Утопия хаоса

— Понимаю. Хотите чтобы я продолжил излагать свою концепцию.

— Ой, нет. Но давайте сперва допьем, не пропадать же добру.

— Божественный напиток! — согласился Кирилл.

— Так вот, о моей просьбе. Скоро Курск. Не возражаете, если я там подсажу к вам пассажира?

— Пассажира? — у Кирилла внутри все опустилось.

— …Так как?

Кирилла захлестнула обида. Вот почему Лариса заигрывала с ним. А он распинался, блистал красноречием, таскал имена гениев, тратил попусту силы, которых после командировки изрядно поубавилось.

Взгляд Ларисы стал требовательным, она не собиралась отступать.

— А стоит ли? — с недовольством в голосе произнес Кирилл. — Вдруг он экстремист?

— Он предприниматель! Я его знаю.

«Ах, барыга, барыга, хочешь сломать мне кайф! Ни за что! Не позволю!»

Лариса коснулась его руки, жалобно пропищала:

— Пожалуйста…

Кирилл вздохнул и согласился. Разве мог он ей отказать?

Он с сожалением наблюдал, как Лариса быстро убрала стол и исчезла. А еще через некоторое время поезд остановился, и в купе по-кошачьи проскользнул невысокий человек с бегающими глазками. Шмыгая длинным тонким носом, он растянул губы в едкой улыбке.

— Очень приятно.

— Мне тоже, — зевнул Кирилл.

— Меня зовут Мефодий.

Кирилл кивнул и скучно представился.

— Простите, что нарушил ваше одиночество.

Кирилл из вежливости мог сказать: «Я только рад!», но не стал лгать. Неожиданный спутник не вызывал симпатии. К тому же именно из-за него исчезла Лариса.

— Вот, для знакомства… — Мефодий расстегнул коричневый саквояж, вынул из него бутылку коньяка, икру, красную и белую рыбку. И, рассмеявшись, сказал. — Это компенсация.

— За что?

— За неудобства.

— Бросьте.

— Разве я не испортил вам малину? Я имею в виду эту девушку…

— С чего это вы?..

— Молодой человек, вас предательски выдают глаза. Вы так вожделенно смотрели на проводницу, что понял бы и дурак. А дальше выстраивается логическая цепочка: она пришла к вам выпить за ваш счет. Но ее целью было подселить неизвестного пассажира. Такой тип женщин мне хорошо знаком. Я не прав?

— Где-то, как-то.

— Скажу больше: она верная жена.

— Раз вы с ней знакомы…

— Даже меньше вас.

«И здесь она мне солгала!»

— …Но уж слишком быстро прочитывается. Такая не успеет и слов произнести, а ты уже знаешь, какое будет следующее.

Кирилл согласно кивнул, попутчик более не вызывал у него неприязни.

— Восполним вашу любовную неудачу хорошей выпивкой и закуской. Давайте, Кирилл, не стесняйтесь. А это не вы возглавляете один из известных порталов? Я ведь иногда позволяю себе полюбопытствовать материалами Интернета.

— Я, — галантно кивнул Мальцев.

— Да вы прелюбопытнейшая личность. Какой размах, какие мысли! Выпьем, выпьем!

Смешивать шампанское с коньяком — дело неблагодарное. Однако, Кирилл рискнул, и сразу в голове усилилось кружение.

— А вы где служите? — поинтересовался он у Мефодия.

— У меня работа неблагодарная.

— Любая работа на благо общества почетна. Лариса сказала, что вы предприниматель?

— Предприниматель? — Мефодий задумался и, после паузы, произнес. — Отчасти — да.

— Отчасти?

— Похоже, вы не жалуете людей бизнеса?.. Когда вы изволили произнести «предприниматель», в интонации проскользнули негативные нотки.

— Предприниматели бывают разные. Советские красные директора, например, вызывают у меня восхищение. Я написал об этом целый научный труд.

— Верно, разные! — и Мефодий снова наполнил рюмки. Однако пить Кирилл отказался.

— Зря! Отличный коньяк. Я предприниматель не в обычном смысле этого слова. Я не торгую, не произвожу товар, не участвую в бизнес-операциях, не создаю финансовых пирамид. Я управляю процессами в ноосфере.

— Так вы бог? — ехидно осведомился Кирилл. — Надо же, каких знакомых мне подкидывает судьба.

Ни один мускул не дрогнул на лице Мефодия. Как ни в чем не бывало, он продолжил:

— Вы тоже отчасти участвуете в управлении. Сфера человеческого разума, определяющая взаимосвязь общества и природы, слишком многогранна. Она, как накинутая на нас невидимая сеть, — результат мыслей каждого.

Кирилл не слишком принимал теорию ноосферы. Он думал было переключить разговор на более близкие ему темы, но… разве не занимательно послушать мысли другого, похоже, весьма разумного человека?

— …Или, Кирилл, вы настолько не интересны, что ваши идеи не витают в воздухе? Никто о вас не говорит, не обсуждает?

Это был удар ниже пояса. Он, Кирилл Мальцев, и вдруг никому не интересен?! Он и сам не понял, как опрокинул в себя ожидавшую его рюмку. Мефодий одобрительно крякнул:

— Вы ведь слышали одну довольно известную теорию: наши мысли, материализуясь, накапливаются, наполняют пространство, а потом начинают определять здесь человеческие поступки, вплоть до революций, других общественных катаклизмов; они создают героев-вершителей народных судеб?

— Слышал. И что?

— Так вот, все решают тончайшие информационные ниточки, по которым неведомые для вас змейки спускаются в людские сообщества, опутывают сознание, проецируют любые иллюзии, толкают к тем или иным конкретным действиям.

— Тоже мне — открытие Америки, — усмехнулся Кирилл. — Любой мальчишка сейчас знает, что спецслужбы ведущих стран, прежде всего США, готовят перевороты, «цветные революции»…

Он осекся, темные глаза Мефодия давали понять, что произнесена глупость.

— Вы правы на своем уровне знаний. Людям хочется думать, что это они управляют миром. Безграничная власть мирового правительства! Попробуйте сделать ту же «цветную революцию», если змейки не спустились и воздух не наполнен нужными идеями. Вроде бы и предпосылки для великого бунта есть, и сильное воздействие извне, а бунта нет, как нет. Есть другие примеры. Спокойное тихое общество, а в него вдруг ни с того, ни с сего проникают революционные идеи. Неужели людям так надоедает царящая стабильность? И они, по примеру гениального Шиллера, называют ее «кладбищенским покоем»[2]? Круг небольшой группы «отморозков» расширяется, да они уже и не отморозки, а страдальцы за народное дело.

— Если послушать вас, — хмель все сильнее ударял Кириллу в голову, — то ноосфера — это некая субстанция, нет — поле, которое находится где-то вне нас и посылает определенные сигналы.

— Почти что так, — ответил Мефодий. — Только само слово «ноосфера» придумано людьми. Правильное название этого… как вы изволили выразиться, поля — Архипориус.

«Он решил меня разыграть?»

Непохоже, чтобы Мефодий шутил, его лицо, глаза были как никогда серьезны. Или он безумен? А с безумными лучше говорить по-хорошему. Подбросила ему спутника Лариса!

— Я не шучу и не безумен, — сказал Мефодий. И голос его вдруг стал жестким как металл. Загрохотал так, что все купе заполнилось им. У Кирилла даже хмель прошел.

— Я рассказал про Архипориус, — продолжал он, — только лишь потому, что именно вам придется напрямую с ним соприкоснуться.

— Конечно. — Кирилл не знал, как отделаться от навязчивого собеседника.

— И раньше, чем вы думаете. Готовьтесь.

— Уже приготовился. А теперь — спать. Поезд в Москву приходит рано.

— Рано, — согласился Мефодий. — А мне вставать еще раньше, в Туле выхожу. Прошмыгну как мышка.

Кирилл прилег, но теперь сон не шел, терзали естественные опасения: вдруг сумасшедший Мефодий чего-нибудь выкинет? Так он бесцельно проворочался некоторое время. Потом все-таки уснул.

Разбудила его Лариса. Сначала Кирилл отчаянно сопротивлялся. Однако девушка проявила профессиональную настойчивость:

— Через сорок минут Москва.

— Уже?

— Уже!

— Поздно уснул. Заговорил сосед.

— Сосед? — удивилась Лариса.

— Мужчина, которого вы подсадили ко мне.

— Я? — глаза проводницы округлились.

— Мефодия, такого невысокого, с кошачьими повадками.

— О чем вы?!

— Как о чем? Вы меня сами попросили. Мы с вами выпили шампанского и…

— Извините, но как только вы сели в Старом Осколе, так почти сразу уснули.

— Шутить изволите, любезная сеньора. А вот мне было не до шуток. Он малость не в себе. Опасался, что ночью меня пристукнет.

Проводница расхохоталась:

— Мы не пили. Вы действительно предложили угостить шампанским. А, когда я, несчастная, соблазнилась, пришла, мой соблазнитель крепко спал.

— Быть такого не может, — Кирилл все еще принимал ее слова за розыгрыш. — Чтобы я уснул в предвкушении встречи с очаровательной женщиной?

Он внимательно оглядел купе, надеясь обнаружить остатки былого пиршества. Столик был пуст, постель напротив нетронута.

— Пора! — нетерпеливо повторила проводница и вышла в коридор.

Кирилл поднялся, по-прежнему иронизируя над неудачной шуткой Ларисы. И тут он подумал: «А что если я и впрямь спал, и мне это только приснилось?»

Нет, он не мог не видеть Мефодия! Не слышать его рассказ об Архипориусе.

«Лариса лжет! Не хочет признаться в своем проступке. Только уж слишком искренним показалось ее удивление. Она такая замечательная актриса?..

Я еще не свихнулся! Он был в моем купе! Я помню каждое его движение, каждый жест, интонацию голоса! Он сидел напротив меня!

А если все-таки нет?..»

Кирилл не заметил, как поезд подошел к перрону, и проводница пригласила всех на выход. А на прощание почему-то… подмигнула. «Она смеется, издевается надо мной?»

«…Я рассказал про Архипориус только лишь потому, что именно вам придется напрямую с ним соприкоснуться», — неожиданно вспомнилась ему.

Кирилл шел, не обращая внимания на дождь, толкотню, бесконечные предложения носильщиков. Он не переставал думать о том, чему не находил логического объяснения.

Может быть, он хотел, чтобы все произошедшее действительно оказалось сном. А, может, и нет?..