Ксюша

- С новым счастьем.

Испортила человеку праздник. Клуша.

Стало невыносимо стыдно и, выровнявшись на кресле, по которому меня в пути распластало, я опустила голову в ворот пуховика:

- Извините, что так вышло. Не хотела портить вам торжество.

Мужчина хмыкнул и улыбнулся, продолжая рассматривать меня заинтересованно и как-то задумчиво. Его дубленка на меху была расстегнута, и полы разъехались в стороны, демонстрируя мне уже знакомую рубашку.

- Давайте я хотя бы химчистку оплачу! Я ведь вам так свитер и не застирала.

- И не должна была, Рыбка. Ты чего?

- В знак благодарности. Мне кажется, свитер, самое малое, что я могу для вас сделать, за испорченный праздник и спасенную жизнь.

- Можешь пригласить меня на кофе.

- Да-а? – Протянула я.

Он напрашивается на кофе?! Он?!

Этот плейбой, мечта многих женщин просит меня напоить его кофе?

- Ну чего ты застыла? Хочу убедиться, что приступ не повторится и посмотреть на то, что назначил тебе врач. Мне кажется, нужно немного изменить рецепт.

- Тогда все ясно. – Сказала сама себе, но глаза льдинки недобро сверкнули. – Пойдемте. Кофе у меня точно был.

В моей квартире он смотрелся забавно. Такой большой, в маленькой прихожке старой постройки, заставленной шкафом и кучей ненужно хлама, который у меня все никак не доходили руки выбросить.

- Ты барахольщица?

- Вроде того. Не могу расстаться с хламом, который накопил другой человек, потому что не мог с ним расстаться.

В его глазах мелькнуло понимание, и он почти уверенный в своей догадке, спросил:

- Ба?

- Ба. – Подтвердила я, обняв себя руками. – Год назад.

- Соболезную. – Я пожала плечами, мол, что поделаешь и, сбросив промокшие от снега балетки в которых меня утащили в машину, прошагала на кухню, с ходу тыкая в кнопку чайника.

Антон протиснулся в узком коридоре, по-другому и не сказать, и осторожно, будто боялся что-то сломать сел на дешевый икеевкий стул, который прочностью не отличался. Жалобно скрипнув под внушительным телом, стульчик заскреб ножками о пол.

- Может, пойдем в зал? Там диван. Крепче будет.

- Извини. – Виновато потупившись, ответил он, поднимаясь.

- Ничего. Вы считай богатырь, а тут таких не водилось, вот и мебель не рассчитана. – Хмыкнула я, ставя кружки на стол. Себе большую красную, ему такую же только желтую. – Чай, кофе?

- Чай.

Залив кипятком заварку, подхватила кружки и потопала в зал, мимоходом все же заглядываясь на мужчину, который в пространстве моей квартиры выглядел как Фудзияма посреди города.

- Есть хотите? У меня оливье есть, и, кажется все на быстрый пирог.

- Быстрый пирог? – Переспросил Антон, проигнорировав диван, и усаживаясь прямо на пол, вытягивая длинные ноги.

- Ну, такой, с яйцами. Вроде омлета. – Попробовала объяснить, но судя по недоумению на его лице, вышло не очень.

- Что ж, если куранты мы пропустили, хоть празднично набьем животы. Чем помочь?

- Да ничем, я быстро.

- Я помогу. – И опять этот тон. Уверенный, ровный и подчиняющий.

Поднялся и пошел за мной, буквально дыша в спину.

Он и вправду знал что делал. Ловко орудуя ножом, изрубал картошку на ровные слайсы, отбил мясо и отнес посуду в комнату, с педантичностью расставив все по своим местам.

- У меня свечи есть. – Вспомнила я и бросилась к комоду, вытаскивая из его недр две высокие свечки в подсвечниках-рюмочках. – Только вот нет зажигалки. – Запоздало опомнившись, я разочарованно поставила украшения на стол.

- У меня вроде должна быть. – Ответил мужчина и пошел в прихожую, вернувшись ровно через минуту. – По привычке ношу с собой. – Объяснил Антон. – Раньше курил.

Фитильки загорелись ровным светом, и мужчина выключил лампы над головой, погружая комнату в полумрак. Смешно, но новогоднее настроение сейчас было выше, чем в полностью украшенном зале, и сказка казалось, вот-вот постучится в двери. 

- Вам салат положить?

- Не откажусь.

- С Новым Годом. – Сказала я, когда тарелки наполнились оливье, и подняла кружку с чаем.

- С новым счастьем. – Ответил мужчина, протягивая мне свой бокал навстречу.

Ели мы молча.

Телевизор почему-то не включали, наверное, подсознательно избегая «Голубого огонька», слушая, как взрываются салюты на улице. На секундочку я посмотрела в окно, замирая от волшебства чарующих искорок от фейерверков, не к месту подумав о старой пословице.

Бросив взгляд на мужчину, поняла, что все это время он разглядывал меня, не отводя глаз и даже когда наши взгляды столкнулись, не отвернулся.

- Вкусно?

- Очень. Лучше чем в вашем ресторане.

- Почему это?

- Люблю домашнее. Редко когда могу себе позволить, так что с радостью слопаю все, что дадут в гостях.

- Не готовите? А по нарезке и не скажешь.

- Готовлю, но это хобби. Когда готовят для тебя приятнее.

- Наверное. Я тоже теперь сама себе готовлю. Больше не кому.

- Я могу для тебя приготовить. – Тихо, но ровно предложил он, будто уверен, что я не откажусь. – Завтрак, например.

Улыбнулась горько и иронично.

Ну а чего ты ждала Ксюх? Все верно. Жизнь спас, претензий не предъявил, чаю попил, можно и награду требовать. Все просто. Баш на баш.

Осмотрела его еще раз, чувствуя, как от злости покраснели щеки.

Красивый, зараза. Большой, как я люблю, черты лица приятный, особенно глаза с красивым голубым отливом, в котором синевой пролегли прожилки. Шея такая крепкая, уверена, она горячая и мягкая, к такой носом прижаться хочется, и спрятаться от всего мира, хотя бы на время.

- Ты не подумай. У меня просто завтраки лучше всего получаются. Супы я варить так и не научился.

- Это же самое простое!

- Самое простое бутерброд. – Улыбнулся он. – Или вообще печенье с маслом.

- Доширак.

- Нет. – Покачал головой. – Там эти маленькие пакетики, которые так и норовят просыпаться. – Он поднял в воздух ладони, показывая какие они не маленькие. – Хотел стать хирургом, но с такой лапой только костоправом.

- Вы костоправ?

- Терапевт. Пишущие ручки пока руками не ломаю. – Улыбнулся чуть шире, и у меня внутри потеплело.

Не плохой он.

Да, возможно рассчитывает на секс в знак благодарности, но не значит, что плохой.

- Красивые у вас руки.

- Давай на «ты». Я не намного старше. – Согласившись, кивнула.

- Спасибо тебе. Ты меня, правда, сегодня спас. – Поднялась, чтобы пойти проверить пирог в духовке, и мужчина резко поднялся следом, замирая.

Он смотрел сверху вниз, и напряженно дышал, будто бы размышляя. И решаясь.

Глава 3

Рыбка.

Был рад ее увидеть, чего уж врать. С годами она стала так похожа на сестру, что я сперва обомлел, на мгновение, решив, что это Наташа. Но у той глаза были черные, у ее сестренки светлые. Серые, как осеннее небо.

Растрепанная, с темной челкой и заправленными за ушки волосами, она смешно морщила нос, сдерживаясь, чтобы не наорать на меня за разбитую посуду и гору угробленной еды. Забавная. Не узнала. Да и откуда там! В последний раз я видел ее лет шестнадцать назад, наверное, даже через год после похорон ее сестры.

Воспоминания о тех днях накатывали волнами, поднимая страшные, жуткие картины. Погост, толпа ребят, ровесников погибшей, в числе которых я тоже был, старушка и маленькая девочка в расстегнутом пальто, бросающаяся на закрытый гроб с красными от слез щеками.

Она была совсем крошкой, когда Наташы не стало, но ее привязанность нельзя было скрыть. Так как ее любила Наташа, не смотря на разницу в возрасте, казалось, не любил никто. Их часто видели вместе, старшая редко куда ходила без младшей, с радостью таская ее везде с собой маленьким светлоглазым хвостиком.

Счастливая, лучистая девушка с темными косами сгорела за дни. Ходили слухи, что она была гулящей и распутной, принимала наркотики и часто выпивала, но все знали, что это не так. Вранье. Лживое и гнусное вранье, не снимало грех с сыночка местного мажора, который изнасиловал Наташу столкнувшись с ней в пьяном угаре. Все могло бы оставаться тайной и дальше, если бы она не узнала, что беременна. Времена были такие. Денег не было, а у девочек по забавной фамилии Рыбка, была только бабушка, которая едва тянула двух требующих вложений детей.

Хоронили ее в закрытом гробу.

Темные борозды на шее от грубой веревки могли напугать кого угодно, тем более маленькую девочку, которая до последнего не верила, что осталась одна.

Я тогда смотрел только на нее. Хотел уберечь, укрыть и спрятать маленькое сердечко, которое разрывалось на части, разлетаясь на осколки. Семнадцатилетний пацан, которым я тогда был, принял важное решение в своей жизни - стать врачом. И слово свое сдержал, но с Ксюшей, благодаря которой было принято это решение, встретился только сейчас. В канун Нового Года.

Судьба.

А потом ей стало плохо.

Я видел, как посерела светлая кожа и веснушки, рассыпанные по щекам, практически посинели. Астма. Понял сразу. Мозги заточенные под постановку диагноза сработали с точностью часов, и не думая о том что делаю, собрал ее и принесенные шмотки, загружая в машину.

Даже не подумал вызвать скорую. Сегодня праздник, бригад не много, и без вариантов большая часть занята на выездах к неудачливым весельчакам, перебравшим с алкоголем. Времени немного, нужно быстро и эффективно снять спазм.

Всю дорогу боялся, что она отключится. Толкал ее в бок, дергал за руку, сжимая прохладные пальцы, только чтобы удержать в сознании, и она пыталась. Стойко держала глаза открытыми, хотя я уверен, уже практически не понимала что происходит.

Напуганная визитом фармацевт была быстра и резва как лань, не смотря на употребленный в подсобке шампунь, а может быть именно поэтому и была.

Стоило девочке задышать у меня отлегло. Будто ребра разжались, все это время стянутые в тугой обруч. Та, из-за кого я начал лечить людей едва не покинула мир в моем присутствии!

Охренено. Лучше и не скажешь.

Напросился на кофе, сам не знаю зачем. Почему то был уверен, что сейчас не должен был ее отпускать, да и не хотелось если честно. Там, в ресторане, отлично справят и без меня. Да и беспокойство еще не прошло, и я ненамеренно все время рассматривал ее, ни смотря на порозовевшие щеки и практически ровное дыхание.

Она ощущала. Замечала направленный на нее взгляд, который я даже перестал скрывать, и думала о чем-то своем. Наверное, о чем-то сказочном, ведь такие девочки о другом и думать не могут. Наблюдал, как в ее глазах отражаются вспышки салюта, и волновался. Как мальчишка, которому не все равно какие мысли шевелятся в ее голове.

Свечки, оливье, и странный пирог с картошкой и мясом, который аппетитными ароматами заполнил ее маленькую квартирку прямо из духовки. Наверное, это лучший новый год, который у меня был. Сумбурный, суматошный, но со стойким ощущением что так и должно было быть.

Поднялась, и я подорвался следом. Хрен знает почему, но тело само среагировало на ее движение, и Ксюша подняла на меня удивлённые глаза, которые серебрились в тусклом освещении комнаты.

- Я хотела пирог проверить. Он, наверное, готов.

- Да.

Что «да», дебил?!

Судя по тому, как склонила голову к плечу, подумала так же, но вслух сказала только:

- Я только посмотрю и вернусь. – Кивнул, стараясь скрыть неспокойное дыхание.

- Может нафиг пирог?

- Надо хоть духовку выключить. Сгорит.

- Только быстро.