную и не живую. Зубами он вонзился в сырое мясо красной рыбы… Маржик криво усмехнулся, наблюдая, как перекашивается красивое лицо лаконца, как он старается перебороть себя и проглотить сырую рыбу. Когда юноша попытался вытащить кости, Скуса дал ему по рукам.
— Ешь так.
Калос ел, заставляя себя, с трудом сглатывая, даже не морщась. Какой же он ещё глупый мальчишка, думал о нём Маржик. Совсем глупый, несмышлёный щенок, даже не знающий, насколько вкусна форель. Ест её с таким гордым видом, словно изображает Сократа пьющего цекуту (?). Пора уже было заняться им вплотную, учитьжизни.
— Что, мальчик приглянулся? — Лешай игриво улыбнулся, подсев рядом. Он чётко чувствовал перепады настроения командира, особенно когда тот о чём-то задумывался или кем-то заинтересовывался. — Барзан уже не устраивает?
Фригиец отложив кифару поднялся, высокий, сильный, мужественный, он воплощал в себе безудержный задор молодости. Скинув колпак молодой мужчина попытался высушить на ветру свои длинные волосы собранные в конский хвост, и всегда прячущиеся под головным убором.
— Слишком своеволен стал. Постоянно приходится за ним приглядывать, чтобы в какую драку не ввязался, и проверять после храмовых проституток. Что бы в дом заразу не приволок, — Маржик покачал головой, — А Калос воин хороший, и наивный как девочка. Лаконцев всегда в строгости воспитывают, попадая в мир, они либо ломаются, либо становятся сильнее. Не дадим же мальчишке сломаться.
— Угу, — пошло хихикнул Лешай, — поддержим его нашими тёплыми объятиями.
— Надо готовить парня, — Маржик приобнял друга за плечи — Афродизиаки у тебя осалюсь? В питьё ему подкладывай.
Суса забрал у мальчишки обгрызаний хвост.
— Наелся, пошли что покажу, — прихватив два только что сделанных дротика, он повёл юношу к запруде.
Сидящие мужчины провожали их заинтересованными взглядами.
— Ну, старик, на этот раз, куда идём, — к ним подсел Барзан, напяливая на голову свой вечный колпак. — Не просто же так ты вывел мальчиков прогулять.
— К гетам идём. Надо у них адамант забрать. Око бога его называют. Сам нас послал, он видел, куда и как идти. — Маржик вздохнул. — Ох считает, что с помощью этого камня он помолодеет. Вот багой нас и послал. Как врач, я в это не верю. Но если нам за это платят, мы принесём ему камень. Багой видел, что нам предстоит, на воде и костях мёртвых.
Маржик поморщился.
— Есть в этом что-то порочное. Скоро Ох вечной жизни захочет, и ведь верят в такую глупость.
— Слышал Ох в Та-Кемет что-то разведывает, — заговор чески начал Барзан, — помяните моё слово, ещё и к Нилу сходим. Там, говорят, такие горячие женщины.
Маржик стукнул весельчака по голове, так, что колпак сдвинулся тому на лоб. Мужчины засмеялись.
Вскоре к ним вернулся Суса.
— Мелкий как, — не сдержал своего любопытства Барзан.
— В воде бултыхается, — добрая отечественная улыбка разглаживала его суровое лицо, мальчишка нашёл дорожку к его суровой душе. Всё понимающий Лешай сжал его руку, Скуса ответил тёплым пожатием.
Калос же сидел над водой, пока старшие о чём-то переговаривались, Скуса показал ему дракона, который живёт там, внизу.
Юноша смотрел сверху, через прозрачную воду. Дракон смотрел на него снизу. Дракон был серый, с длинными усами и плоской головой. Они наблюдали друг за другом. Когда дракон открывал рот, из него наружу вырывался пузырник воздуха. Это было настолько завораживающе, что Калос даже открыл рот от напряжения. Благо, что его никто не видел, и не надо было держать лицо перед взявшими его к себе воинами.
Поделиться книгой: